Почему эта проблема так остро стоит в России. Какие у фонда и у вас лично планы на ближайшее будущее
Psychologies:
Может показаться, что люди с аутизмом не хотят общаться. Так ли это?
Святослав Довбня:
В первую очередь они люди, и только во вторую – люди с аутизмом. И у них есть те же потребности, что и у всех нас, в том числе и потребность в общении – одна из базовых у любого человека. Другое дело, что им сложнее обратиться к другому, устанавливать контакты, поддерживать отношения.
Татьяна Морозова:
Представьте, как чувствует себя обычный человек, оказавшись среди людей чужой культуры, говорящих на незнакомом языке. Так и людям с аутизмом непонятен наш язык, но это не значит, что им неприятны люди. Просто у них нет адекватных способов общаться с нами.
Их поведение выглядит странным, иногда даже пугающим.
Т. М.:
Это связано с тем, что мы, в свою очередь, не понимаем «языка», на котором с нами говорит такой ребенок. В большинстве случаев его поведение – это единственный способ выразить свои потребности: например, желание привлечь к себе внимание или, наоборот, от него уйти, желание что-то получить или перестать что-то делать. Оно может быть и проявлением сенсорных потребностей: например, если ребенок страдает от шума, он может хлопать себя по ушам; если ему слишком тревожно, он может успокаивать себя привычным способом – кружиться, раскладывать предметы рядами, разглядывать свои пальцы...
С. Д.:
У разных детей эти «послания» разные. Но они всегда что-то значат. Наша задача – понять особенности именно этого ребенка и найти подходящие именно ему способы общения с нами: у кого-то это речь, у кого-то – жесты, карточки или устройства типа iPad. Если они найдены точно, агрессивное поведение – по отношению к другим или к себе – снижается более чем на 65%.
Их трудности очевидны. А есть ли у людей с аутизмом сильные стороны?
Т. М.:
Да, например зрительная память. Они ориентированы на зрительный канал восприятия. Ребенок может не владеть речью, но в точности запоминать маршруты или написание слов. Это важно учитывать, развивая его умение общаться.
С. Д.:
Такая их черта, как любовь к повторениям и ритуалам, тоже имеет свою сильную сторону. Строгий распорядок, ведение дневника помогают им при обучении. Их усидчивость, склонность к монотонной, однообразной работе, большая ответственность, внимание к деталям – для целого ряда профессий это несомненный плюс.
Что бы вы сказали родителям таких детей?
Т. М.:
Прежде всего, необходимо не забывать про здравый смысл. Поскольку аутизм не является болезнью, любые обещания вылечить его нельзя принимать на веру. Также для родителей очень важно не терять веру в успех. Дети имеют разные способности, кто-то развивается быстрее, кто-то – намного медленней. Но если программа помощи подобрана правильно, положительные изменения будут.
С. Д.:
Очень важно, чтобы родители не забывали о себе. Иначе руки опустятся и не будет сил и желания развивать ребенка. Время на отдых, друзья, гости, театры, семейные обеды, путешествия – надо всеми силами стараться это сохранить.
Узнать больше
Сайты autismspeaks.org и autism.org.uk – самые авторитетные в мире сайты по проблемам аутизма. Информация на английском языке.
Книга «Отворяя двери надежды» Темпл Грэндин, Маргарет М. Скариано. В книге, ставшей бестселлером, профессор Университета Колорадо (США) Темпл Грэндин рассказывает, как ей, несмотря на диагноз «аутизм», удалось найти свое призвание и жить активной жизнью (Теревинф, 2012).
2 апреля - Всемирный день распространения информации о проблеме аутизма (World Autism Awareness Day). Эксперты фонда «Обнаженные сердца» детский невролог Святослав Довбня и клинический психолог Татьяна Морозова рассказали корреспонденту «Филантропа» о том, какие существуют мифы об аутизме, зачем детям с аутизмом учиться в школе и где они могут работать, когда вырастут.
О сестре Натальи Водяновой и «Обнаженных сердцах»
Справка
Эксперты Фонда «Обнаженные сердца» детский невролог и клинический психолог - ведущие российские специалисты по вопросам развития и психического здоровья детей, приглашенные профессора факультета неврологии университета Нью-Мексико (США). Татьяна и Святослав - участники ряда международных проектов, посвященных развитию служб помощи уязвимым семьям и детям в России и странах бывшего Советского Союза; соучредители Санкт-Петербургского Института Раннего Вмешательства; сертифицированные преподаватели программы Mellow Parenting (Зрелое родительство), Великобритания; авторы учебных программ и многочисленных публикаций; консультанты проекта по развитию услуг раннего вмешательства, реализуемого Правительством Нижегородской Области и компанией KPMG.
Расскажите о вашем сотрудничестве с фондом «Обнаженные сердца».
Впервые мы познакомились с фондом пять лет назад. Нам понравилось, что в стране появилась эта серьезная, интересная инициатива. Для нас было важно, что люди не просто покупают автобусы и игрушки, а меняют содержание помощи детям. Для России это пока редкость, у нас много еще «разовой» благотворительности: сделал и прикрутил табличку «подарено таким-то бизнесменом».
Наталья Водянова пригласила нас как экспертов в программу «Каждый ребенок достоин семьи». Наташа не скрывает, что тема аутизма - важная для нее лично. Наташина сестра имеет тяжелую инвалидность, и ее семья не понаслышке знает, как трудно жить без поддержки.
Фонд создал в Нижнем Новгороде Центр поддержки семьи «Обнаженные сердца», и мы со Святославом помогали обучать специалистов этого центра.
В центре поддержки «Обнаженные Сердца» получают помощь много детей, однако ничто не заменит того опыта и возможностей, которые дает школа. Мы предложили коллегам познакомиться с опытом школы №46 в Санкт-Петербурге, которая уже в течение нескольких лет строит программы помощи детям с самыми тяжелыми аутистическими расстройствами. Нашим нижегородским коллегам идея понравилась: раньше такие передовые программы работы они видели только в европейских странах.
Затем мы пригласили в Петербург руководство нижегородского Департамента образования. Они своими глазами увидели, что дети с тяжелыми формами аутизма, с расстройствами поведения, с выраженными проблемами обучения, многие из которых не пользуются речью, - могут учиться новому, причем в школе, а не на дому.
Департамент образования принял решение об открытии классов для детей с серьезными аутистическими особенностями и трудностями в поведении при специальных школах. Это решение также поддержала родительской организацией «Верас», с которой сотрудничает фонд.
Часто существующие методы обучения для таких детей не подходят. У нас со Славой был большой опыт сотрудничества с западными университетами (мы – приглашенные профессора в одном из американских университетов), и мы решили не изобретать велосипед, а воспользоваться опытом коллег. Стали учить преподавателей работать с детьми, с которыми раньше никто не умел работать. Сотрудники Центра поддержки семей «Обнаженные Сердца» и «Верас» также помогают педагогам нижегородских школ в обучении детей – регулярно встречаются с педагогами, обсуждают сложные случи, делятся своими знаниями.
О том, зачем детям с аутизмом учиться в школе и все ли они - гении
Где дети с аутизмом учились до появления специальных классов и правда ли, что все они - гении, как в фильме «Человек дождя»?
Татьяна: Всегда были родители, которые хотели все самое лучшее для своего особенного ребенка. Далеко не все отдавали детей в детские дома.
Надо понимать, что люди с аутизмом - они все очень разные. Если аутистические расстройства были не очень тяжелыми, у ребенка был сохранный интеллект и не было серьезных поведенческих тудностей, он учился в школах. А вот те, кто не говорит или кого трудно усадить за парту, были выброшены из школьной жизни. Домашнее обучение - лучше, чем ничего; но плохо, что мама или бабушка при таком варианте должны полностью жертвовать своей карьерой и, вообще, всей жизнью за пределами дома.
Святослав: Да и мало шансов на то, что после домашнего обучения ребенок сможет хоть как-то использовать знания во внешнем мире. Ведь дети учатся не только от учителя, но и от сверстников, и жизнь - это не только формальные знания по физике.
Что касается гениальности. Когда люди слышат слово «аутизм», они чаще всего думают о людях с феноменальными способностями и при этом «со странностями». Как в «Человеке дождя». Действительно, такие дети есть, и они во все времена попадали в гимназии и школы для одаренных детей (если у них не было тяжелых расстройств поведения). Но, к сожалению, гениев среди людей с аутизмом не так много.
Татьяна: Наш проект создан именно для ребят с тяжелыми формами аутизма и расстройствами поведения и коммуникации. Мы не претендуем на абсолютное ноу-хау. Хорошо, когда в стране развиваются разные модели: и домашнее обучение, и инклюзивное образование, и специальные школы.
Сейчас наша задача - продолжать поддержку педагогов. Мы рады, что проект живет, что учеников, несмотря на сложности, не отправляют на домашнее обучение. В следующем году откроются новые классы. Это очень важно, ведь детей с аутизмом очень много, по самой последней статистике - 1 ребенок на каждые 68 детей. Это самое часто встречающееся нарушение развития.
Расскажите, как меняются дети с аутизмом, когда учатся в школе?
Татьяна: Возьмем для примера один из классов, где учится четыре мальчика. Когда они еще не учились в школе и только посещали Центр поддержки семьи «Обнаженные сердца», проблемой было просто посадить их за парты. Один лежал под столом, другой прыгал по классу, третий по ушам себе барабанил. На первый взгляд казалось, что они вообще мало что понимают, и было неясно, чем их можно занять на групповых занятиях.
Сейчас эти ребята сидят за партами, выполняют задания педагогов. Оказалось, что часть из них способны читать, но не по слогам, как мы читаем, а считывая слова целиком (это называется «глобальное чтение»). Дети могут писать, считать. У каждого есть особые интересы. Да, работа в классе построена необычно, например, там два взрослых - учитель и помощник учителя, тьютор. Но ребята занимаются! С перерывами на сенсорную разгрузку, но полноценно. Причем показывают способности, о которых ни мы, ни их родители не догадывались. Теперь технология обучения подстроена под них, и способности эти могут раскрыться.
Учителя очень увлечены процессом - рассказывают про детей, как про родных.
О том, как живут люди с аутизмом, когда вырастают
Сейчас в СМИ достаточно много говорят о детях с аутизмом. И гораздо реже - о взрослых. Какая судьба ждет их в России? Каков западный опыт?
Святослав: На Западе многие люди с аутизмом трудоустроены. У кого-то работа почти такая же, как у нас с вами, только более структурированная и не требующая общения с широким кругом людей. Кто-то участвует в программах через называемого «поддерживаемого трудоустройства», когда человека на рабочем месте сопровождает специальный помощник.
Татьяна: Кстати, подобные программы существуют в Пскове. Это мастерские, где трудятся люди не только с аутизмом, но и с другими особенностями.
Мне очень нравится британская практика - они трудоустраивают людей с аутизмом в почтовые отделения. Сейчас почтой пользуются намного меньше, и работать там стало непрестижно. А сотрудники с аутизмом не боятся монотонной, кропотливой работы, более того, делают ее отлично.
Как мне рассказывали работодатели, людей с аутизмом много среди IT-специалистов. Возможно, кто-то не афиширует диагноз, а кто-то вовсе не знает, что с их «странненьким» коллегой, но факт остается фактом.
В Петербурге существует Образовательный центр «Антон тут рядом», который открыла режиссер Любовь Аркус. Это дневной центр, где каждый день занимаются порядка сорока человек - самостоятельно или с тьюторами. Посещают творческие занятия: рисуют, работают с глиной, создают мультфильмы. Они очень разные. Кто-то закончил вуз, но не имеет возможности работать; кто-то никогда не учился в школе. Желающих посещать центр в три раза больше, чем тех, кто уже учится.
Во всем мире государство помогает развивать множество программ для детей с аутизмом, но дети быстро вырастают… Нужны службы поддержки, центры занятости, досуговые клубы. Как иначе помочь взрослому человеку? Буквам и цифрам он уже научился, а жизнь продолжается.
О господдержке и благотворительных средствах
Программы поддержки людей с аутизмом должны быть государственными или благотворительными? Как это построено на Западе? Как у нас?
Святослав: В России, по-честному, ситуация тяжелая. Почти все хорошее в нашей области существует вопреки системе, а не благодаря ей. Хотя, надо отдать должное нашему правительству, сейчас позитивных изменений больше, чем в 2000-е годы. Так, августовский (2013 года. — Ред. ) Закон об образовании для других категорий детей, может, и не очень хорош, а вот детям с аутизмом он дает право на тьютора.
Татьяна: Пятьдесят лет назад в тех же США и в европейских странах не было никаких программ поддержки детей с тяжелыми формами аутизма. Все сегодняшние службы появились благодаря родителям, которые боролись за свои права и подхлестывали государство.
В этом плане мы не уникальны. Все благотворительные инициативы в России инициируют либо фонды, либо активные родители. Но развивать серьезные, интенсивные программы без поддержки власти - нереально. Иначе это будет помощь очень узкому кругу людей.
На Западе встречается смешанное финансирование. Через исследовательские программы и университетские программы поддержки, через частные пожертвования. Тем не менее у государства всегда самый большой вклад в дело. И это не только альтруизм и гуманность. Содержать людей с аутизмом (и не только с аутизмом, но и с другими формами инвалидности) в интернатах гораздо дороже, чем поддерживать их жизнь в обществе.
О связи аутизма с прививками и других мифах
Какие новые интересные исследования аутизма появились в последнее время?
Татьяна: За последние двадцать лет на Западе было много исследований на тему связи аутизма с умственной отсталостью. Раньше считалось, что до 70% людей с аутизмом имеют умственную отсталость. Сейчас статистика другая. Это происходит потому что появились другие методы работы с ними, например, повсеместно используются дополнительные способы коммуникации — человек, который не говорит, может общаться с помощью карточек, фотографий, написанных слов, предметов.
Мы все пользуемся дополнительной коммуникацией, когда находимся в чужой стране - выбираем еду в меню, ориентируемся по уличным указателям. Но еще 15-20 лет назад, когда мы со Славой только начинали заниматься проблемой аутизма, большинство специалистов утверждали, что «вся эта дополнительная коммуникация приведет к тому, что человек никогда не заговорит». Данные исследований говорят о том, что это абсолютно ошибочное предположение. Альтернативная коммуникация никак не препятствует развитию речи и даже помогает в ее развитии, а еще позволяет значительно снизить проявления негативного поведения. Человеку необязательно биться и кусаться, чтобы выразить свои желания. Развитие наук о поведении и особенностях обработки сенсорной информации очень помогает в развитии методов обучения и помощи людям с аутизмом.
Какие еще мифы существуют вокруг проблемы аутизма?
Татьяна: Например, что аутизм - это болезнь, и ее можно вылечить. Это сильно сбивает с толку родителей. На самом деле аутизм не является болезнью, это состояние, расстройство развития, с которым человек рождается и живет всю жизнь. Нельзя вылечить эти сложности волшебной таблеткой или уколом.
Еще недавно в учебниках было написано, что аутизма не существует, что это - форма шизофрении. Это мнение, к нашему ужасу, до сих пор встречается. Есть и новые мифы. Самый распространенный - что аутизм возникает как реакция на прививки. Миф этот существует не только в России. Каждый год проводятся исследования, которые не доказывают, что аутизм связан с прививками, хотя бы потому, что есть страны, где нет обязательной вакцинации. Прививок нет, а дети с аутизмом есть.
Был чудовищный миф, тоже международный, - что аутизм возникает у ребенка из-за холодного, равнодушного отношения к нему матери. Придумали даже термин - «женщины-холодильники», которые якобы «замораживают» ребенка в утробе. Эту идею полностью опровергли 50 лет назад, а в 1970-е годы Всемирное психоаналитическое сообщество извинилось перед оклеветанными родителями.
Происхождение мифов понятно - никто в мире пока не нашел однозначную причину существования аутизма. И это рождает поле для спекуляций.
Святослав: Похоже, что это нарушение имеет настолько сложную природу по количеству вовлеченных генов, что современная наука пока просто не позволяет выяснить причины. Одно ясно - аутизм связан с генетикой и особенностями функционирования мозга человека.
По опыту, чем меньше официальное здравоохранение участвует в программах помощи людям с аутизмом, тем больше на них наживаются шарлатаны.
Какие у фонда и у вас лично планы на ближайшее будущее?
Святослав: У фонда «Обнаженные Сердца» планов очень много. Мы участвуем лишь в некоторых из его проектов. Это дальнейшее развитие площадки для стажировки педагогов. Будем продолжать приглашать американских коллег в в питерскую школу №46, чтобы помимо практических знаний давать учителям серьезную научно-методическую базу. Будем также продолжать развитие нижегородского школьного проекта.
Татьяна: Сейчас фонд объявил конкурс на программы летнего отдыха для детей - это тоже очень важно. Кроме того «Обнаженные сердца» уже не первый год финансируют юридическую группу в московском Центре лечебной педагогики, которая помогает семьям и организациям защищать права детей с ментальной инвалидностью. В Нижнем Новгороде открылась еще одна квартира для поддерживаемого проживания молодых людей и взрослых с нарушениями развития. Идет подготовка к форуму «Каждый ребенок достоин семьи». Продолжается программа по строительству детских площадок – «Игра со Смыслом».
Сейчас к инициативам фонда «Обнаженные сердца» подключилось государство, и есть шанс, что никакие экономические потрясения не помешают нам помогать детям с аутизмом.
С 1 по 3 декабря в музеях и других общественных пространствах Москвы проходят Дни инклюзии, приуроченные к Международному дню инвалидов, который приходится на это воскресенье. Многие программы рассчитаны на детей и взрослых с особенностями психического развития, о которых наконец стали больше говорить. Фонд помощи таким людям «Обнаженные сердца» пригласил в Россию профессора психологических исследований в образовании и психиатрии Университета Калифорнии в Лос-Анджелесе Конни Казари, которая рассказала о сложностях инклюзивного образования и проблеме шарлатанства среди лжеврачей. А клинический психолог Татьяна Морозова и детский невролог Святослав Довбня помогли разобраться в том, как обстоят дела с инклюзией и помощью людям с особенностями в России.
Почему именно в сфере психических расстройств так много лженаучных методов помощи
КОННИ КАЗАРИ: Эти расстройства кажутся очень загадочными, потому что часто мы не знаем причину их возникновения. Это дает почву для большого количества альтернативных методов. Родители, которые хотят помочь своему ребенку, в принципе очень восприимчивы ко всему, что обещает улучшить его состояние. К сожалению, многие этим пользуются. Кто-то из-за своего непрофессионализма, кто-то - из желания заработать. Кроме того, все альтернативные методы кажутся гораздо более простыми и быстродейственными по сравнению с программами, доказавшими свою пользу в многолетних исследованиях.
Встречаются специалисты, которые, например, обещают вылечить аутизм. Недавно ко мне приходила состоятельная семья с двухлетним ребенком. Некая компания пообещала, что, если он будет заниматься по ее методике 70 часов в неделю, то есть десять часов в день, в течение двух лет, он полностью избавится от аутизма. За год они должны были заплатить миллион долларов. И никаких доказательств того, что этот метод проверен и эффективен, им не предъявили. Это абсурд!
Самое важное - это результативность и доказанность каждого подхода в серьезных научных исследованиях. Столкнувшись с проблемой, чаще всего люди не знают, куда обращаться за помощью. В итоге они тратят время и средства, но никакого положительного эффекта не получают.
Почему эта проблема так остро стоит в России
ТАТЬЯНА МОРОЗовА И СВЯТОСЛАВ ДОВБНЯ: Российское профсообщество не имеет возможности узнавать о передовых эффективных методах. Система образования специалистов «помогающих профессий» - педагогов, психологов, логопедов, соцработников - имеет много недостатков. У студентов практически отсутствуют возможности для практики и отработки навыков, а также под контролем экспертов. Чаще всего они просто слушают лекции и верят услышанному. Это мешает развитию клинического мышления.
Специалисты недостаточно участвуют в международных конференциях, не могут оценить эффективность разработанных в России технологий. Многие к тому же не владеют иностранными языками. У нас только начинают развиваться многие направления работы и специальности - прикладной анализ поведения, эрготерапия, физическая терапия, дополнительная и альтернативная коммуникация. Эти области невероятно важны для эффективной работы с детьми и взрослыми с особенностями развития и их семьями.
Какие неэффективные методы распространены в России
Конни Казари: В России до сих пор в некоторых государственных структурах практикуют холдинг как метод помощи людям с аутизмом. Много лет назад была идея, что если насильственно часами удерживать ребенка, который не хочет общаться, то что-то поменяется в его мозге. С тех пор не появилось ни одного исследования, которое бы доказало эффективность этого. Более того, ни одно из крупных научных учреждений Америки или Европы, занимающихся проблемами аутизма, не рекомендует такой метод. Но здесь я вижу большое количество людей, которые его применяют. Это меня удивляет и по-настоящему тревожит.
Как обстоят дела с инклюзией в российском образовании
ТАТЬЯНА МОРОЗовА И СВЯТОСЛАВ ДОВБНЯ: За последние пять лет в России появились успешные примеры инклюзивного образования. Здесь необходима серьезная работа не только с самим ребенком и его семьей, но и со всеми участниками процесса - учителями, воспитателями и всеми сотрудниками школы, включая работников столовой и охраны. И конечно же, с другими учениками и их родителями. Если такая работа строится грамотно, то результаты получаются максимально позитивными. Это непростой процесс, требующий новых знаний, терпения и уважения. Если говорить о препятствиях, то они в основном связаны с недостатком знаний, опыта, нежеланием менять что-либо, а также с заблуждениями и предрассудками.
Где искать информацию об эффективных методиках
ТАТЬЯНА МОРОЗовА И СВЯТОСЛАВ ДОВБНЯ: Много полезного есть на сайте фонда «Обнаженные сердца» в разделе «Ресурсного центра», а также на канале фонда на YouTube. Там можно найти лекции ведущих российских и международных экспертов, записи вебинаров и другие важные материалы. За дополнительными сведениями также можно обратиться к сайту фонда «Выход», который занимается проблемами людей с аутизмом.
КОННИ КАЗАРИ: Информация об эффективных методиках появляется в научных изданиях, эти статьи систематизируются в специальных исследовательских базах данных, таких как Medline и Cochrane.
Как проверить методы, которые предлагает врач
КОННИ КАЗАРИ: Мы должны научить близких адекватно оценивать специалистов и задавать им правильные вопросы. Нужно как следует расспросить о программе: на что она направлена, какие результаты должны быть через три месяца, какие результаты были у других детей, что планируется делать, если у ребенка не будет прогресса, не нанесет ли вред программа? Шарлатаны, как правило, оказываются не готовы к таким расспросам. Также необходимо поинтересоваться, на какое исследование опирается программа, проведены ли клинические испытания.
О значении привязанности для ребенка, о том, как она влияет на всю его жизнь, "ДП" рассказали клинический психолог Татьяна Морозова и детский невролог Святослав Довбня.
Клинический психолог Татьяна Морозова и детский невролог Святослав Довбня работают вместе более 15 лет, что дает им возможность видеть потребности семей с маленькими детьми как с медицинской, так и с психологической точки зрения. В качестве консультантов и тренеров принимают участие в различных международных проектах, направленных на создание служб помощи семьям в России и странах ближнего зарубежья. Являются разработчиками образовательных программ по раннему вмешательству и вопросам психического здоровья младенцев. Члены Всемирной Ассоциации Психического Здоровья Младенцев (WAIMH), Международного Общества Раннего Вмешательства (ISEI), Европейского Общества Детской и Подростковой Психиатрии (ESCAP).
"ДП": В 60-е годы во всем мире считалось, что ребенку от мамы нужен хороший уход и забота о его здоровье. Теперь мы знаем, что для младенца крайне важны добрые близкие отношения со значимым взрослым. Почему?
Татьяна Морозова: Ранние отношения между матерью и младенцем – это главная основа для развития ребенка. Многие трудности в поведении и социальной адаптации у детей связаны с нарушениями отношений в раннем детстве между ребенком и матерью и другими близкими взрослыми. Согласно теории привязанности, сформулированной в 60-70-е годы английским психиатром и психоаналитиком Джоном Боулби, основой формирования ранних отношений является далеко не только удовлетворение потребности в пище, но и ощущение безопасности, теплоты и комфорта.
Мама ничего не делает специального, чтобы привязанность сформировалась. Когда у ребенка появляется какая-то потребность, он подает сигнал - плачет, кричит, смотрит в сторону взрослого - взрослый, который находится где-то недалеко, слышит сигнал и удовлетворяет эту потребность. И вот такие простые вещи формируют будущее "Я" человека как человека, желания которого можно уважать.
Святослав Довбня: Эти отношения закладывают фундамент для всего последующего физического и психического развития ребенка. Человеческий мозг в основном формируется в первые годы жизни - между нервными клетками создаются миллиарды связей, потом этот процесс резко замедляется, а неиспользуемые нейронные связи отмирают. Исследования показывают, что количество и структура нейронных связей, а также активность различных отделов мозга зависят от опыта отношений с близким человеком.
"ДП": Если в этом возрасте ребенком пренебрегают?
Святослав Довбня: Если ко мне не всегда подходили, когда я плакал, мне приходилось долго лежать мокрым, громко кричать, улыбаться в пустоту, то я и в детском саду буду кричать, чтобы чего-то добиться, протестовать, ломать, бить, кусать.
Например, двухлетний ребенок, сидя за столом уронил на пол чашку с мороженым. Я могу сказать: "Ничего страшного, давай приберем, в следующий раз будь аккуратнее" или унизить его, обозвав "растяпой", проявить эмоциональное насилие: "Я тебе больше никогда не буду покупать мороженое", а могу дать подзатыльник. И вот такие вещи, повторяясь многократно в жизни ребенка, делают его другим человеком.
Негативный опыт ранних взаимоотношений может сформировать психопатологические реакции в будущем. Если я не считаю, что люди вокруг хорошие, что они ценят мои желания, то я могу пожертвовать желаниями людей в угоду своим желаниям, ударить, украсть.
Есть случаи, когда люди из финансово обеспеченных семей, у которых были все возможности учиться, оказались не удел, попавшими в криминальные отношения и зависимости. Возможно, причиной этого стали трудности, возникшие в ранних отношениях с близкими.
"ДП": Сейчас часто пользуются услугами нянь…
Татьяна Морозова: Приоритет воспитания ребенка на первом году жизни за мамой и папой. Те женщины, которые быстро выходят на работу, недооценивают роли ранних взаимоотношений. Было бы очень хорошо, если хотя бы первые несколько месяцев жизни ребенок провел с мамой. Если маме жизненно необходимо выйти на работу, то стоит делать это постепенно, начиная с неполной недели. Папа или другие близкие могут во время отсутствия мамы заботиться о ребенке. Однако, бывают ситуации когда у мамы просто нет таких близких людей, и тогда приходится пользоваться услугами няни. Очень важно, чтобы мама могла доверять человеку, который заботится о ребенке, а няня была доброй и отзывчивой женщиной. Не так важно, что у нее за образование, важна способность понимать потребности малыша и реагировать на них.
"ДП": Если есть возможность, то лучше не отдавать ребенка в детский сад до 2-3 лет?
Татьяна Морозова: Детям первого и второго жизни взрослые важнее, чем сверстники. Малыши проявляют интерес к сверстникам, однако, чтобы учиться играть и дружить, требуется время. Некоторые дети уже после полутора лет являются довольно зрелыми в эмоциональном плане и способны выдерживать разлуку с родителями, оставаясь в течение дня в детском саду или яслях. Однако, большинство детей к этому до 2-3 летнего возраста не готовы. В результате стресса, возникающего из-за разлуки с родителями, снижается иммунитет, и малыши становятся более подверженными всяким заболеваниям.
Вопрос о детском садике – вопрос очень важный. Лучше всего, если у мамы и малыша есть возможность подготовиться к этому важному событию, например, в течение нескольких месяцев посещать группы раннего развития (ранней социализации), где дети общаются и занимаются в присутствии мам. Такие группы сейчас популярны во многих городах.
Святослав Довбня: Первые два года жизни - это время, когда идет закладка органических и нейрохимических основ контроля импульсивности, развивается способность к рациональному мышлению, способность испытывать или не испытывать сочувствие и сопереживание к окружающим людям.
Исследования показывают, что психологическая травма или стресс, связанный с межличностными отношениями, воздействуют в первую очередь на те отделы головного мозга, которые отвечают за социальную адаптацию, управление настроением, эмоциями, способностью быть ответственным. Это те черты, которые определяют личность человека.
"ДП": В нашей стране женщины мало информированы по поводу привязанности. А в западных странах?
Татьяна Морозова: Во всех цивилизованных странах ребенку до года массаж делает только мама, которую этому обучают, поскольку это может нарушить взаимодействие мамы и младенца. Особенно если у мамы послеродовая депрессия, когда женщина чувствует себя неудачницей. По статистике таковыми являются примерно одна из десяти женщин. Доказано, что дети у таких мам чуть хуже развиваются, чаще болеют, и у таких детей чаще возникают поведенческие проблемы. Эта проблема настолько важна, что например, в Великобритании патронажные сестры, посещая новорожденных, смотрят не только ребенка, но и маму на предмет послеродовой депрессии.
Часто минимальное неблагополучие ребенка может возникать как симптом трудностей ранних отношений, но об этом педиатры у нас мало знают. Мамина тревога по тем или иным поводам – неуверенность в собственных силах, давление медсестры, педиатра, свекрови - и ребенок, не чувствуя себя в безопасности, может выдавать различные симптомы неблагополучия – хуже спать, кушать, больше беспокоиться и т.д. Поэтому, маму нельзя пугать, а наоборот, надо поддерживать.
Существуют профессиональные заблуждения, которые предполагают, что мама с ранних дней должна быть учителем ребенку, чтобы он лучше развивался.
Святослав Довбня: Исследования же показывают, что, например, недоношенные дети, которых мамы просто гладят, разговаривают с ними, улыбаются, быстрей набирают в весе, у них укорачивается период восстановления и лучше организация структуры белого вещества, которая отвечает за связи внешних полушарий и скорость передачи информации.
Татьяна Морозова: Так что если с привязанностью все хорошо, то потом ребенок может успешно учиться, изучать иностранные язык и т.д., если плохо, то результатом могут стать трудности с концентрацией внимания, в общении со сверстниками, импульсивность, проявления агрессии или страхи… и обучение пойдет сложно.
"ДП": Какие еще мифы существуют в области воспитания детей?
Татьяна Морозова: Например, заблуждение, что с ребенком нельзя сюсюкать, якобы это замедляет его развитие. Во всех языках мира у нормального человека при общении с маленьким ребенком меняется тембр, частота голоса. Это помогает установить контакт с ребенком. Понятно, что не надо сюсюкать с подростком.
"ДП": Что еще важно знать родителям?
Татьяна Морозова: Большой проблемой в нашей стране являются физические наказания детей. Во многих семьях считается, что в "разумной мере" они является хорошим способом воспитания ребенка. Понятно, что и в западных странах встречаются телесные наказания, но это не считается приемлемой мерой воспитания, это уголовно наказуемо.
Шлепок по попе перебьет ощущения и остановит ребенка, который лезет в розетку, но никогда ничему не научит. Он не поможет ребенку освоить причинно-следственные связи, а научит, скорее всего, что если я чем-то недоволен - можно ударить.
Святослав Довбня: Вполне нормальным считается запугивать детей милиционером, Бабой-Ягой…. Да, это может остановить, но научит только тому, что родители могут врать.
Татьяна Морозова: В психологии и педагогике произошла смена парадигмы. Раньше считалось, что самым действенным методом воспитания является наказание и лишение, сейчас принято считать самым действенным методом - поощрение. И это отразилось на том, как мы понимаем потребности наших детей.
Задача первого года дать почувствовать ребенку себя важным, достойным заботы, доверяющим своим родителям, чтобы потом доверять миру вообще. Когда для того, чтобы доказать собственную ценность не надо вступать в конфликтные отношения, не надо унижаться перед другими. Эта здоровая уверенность в себе пойдет с человеком дальше по жизни, что отразится на его умении устанавливать взаимоотношения с другими, и в конечном итоге на его успешности, самореализации.
