Sola amore. Любовь в пяти измерениях

Михаил Эпштейн

ЭКСМО, 496 с.

Михаил Эпштейн - философ, культуролог, профессор университета Эмори (США), автор многочисленных статей, эссе, интернет-проектов и книг, в том числе «Знак пробела. О будущем гуманитарных наук» (НЛО, 2004).

«Этой книге, как мне кажется, уготована долгая жизнь, поскольку она возвращает эротику, эротическое в орбиту научного гуманитарного дискурса. Хотя, должен признаться, она не легла сразу, как рука в перчатку, в систему моих представлений (и текстов) о любви. Как психолог и психотерапевт я не мог понять автора: заявив тему любви, он затем на протяжении почти 500 страниц пишет почти исключительно об эросе, «о земной любви». И название, и общий зачин книги оказались шире ее действительного предмета. Однако необходимо отдать ей должное: эта книга – шанс по-новому увидеть и оценить тот план любовных отношений, который в современном мире стремительно инволюционирует в , в область чистой физиологии. Это настоящий учебный курс по эротике, который большинство из нас пропустило по уважительным причинам в школе под названием «жизнь». предлагает читателю целую россыпь эссе – о многообразии любовного опыта и четырех сторонах любви (желание, нежность, вдохновение, жалость), о наслаждении и прикосновениях, о двуполой природе творчества, умонепостижимости тела и эротизме женского запястья, об «эротологии» (в противовес сексологии) и эротонимике (поэтике любовного имени). Автор в первую очередь – филолог, и потому исследованию языка любви в его учебнике отведено едва ли не главное место. Но ведь с чего-то нужно начинать наше вынужденное эротическое самообразование. Очень ценно, что Михаил Эпштейн не морализирует, не рассуждает абстрактно: он вооружает читателя настоящим арсеналом средств видения, понимания и выражения эротического плана жизни.

Подкупает и его доброжелательная, доверительная, подчас пронзительная в своей интуитивной правдивости и личной исповедальности интонация. Автору удается найти для этой специфической проблематики такой язык, который автономен по отношению и к медицинскому словарю сексологии, и к вульгарной практике разговорной эротической речи. А по большому счету эта книга торит русло любви как таковой – во всей ее полноте и благодати. Той силе, острейший и хронический дефицит которой испытываем все мы, современная культура и современный мир в целом».

Юные актёры показали настоящую страсть в спектакле "Юная любовь в пяти театральных измерениях", которая отображает сразу пять театральных школ: театра Диониса (Древняя Греция), театра Кабуки (Япония), Театра дель арте (Италия), театра Бертольда Брехта (Германия) а также системы Станиславского. Причём всё это происходит не прерывая священного театрального действа

Это, можно сказать, некий театральный урок, рассчитанный на молодое поколение, который призван показать развитие театральной школы от Древней Греции до наших дней. И через призму этого развития показывается великая трагедия Шекспира.

Интервью режиссёра спектакля "Юная любовь в пяти театральных измерениях" Светланы Горшковой

02.

Итак, начинается всё с Древней Греции, где театр статичен, маски похожи. Тут можно было бы сделать так. чтобы и женские роли играли мужчины, как это было в Древней Греции, дабы подчеркнуть историческую подоплеку спектакля

03.

Театр Кабуки переносит нас в Японию. И это самое красочное действие. Маски, день, ночь, свет - всё завораживает. Игра актёров становится таинственной. как краски загадочного Востока

04.

05.

06.

Комедия дель арте переносит нас в Италию, где уже итальянские маски правят бал и убивают Тибальта в мощнейшем поединке. Кстати, надо отметить хорошую постановку боя на шпагах. Прямо как по настоящему ребята хотели убить друг друга.

07.

08.

09. Джульетта в исполнении Лидии Калантаровой, такая, как и должна быть милая влюблённая девочка: мила, воздушна, грациозна, наивна. Тот самый цветок, который чист и только распускается

10. Елена Стародуб в роли Леди Капулетти блистает. Совершенно замечательный образ с этакими силиконовыми губами и гламурной речью делает роль необычной и насыщенной неким тонким стёбом, повёрнутым в современность

11. Взрослый состав спектакля очень здорово гармонирует с молодым и помогает юным актёрам добавлять акценты в спектакле

12.

13.

14. Неожиданный метод Станиславского переносит трагедию в Россию начала двадцатого века

15. Но всё кончается трагично, как и в пьесе.

16. Трагедия, которая идёт через века и бередит душу.

От издателя

Дано ли нам постичь тайну любви? Понимаем ли мы самих себя, когда нас внезапно настигает это чувство? Книга известного филолога и философа Михаила Эпштейна с предельной откровенностью раскрывает многомерный мир любви, поражая глубиной анализа и парадоксальностью выводов. Читателю откроются тончайшие оттенки любви, разнообразие ее духовных и чувственных проявлений: причуды желания, полеты воображения, нежность и боль…
Автор рассматривает не только физические, но и психологические, художественные, лингвистические, религиозные измерения любви и эроса.

Цитаты из книги

«Встречаешь человека и вдруг чувствуешь, что с ним все возможно. Долгая жизнь. И чтение, и прогулки, и быт, и мелкие ссоры, и горячие примирения, и разлуки, и скучания. И сразу исчезает стыд - с ним можно все, при нем можно все, какая-то заведомая распахнутость и нестесненность.»

«Теперь я понимаю, чего не хватает мне в эмпедокловой модели мира, которая строится на чередовании любви и вражды, - не хватает третьей силы, которая опосредовала бы эти две, превращала бы притяжение в отталкивание и наоборот. ... Ревность - тот монизм, который объединяет дуально расщепленное мироздание.»

«Любовь может возникнуть только между творческими личностями - не потому, что они порознь занимаются какими-то видами творчества, а потому, что они становятся сотворцами в самой любви.»

«Даже прозаический человек вроде Онегина в состоянии любви начинает чувствовать себя поэтом, потому что рождается новая интенсивность, приподнятость, ритмичность всего существования.»

«Во многих встречах, стремительно вырастающих в любовь, случается некое отрицательное обстоятельство или впечатление, которое условно можно назвать "занозой".»