О Маше и Даше. сиамские близнецы

Имена Маши и Даши Кривошляповых были известны, пожалуй, каждому гражданину Советского Союза. Да что уж говорить, даже другие страны проявляли интерес к сестрам и даже хотели их «выкупить». Редакция сайт расскажет обо всем по порядку.

Рождение

Молодая швея Екатерина Кривошляпова до последнего не догадывалась, что у нее в утробе малыши развиваются неправильно. В 1950 году врачи решились на кесарево сечение, так как роды у молодой женщины сильно затянулись, это могло плохо сказаться на здоровье плода. То, что они увидели, повергло в шок весь персонал. Новоиспеченной матери коллектив гинекологов соврал, что девочки родились мертвыми, однако Екатерина настояла показать ей детей.

Акушерка отвела мать к инкубатору и показала, в каком состоянии близняшки появились на свет. Маша и Даша (так позже назвали девочек) срослись бедрами, одна нога у них общая. То есть торсы у девочек были полностью раздельные, а вот нижних конечностей на двоих лишь три.

Следующие два года Екатерина Кривошляпова провела в психиатрической лечебнице, а отец детей умолял докторов сохранить Маше и Даше жизнь, помогал деньгами.

Зрелые годы

Из родильного отделения девочек не забрали домой, их оставили под наблюдением Института педиатрии. О годах, проведенных там, уже взрослые женщины вспоминали с содроганием. Какие только эксперименты над ними не проводили! Сажали на лед, воздействовали электрошоком, пытались обжечь, не давали длительное время спать и морили голодом. Одной из девочек прокололи тело иглой, чтобы узнать, чувствует ли боль вторая.

Полученные результаты показали, что у сестер общая кровеносная система, а вот нервная – у каждой своя. Девочки так и не научились самостоятельно ходить, передвигались при помощи костылей, третья нога им только мешала и привлекала внимание, поэтому к 15 годам ее ампутировали.

У Маши и Даши разнился характер. Даша была более мягкая и спокойная, подпадала под влияние Маши, которая, напротив, во всем пыталась лидировать, была более беспокойна и груба. Под конец жизни близнецы пристрастились к алкоголю, особенно Даша, а Маша очень много курила. По свидетельствам очевидцев того времени, женщина скуривала почти полностью пачку «Беломора» в день.

Однажды сестры пытались закодироваться, однако иностранная журналистка захотела взять у них интервью, где расспросила у близнецов об их жизни. Негативные воспоминания заставили Кривошляповых позвонить врачу и попросить его раскодировать их.

Смерть

Как для сиамских близнецов эти женщины прожили достаточно долгую жизнь, поэтому случай попал в Книгу рекордов Гиннесса. Умерли сестры в 2003 году, им было полных 53 года.

Сестры Кривошляповы - одни из самых известных в мире сиамских близнецов. Они представляют собой классические пример ишиопагов. Это случаи, когда одновременно сращиваются таз, брюшная полость и конечности сиамских близнецов.

Биография сестер

Сестры Кривошляповы появились на свет 4 января 1950 года. Они родились в Москве. У сиамских близнецов изначально было две головы, четыре руки и три ноги. Спинные хребты сестер оказались соединены под прямым углом. Еще в роддоме их матери сказали, что дети умерли от пневмонии, и их у нее забрали.

Первые 7 лет феномен девочек изучал известный советский физиолог Петр Анохин. Он прославился тем, что создал теорию функциональных систем - особую модель, описывающую структуру поведения человека. Исследования проводились на базе Академии медицинских наук СССР.

После девочек перевели в другой научно-исследовательский центр, который специализировался на ортопедии и травматологии. Сестер звали Даша и Маша. На новом месте всерьез занялись тем, чтобы не только изучить их феномен, но и помочь им. Их научили передвигаться при помощи костылей, они получили первоначальное образование.

Жизнь под микроскопом

На протяжении долгих лет сестры Кривошляповы были объектами для изучения редкого заболевания. Настоящим достижением стало, когда они, наконец, научились ходить после долгих лет тренировок. Этого удалось добиться только за счет того, что каждая из сестер контролировала свою ногу. Третью ногу было решено ампутировать. К такому выводу пришли физиологи, когда девочки находились в подростковом возрасте.

Передвигаться сестры Кривошляповы смогли только при помощи костылей. Но даже при этих условиях все происходило очень медленно. Каждый шаг требовал от них неимоверных усилий. Из-за этого, а также из-за повышенного всеобщего внимания и любопытства окружающих сиамские близнецы сестры Кривошляповы не могли устроиться ни на какую работу. Да и образование они получили только начальное. Им приходилось жить на пенсию инвалидов.

Стоит отметить, что не все сиамские близнецы, оказавшиеся в такой ситуации, имели серьезные проблемы с передвижением. Например, американские сестры Хенсел, которые живы до сих пор, передвигаются без каких-либо трудностей.

Собственный дом

Большую часть своей жизни Даша и Маша жили в различных советских социальных учреждениях, предназначенных для инвалидов. В них они в общей сложности провели почти четыре десятка лет. С 1964 года обитали в интернате для несовершеннолетних с проблемами моторики, который находился в Новочеркасске.

Свой собственный дом Мария и Дарья Кривошляповы обрели только в 1989 году, когда им исполнилось по 39 лет. Они оставались жить вместе, несмотря на то, что отечественные и зарубежные хирурги неоднократно предлагали им провести операцию по разделению. Однако они неизменно отказывались. В начале 90-х по предложению одной французской фирмы сестры посетили Францию. Поездка в Париж стала одним из самых ярких впечатлений в их жизни.

Личная жизнь

Стоит отметить, что пристрастились к алкоголю сестры еще в 14 лет. Регулярно они стали употреблять спиртное после поездки в Германию в начале 90-х годов. Там они стали героями документального фильма. Сами сестры признавались, что их поразило отношение к ним окружающих - уважительное и заинтересованное. Там были для них созданы условия, чтобы почувствовать себя людьми. На них не показывали пальцами и не рассматривали пристально на каждом шагу. В отличие от Москвы, где за их инвалидной коляской моментально собиралась огромная толпа.

Несмотря на проблемы со здоровьем, умудрялись вступать в интимную связь с мужчинами сестры Кривошляповы. Личная жизнь их при этом не складывалась. Найти человека, который бы понял и принял их, было практически нереально. Каждая история их влюбленности грустная, признавались сами Маша и Даша, поэтому и рассказывали о них неохотно. Еще в школе одна из преподавательниц посоветовала им даже не начинать задумываться о мальчиках, когда одной из сестер понравился одноклассник.

Разные характеры

Будучи соединенными физически, сестры сильно отличались друг от друга по духовному развитию и характеру. Более легкомысленной и влюбчивой всегда была Даша. Маша, наоборот, оставалась максимально спокойным и в каком-то смысле даже пассивным человеком. При этом врачи им категорически запрещали заниматься сексом, но природа брала свое. Не обращая внимания на то, что каждый такой опыт может закончиться трагически, они шли на риск. Неосторожное движение или непредвиденная реакция организма могли закончиться для сестер сильнейшим кровотечением.

Мысли о самоубийстве

Осознание своего безвыходного положения, жизнь под микроскопом, постоянное внимание ученых и журналистов негативно сказались на психологическом состоянии героинь нашей статьи. Их неоднократно посещали мысли о самоубийстве.

Однажды такая идея появилась у Даши в Германии, в которой они попали будто в сказку. Вежливое обращение, деликатное внимание и в то же время грусть от того положения, в котором они оказались. По воле случая, они жили в тот раз в гостинице на 11 этаже, и Даша всерьез предлагала Маше спрыгнуть с крыши, чтобы зафиксировать эти прекрасные дни, чтобы только они остались в их памяти.

Прощай, алкоголь!

Со временем сестры решили закодироваться, но надолго их не хватило. Жизнь без алкоголя оказалась для них долгой и мучительной пыткой, в результате они буквально настаивали на том, чтобы медики вернули все назад. Легкий дурман от алкогольных паров позволял им хотя бы на время забыть о жизненных трудностях, о своих проблемах, которые в конечном счете оказываются нерешенными. Все попытки отказаться от алкоголя так ни к чему не привели.

Родители сестер Кривошляповых

Отцом сестер был Михаил Кривошляпов. Он работал личным водителем одного из лидеров советского государства - Лаврентия Берии. Когда девочки родились, их было сразу решено не отдавать родителям, а изучать и исследовать.

Матери просто соврали, сказав, что Даша и Маша умерли от пневмонии. Потом, правда, показали ей близняшек, но забрать не разрешили. Отца буквально заставили подписать документы о смерти дочерей. На этом настаивало партийное руководство, которое ученые убедили в необходимости изучения этого медицинского и социального феномена. Михаил Кривошляпов свидетельства о смерти подписал и больше никогда в жизни не пытался ничего узнать о судьбе своих детей. Он оставил девочкам свою фамилию, но в графе "Отчество" поставил чужое имя. Так девочки стали Ивановнами. В графе "Отец" в их анкетах стоял прочерк.

Мать Екатерина вскоре после того, как ей показали девочек, попала в психоневрологическую клинику. Проведя там два года, она вернулась к нормальной жизни и начала искать дочерей, но безрезультатно. По мнению некоторых журналистов и биографов, ей снова сказали, что они умерли. Отечественная газета "Жизнь" сообщала, что матери удалось разыскать дочек, когда им было по 35 лет. Она их навещала на протяжении нескольких лет, но затем они сами отказались с ней видеться. При этом сестры Кривошляповы рассказывали другую историю.

Встреча с матерью

Даша и Маша рассказывали, что когда решили навестить мать, то приехали к ней домой. Однако встреча кардинально отличалась от того, что они себе представляли. На пороге их встретила суровая и холодная женщина. Для них она была совершенно чужой, не проявляла никаких чувств. Встреча произошла уже в 90-е года. Выяснилось, что отец Кривошляповых умер еще в 1980-м. Прямо с порога на сестер обрушились упреки в том, что они не пытались приехать к ней раньше. При этом сиамские близнецы давно пытались узнать о судьбе своих родителей. Но долгое время им отвечали, что с ними то ли нельзя связаться, то ли их уже нет в живых. Так, еще в советское время Даше и Маше рассказывали, что их мать умерла во время тяжелых родов.

Несмотря на все это, они верили, что когда-нибудь встретятся. Разыскать адрес удалось, когда им было уже за 30. На свое 35-летие они собрались с духом и приехали в гости к родной семье. Прием был максимально недружелюбным. Выяснилось, что Екатерина живет с двумя сыновьями - Анатолием и Сергеем. Но пообщаться с ними также не удалось. Оба сильно злоупотребляли алкоголем. Тогда у сестер появилась версия, что их пристрастие к крепким напиткам во многом может быть наследственной. Наладить отношения с родственникам так и не удалось.

Мать сестер Кривошляповых умерла в 90-х и была похоронена рядом с мужем на Химкинском кладбище. Даша и Маша неоднократно собирались навестить могилу родителей, но так ни разу на ней и не побывали.

Трагический конец

В конце жизненного пути у сестер все чаще стали возникать проблемы со здоровьем. Сестры Кривошляповы, биография которых постоянно была на виду, со временем пристрастились к алкоголю. Врачи им ставили однозначный диагноз - отек легких и цирроз печени.

Особенно злоупотребляла крепкими напитками Мария. Она несколько лет боролась со своей зависимостью, пока весной 2003 года, около полуночи, у нее не произошла остановка сердца. Утром оставшаяся в живых Дарья стала жаловаться на плохое самочувствие, ее оперативно доставили в больницу. Вскоре врачи констатировали и ее смерть.

Медикам удалось установить, почему скончались сестры Кривошляповы. Причина смерти Марии - острый инфаркт. Примечательно, что для Дарьи все это время она оставалась не мертвой, а крепко спящей. Девушки имели общую кровеносную систему, поэтому гибель Дарьи была неизбежна. Она скончалась через 17 часов. Причиной ее смерти стала интоксикация всего организма. Осознавать, что конец неизбежен, причем буквально через несколько часов, было жутко.

Сестры Кривошляповы, похороны которых состоялись на Николо-Архангельском кладбище, прожили всего 53 мучительных года. Хотя если для обычного человека это срок небольшой, то для инвалида, пораженного подобным недугом, возраст весьма значительный.

рассказывают сестры -- сиамские близнецы Мария и Дарья Кривошляповы

О сиамских сестрах-близнецах Марие и Дарье Кривошляповых лет десять назад, когда двери государственных домов-интернатов распахнулись для прессы, было написано очень много. Потом газетчики потеряли к ним интерес, вспоминая лишь тогда, когда требовалось подать читателю некую «клубничку». Причем публикации в основном носили осуждающий характер -- мол, алкоголички, проститутки, грубиянки.

Переговоры о нашей с ними встрече шли около двух месяцев. По телефону сестры предупреждали: «Когда будете ехать, не заходите к директору. Она журналистов к нам не пускает». А еще Мария -- я разговаривала именно с ней -- вкрадчиво спросила: «А ты нас не испугаешься? А то нас все боятся… »

И вот я в одном из московских домов-интернатов для ветеранов и инвалидов. Он огромен. В девятиэтажном корпусе -- только лежачие больные, в семиэтажном -- те, кто может передвигаться самостоятельно, -- на костылях или в инвалидной коляске. Строгий усатый вахтер, не задавая лишних вопросов, ведет меня на шестой этаж -- оказывается, Кривошляповы провели с ним предварительную работу.

Стучу в дверь. Два голоса дружно кричат: «Входите-входите!» Захожу. Коридорчик, в нем -- большой платяной шкаф, двери в туалет, душевую комнату. Никого нет. Осторожно заглядываю в комнату -- на широкой двуспальной кровати сидит странное существо. Два туловища, две головы, четыре руки и две ноги в шерстяных носках и шлепанцах -- игриво закинуты одна на одну. В первую секунду я действительно испытываю легкий шок, хотя много раз видела фотографии сестер. Обе головы приветливо улыбаются: «Ну, что стоишь? Вешай шубу да заходи!»

Увидев появившееся на свет создание, акушерка не смогла сдержать крик ужаса

Маш, ты только правду о нас пиши, ладно? -- просит меня тезка. -- А то на нас всю грязь выливают, мы расстраиваемся потом. Хочешь, чтобы тебе понятнее про нас стало, мы фильм включим?

В комнате близнецов -- импортные цветной телевизор и видеомагнитофон. Чистенько и уютно. На полу -- ковер, на стене -- календарь с изображением иконы Божьей Матери, фотографии сестер в рамке под стеклом и три очаровательных котенка, сделанные из тополиного пуха на бархате -- «подружка подарила». Даша ставит кассету, и на экране мелькают кадры документальной ленты «Научфильма».

На медицинском столике -- распеленутые близнецы. Хорошенькие личики с огромным глазищами удивленно таращатся в камеру. Одна девочка пытается сесть, помогая себе руками и дергая «своей» ножкой. Вторая радостно смеется, сбоку наблюдая за попытками сестры. Хорошо поставленный мужской голос за кадром: «Обратите внимание, Даша активнее Маши. Но ей удается управлять только одной ногой. Маша пока попыток встать не делает. Третья нога, с девятью пальцами, принадлежит обеим близнецам. Она расположена перпендикулярно туловищу, и встать с ее помощью Даше не удается». Глядя на экран телевизора, одна из сестер вздыхает:

Господи, как, интересно, мамка-то то нас родила? Небось намучилась…

… Говорят, роды у московской портнихи Екатерины Кривошляповой проходили очень тяжело. Глядя на ее огромный живот, родственники и врачи дружно предрекали близнецов. Катя тихо радовалась: дети были желанными. В морозный день 4 января 1950 года в 16-ом городском роддоме ей было сделано кесарево сечение. Увидев произведенное на свет создание, акушерка едва сдержала крик ужаса. Операция была сложной, женщина потеряла много крови и после родов долго не могла прийти в себя. Тем временем врачи посовещались и выработали тактику поведения. Как только Катя очнулась, ей сообщили, что близнецы родились мертвыми. Но роженица не желала этому верить: даже под наркозом она отчетливо слышала крики младенцев. И тогда нашлась сердобольная нянечка, которая через стекло в детской реанимационной палате показала Кате ее детей.

После увиденного молодая женщина два года провела в психоневрологическом диспансере в состоянии тяжелой депрессии.

Впрочем, есть другая версия: забрать девочек из роддома отказалась не мать, а отец -- Михаил Кривошляпов, в то время работавший шофером у Лаврентия Берии. Когда малышам оформляли свидетельства о рождении, он, по непонятным соображениям, распорядился оставить дочкам свою фамилию, а отчество изменить: «Пускай будут Ивановны!»

Из родильного дома сиамских близнецов передали в НИИ акушерства и педиатрии Академии медицинских наук СССР. После многочисленных исследований стало окончательно ясно, что разделить их невозможно: у сестер есть общие внутренние органы, сообщаются кровеносные системы. Медики принялись за детальное изучение «чуда природы», кандидаты и доктора наук толпами ходили смотреть на сестер, водили студентов. Ими вплотную занялся известный советский физиолог академик Петр Анохин. Каждую неделю над девочками проводили эксперименты. Заставляли глотать зонд, обвешивали датчиками.

Это когда нам три года было, нас специально на лед положили, чтобы проверить, одинаково ли мы заболеем. До сих пор от тех опытов мороз по коже.

Короткометражный фильм заканчивается рассказом о еще одной паре сиамских близнецов, родившихся гораздо раньше Кривошляповых, в 1937 году. Это тоже были девочки, Галя и Ира, сросшиеся грудными клетками. Такая патология анатомического строения оказалась несовместимой с жизнью. Сестрички умерли в возрасте 1 года и 3 месяцев.

Счастливые! -- глядя на экран, вздыхает Даша. -- Быстро отмучились. А мы выжили, чтоб дальше мучиться.

Даша учила стихи наизусть и тихонько подсказывала Маше. Помешать этому было невозможно

К семи годам сестры не только не могли ходить, но и сидели с трудом. Их перевели в Центральный научно-исследовательский институт протезирования Министерства социального обеспечения РСФСР. Два года понадобилось, чтобы девочки научились самостоятельно передвигаться. Их долго учили координировать движения. Тренировались в спортзале, на матах и шведской стенке. Например: одна наклоняется вправо, другая -- влево, одна передвигает правую ногу, другая -- левую. А третья нога болтается сзади -- до земли не достает, но равновесие поддерживает. Зато, когда сестрички научились ходить, то сразу принялись бегать по длинным институтским коридорам. Даже прыгать наловчились, одновременно отталкиваясь от пола.

Когда сестрам исполнилось четырнадцать, научные светила потеряли к ним интерес. Аномалия изучена, эксперименты проведены, кандидатские и докторские диссертации защищены. Честно говоря, никто из эскулапов и не рассчитывал, что они столько проживут… Содержать при институте их стало накладно. Да и незачем.

На прощание Кривошляповым сделали операцию -- отняли третью ногу. Медики посчитали, что она им мешает, да и смотрится как-то некрасиво. После операции Даша с Машей самостоятельно ходить больше не смогли, с тех пор только на костылях и на коляске.

Американские ученые, узнавшие о необычных близнецах, хотели пригласить их к себе. Даже «выкуп» предлагали. Обещали дать им работу, образование. Но советские медики были непреклонны:»СССР детьми не торгует». Юных москвичек определили в Ростовский интернат для детей, имеющих нарушения опорно-двигательного аппарата.

М. : Встал вопрос, что нас учить надо. Хотя в Москве, прямо рядом с институтом, была школа. Учителя к нам приходили. Они нас знали, и ребята знали. Мы с девчонками дружили, в прятки играли. С мальчишками -- в футбол! Но в школу нас почему-то не пускали. Раньше система была идиотская: уродов и больных никому не показывать. Мы тогда этого еще не понимали, так в школу рвались! Думали, ну ладно, пару раз обзовут -- мы за себя постоим. А нас не пускали. Знаешь, как больно было! В пионерские лагеря нас тоже не брали. Однажды врач Большаковский, царство ему небесное, хотел нас отвезти в «Артек». Он там каждый год работал. Ему тоже не разрешили: «Зачем уродов нормальным детям показывать!»

Вам жалко было из Москвы уезжать?

М. : Да нет! Мы даже радовались. В институте ведь жили, как в концлагере. Ну ты представь -- имеешь только тумбочку, стульчик, кровать. И пижаму. Все, что ты видела в фильме, -- все эти рубашечки, шорты, штанишки -- у нас после съемок сразу забирали. До четырнадцати лет так и жили в полосатых больничных пижамках, как арестованные. Даже трусов не давали. Режим меня просто бесил! Мы маленькими были очень подвижными, спать не хотели, баловались, играли. Нянек это раздражало. Они приучали нас к порядку: заставляли застилать постель, убирать у себя в комнате, мыть полы. Сейчас, кстати, мы им за это благодарны. Видите, как в комнате аккуратно? Стараемся. И сейчас у себя полы моем. Тут, правда, уборщица есть, но она старенькая, не может наклониться, под кроватью помыть.

Д. : В комнате одно время с нами жил мальчик, у которого вообще не было кожи. Он таким родился. Он так страшно кричал. Мы затыкали уши, чтобы не слышать. Но его скоро убрали. А может быть, он умер.

М. : Когда мы приехали в Ростов, сразу начали болеть. Там климат другой. Всю зиму проболели, школьный год пропустили. Но учителя отнеслись к нам неплохо. Особенно полюбил нас с Дашкой музыкальный руководитель. Все ребята в самодеятельности участвовали, хор хороший был. Чему музрук нас только не учил! И на пианино в четыре руки, и на балалайках. Баян дал Дашке! Но все пришлось бросить -- не можем долго сидеть. Больно. Позвоночники, когда сидим, получаются в искривленном положении. Мы даже на коляске долго ездить не можем. Летом на улице гуляем -- вылезаем из коляски, как мочалки! Полдня потом лежим, отдыхаем.

«Именно в Ростове нас первый раз в жизни посетила мысль о самоубийстве»

Когда мы заговорили о музыке, я обратила внимание на руки сестер-близнецов. У обеих -- красивые тонкие кисти, удлиненные пальцы. Представить эти пальцы бегающими по клавишам рояля было бы нетрудно.

Вообще, Маша и Даша похожи только на первый взгляд. Присмотревшись, их легко начинаешь различать не только по признаку «та, что слева, и та, что справа». У Даши лицо более тонкое, суховатое. Маша кажется немного полнее. Но обе, особенно если сделать прически и слегка подкрасить, прекрасно выглядят в свои пятьдесят. Однако сестры никогда в жизни не пользовались косметикой. А духи, которые им три недели назад друзья подарили на день рождения, так и стоят нераспечатанными. Интересно, ссорятся сестры между собой?

Маша, кажется, прочла мои мысли. Потому что тут же сказала:

Все почему-то считают нас одним человеком. А нас ведь две. У каждой свой паспорт, своя медицинская книжка. И характеры совсем разные. Даша более покладистая, она -- добрее, ласковее. И в детстве так было. Ее воспитательница по головке погладит, она сидит, цветет. Я ей говорю: «Что ты радуешься, дура?» Меня, наоборот, поцелуют -- я щеку оботру. Обо мне всегда говорили, что я злая, грубиянка. А что делать? В жизни нам всего приходилось добиваться характером. Криком, слезами. Просто так ничего не давалось. Дашка у меня лучше. Чего я не прощу, она простит. Ее даже мальчишки всегда больше любили. А я не ревновала. Наоборот, приятно было.

А в школе вы как учились? Списывали друг у друга?

Обе ухмыляются.

Д. : А ну, достань в том желтом альбоме, посмотри аттестаты.

Ну-ка! Ага, у Маши, гляжу, одни троечки. У Даши -- четверки, пятерки. Поведение «удовлетворительное».

М. : Сначала учителя давали нам один вариант. Потом смотрят: у Дашки «4» и у меня -- «4». У нее «5» и у меня «5». Учителя поняли, что к чему, и стали нам давать два разных варианта. А когда стихи надо было наизусть учить -- у Дашки-то память получше -- она выучит и мне потихоньку подсказывает. Тут уж нам никто помешать не мог.

Д. : В Ростове мы жили пять лет. Именно там первый раз в жизни нас посетила мысль о самоубийстве. Ребята дразнили, подливали воду в постель, сотрудники за рубль показывали знакомым. Машка дралась с одноклассниками.

М. : А Дашка никогда в драку не лезла. Сядет, плачет.

Д. : После школы стали рваться обратно в Москву. Начались непонятные боли, вот здесь, -- Даша похлопывает себя по пояснице. -- Я говорю: -- подохнем мы с тобой, Дашка, тут. Когда нам аппендикс вырезали, и то проблемы возникли. Ни одна больница за нас браться не хотела. Хоть лежи да умирай. Оказалось -- аппендицит один на двоих. А тут вдруг гной начал по утрам появляться. Мы и не знали, что у нас камни в почках. И вообще, когда исследовали, то доказывали, что у нас одна почка. Оказалось, что есть еще одна. Камни потом пришлось крючками вытаскивать. Вон большие какие, они тут у меня в платочке завязаны, смотри.

«Даша начала выпивать после того, как увиделась с матерью»

Из Киева я привезла сестрам Кривошляповым гостинцы: домашней украинской колбасы, копченого сала, кулек жареных семечек и, каюсь, по специальной просьбе Даши, -- бутылку «Кировоградской с перцем».

Во время нашей беседы Даша отхлебнула из бутылки сначала один раз, запив свою порцию лимонадом. Потом второй раз. Маша начала возражать, не хотела даже вместе с ней вставать к холодильнику, где в тайничке хранился подарок. Но Даша канючила:

Ну еще один разочек! Уж больно она вкусная, с перцем-то!

Маша, вздохнув, в третий раз вместе с сестрой пошла к холодильнику. Мне стало понятно, почему директор интерната старается оградить сестер от многочисленных визитеров. Вернувшись на место, Маша С горечью в голосе сказала:

Ну вот что мне делать? И колотила я ее, и лечила, и кодировала, а ей только хуже. А началось все еще в школе. Нас пригласили выпить в компании. Я не хотела, Дашка тоже как-то колебалась. А потом ребята начали дразнить: «Струсили!» И одна придурковатая: «А ты пей и не дыши!» Дашка послушалась. И вот получили. Я до сих не могу себе этого простить!

Маша нервно берет сигарету, закуривает. Даша тут же кричит:»Открой балкон, побрызгай освежителем!» Маша, не затягиваясь, выпускает дым в комнату. По-моему, она курит в знак протеста.

Но особенно она начала выпивать, когда с матерью познакомилась. Дашка достала ее телефон через адресный стол. Это было нетрудно -- мать все эти годы жила в Москве, никуда не выезжала. Фамилия у нее та же. Главное, Дашка все сделала потихоньку от меня. Но когда я узнала, то бумажку с адресом порвала. Говорю своей дуре: «Подумай сама, зачем мы ей нужны? Она один раз от нас отказалась и второй раз не примет, вот увидишь. А ты опять рыдать будешь». Дашка снова через адресный стол нашла ее телефон. Десять лет меня уговаривала! Наконец, уломала.

Сестры решили позвонить матери в тот день, когда им исполнилось 35 лет. Екатерина Кривошляпова дочерей признала сразу. Но не обрадовалась. Муж Михаил к тому времени уже умер от рака. После Маши и Даши у Екатерины родились еще двое сыновей -- Сергей и Анатолий. До неожиданного объявления сестер они и не подозревали, что у матери есть две дочки.

М. : Тетка, материна сестра, заехала за нами в интернат на машине, и повезла к себе. Мне у них сразу не понравилось. Дашку сразу стали спаивать. Ночевать предложили на кухне. Старший брат, как выяснилось, постоянно пьет. И отец, говорят, пил, и дед. Алкоголизм в этом семействе наследственный. Поэтому мы, наверное, такие и получились. После первого же визита мы поняли, что мы для них чужие. Младшего брата Анатолия, кстати, приглашали на 50-летие, но он так и не приехал.

Мать действительно после вашего рождения лежала в психбольнице?

М. : (помолчав) Я, знаешь, в это верю и не верю.

Два года назад Екатерина Кривошляпова умерла. Родственники обвинили в этом сестер, объявив, что после их «воскрешения» у пожилой женщины начались серьезные проблемы с сердцем. Похоронили ее на Химкинском кладбище. Дочери ни разу не навестили ее могилу. По-моему, они так и не простили матери «отказную», написанную полвека назад.

Маша, вопреки своим же рассказам, совсем не производившая впечатление «грубиянки», вдруг зло говорит:

М. : Нет, мы не поехали. Ну почему я должна ехать? Мы всю жизнь завесили от чужих людей. От их милости и доброты… Почему я должна к ней ехать, если она нас не признала? Почему?! Так, долг отдать? Не хочу…

«Дашке семью хочется иметь. А мне за эти годы так ни один мужик и не понравился»

Мы продолжаем листать альбом. Из него все время выпадают какие-то снимки.

Д. : Вот наша школьная компания. Видишь -- какие уроды?! (Плачет).

М. : Этот парень нас любил. Сережка. Его мать, говорят, аборт не доделала. Вот он без ручек и родился. Он первой из нас Дашку научил целоваться… Дурак! Зачем он учил? … Это девочки, подружки наши. Это нам «двадцатник».

Девочки, мне не очень удобно спрашивать, но… А мужчины-то у вас были?

М. : Дашка-то влюблялась. Этот Сережка даже предложение ей сделал. Но он умер в 23 года. А с тех пор по-настоящему ничего не было. Так… Да с кем в этом интернате? У Дашки с детства идеал -- Юрий Гагарин. А у здешних на уме только бутылка да баба. Я от Дашки мужиков гоняю. Беременеть нельзя -- мы сами инвалиды, как мы за ребенком сможем ухаживать? И аборт делать нельзя -- кровотечение может открыться. Но Дашка страдает -- ей, видишь ли, семью хочется иметь, ребенка родить, в деревне жить, коров разводить. А у меня характер более жесткий. Мне за все эти годы по-настоящему ни один мужик не понравился.

И неудивительно, что Дашка пьет. Она пьет от отчаяния! После встречи с матерью заладила: никому мы с тобой не нужны. И плачет. Сама уже не хочет лечиться. Она, понимаешь, никак не может привыкнуть, что мы такие. До сих пор! Смысла нет в нашей жизни. Мы бы хотели работать. В 20-ом интернате, где раньше жили, хоть шили на швейной машинке. Трусы, ночные рубашки. Хоть и тяжело было, но мы так старались! Получали за это зарплату, были полезными обществу. (На тумбочке с Машиной стороны кровати лежат книги «Они сражались за Родину» и «Как закалялась сталь». -- М. В.) А здесь? Целыми днями сидим, друг на друга смотрим. То телевизор включим, то музыку послушаем. Общаться не с кем…

Маш, ну ты ведь меня не осуждаешь, -- подает голос Даша. -- Я вот выпью, и мне легче.

Сестра машет рукой: спи, мол. Даша укрывается ватным одеялом с головой и засыпает. Маша продолжает:

Мы неделю в Германии были, по приглашению одной телекомпании. Гуляли днем и вечером. В любой ресторан нас возили, на «Мерседесе». И никто не пялился. Даже дети, представляешь? Я до сих пор сожалею, что мы родились в этой стране.

«Привези нам из Киева экстрасенса»

Дело к вечеру, мне пора собираться. Даша спит, натянув на голову одеяло. Маша наконец вытянулась, распрямив позвоночник. Светит настольная лампа, Машин голос звучит приглушенно:

Не уходи. Побудь еще, поговорить хочется. Знаешь, как страшно, когда любимый человек гибнет на глазах. Любимая моя сестра. Что же мне делать, как ей помочь? И себе?.. Нет ответа. Уж я ее спрашиваю: «Дашенька, может, хочешь покушать?» Она называет: колбаски там, рыбки. Но потом не ест ничего. Все из-за алкоголя.

Я не пью. Организм не принимает. Я чуть выпью -- мне тошнит. Но, знаешь, что страшно? Она если не выпьет, мне где-то (проводит рукой по груди -- М. В.) хочется уже. Кровь-то одна.

Я тебя прошу: найди нам в Киеве такого экстрасенса, чтобы помочь смог. Привези сюда, только чтоб Дашка не знала. Может, получится?

Уже из Киева я связалась по телефону с учеником академика Анохина -- руководителем московского НИИ нормальной физиологии Константином Судаковым. Услышав вопрос о сестрах Кривошляповых, он с досадой сказал:

Я прекрасно помню этих девочек! Их приводили к нам на лекции. Они тогда еще играли на пианино в четыре руки. Могли бы с гастролями объехать весь земной шар, стать знаменитостями. А вместо этого -- я читал о них в газете -- язва общества, наркоманки, алкоголички…

На фоне громких событий последней недели как-то очень незаметно ушли из жизни некогда известные на весь Советский Союз сиамские близнецы — сестры Даша и Маша Кривошляповы. Они родились в январе 1950-го года в СССР, их не стало в апреле 2003-го, в Новой России. О жизни отверженных, но не побежденных, обреченных на несчастья, но находивших счастье в маленьких радостях — Анна Лошак.

Свидетельство о смерти стало первым документом в жизни сиамских близнецов Маши и Даши Кривошляповых. «У вас родились мертвые дети» — сказали их матери Екатерине Кривошляповой в роддоме номер 6. Она подписала свидетельство о смерти, но через несколько дней сердобольная акушерка отвела ее в реанимационный бокс…

Увидев своих дочерей, Екатерина Кривошляпова сошла с ума. Следующие два года она провела в психиатрической больнице. Так началась жизнь Маши и Даши.

Им действительно предсказывали скорую смерть. Год жизни пророчил академик Петр Анохин. Он забрал их в Институт физиологии человека для дальнейших исследований — надо было торопиться, Машу и Дашу сочли медицинской редкостью.

Их мутация была феноменальной. В дальнейшем ее внесли в Книгу рекордов Гиннесса. У близнецов были разделенные тела, но общая кровеносная и мочеполовая системы и три ноги на двоих, одна из которых состояла из двух сросшихся.

К шести годам их перевели в Институт протезирования и протезостроения. Они не умели ходить, сидеть и самостоятельно есть. Но врачи уже защитили несметное количество диссертаций и был снят фильм-пособие для медицинских вузов.

В Институте протезирования медсестра Надежда Лопухина учила девочек ходить. Это было трудно — нервная система каждой управляла только одной ногой, третья нога помогала сохранять равновесие. Оказалось, проще сначала научиться ездить на велосипеде.

Близнецов пытались адаптировать к жизни в обществе. И мы им отмечали рождения, закручивали на тряпочки в волосы, как это положено девчонкам. Но Маша и Даша еще в три года поняли, что они не такие как все. Сестры пытались задирать халаты санитаркам, чтобы посчитать, сколько у них ног.

В детстве они удивлялись, почему вокруг них всегда толпа. Родственники других больных, лежавших в институте, пытались за бутылку водки прорваться, посмотреть на Машу и Дашу…

У них было только одно свидетельство рождения на двоих, Дашино. Для того, чтобы Маша получила паспорт, врачам пришлось писать специальную бумагу, удостоверяющую, что Маша и Даша два разных человека.

А они были совершенно разными: Маша — темпераментной и жесткой, Даша — стеснительной и чувствительной. В школе Маша списывала у Даши, Даша первая влюбилась, и первая научилась целоваться.

Любовь была сумасшедшей, в полном смысле нереальной. Славик был очень «тяжелый инвалид». После полиомиелита руки и ноги у него были парализованы. Свидания проходили так: сестры сидели в саду под вишней, с магнитофоном, а Славик рядом, в инвалидном кресле.

Маша и Даша дожили до 15-летия. И это стало сенсацией. Непонятно было только одно — что с ними делать дальше, когда уже все изучено. Врачи решили нанести последний штрих — ампутировать девочкам третью, ненужную ногу.

И всю оставшуюся жизнь они страдали от фантомной боли, обе. Говорят, и кошмары они видели на двоих, и мысли читали друг у друга. Только Даша хуже умела терпеть, она начала спиваться, а похмелье было у обеих. Как раз в это время о «закрытом медицинском объекте Маша и Даша Кривошляповы» написала перестроечная пресса.

После публикации журналисты пустили слух, что сестры — внебрачные дети Лаврентия Берии. Невозможно было поверить, что подобное может произойти с человеком без всякого дьявольского умысла.

А они страдали от неуместного любопытства соседей по дому престарелых. «Как же вы будете умирать»? — это был самый болезненный вопрос для сиамских близнецов.

Первой умерла Маша. Даша прожила еще 17 часов. Их развела смерть…