Гениальные безумцы: гениальны в одном, но безумны во всем остальном. Гениальность и сумасшествие

Гениальность и безумие: топ-21 сумасшедших гениев

Эстрагон - герой пьесы «В ожидании Годо» Самуэля Беккета , говорил, что «мы все рождаемся сумасшедшими. Кое-кто им остается...» По данным Всемирной организации здравоохранения, в настоящий момент в мире насчитывается более 450 миллионов человек, страдающих психическими заболеваниями. Их росту способствуют чрезмерный информационный поток, политические и экономические катаклизмы... Предвестниками заболеваний являются стрессы и депрессии . Но и это, как выяснилось, не все.

Дебаты о взаимосвязи гения и безумия среди медиков идут давно. Подогревают интерес к этому истории великих людей. Достаточно вспомнить о нервных и психических расстройствах постимпрессиониста Винсент Ван Гога или писательницы Вирджинии Вульф .

И вот ученые из Каролинского института (Швеция) опубликовали в журнале Психиатрических исследований статью, в которой утверждают, что связь между творческими занятиями и отклонениями от психической нормы определенно существует. Поводом для такого заключения послужила статистика аномалий в психике, собранная учеными среди более миллиона людей. Набор отклонений был весьма обширен: шизофрения, биполярное аффективное расстройство, депрессии, тревожное состояние, разнообразные зависимости , начиная с алкогольной, анорексия, аутизм и многое другое.

Результаты анализа подтвердили, что действительно психическим недугам более всего подвержены люди творческих профессий, и чаще всего - биполярному аффективному расстройству, которое раньше называли маниакально-депрессивным психозом. Особенно высок риск этого расстройства у танцоров, фотографов, научных работников и писателей.

Занятия литературой служат некой приманкой для большей части психоневрологических отклонений. Выяснилось, что писатели в два раза больше склонны к суициду, чем остальные люди.

Выявилась и обратная закономерность: представители творческих профессий чаще всего попадались среди родственников тех, кто страдал от шизофрении, биполярного расстройства, анорексии и аутизма.

Впрочем, полученные данные ничего не говорят о том, что увлечение литературой, живописью или фотографией плохо сказывается на психике. Наоборот, необычные мысли или фантастические видения, происходящие из-за психических отклонений, а также способность воображать и слышать голоса, облеченные в персонажей, скорее всего, побуждают человека взяться за перо, фотокамеру или кисть.

Сегодня многие психиатры убеждены: всякая творческая личность имеет более или менее существенные отклонения в психике, а гениальным творцам такие отклонения присущи обязательно - они только помогают создавать шедевры. Большинство из известных нам гениев явно имели психические проблемы. Кто же это?

Всю свою жизнь Н.В. Гоголь страдал маниакально-депрессивным психозом. «Мною овладела моя обыкновенная периодическая болезнь, во время которой я остаюсь почти в недвижном состоянии в комнате иногда на протяжении 2-3 недель». Так описывает свое состояние писатель. В конечном итоге в течение двух недель он заморил себя голодом и умер.

Лев Толстой страдал от частых и сильных приступов депрессии, сопровождающейся различными фобиями . Причем, с тоской и депрессией он боролся долгие годы. Кроме того, у великого писателя была аффективно-агрессивная психика.

Сергею Есенину казалось, что о нем все шепчутся, плетут вокруг него интриги. Некоторые исследователи его биографии говорят, что у поэта был маниакально-депрессивный психоз, склонность к самоубийству, осложненные наследственным алкоголизмом .

А у Максима Горького была тяга к бродяжничеству, частым переездам и пиромании. Кроме того, в его роду дед и отец имели неуравновешенную психику и склонность к садизму. Также Горький страдал суицидоманией - первую попытку свести счеты с жизнью он совершил еще в детстве.

Известны периоды депрессий и всевозможных маний у великого русского поэта А.С. Пушкина . С ранней юности у него стали проявляться различные психопатические черты. В лицейский период они выражались в повышенной раздражительности. Для Пушкина существовали только две стихии: «удовлетворение плотским страстям и поэзия». Биографы связывают «разнузданный разгул, цинический и извращенный сексуализм, агрессивное поведение поэта» с чрезмерной эмоциональной возбудимостью. За ней, как правило, следовал длительный депрессивный период, во время которого отмечалась творческая бесплодность. И можно четко проследить зависимость продуктивности творчества от психического состояния поэта.

Некоторые биографы Михаила Лермонтова считают, что поэт страдал одной их форм шизофрении. Психическое расстройство, скорее всего, он унаследовал по материнской линии - его дед свел счеты с жизнью, приняв яд, мать страдала неврозами и истерией. Современники отмечали, что Лермонтов был очень злобным и малообщительным человеком, даже в его внешнем облике читалось что-то зловещее. По словам Петра Вяземского, Лермонтов был крайне нервозным, его настроения резко и полярно менялись. Веселый и добродушный через мгновение он мог стать злобным и угрюмым. «И в такие минуты он бывал небезопасен».

Английская писательница Вирджиния Вульф страдала от глубокой депрессии . Также говорят, что она писала свои произведения только стоя. Итог ее жизни трагичен: писательница утопилась в реке, наполнив карманы пальто камнями.

Эдгар Аллан По неслучайно так интересовался психологией. Есть мнение, что он мог страдать от биполярного аффективного расстройства. Писатель употреблял много алкоголя, и в одном из писем рассказывал о своих мыслях о самоубийстве.

Лауреат Пулитцеровской премии Теннесси Уильямс был подвержен частым депрессиям. В 1940-х годах его сестра, страдающая шизофренией, подверглась лоботомии. В 1961 году умер любовник писателя. Оба события сильно повлияли на его психическое состояние, усилив депрессию, в результате которой он начал принимать наркотики. От депрессии и зависимости он не мог избавиться до конца жизни.

Американский писатель Эрнест Хэмингуэй страдал от алкоголизма, биполярного расстройства и паранойи и в итоге застрелился из ружья.

Винсент Ван Гог был склонен к депрессии и эпилептическим припадкам. Отрезанное ухо - невинный эксперимент. В конце концов, он застрелил себя в грудь из пистолета.

Художник Микеланджело предположительно страдал от аутизма, то есть его легкой формой - синдромом Аспергера. Художник был замкнутым, странным человеком, сосредоточенным на собственном индивидуальном мирке. Практически не имел друзей.

Немецкий композитор Людвиг Ван Бетховен переживал маниакальные и депрессивные периоды биполярного расстройства и был близок к самоубийству. Творческий подъем энергии сменялся у него апатией. И чтобы переключиться и вновь заставить себя снова писать музыку, Бетховен окунал голову в таз с ледяной водой. Композитор также пытался себя «лечить» опиумом и алкоголем.

Один из основателей современной теоретической физики Альберт Эйнштейн несомненно был гением уже при жизни и определенно чудаковатым человеком. В детстве он страдал легкой формой аутизма. И мать едва не сочла его умственно отсталым. Он был замкнутым и флегматичным. Поступки уже взрослого физика-теоретика не отличались нравственностью. Американский психолог Ион Карлсон считает, что наличие гена шизофрении - один из стимулов высокой творческой одаренности. По его мнению, этот ген был у Эйнштейна. Поэтому врачи констатировали у сына ученого шизофрению.

Другой гениальный ученый сэр Исаак Ньютон , по мнению многих исследователей, страдал от шизофрении и биполярного расстройства. С ним было очень сложно разговаривать, у него часто случались перепады настроения.

Были замечены странности и за гениальным изобретателем Николой Теслой . У него была мания доводить все до конца. Так, в колледже он решил почитать Вольтера и хотя после первого же тома понял, что писатель ему активно не нравится, прочел все 100 томов. Во время обеда он использовал ровно 18 салфеток, протирал тарелки, столовые приборы и руки. Приходил в ужас от женских волос, сережек, жемчуга и ни разу в жизни не сел за один стол с женщиной.

Прототип главного героя оскороносного фильма «Игры разума», математик Джон Нэш всю жизнь страдал паранойей. У гения нередко случались галлюцинации, он слышал посторонние голоса и видел несуществующих людей. Жена нобелевского лауреата поддерживала мужа, помогая ему скрывать симптомы болезни, поскольку по американским законам того времени его могли принудить к лечению. Что в итоге и произошло, однако математику удалось обмануть врачей. Он научился маскировать проявления болезни с таким мастерством, что психиатры поверили в его исцеление. Надо сказать, что у жены Нэша Люсии уже в преклонные годы тоже диагностировали параноидальное расстройство.

Голливудская актриса Вайона Райдер как-то призналась: «Бывают хорошие дни и плохие дни, а депрессия - это то, что всегда со мной». Актриса злоупотребляла алкоголем. Потом ее неоднократно ловили на кражах в магазинах Беверли Хиллса. Выяснилось, что Райдер страдает клептоманией.

Биполярным аффективным расстройством страдает супруга Майкла Дугласа Кэтрин Зета-Джонс . Собственно, именно эта болезнь послужила разладом в этом звездном семействе .

Еще один голливудский гений Вуди Аллен - аутист. Среди излюбленных тем его фильмов: психоанализ и психоаналитики, секс. Все это волнует его и в реальной жизни. Первая жена Вуди Харлин Розен при разводе подала иск на миллион долларов за моральный ущерб. По ее словам, он унижал ее, требуя стерильной чистоты в доме, составляя меню, по которому Харлин должна была его кормить, и ехидно комментируя все, что бы она ни сделала. Вторая жена Луиза Лэссер после развода заявила, что интересовала режиссера в качестве домработницы. Однажды, вернувшись от психоаналитика, Аллен заявил ей: «Мой врач сказал, что ты не подходишь мне физически». На самом деле он встретил другую - Дайану Китон. После 8 лет Дайану сменила другая муза актриса Миа Фэрроу, которая едва ли не каждый год усыновляла ребенка. Они снимали разные квартиры рядом, т.к. Аллен не хотел превращать свою жизнь «в детский сад». В итоге пара рассталась со скандалом. Миа застукала мужа в объятиях своей старшей приемной дочери Сун-Ю. Собственно, именно она сейчас является спутницей жизни кино-гения.

Список знаменитых творческих личностей, оставивших след в искусстве и страдающих психическими заболеваниями, можно продолжить до бесконечности: Федор Достоевский , Ганс Христиан Андерсен , Франц Шуберт , Альфред Шнитке , Сальвадор Дали , Леонардо да Винчи , Николо Паганини , Иоганн Себастьян Бах , Исаак Левитан , Зигмунд Фрейд , Рудольф Дизель , Иоганн Вольфганг Гете , Клод Анри Сен-Симон , Иммануил Кант , Чарльз Диккенс , Альбрехт Дюрер , Сергей Рахманинов , Вольфганг Амадей Моцарт , Лопе де Вега , Нострадамус , Жан Батист Мольер , Франсиско Гойя , Оноре де Бальзак , Фридрих Ницше , Мэрилин Монро и другие. Гении, что ж тут поделать...

Гений и безумие, творчество и бред, Сальвадор Дали и Марк Аврелий из Кащенко - что связывает их? Где проходит та грань, за которой кончается креативность и начинается бессмыслица? Что такое «когнитивная расторможенность»? Насколько неспособность выкидывать из сознания бесполезные вещи влияет на особенности нашей психики? Зачем нам нужен когнитивный контроль? Нейронаука отвечает на эти вопросы.

Когда Джона Форбса Нэша, лауреата Нобелевской премии по математике и по совместительству параноидального шизофреника, спросили, как он мог поверить, что его наняли космические пришельцы, чтобы спасти мир, он дал простой ответ:

«Потому что мысли о сверхъестественных существах пришли ко мне так же, как и мои математические открытия. Поэтому я принял их всерьёз».

Джон Форбс Нэш / © Wikipedia

Нэш едва ли единственный человек в истории, о котором заходит речь при обсуждении темы «безумный гений» . Склонные к суициду художники Винсент Ван Гог и Марк Ротко, писатели Вирджиния Вулф и Эрнест Хемингуэй, поэты Энн Секстон и Сильвия Плат и многие-многие другие также относятся к этой гильдии. Даже без учета этих великих творцов, которые покончили с собой в приступе глубокой депрессии, достаточно легко составить список гениев, чьи психологические отклонения были хорошо задокументированы. Среди них, например, был композитор Роберт Шуман, поэт Эмили Дикинсон и сам Нэш. Творческих личностей, которые поддались алкоголизму и другим зависимостям, также легион.

О том, что гений и безумие, творчество и психопатология связаны между собой, говорят очень давно. Эта идея восходит ещё к Платону и Аристотелю ⓘ Платон говорил, что драматурги отличаются экспрессивностью, а Аристотель отмечал, что творческие люди более склонны к депрессии. . Потом были работы Луи Лелю, Пауля Юлиуса Мебиуса ⓘ Именно он ввёл в психиатрии понятие «патография» - исследование жизни и творчества личности с точки зрения её психики, взаимосвязи творчества и психических отклонений. , Чезаре Ломброзо и других. В XX веке даже издавался целый советский журнал «Клинический архив гениальности и одаренности» , который был посвящён разбору психических проблем представителей русского искусства. А когда появился труд Мишеля Фуко «История безумия в эпоху классицизма», диалектичная связь безумия и творчества стала восприниматься, как нечто само собой разумеющееся.

Мишель Фуко

Углубляемся

Впрочем, нельзя сказать, что все перечисленные работы имели строго научный характер. Возможно, по этой причине существует немало современных оппонентов, которые считают, что вся эта шумиха вокруг гениев и безумства - чистой воды заблуждение. В качестве аргументов они приводят огромные списки творцов, которые не проявляли видимых признаков психических отклонений, говорят об относительно небольшом количестве творческих личностей в сравнении с количеством психически больных людей и обращают внимание на то, что постоянные жители психиатрических лечебниц, как правило, не создают шедевров. Даже если говорить о пресловутом Маркизе де Саде, большинство его садистских произведений были написаны в то время, когда он был заключён в тюрьму, а не тогда, когда его признали сумасшедшим.

Так связан творческий гений с безумием или нет? Современные эмпирические исследования говорят, что однозначно связан. Согласно последним данным, наиболее важной особенностью психики, встречающейся как у гениев, так и у безумцев, является так называемая «когнитивная расторможенность» (cognitive disinhibition) - неспособность отфильтровывать и выкидывать бесполезные вещи, картинки или идеи из сознания. Именно это свойство влияет на появление у людей бредовых мыслей и спутанности сознания, но в тоже время оно делает творческие умы более плодородными.

© Shutterstock

Если говорить о науке, примеров может быть бессчётное количество. Так, когда Александр Флеминг заметил, что голубая плесень стала убивать культуру бактерий в чашке Петри, он мог бы не обратить на это внимание и просто выкинуть испорченный материал, чтобы повторить эксперимент, как, скорее всего, поступило бы большинство его коллег. Однако Флеминг подробно изучил полученные результаты и смог в итоге открыть пенициллин, за что и был удостоен Нобелевской премии. Многие люди ходили на прогулку в лес и возвращались оттуда с надоедливыми колючками, прикрепленными к одежде, но только Жордж де Местраль в 1907 году решил исследовать репей с помощью микроскопа, после чего придумал основу для липучки.

Когнитивная расторможенность не менее полезна для искусства. Гении-художники часто рассказывают, как идея крупного творческого проекта пришла из нечаянно услышанного разговора или наблюдаемого случая во время тривиальной прогулки. Например, Генри Джеймс сообщил в предисловии к книге «Трофеи Пойнтона», как его посетила идея написать роман после намёка, который сделала сидящая рядом с ним на Рождественском ужине женщина. Если углубиться в дневники гениев, можно найти сотни случаев, когда какое-то незначительное событие извне стало тем зерном, из которого впоследствии вырос шедевр.

«Герника». Пабло Пикассо

Об этой особенности психики безумных гениев и гениальных безумцев впервые заговорила доктор Шелли Карсон (Shelley Carson), психолог Гарвардского университета и автор книги «Твой креативный мозг». Тогда же австрийские психологи под руководством Андреаса Финка (Andreas Fink) из Университета Граца обнаружили, что креативность и шизотипия одинаково проявляют себя на уровне мозговой деятельности (результаты МРТ показали, что при решении креативной задачи у подопытных с высокими показателями оригинальности и тех, у кого была диагностирована шизотипия, снижается деактивация в правой теменной области и предклинье - части мозга, которая помогает собирать информацию), а это, в свою очередь, косвенно подтверждает, что одни и те же когнитивные процессы могут быть причастны к творчеству так же, как и к психологическим расстройствам. Выводы Финка были опубликованы в сентябрьском номере журнала «Когнитивная, аффективная и поведенческая неврология». Главная мысль, к которой пришли учёные, во многом совпадала с идеями Карсон: люди с повышенной склонностью к шизофрении и люди с нестандартным, креативным мышлением имеют одинаковую неспособность отфильтровывать «мусорную» информацию.

«Единственное различие между мной и сумасшедшим в том, что я не сумасшедший».

Сальвадор Дали

Но в связи с такими выводами возникает ещё один вопрос - а можно ли смешивать эти две группы? По мнению доктора Шелли Карсон, творческие люди обладают достаточно высоким уровнем интеллекта, и именно он даёт им необходимый когнитивный контроль, который позволяет человеку отделять зёрна от плевел, различать причудливые фантазии и реальность. Согласно её концепции, высокий интеллект имеет важное значение для творца, но лишь постольку, поскольку он связан с когнитивной расторможенностью. Один только высокий интеллект способен родить полезные, но, скорее всего, неоригинальные и неудивительные идеи.

Углубляемся

Конечно, некоторые области творческой деятельности больше уделяют внимания полезности, чем креативности. Например, точные науки. В таких случаях уязвимость равномерно распределяется между гением и безумием и становится гораздо менее критичной. Пожалуй, в этой области исключение составляют учёные, которые ломают существующую парадигму: в этой своей деятельности они похожи на настоящих бунтарей, обнажающих истину писателей и художников. Вспомним хотя бы Эйнштейна, за которым прочно закрепилось определение безумного гения.

Собственно, здесь и кроется настоящая загадка: где проходит та грань, где кончается гений и начинается безумие. Исследования доктора Карсон простираются за пределы изучения «когнитивной расторможенности». Изучая общие уязвимости нестандартного мышления и психических патологий, она пришла к выводу, что на развитие креативности или появление патологии влияют различные когнитивные факторы, среди которых, помимо расторможенности, уровень IQ, особенности памяти, внимания, стиля и, конечно, наличие/отсутствие травмирующих социальных факторов (потеря родителей, экономические трудности, статус меньшинства и т.д.). По мнению Карсон, только от конгломерата этих самых различных свойств и особенностей развития зависит, станет человек, которому свойственна «когнитивная расторможенность», гением или дойдёт до безумия. Доктор замечает, что взаимосвязь большого количества самых разных факторов - причина, по которой не все гении — сумасшедшие, и не все психи имеют творческую одарённость:

«Это не соотношение один к одному. Фактически, большинство творческих людей вообще не проявляют психических расстройств, разве что некоторые особенности, которые мы привыкли им приписывать».

Однако факт остаётся фактом: огромное количество творческих личностей ходит по грани нормы и безумия. Просто для них шквал импульсов и идей, которые они черпают из своего состояния, - это кладезь всего творчества, без которой они не мыслят своё существование. Как сказал Нэш после длительного периода бредового мышления, его возвращение к более рациональной фазе было «не слишком радостным». Чтобы объяснить почему, он дал ещё один ответ в своём духе:

Кажется, это гениально.

Ван Гог считал себя одержимым бесом. У Гофмана была мания преследования и галлюцинации. Гоббс боялся оставаться в темной комнате, там ему мерещились привидения. Гончаров был ипохондриком, Врубель и Хармс лечились в психиатрических клиниках, Достоевский страдал эпилепсией и болезненной страстью к азартным играм, у Мандельштама был тяжелый невроз и попытки суицида.

К гениальным безумцам относят Моцарта, Шумана, Бетховена и Генделя. У Анны Ахматовой была агарофобия - боязнь открытых пространств, Маяковский панически боялся инфекций, поэтому повсюду носил с собою мыльницу.

Психиатры по-своему отдали дань уважения великим людям, проанализировав их творчество и биографии с психопатологической точки зрения. Для этого был создан целый раздел психиатрии - патография.

В своих патографических исследованиях ученые приводят следующие факты. Истерические припадки Скрябина предваряли приступы творчества. У Берлиоза, наоборот, музыкальные произведения вызывали приступы истерии. По свидетельству очевидцев, у Льва Толстого бывали припадки, возможно эпилептические. Страдал припадками и Алексей Толстой, только уже не эпилептическими, а истерическими. В одном из таких истерических припадков он даже написал стихотворение, а когда очнулся, то не помнил, каким образом он его создал.

У Рафаэля было видение (говоря медицинским языком - галлюцинация) образа Мадонны, который он и воплотил в своих произведениях. Галлюцинации переживали Крамской во время работы над картиной «Христос на распутье», Державин во время написания оды «Бог». Мопассан иногда видел у себя в доме своего двойника. У Глинки было нервное расстройство, доходящее до галлюцинаций.

Шумана в 46 лет стали преследовать всеведущие говорящие столы, видения звуков, складывающихся в аккорды. Бетховен и Мендельсон из могил диктовали ему свои мелодии. А в 1854 году он попытался утопиться в реке.

Шиллер клал на стол гнилые яблоки перед творчеством. Поэт и композитор Гофман был способен творить только в состоянии опьянения. Эдгар По был алкоголиком и умер от запоя. Есенину был знаком не понаслышке алкогольный психоз. Мопассан писал целые страницы под влиянием наркотиков. Он употреблял эфир, морфий, кокаин, гашиш в борьбе с невралгиями.

Не избежала научного медицинского интереса и биография гениального Пушкина, его «гиперсексуальность», восхищение женской ножкой (на языке психиатрии - фетишизм). Его «резкая неустойчивость психики» и ярко выраженная цикличность смены настроений заставила врачей задуматься о шизофрении и маниакально-депрессивном психозе. Циклоидная психопатия - был вынесен ему максимально мягкий медицинский вердикт…

У Моцарта была мания преследования, он был убежден, что итальянцы пытаются отравить его. У Мольера были частые припадки сильной меланхолии. Россини был так расстроен покупкой дворца, что впал в страх нищеты и не мог даже слышать музыки, поэтому был вынужден лечиться у доктора.

Во сне или в так называемом сноподобном (сомнабулическом) состоянии творили Гете, Моцарт, Рафаэль, Кольцов. Вальтер Скотт продиктовал свой роман Айвенго в болезненном состоянии, а потом совершенно ничего об этом не помнил, кроме основной идеи романа, которая пришла к нему до болезни. Золя считал, что пережитое им в юности воспаление мозга «изменила самый мозг, даже повела к развитию известных талантов».

«Все таланты близки к безумию», - гласит итальянская пословица. Может, именно она натолкнула Чезаре Ломброзо, итальянского невропатолога, на то, чтобы провести анализ творчества и жизни гениальных людей? Написанная в результате книга «Гениальность и помешательство» до сих пор считается самой значительной работой в этой области и очень популярна.

В Индии есть пословица «Слишком умный подчас не отличается от дурака». Примерно такая же существует и у японцев. Киргизы говорят: «Если ума слишком много, человек становится бесноватым», а англичане считают, что если в пять лет ребенок слишком похож на взрослого, то в 15-лет он - сумасшедший.

В своей знаменитой книге Ломброзо доказывал, что для гениев характерны ненормально частые смены настроения, отклонения в сексуальной сфере, доходящая до абсурда оригинальность, их устная и письменная речь нелогична и противоречива. Основной отличительной чертой гениальных людей Ломброзо считал патологически частое чередование экстаза и упадка.

Идея Ломброзо не настолько оригинальна, как кажется на первый взгляд. Блез Паскаль доказывал то, что «чрезмерный ум близок к чрезмерному безумию» и мужественно приводил в пример свою собственную личность. Демокрит считал, что «без безумия не может быть ни один великий поэт». Похожие мысли посещали Платона, Аристотеля, Шекспира, Дидро, Шопенгауэра, Ницше.

Гофман говорил своим друзьям, что когда он работает за фортепиано, то лишь воспроизводит то, что кто-то подсказывает ему со стороны. Вкус мышьяка, которым отравилась госпожа Бовари, был прочувствован Флобером настолько реально, что вызвал у него реальную рвоту два раза подряд. Диккенс признавался, что видит и слышит своих героев, а затем все это записывает.

Огюст Конт, основатель позитивной философии, много лет лечился от психического расстройства, а когда выздоровел, то выгнал свою жену, которая заботилась о нем во время болезни, и объявил себя апостолом и священнослужителем материалистической религии. Высказанная им мысль, что когда-то будет возможно оплодотворение женщины без участия мужчины, для того времени была действительно безумна.

Что отличает гения от других людей? Чем талант отличается от гениальности? Увы, этого точно еще никто не определил. Действительно ли гениальность всегда связана с безумием? На это тоже нет однозначного ответа.

Как говорится в одной шутке: «По мнению психиатров, психическими заболеваниями страдает каждый четвертый человек. Если трое ваших друзей в порядке, то значит, это - вы». Мы все немного сумасшедшие, и… очень гениальные. Только одни это скрывают лучше, чем другие.

Одни психиатры - ярые сторонники теории Ломброзо, другие - противники. Г.В. Сегалин, развивавший теорию Ломброзо в России, вместе со своими последователями считал, что гениальность - это симбиоз одаренности и помешательства. Так что, если вы настолько гениальны, что испытываете раздвоение личности, будет лучше, если одна из этих личностей будет психиатром.

Все эти рассуждения по поводу гениальности и помешательства приводят нас к извечному вопросу: «Что есть норма, а что - патология?» Гениальность ни в коем случае нельзя назвать нормой, она не вписывается в общепринятые «нормальные» стандарты. Между тем, одно из течений в психиатрии полагает, что воспринимаемое обычно как психическая болезнь - это нормальное состояние, глубокий духовный кризис, по-разному переживаемый каждой личностью.

Если руководствоваться этой точкой зрения, то можно предположить, что гениальными становятся те личности, которые прошли некую переломную черту, критическую точку развития индивидуальности. Гении имеют право на свои недостатки. А у великих людей даже недостатки должны быть великими.

Взято здесь:

Причуды гениальных людей

Известный психиатр Ломброзо утверждает, что гениальность и помешательство идут рука об руку. Что ж, если представленные в его трудах факты верны, то так оно и есть...

Немецкий композитор Роберт ШУМАН начал страдать приступами помешательства в 4 года, а в 46 лет вовсе лишился рассудка. Его преследовали говорящие столы, он видел звуки, которые складывались в аккорды и музыкальные фразы.

Причуды гениальных людей

Английский писатель Джеймс ГАРРИНГТОН воображал, что мысли вылетают у него изо рта в виде пчел и птиц, и хватался за веник, чтобы разогнать их.

Итальянскому философу Джероламо КАРДАНО мерещились, что за ним шпионят все правительства, а мясо, которое ему подавали, специально пропитывали воском и серой.

Вольфганг Амадей МОЦАРТ страдал манией преследования, считая к тому же, что итальянцы хотят его отравить…

Ван ГОГ сутками рисовал, ведрами пил абсент, отрезал себе левое ухо и написал автопортрет в таком виде, а в возрасте 37 лет покончил жизнь самоубийством. После его смерти, кстати, врачами было обнародовано свыше 150 медицинских диагнозов, которые при жизни были поставлены великому живописцу.

Немецкий философ Артур ШОПЕНГАУЭР писал: «Гении не только невыносимы в жизни, но безнравственны и жестоки, им трудно иметь друзей. На высотах мысли царит одиночество». При этом сам Шопенгауэр избил одну старуху и должен был по суду платить ей всю жизнь пенсию… Приходил в ярость и отказывался платить по счетам, если его фамилия была написана через два «п».

Гении необычны уже внешне своими привычками и чудачествами, например, Фридрих ШИЛЛЕР почему-то мог творить лишь тогда, когда на столе у него лежат гнилые яблоки.

Рихард ВАГНЕР во время сочинения очередного музыкального произведения раскладывал на стульях и другой мебели яркие куски шелка, имел обыкновение брать их в руки и теребить…

Для успешной работы над романом Эмиль ЗОЛЯ привязывал себя к стулу.
Шарлота БРОНТЕ постоянно отрывалась от писания очередного романа и отправлялась чистить картофель (ухахах, представьте скока картошки она начистила, пока Джейн Эйр писала=)
Александр ДЮМА - сын для пробуждения вдохновения любил пять раз основательно поесть…

Композитор Франс Йозеф ГАЙДН не работал без своего кольца с алмазом: он поминутно его рассмаiтривал.

Однажды физик Андре Мари АМПЕР уходя из своей квартиры, написал мелом у себя на дверях: «Ампер будет дома только вечером». Но вернулся домой еще днем. Прочитал надпись на своих дверях и ушел обратно, так как, забыв, что он сам и есть Ампер… Он же постоянно сморкался в тряпку, которой стирал мел во время лекций, и намазанный мелом, возбуждал веселость студентов.

Великий Исаак НЬЮТОН как-то принимал гостей и, желая их угостить, отправился в свой кабинет за вином. Гости ждут, а хозяин все не возвращается. Оказалось, войдя в свою рабочую комнату, Ньютон так глубоко задумался над своим очередным трудом, что совершенно позабыл о друзьях. Известен так же случай, когда Ньютон, задумав сварить яйцо, взял часы, заметил время и через пару минут обнаружил, что в руке держит яйцо, а варит часы. Когда Ньютон писал свои принципы, то, поглощенный своими мыслями, забывал одеваться и есть. Однажды, он пообедал, но не заметил этого. И когда, пошел по ошибке обедать еще, то очень удивился, что кто-то съел его кушанья.

Другой знаменитый физик Альберт ЭЙНШТЕЙН, встретив своего друга, и поглощенный мыслями, сказал: «Приходите ко мне вечером. У меня будет профессор Стимсон». Его друг, озадаченный, возразил: «Но ведь я и есть Стимсон!» Эйнштейн на это ответил: «Это не имеет значение, все равно приходите!»

=

Французский писатель Франсуа Рене де ШАТОБРИАН не мог равнодушно слышать похвал кому бы то ни было, даже своему сапожнику. Исследователи творчества гениев утверждают, что он, как правило, были плохими учениками и студентами. Так, великий химик Юстус ЛИБИХ лишь по протекции немецкого филолога Вильгельма ГУМБОЛЬДТА попал в профессора. Так же и Гоголь получил кафедру. Ко всему прочему Гоголь был аттестован школе как тупица и шалопай. Александр Сергеевич ПУШКИН очень слабо успевал в Лицее и плакал на уроках арифметики.

Лев ТОЛСТОЙ на экзаменах в университете нахватал единиц

а Антон ЧЕХОВ два раза в гимназии оставался на второй год...

Источник

Связь гениального творчества с психическими расстрой-ствами отмечалась на протяжении длительного исторического периода. Ещё до того, как первый автор смог сформулировать в конкретной форме эту идею, она нашла своё отражение в древнейших языках планеты. Некоторые из них имеют одинако-вые слова как для обозначения психического расстройства, так и высокой творческой способности: древнегреческое «мания», древнееврейское «нави», санскритское «ниграта» оз-начали и «безумие», и «пророчество». В древнеисландском языке одним словом обозначали и понятие «бешеный», и «дух, поэзия». Характерны также пословицы и поговорки различных народов, касающиеся этой темы: «Слишком умный подчас не очень-то отличается от дурака» (индийская; аналогичная есть у японцев); «Если ума слишком много, человек становится бесноватым» (киргизская); «Все таланты близки к безумию» (итальянская); «Кто в пять лет взрослый человек, тот в 15-летнем возрасте сумасшедший» (английская) и т. п.

Гениальное творчество и психическое нарушение объеди-нялись как по внешнему сходству, так и из-за своего отличия от обычных проявлений душевной деятельности. Необыкновенные творческие способности, как и психические аномалии, вызыва-ются божеством. Подтверждение этому можно найти у Гомера (VII в. до н. э.):

«...глядят на певца, который богами,

Пенью обученный, песни прелестные им распевает...

Боги тебе помутили рассудок!

Могут безумным они и очень разумного сделать

И рассудительность дать человеку с легчайшим рассуд-ком».

(«Одиссея», XYII, XXIII).

В это же время звучит мысль о единстве процесса твор-ческого познания с мучениями, болезненным состоянием:

«Через муки, через боль

Зевс ведёт людей к уму,

К разумению ведёт...

За знанье мы

Ценой страданий должны платить».

(Эсхил. «Агамемнон»).

Древнегреческий драматург Эврипид (480-406 до н.э.) отмечал тесную связь между такими состояниями, как опьяне-ние, безумие и экстаз художника. Подобной же мысли придер-живался и Демокрит (460-370 до н. э.): «Без безумия не может быть ни один великий поэт». Специфичность художественного творчества, согласно Платону (427-347 до н.э.), выражается в «одержимости» поэта. В диалоге «Ион» Сократу приписывают-ся следующие слова: «Все хорошие эпические поэты слагают свои прекрасные поэмы не благодаря искусству, а лишь в со-стоянии вдохновения и одержимости». Платон неоднократно возвращается к утверждению, что поэт творит только тогда, когда его рассудок отступает на второй план и им овладевает божественное исступление. Наиболее конкретно эта мысль вы-ражена в диалоге «Федр»: «Третий вид одержимости и неистов-ства — от Муз... Кто же без неистовства, посланного Музами, подходит к порогу творчества в уверенности, что он благода-ря лишь искусству станет изрядным поэтом, тот ещё далёк от совершенства: Творения здравомыслящих затмятся творениями неистовых».

Аристотель (384-322 до н. э.) попытался естественнона-учно объяснить тайны творчества. Он одним из первых пришёл к выводу, что талант — природный дар, естественная способ-ность человека и задавался вопросом: «Почему люди, блистав-шие талантом в области философии, или в управлении государством, или в поэтическом творчестве, или в занятиях искус-ствами, — почему все они, по-видимому, были меланхолика-ми?». Сенека («О спокойствии духа») приписывает Аристотелю следующую фразу: «Не бывает великого ума без примеси безум-ства».

Приведённые точки зрения представляют лишь историче-ский интерес. Но они являются примечательным свидетельством наблюдательности, примером своеобразного понимания нашими предками реальных событий.

В средние века понятия гениальности и психического на-рушения всё больше соединялись. Психически больных считали одержимыми дьяволом, околдованными, а людей с незаурядными способностями и достигшими всемирной известности — святыми, как и некоторых душевнобольных, страдавших религиозным бре-дом с соответствующими галлюцинациями . Учёные обращались к проблеме гениальности и в эпоху Ренессанса, но научное ре-шение вопроса в то время было ещё невозможным. Приведём краткий обзор, подтверждающий то внимание, которое уделяли мыслители данной проблеме.

Профессор медицины в Базеле, психиатр Феликс Платер (1537-1614) считал, что выдающиеся в какой-либо области лю-ди должны быть чудаками, чтобы суметь завоевать похвалу и признание своих современников.

У Шекспира (1564-1616) встречаем следующее наблюдение:

«Поэта взор в возвышенном безумье

Блуждает между небом и землёй».

(«Сон в летнюю ночь»,V, l).

Итальянский учёный и писатель Томмазо Кампанелла (1568-1639) в своём "Городе Солнца» приходит к выводу, что эпилепсия — признак исключительной одарённости: Геркулес, Скот, Сократ, Каллимах и Магомет страдали этой же болез-нью». (Заметим, что данное предположение было высказано бо-лее чем за 250 лет до теории Ч. Ломброзо).

Французский философ и учёный Блез Паскаль (1623-1662) утверждал: «Чрезмерный ум близок к чрезмерному безумию» и представлял в качестве печального подтверждения свою собст-венную личность.

Соотечественник Шекспира, поэт и драматург Джон Драйден (1631-1700) писал:

«Высокий ум безумию сосед,

Границы твёрдой между ними нет».

Итак, мы достигли 18-го столетия, но и к этому времени проблема не была даже серьёзно разработана. Догадки сверка-ли в афоризмах, не становясь достоянием научного подхода. Однако внимание исследователей к этой проблеме не ослабева-ло. Дени Дидро (1713-1784), французский писатель и философ, писал в «Энциклопедии» (1751): «Натуры с мечтательным и меланхоличным предрасположением время от времени открывают такие тайники своей души, что приходят сначала к возвышен-ным, а затем к сумасшедшим мыслям. Ими они обязаны наруше-нию психических механизмов... Увы! и почему гений и помеша-тельство стоят так близко друг к другу?».

Французский писатель Стендаль (1783-1842) в своей «Истории живописи в Италии» в 1817 г. не без основания пи-шет: «...известную долю биографии великих людей должны на-писать их врачи». Ещё один французский поэт и политический деятель Ламартин (1790-1869) уверенно называл гениальность болезнью: «Гений в себе самом несёт зародыши разрушения: смерть, безумие, которые разрушают его, как червь плод».

Первые фундаментальные работы, специально посвящённые вопросу взаимоотношений творчества и психических нарушений появляются только в начале XIX века. Рассмотрим некоторые из них.

В философии Артура Шопенгауэра (1788-1860) значитель-ное место занимает проблема гениальности. Уже из определе-ния гения, которое даёт Шопенгауэр, — «Гений заключается в ненормальном избытке интеллекта» — видно, что речь идёт не только о количественной дефиниции («избыток»), но и о качественной — «ненормальный избыток». Гениальность противопос-тавляется им социальной активности и здравому смыслу: «Умный, поскольку и пока он таков, не будет гениальным, а гениальный, поскольку и пока он таков, не будет умным».. Шо-пенгауэр не только констатирует, как и его многочисленные предшественники, близость гениального творчества к психиче-скому нарушению, но пытается дать этому объяснение, исходя из своей мировоззренческой системы: «Замеченное сродство гения с безумием главным образом основывается именно на этом, свойственном гению, но неестественном отрешении ин-теллекта от воли». Побудительным механизмом гениального творчества Шопенгауэр считал страдание: «Пока имеешь то, что удовлетворяет волю или только обещает удовлетворение, дело не доходит до гениального творчества, ибо внимание на-правлено на собственную личность... Страдание — условие деятельности гения. Вы полагаете, что Шекспир и Гёте твори-ли бы или Платон философствовал бы, а Кант критиковал бы разум, если бы они нашли удовлетворение и довольство в ок-ружающем их действительном мире, и если бы им было в нём хо-рошо и их желания исполнялись?».

Заслугу первой естественнонаучной разработки этого во-проса приписывают французскому врачу Моро де Туру (1804-1884), который считал, что «гений, как и всякое состояние умственного динамизма, должен иметь свою органическую осно-ву. Эта основа есть полупатологическое состояние мозга, нервный эретизм... Определяя гений словом невроз, мы только выражаем факт чистой физиологии и подчиняем органическим законам психологическое явление, которое почему-то всегда считали чуждым этому закону».

С работ итальянского ученого Чезаре Ломброзо (1836-1909) начинается новый яркий период в развитии этой пробле-мы. Название книги Ломброзо «Гениальность и помешательство» (1864) превратилось в крылатую фразу и надолго стало одиозным выражением. Ломброзо пытался доказать, что гени-альное творчество — следствие скрытой эпилепсии, которая вместо судорожных припадков проявляется приступами творческого вдохновения. Такое предположение можно объяснить тем, что в то время учение об эпилепсии и её психических эквива-лентах было модным в психиатрии. Однако, в чем нельзя отка-зать Ломброзо, так это в богатом собрании патографических материалов из жизни выдающихся людей и в некоторых метких научных наблюдениях. Основная мысль Ломброзо — гениальное творчество болезненно — была не нова и не принадлежала ему, а там, где он хотел быть оригинальным, уподобляя гениаль-ность эпилепсии, он сильно заблуждался. По иронии судьбы именно истинные эпилептики среди гениальных людей встреча-ются лишь в редких случаях. Тем не менее, Ломброзо можно причислить, несмотря на все доставшиеся на его долю нарека-ния, к тем исследователям, которые оплодотворяют науку даже своими заблуждениями. Вся последующая литература по данному вопросу вольно или невольно группировалась в зависимости от своего отношения к основному тезису Ломброзо. И в каждой группе было достаточно самых авторитетных представителей.

Фридрих Ницше (1844-1900) в своей книге «Человеческое, слишком человеческое» (1878) пишет, имея в виду гениев, «...придаток полубезумия всегда хорошо помогал им», так как «безумные идеи часто имеют значение целебных ядов».

После первого десятилетия двадцатого века возросла четкость психиатрической диагностики. К этому же времени относится начало влияния психоаналитической школы. Согласно Зигмунду Фрейду (1856-1939), талант представляет из себя врождённое умение сублимировать свои глубинные сексуальные комплексы; такая сублимация влечет за собой порою невроти-ческие или психотические осложнения. «В сущности своей ху-дожник это интравертированный, которому недалеко до невро-за. В нем теснятся сверхсильные влечения, он хотел бы полу-чать почести, власть, богатство, славу и любовь женщин; но у него нет средств, чтобы добиться их удовлетворения. А по-тому, как всякий неудовлетворенный человек, он отворачива-ется от действительности и переносит весь свой интерес, а также свое либидо на желанные образы своей фантазии, откуда мог бы открыться путь к неврозу» (Фрейд, 1917).

Крупнейший швейцарский психиатр Эуген Блейлер (1857-1939) выдвинул несколько постулатов: «1) Гениальность есть такое же уклонение от нормы, как и все остальные; само со-бою понятно, что она встречается гораздо реже остальных не-желательных уклонений... 2) Тенденция к отклонению обыкно-венно касается всего организма... Поэтому мы при аберрации в стороны гениальности находим сравнительно часто и другие аномалии, уже большею частью отрицательного свойства (чув-ствительность, нервозность и т. д.). 3) Существует кроме то-го связь между гениальностью и душевной ненормальностью. Поэты и музыканты должны обладать более тонкими чувствами, что в повседневной жизни является помехой и доходит чуть ли не до степени болезни».

Основатель аналитической психологии Карл Густав Юнг (1875-1961) признает, что «художественное произведение воз-никает в условиях, сходных с условиями возникновения невро-за». Однако, «художественное творчество не болезнь и тем самым требует совсем другой, не врачебно-медицинской ориен-тации». (Юнг, 1922).

В нашей стране проблема патологии творчества впервые наиболее полно изучалась Григорием Владимировичем Сегалиным (1878-1960), врачом и преподавателем Уральского политехни-ческого института, предложившим специальный термин «эвропатология». Под последним подразумевалась «всякая па-тология, которая связана и сопровождается, так или иначе, с творчеством и творческой личностью». Согласно Г. В. Сегалину, в большинстве случаев наивысшей творческой продуктивности имеет место слияние психопатии и одаренности. Гениальную личность автор рассматривает как симбиоз двух скрещивающих-ся наследственных компонентов: потенциальной одарённости и психопатического компонента, причем последний освобождал из подсознательной сферы компонент одаренности и помогал ему проявить себя. Сам по себе, изолированно психоз никакого ценного творчества дать не может. Выступая против популяр-ного в те годы направления по оздоровлению человека — евгеники, Сегалин писал: «…если в смысле стерилизации людей от плохой наследственности мы достигнем хороших результатов, зато в смысле рождения великих людей у нас будут отрицательные результаты, — нее будет ни одного великого или человека, ибо… генез великого человека связан органически с патологией, понимая патологию не как болезнь, а как биологический фактор, который является одним из сопутствующих биологических рычагов генетики в создании природы великих людей» (Сегалин, 1925). Издававшийся Сегалиным в 1925-1930 гг. «Клинический Архив Гениальности и Одарённости» был единственным не только в русской, но и в мировой научной литературе тех лет, положив начало концентрации и систематизации огромного материала по патологии клинико-психиатрического и литературно-биографического творчества. Стоит, однако, заметить, что, обнаружив много интересных и объективных закономерностей, авторы журнала нередко грешили излишней лёгкостью в «развешивании диагностических ярлыков» историческим лицам.

Заслуживает внимание мнение виднейшего немецкого психиатра и психолога Эрнста Кречмера (1888-1964), который писал в 1931 г., что психические заболевания, в особенности пограничные состояния, обнаруживаются среди гениальных людей гораздо чаще, чем среди обычного населения. У одарённых людей всегда присутствуют «психопатологические элементы», которые не только не оказывают неблагоприятного действия, но являются обязательной составной частью гения.

Один из основателей советской психиатрической школы В. А. Гиляровский (1876-1959) считал, что «нет принципиальной разницы между творчеством душевнобольного и творчеством нормального и даже одарённого человека… Обострённая благодаря болезни способность восприятия и самая односторонность мышления, наклонность к болезненным преувеличениям могут позволить лучше видеть отдельные стороны явлений, действительно существующие, но при обычных условиях тонущие и ускользающие в массе других» (Гиляровский, 1935). Однако, «ломброзианство» во всех его проявлениях в отечественной психиатрии не приветствовалось и возобновление отдельных патографических работ отмечено только с конца 60-х гг. (публикации Л. Л. Рохлина, А. Н. Мелохова, А. Е. Личко, С. Ш. Недувы, Р. Б. Хайкина, А. Д. Зурабашвили).

В 1967 г. в ФРГ шестым изданием вышла книга W. Lange-Eichbaum и W. Kurth «Genie, Irrsinn und Ruhm» 1 — обзор тео-рий гениальности с обширным словарём персональных патографий. Основные положения авторов этого фундаментального ру-ководства сводятся к следующему. Гений сам по себе может быть здоров и психические заболевания не являются непремен-ным условием гениального творчества. «Но вся суть в том, что здоровых гениев в громадном меньшинстве, иначе не суще-ствовало бы и самой проблемы». Авторы предлагают новый тер-мин «бионегативность», который охватывает «все биологически неблагоприятные и вредные для жизни процессы». Гениальные личности обнаруживают бионегативные черты в большем процен-те случаев, чем представители среднего по одарённости насе-ления. Понимание природы гениального творчества у авторов близко к сегалинскому: соединение одаренности с бионегативностью; причем они считают, что высокая духовная способ-ность уже сама по себе является бионегативной чертой, так как мешает человеку успешно адаптироваться к существующим условиям жизни.

Среди современных американских исследователей следует упомянуть книгу J. L. Carlson, который, проведя статистиче-ское изучение, пришёл к выводу, что риск психического забо-левания у гениев значительно выше, следовательно, существу-ет связь между творческим потенциалом и психотическим рас-стройством. «Предрасположенность к близорукости, шизофрении и алкоголизму — это та цена, которую платит человечество за высокую одаренность отдельных людей, без которых невозможен прогресс» (Carlson, 1978).

По мнению D. K. Simonton, среди гениев число психически больных не больше, чем среди остальной массы населения/-психические отклонения не способствуют творчеству и возни-кают вследствие неприятия их деятельности или их идей, т.е. являются не причиной, а следствием достигнутых выдающихся успехов. Автор приходит к выводу, что необходимо проведение большого историко-метрического исследования по взаимосвязи гениальности с психическим расстройством. «Пока данный во-прос не будет решен, мы не узнаем, была ли неуравновешен-ность Ньютона или Микеланджело обязательным и неотъемлемым, случайным или вредным фактором при достижении ими своих успехов» (Simonton, 1984).

Советские ученые, как уже говорилось, старались обходить эту проблему стороной. Установка также во многом опре-делялась профессией автора. В качестве иллюстрации приведем те варианты мнений, которые преобладают и до настоящего времени. Так, педагог А. Петровский считает, что «талант реализуется не благодаря, а вопреки неврозу» (1972); фи-лософ Е. С. Громов пишет: «не болезнь, а ее преодоление, тор-жество духа над физической немощью, жизнь, а не смерть пи-тают вдохновение и являются необходимым условием творческой деятельности» (1970). Здесь болезнь уже принимается как что-то необходимое, что надо «преодолевать». Психиатр С. Ш. Недува приходит к выводу, что некоторые психопатологи-ческие расстройства могут «своеобразно расцвечивать» твор-ческие возможности автора и не нарушать их» (1970). Автор первой отечественной монографии о гениях, написанной за по-следние 70 лет, Н. В. Гончаренко, пишет: «Данные о том, что больше сумасшедших среди гениев или меньше, чем среди обыч-ных людей противоречивы. Все остальное только свидетельство необычности, яркости характера, огромной творческой мощи интеллекта, динамизма души гения, интенсивности его жизни, его чрезвычайной впечатлительности и обостренной восприим-чивости... Гениальность не болезнь, гений не безумен» (Гончаренко, 1991).

И, наконец, эпизодически появляются мнения (Р. Артамонов, 1998), призывающие сохранять «врачебные тайны предков» и вообще закрыть тему или писать о болезнях вели-ких людей, скрывая их имена. Такой путь «поможет нам при-надлежать к добропорядочному обществу». На наш взгляд, при изучении психологии творчества этот путь явно тупиковый.

Таким образом, вырисовывается следующая картина. Одна группа авторов согласна с тем, что существует какая-то внутренняя связь между гениальным творчеством и психопато-логическими расстройствами. Многие из них допускают, что психопатологические отклонения могут способствовать прояв-лению таланта или даже стимулировать его, как бы «разрыхляя» ту почву, на которой вырастает гениальное про-изведение. Патологическая примесь оказывает ферментативное (катализирующее) действие на творческий процесс.

Сторонники противоположного мнения заявляют, что гени-альные произведения не могут создаваться благодаря психиче-ской ненормальности. Гений — высшее проявление здоровья, с биологической точки зрения это наиболее совершенный тип че-ловека. Наличие у творца психической патологии объясняют следствием нервного перенапряжения. Болезнь, если она име-ется, — не причина, а следствие гениального творчества.

Основываясь на данных справочного патографического материала, включающем более тысячи персоналий, можно предположить, что взаимоотношения между твор-ческим процессом и психическими аномалиями носят неустойчи-вый характер и не могут быть заключены в рамки определенной закономерности, так как можно подобрать группы знаменито-стей, которые будут с одинаковой убедительностью подтвер-ждать ту или иную точку зрения. Правильнее было бы придер-живаться индивидуального подхода, который только и может объяснить всю внешнюю противоречивость существующих фактов. В одном случае психическое нарушение может способствовать творчеству, в другом — оставаться индифферентным по отноше-нию к творчеству, в третьем — угнетать или полностью разру-шать творческий потенциал.Психическое заболевание может быть (в редких случаях) следствием напряженной творческой деятельности, следствием жизненных трудностей и непризна-ния, но может быть и причиной, мотивом или поводам для та-кой деятельности.

Считаем необходимым уточнить значение ключевого термина — «патография» , понятие которого в послед-ние годы стало несколько неопределенным. В 30-х гг. патографию определяли как «Биографию (главным образом выдающих-ся лиц), составленную с точки зрения характерологических и психопатологических данных и освещающую историю жизненного развития личности и творчества» (Я. П. Фрумкин, 1939), В со-временных психиатрических словарях термин трактуется как «Анализ литературных произведений с целью оценки личности автора (больного)» (В. С. Гуськов, 1965) или как «Изучение творчества писателей, поэтов, художников, мыслителей с це-лью оценки личности автора как психического больного» (В. М. Блейхер, И. В. Крук, 1995). В западногерманском словаре («Wörterbuch der Psychiatrie und ihrer Grenzgebiete», C. Haring, K. H. Leickert, 1968) квалифицируется как «Особая форма биографии. Жизнеописание с учетом (психо)-патологических феноменов». Наиболее современное толкование предложено профессором М. Е. Бурно (2000) и звучит следующим образом: «Патография… есть область клинической психотерапии… изучающая лечебное творчество одарённых людей, творчество, сообразное душевным, духовным особенностям творца». С нашей точки зрения наиболее важным моментом в дефиниции патографии является возможное ПОЗИТИВНОЕ ВЛИЯНИЕ психического расстройства на различные стадии творческого процесса.

Например, основателю ислама Мухаммеду «голос» диктовал целые страницы Корана; у религиозного фанатика Франциска Ассизского впервые были зафиксированы истерические — «христовы» — стигматы и т. д.

Аберрация — уклонение от нормы.

Мысль о том, что гениальность - это безумие, очень старая, ее высказывал еще Платон. Люди, обладающие этими качествами – безумием или гениальностью – иначе видят мир и иначе ставят свои цели, чем озадачивают обычных граждан творениями своего ума. Граждане ищут объяснений в рамках привычных представлений о реальности и не догадываются, что безумные посылы в теориях гениев происходят не из мира сего.

Вопрос о близости невроза безумия с гениальностью довольно активно обсуждается в современной западной психологии. По мнению Ланге Эйхбаума, девять десятых всех гениев ненормальные; едва ли не все гении - психопаты. По мнению Дж. Карлсона, ген шизофрении был и у Эйнштейна, у сына которого врачи констатировали шизофрению. Следовательно, Эйнштейн был носителем такого гена, что, несомненно, влияло на умственный и душевный строй этого гения, хотя и не вызвало заболевания.

Американский исследователь безумия приводит целые списки гениев, страдавших душевными болезнями (Декарт, Паскаль, Ньютон, Фарадей, Дарвин; философы - Платон, Кант, Шопенгауэр, Эмерсон, Спенсер, Ницше, Джеймс и другие).

Что бы Вы ответили на утверждение о том, что скорость света в направлении движения Земли, сложенная со скоростью последней, равна просто скорости света; и что скорость света в обратном направлении за вычетом скорости движения Земли тоже равна все той же скорости света? Ну да, и я думаю точно также. Но физики-теоретики в изрядной своей части поддерживают такой безумный тезис, а придумал его гениальный Эйнштейн. Впрочем, до и после Эйнштейна были и другие гениальные физики и философы, видевшие мир в подобном безумном ключе. Точнее сказать, их зачастую не заботила наша низменная реальность, а стояла задача построения теории не опирающуюся в исходных положениях на реальность, но, тем не менее, позволяющую некоторые явления реальности предсказать.

Озадачившись устойчивостью факта существованием подобных феноменов – по части теорий, ничего не объясняющих в реальном мире, но позволяющие в нем что-то предсказать, – я решил обратиться за помощью в интернет. Но начал с феномена "гений и безумие". Вот какие ответы я нашел по адресу:

http://otvet.mail.ru/question/24040570

"Андрей Шулятьев Гуру

Что есть гений? Это отклонение от среднего развития человека. А что есть сумасшедший? Это отклонение от среднего развития человека. Что есть нормальный человек? Это среднестатистический человек, то есть ни-то ни се. Является ли гений средним человеком? нет! Является ли гений сумасшедшим- безусловно! Поэтому гениальные мысли есть ничто иное как [безумие] бред сумасшедшего! Так же бред сумасшедшего вполне может быть гениальным!

СНГ Просветленный

Не надо грязи! У сумасшедшего – бред [безумие]! У гения - гениальные творения и мысли! Надо самому быть сумасшедшим, чтобы принять чужой бред [безумие] за гениальность, тем более, что у каждого придурка есть свой собственный бред...

Андрей Шулятьев Гуру

По вашему Леонардо Да Винчи был гением? А вот современники считали его сумасшедшим!

Сальвадор Дали – безусловно гений, мог появится перед ожидающим его 2 часа дипломатом в голом виде на метле? А это было! Между гением и сумасшедшим почти нет грани, по сути гениальность вытекает из сумасшествия [безумия]! И сегодняшний бред может завтра оказаться действительностью!

СНГ Просветленный

Само понятие "БРЕД СУМАШЕДШЕГО", это клиника, а не философия. Впрочем в жизни все это зависит от наблюдателя, тут я с Вами согласен!"

Последняя фраза показалась мне гениальной. Ведь и Эйнштейн утверждал, например, что одновременные события могут быть и не одновременными разом. Да нет же, дело совсем не в том, что одновременные для одного наблюдателя события могут казаться неодновременными для другого наблюдателя, а в том что они в зависимости от наблюдателя могут быть реально одновременны и не одновременны. Это допущение из мира безумия перекочевало в математическую часть специальной теории относительности – СТО.

Богоподобная сущность, гений, сумасшедший (безумец)

http://monada.info/раздел-3-человек/38-богоподобная-сущность-гений-сумасшедший-безумец

«Высокий ум безумию сосед

Границы твердой между ними нет»

Джон Драйден (1631-1700)

Мистическая часть исследования – это не для моего ума, а я постарался отфильтровать из него то, что ближе к факту:

"Термин «богоподобная сущность» встречается в этом материальном мире редко, чаще используется его менее значимый эквивалент – термин «гений». Платон недаром считал любое творчество – «бредом, даруемым Богом». Термин «богоподобный» относится к тем, кто не может жить без творения ни дня, ни даже ночи. Есть определение различия между талантом и гением – «талант попадает в цель, в которую никто не может попасть, гений – в цель, которую никто кроме него не видит».

Связь между безумием и гениальностью обнаруживалась во все времена, в древнейших языках планеты одни и те же слова означали и высокую творческую способность и психическое расстройство, санскритское «ниграта», древнееврейское «нави» означали одновременно и «пророчество» и «безумие».

Обычно принято считать отличительным признаком гения одаренность. Но какой смысл вкладывается в слово одаренность? Если в это понятие входит нестандартность мышления, отличительность, особенность, уникальность, то с этим можно согласиться. Но интересно то, что и безумие характеризуется этими же отклонениями от нормы. Самым значительным трудом, подтверждающим связь между гениальностью и безумием, стала работа итальянского невропатолога Чезаре Ломброзо «Гений и помешательство», который собрал массу фактов всевозможных отклонений, в том числе и сексуальных, в поведении великих людей.

Ламброзо в своей работе, как бы замыкает круг, доказывая взаимосвязанность гениальности и безумия, при этом не вдаваясь в анализ того, что является причиной, а что следствием.

Г.В. Сегалин (врач-психиатр) рассматривал гениальную личность как симбиоз двух скрещивающихся наследственных компонентов потенциальной одаренности и психопатической [безумной] компоненты".

Ну ладно, с гением и безумством мы вроде бы немного разобрались. Возможно, часть из них – это люди с некоторыми отклонениями в психике и в мозгах, позволяющих им видеть сей мир некоторым специфическим или, проще говоря, нереальным образом. Впрочем, оговорюсь, я не уверен, что Эйнштейна можно отнести к таким безнадежно "отклоненным". Хотя вполне возможно, что изрядную часть своей жизни он таким и был. То есть, интуиция подсказывает мне, что совершенно не по случайности он показал человечеству на фотографии свой высунутый язык, а это был четкий сигнал здравомыслящей части человечества, что он, Эйнштейн, не умалишенный.

Но дело ведь не только в собственно Эйнштейне – его гениальности или безумии. Остается первая часть исходного вопроса: почему же столь многие из физиков говорят, что теория относительности справедлива и безгрешна, несмотря на всю парадоксальность "постулатов" СТО. Как могло так получиться, что вроде бы трезвые и даже здравомыслящие люди могут подобное утверждать, в том числе порой даже совершенно искренне утверждать? Ответ я нашел в рассказе Вольфа Мессинга о голубях в голове.

Дело в том, что у одного вполне здорового и трезвомыслящего польского графа – не гения и не безумца – обнаружилась одна странная с точки зрения посторонних наблюдателей особенность. Ему представилось, что в его голове свили себе гнездо обыкновенные голуби, сизари. Обращались к врачам, но безуспешно, и тогда обратились Мессингу.

Тот не стал, подобно прочим, убеждать графа, обращаясь к его здравому смыслу, что в голове голуби жить не могут. Наоборот:

"– Да, граф, – сказал я, – вы правы. У вас в голове – голубиное гнездо. И преогромное. Целая голубятня!

– А разве я сомневаюсь в этом? И день и ночь крыльями хлопают. .. А тут как-то к ним кошка забралась! Вот переполох был. Я думал, у меня голова лопнет. ..

– Могу выгнать ваших ненормальных жильцов, и притом так, что они не вернутся.

– Буду весьма обязан..."

Короче, графу завязали глаза и застрелили несколько голубей, якобы вылетевших из его головы. Потом позволили ему снять с лица повязку и открыть глаза.

Граф собственноручно закопал трупики несчастных голубей. И голова у него оставалась "чистой" в течение нескольких лет, пока суть происходившего не раскрыл ему один близкий знакомый, полагая, что граф уже окончательно излечился. Но тот, узнав истину, с криком схватился за голову. .. Голуби с тех пор "жили" в ней до самой его смерти. В этой второй стадии средств вторично излечить его уже не было.

Так вот, если кто-то без тени сомнения поведает Вам о "кристально ясных", чистых, безгрешных и несомненных идеях специальной теории относительности, Вы с ним не спорьте. Он во второй, неизлечимой, стадии и у него голуби в голове. А я на этом пока заканчиваю свой небольшой экскурс по теме безумия и гениальности.