Разбираемся, как можно заметить, что начинает развиваться психическое расстройство, и к какому специалисту обращаться за точным диагнозом.

МКБ-10 (международная классификация болезней десятого пересмотра) определяет психическое расстройство как состояние психики, отличное от нормального. В здоровом состоянии человек приспосабливается к жизненным обстоятельствам и решает проблемы. Причём делает это творчески - нешаблонно и гибко.

Психические расстройства делятся на четыре группы: неврозы, пограничное состояние психики, психозы и органические повреждения головного мозга. Определить невроз или зарождающийся психоз можно самостоятельно, если быть внимательным к своему психическому и физическому состоянию. Серьёзное заболевание рассмотреть сложно: один из симптомов психоза - пациент не понимает, что с ним происходит что-то не то. Поэтому нужно тщательнее следить за своим здоровьем, но без паранойи.

Признаки душевного нездоровья

Повышение тревожности. Если в последнее время кажется, что всё пойдёт не так, как надо, что ничего не получится, постоянно хочется звонить близким, чтобы узнать как дела, - это повышенная тревожность. Она зарождается по разным причинам: стресс, обсессивно-компульсивное расстройство, посттравматическое расстройство. Точный диагноз, как и во всех остальных случаях, поставит только специалист. Тревожность считается стопроцентным симптомом, если с ней трудно справиться: сложно взять себя в руки, выдохнуть, переключиться, убедить себя в том, что всё идёт по плану.

Резкая смена эмоций. Повышенная эмоциональность случается почти у каждого человека. Если вы смотрите фильм и у вас выступают слёзы в самый драматичный момент, это не повод для беспокойства. Если секунду назад вы злились, а теперь просите прощения, а ещё через минуту вам стыдно за все свои поступки - это резкая смена эмоций. Её причинами могут быть гормональные изменения, стресс, .

Токсичность эмоций. Примеры токсических эмоций: паника вместо страха, ярость вместо злости, эйфория вместо радости. Во всех этих случаях человек не мыслит ясно. Это мешает принимать адекватные решения и истощает организм. Такой симптом может указывать на биполярное расстройство.

Снижение внимания. Бизнес-коучи советуют ежедневно заводить будильник на разное время, и когда он прозвенит, спрашивать себя: «Что я сейчас делаю? Не совершаю ли я ошибок?» Если вы попробуете применить эту технику и не сможете точно ответить на вопрос в течение нескольких дней, скорее всего, ваше критическое мышление «заболело». Это может быть связано со стрессом, синдромом дефицита внимания или более серьёзными расстройствами.

Выключение силы воли. Сила воли - не бесконечный ресурс. Она рано или поздно исчерпается у каждого человека, особенно если лобная доля мозга и без того много работает. На это влияет ещё и наличие стресса. Но если сила воли «отрубается» полностью и вы не можете противостоять соблазнам, это симптом. Попробуйте отключить запреты - может быть, вы просто устали. Если сила воли не возвращается, возможно, это начало депрессии. Отметьте, не снизилось ли количество контактов с близкими, хочется ли вам просыпаться по утрам, как давно вы смеялись или плакали. Если вы ответили «снизилось», «нет», «давно» - обратитесь к специалисту.

Потеря аппетита и других желаний. Случается и симптом, обратный предыдущему: есть время и возможность отдохнуть, но нет желания. Главная причина - стресс. Проследите, не испытывали ли вы стресс в последнее время, не случалось ли сильных потрясений. Если всё это было, вероятная причина - посттравматическое расстройство. Если и этого нет, то наблюдайте за другими симптомами - возможно, это эмоционально неустойчивое расстройство или .

Желание быть одному. Здесь вариантов много, главное - понять, насколько осознанно и часто появляется это желание. Если вы хотите быть один, потому что устали, - это нормально. Уставать можно и от самых близких людей. Если вы чувствуете себя брошенным или разозлённым, это больше похоже на симптом. Особенно если увеличение дистанции в отношениях с людьми не помогает и не становится легче. Основные причины: депрессия или синдром Аспергера. Но синдром Аспергера редко развивается у взрослых людей и, помимо прочего, проявляется в неумении считывать эмоции других людей.

Желание всё время быть с другими людьми. Если боитесь остаться один, скорее всего, . Постарайтесь быть объективным и перечислите плюсы и минусы своего партнёра. Если минусов больше, чем плюсов, но при этом вы живёте вместе и не можете придумать никаких аргументов (кроме привычки) за то, чтобы остаться, скорее всего, это зависимость.

Как понять, что это серьёзно

Происходит постоянно. Постоянно - значит каждый день или регулярно. Можно пользоваться правилом коликов: три часа в день, три дня в неделю, три последних недели. Тем более что колики у детей, по последним данным, связаны не с проблемами ЖКТ, а с психологическим состоянием.

Не связано с обстоятельствами. Если вы не испытываете сильный стресс - не готовитесь к экзаменам, не сдаёте сложный проект, - скорее всего, симптомы хронические. Вспомните, не случались ли в последнее время будоражащие события: предательство близкого человека, покушение на жизнь, провалы на работе. Если нет, то вряд ли симптомы связаны с обстоятельствами.

Здравствуйте)

Давайте начнем с того, что в Вашем понимании "профессионал"...) Возможно, я ошибаюсь, но в моем понимании "профессионал" - это человек, который занимается каким то делом, и это является его профессией. Если, например, психотерапевт на это учился и это - его работа, он получает за это деньги и кормит на эти деньги семью, то получается, что это - его профессия, то есть, в психотерапии он профессионал. Другое дело, добросовестно ли он относится к своим профессиональным обязанностям и обладает ли достаточной для его профессии квалификацией, тогда встает вопрос, хороший он профессионал или плохой, но, даже, если он плохой, то профессионалом он быть, при этом, не перестает. Другое дело, когда Вы обращаетесь к какому то знакомому, который может прекрасно разбираться в психологии, и может хорошо помочь разобраться во многих проблемах, но по профессии он может быть кем угодно - конструктором, биологом, библиотекарем..., тогда он - психотерапевт - любитель, то есть, занимается психологией не по профессии, а по собственной заинтересованности в свободное от работы время. Если Вы склонны верить моей точки зрения, то получается любой тот, кто закончил институт по предмету психологии и работает по своей профессии, он - профессионал, другое дело - хороший ли...)

Хороший ли специалист - в психологии понятие субъективное. Возможно, это специалист хорош для кого то, но не подходит для Вас, или наоборот - Вы в восторге, а кто то отзовется негативно. Получается, надо подбирать психотерапевта сугубо индивидуально и искать специалиста, который подойдет именно Вам, без оглядки на других. Определить это можно только опытным путем, именно поэтому, у многих специалистов первые десять минут общения бесплатно. За это время легко можно определить, сложится в дальнейшем диалог или нет.

Хороший специалист не будет Вам объяснять, в чем именно у Вас проблемы, и не будет рассказывать, как из них следует выходить. Он, путем правильно выстроенных вопросов, будет направлять Ваши мысли так, что Вы сами все поймете и увидите выход из сложившихся проблем. Вас, будто, осенит, Вы увидите все в ином свете и неожиданно для себя самого поймете то, что необходимо и сами найдете Путь к Гармонии.

Сколько бы Вам кто то чего то не внушал, как бы Вы не настроены были верить сказанному, Вы не прочувствуете все и не поверите, пока сами все не осознаете. Только придя ко всему сами, Вы сможете в дальнейшем не быть зависимым от психотерапевта, а разобравшись однажды, сможете в дальнейшем все анализировать самостоятельно, и самостоятельно находить выход и бороться с неприятностями.

ФОТО Getty Images

«С этим психотерапевтом я впервые почувствовала себя умиротворенной, – удивляется 49-летняя Надежда, которая недавно возобновила терапию с новым специалистом. – Раньше после консультаций я всегда была встревожена, раздражена или, наоборот, подавлена. Теперь, похоже, я нашла того, кто мне нужен. Какое облегчение!»

Так что же, Надежде попадались только плохие психологи? Не обязательно. Очень часто терапевтические сеансы действительно вызывают прилив оптимизма, особенно поначалу. Однако ухудшение состояния после сеанса далеко не всегда означает, что мы постучались не в ту дверь.

«Было бы ошибкой ориентироваться только на комфорт и позитивные ощущения, – уверен клиент-центрированный психотерапевт Александр Орлов. – Работа с психологом может потребовать преодоления болезненных, тяжелых переживаний». «Вполне допустимо, что клиент в какой-то момент будет чувствовать себя хуже, – подтверждает юнгианский аналитик Татьяна Ребеко. – Нередко это происходит после самых важных, трансформирующих сеансов. Можно сравнить это с хирургией: после операции нам больно, но сама она приносит исцеление».

Преодолевая болезненные переживания, клиент может почувствовать себя хуже

«Отличие хорошего психотерапевта от плохого в том, что первый не только вскрывает «гнойник», но и умеет залечить рану», – рассказывает Татьяна Ребеко. Если и есть какой-то критерий, говорят наши эксперты, так это ощущение, что нас понимают и принимают, что нас готовы эмоционально поддержать, что мы, может быть неожиданно для себя, рассказываем психологу то, что не говорили никому другому, в чем не признавались даже себе.

В отношениях между психотерапевтом и пациентом есть некая «химия», это своего рода «история любви». А значит, ни один, даже самый профессиональный и талантливый психолог не может быть хорош для всех клиентов. Тот, кто вытащил нашего знакомого из депрессии, возможно, не подойдет нам.

Он не включен в разговор

Что, если психолог кажется нам слишком сдержанным, холодным или, наоборот, фамильярным, например сразу переходит на «ты»? «Здесь важное слово – «слишком», – подчеркивает Татьяна Ребеко. – Невозможно разговаривать ни когда между нами километр, ни когда мы уткнулись друг другу в лицо.

Нужно найти дистанцию, на которой проходит звук души. И этот процесс взаимной подстройки происходит на всем протяжении терапии». Но многое в манере психотерапевта зависит от того, к какому направлению он принадлежит, предупреждает Александр Орлов: «Целый ряд школ предпочитает работать в отстраненной манере, исключительно за счет препарирования, анализа ситуации клиента».

Мы вправе ожидать от психолога, что во время сеанса его внимание будет принадлежать только нам

«Так что вовсе не обязательно психотерапевт, не проявляющий эмпатии, – плохой, – продолжает Александр Орлов. – Важно, совпадаете вы или нет». Однако в любом случае мы вправе ожидать от психолога, что во время сеанса его внимание будет принадлежать только нам. Поэтому, например, недопустима ситуация, когда он не отключает телефон, принимает звонки или отвечает на сообщения. «Это нарушение этики, и не только профессиональной, – говорит Александр Орлов. – Конечно, возможна форс-мажорная ситуация, когда психолог не может пропустить важный звонок, но тогда необходимо заранее обговорить это с клиентом».

Он отказывается рассказывать о себе

Бывает, под предлогом сохранения нейтралитета психотерапевты отказываются рассказывать о своей профессиональной биографии, сообщать, к какому направлению они принадлежат. Между тем мы имеем право знать, кому доверяем свою душу. С другой стороны, и выставленные напоказ дипломы сами по себе не причина для безоговорочного доверия: можно быть дипломированным специалистом, но так и не стать хорошим практиком. А вот нежелание отвечать на личные вопросы уже нельзя трактовать однозначно.

ФОТО Getty Images

Многое зависит от направления, в котором работает специалист. «Меня не смущают вопросы клиентов, в том числе и личные, – говорит Александр Орлов. – В конце концов, клиент часами рассказывает мне о себе, и если я отказываюсь отвечать на встречный вопрос, ситуация получается несбалансированной. Доверительность в этом случае страдает».

А с точки зрения юнгианского аналитика, о личном клиенту лучше не рассказывать, это мешает терапии. Хотя и абсолютная закрытость тоже ни к чему: это может создать дистанцию, непереносимую для клиента. «Если у нас возник так называемый терапевтический альянс, то не будет ничего страшного, если я упомяну что-то личное. Но в целом, если клиент задает мне личный вопрос, например сколько мне лет, то меня будет интересовать, почему он об этом спросил, – уточняет Татьяна Ребеко. – Скорее всего, за этим кроется проблема, которая его беспокоит».

Он осуждает нас

«Когда я родилась, ухаживать за мной маме помогала ее ближайшая подруга, – вспоминает 47-летняя Галина. – Я получила очень много любви с двух сторон. Когда я рассказывала об этом психологу, то в ответ услышала: «Как можно было доверить ребенка кому-то другому?! Не представляю, чтобы моя мать так поступила!» Прошло уже лет десять, а я остро помню, как меня ранили эти слова в адрес дорогих для меня людей». Апеллировать к собственному опыту специалист ни в коем случае не может.

«Я не могу ни осуждать, ни хвалить клиента или его близких, – комментирует Татьяна Ребеко. – Я просто свидетель, моя задача, подобно эху, вторить тому, что он говорит, может быть, чуть усиливая, делая более выпуклыми его эмоции: «Я правильно услышала, что вы сейчас испытываете негодование?»

Если психолог раздает оценки, мы вправе усомниться в его профессионализме

Если психолог раздает оценки, мы вправе усомниться в его профессионализме, соглашается Александр Орлов: «Как только появляются оценки, мы оказываемся на территории, условно говоря, педагогики или воспитания, где есть стандарты того, что хорошо и что плохо. В обычной жизни наше общение переполнено оценками. Но это не имеет никакого отношения к психотерапии».

Он пренебрегает конфиденциальностью

«Мой психотерапевт иногда приводил мне примеры из жизни других своих клиентов, – вспоминает 35-летний Павел. – С одной стороны, это мне помогало: я понимал, что кто-то смог успешно справиться с такими же проблемами, как у меня. Но потом всегда возникало опасение: а если терапевт и обо мне рассказывает другим клиентам?»

Здесь тоже очень тонкая грань: что можно и чего нельзя говорить о других. «В некоторых случаях мы можем привести пример, чтобы показать клиенту: смотрите, такое бывает не только с вами, – объясняет Татьяна Ребеко. – А иногда таким образом мы поддерживаем себя: я это уже умею, я с этим уже справлялась. И тогда клиент тоже чувствует себя уверенней». Но здесь действует жесткое правило: в рассказе не может быть никаких деталей, указывающих на конкретного человека. Право клиента на конфиденциальность незыблемо.

Он нарушает табу

Все знают, что переход от терапии к сексуальным отношениям недопустим. Но это лишь частный (хотя, может быть, и самый вопиющий) случай общего правила: недопустимо использовать клиента в своих целях, трансформировать терапевтические отношения в любые другие. С клиентом-врачом нельзя консультироваться по поводу болезней, с клиентом-политиком – вести диспут, бизнесмена привлекать в деловые парт- неры… Психотерапевт и клиент не могут поддерживать какие бы то ни было отношения вне кабинета, приятельство и дружба между ними исключены.

Он не может закончить терапию

45-летняя Евгения посещает психотерапевта уже 7 лет. Она жалуется, что не видит особого прогресса. На что тот отвечает: «Мы застряли, потому что вы не справились со своей скорбью после смерти матери». Иногда она бунтует и хочет поработать с кем-то еще, но не решается уйти. Отношения психотерапевт–клиент создают зависимость: мы нуждаемся в них для нашего благополучия.

Если лечение слишком затянулось, возможно, терапевт нуждается… нет, не в деньгах клиента, а в нашей зависимости от него

Для самых уязвимых психотерапевт долгие годы служит чем-то вроде костыля, «вспомогательного «Я». Если лечение продолжается дольше, чем предполагалось, это не означает автоматически, что психотерапевт плохой. Но если вы однажды попробуете взлететь на собственных крыльях (даже если потом потребуется вернуться к лечению), а терапевт начнет убеждать вас, что этого делать нельзя, то, возможно, он нуждается… нет, не в деньгах клиента, как может заподозрить кто-то, а в нашей зависимости.

Перед клиент-центрированным терапевтом вопрос, отпускать ли клиента, не встает. «Для меня клиент – фигура номер один в процессе терапии, – говорит Александр Орлов. – Я согласен ему доверять и не буду перечить, даже если считаю, что ему было бы неплохо еще побыть в контакте со специалистом».

В юнгианской традиции подход иной. «Есть такое понятие, как негативный перенос, – рассказывает Татьяна Ребеко. – Это период, когда клиент начинает атаковать терапевта: вы все не так делаете, ничего не помогает, все ужасно… Наша задача – принимать на себя эти удары. Это время чрезвычайно продуктивно для клиента: в нем пробуждается его самость, он начинает чего-то хотеть, на чем-то настаивать, возражать. Если на этом этапе он захочет прервать терапию, то желательно его остановить. А вообще, в юнгианском анализе завершение терапии – это процесс. Сколько лет она длилась, столько месяцев и завершается».

Прислушаемся к себе

Каждый способен найти психолога, который принесет нам пользу. Первый вопрос, который мы должны себе задать, – «Хочу ли я на самом деле браться за эту работу?» Чтобы помощь психотерапевта была эффективной, необходимо, чтобы мы были готовы работать вместе с ним. Потому что успех лечения зависит и от нас. Хорошо бы познакомиться с несколькими специалистами, чтобы найти того, кто лучше всего соответствует нашим потребностям. Если мы замечаем, что нас недостаточно слушают или понимают, ничто не помешает нам поискать кого-нибудь еще. Без колебаний доверяйте своим чувствам: ведь речь идет о вашем благополучии.