Евгений онегин сон татьяны значение. Толкование сна Татьяны (По роману А

Сон Татьяны Лариной Предлагаю вашему вниманию статью " Достоверность вымысла. Возможности психологической интерпретации сна Татьяны из "Евгения Онегина" " Т.В.Барласа, к.психол.н., - - опубликованную в " Журнал е практической психологии и психоанализа ", N 4 декабрь 2001 г. Все мои доба в ления и комментарии выделены курсивом. Попытки "извлечь из художественного творчества материал для собственного исследования" (Леонгард, 1997, стр.253) не новы для психологов; их привлекательность и продуктивность определяется тем, что многие писатели являются превосходными психологами. В частности, "Евгений Онегин" уже подвергался анализу психолога (Теплов, 1971), который показал, что Пушкин нигде не "погрешил" против психологической достоверности, описывая эволюцию характера Татьяны Лариной. Поэтому вполне оправдана попытка проанализировать сон Татьяны - одно из самых подробных и ярких описаний снов в художественной литературе (146 стихотворных строк) - подходя к нему не как к продукту художественного творчества, а как к содержанию "реального" сновидения. Если рассматривать сон Татьяны как материал для анализа, то наиболее продуктивным путем представляется рассмотрение большинства его образов как символов и трактовка, основанная преимущественно на истолковании символов. При этом перед нами встал вопрос о выборе определенных "словаря" символов из их огромного многообразия в психологической и околопсихологической литературе. Использование двух источников символов оказалось вполне плодотворным. При этом следует сразу же отметить, что, придерживаясь определенных интерпретаций, нельзя забывать о принципиальной многозначности как конкретных символов, так и сновидения в целом (Фромм, 1992; Ротенберг, 2001); возможность многозначного истолкования символов соответствует как духу, так и букве обоих использованных источников. Многозначность, возможность извлечения все новых и новых смыслов, кстати, предполагает и даже делает целесообразным истолкование того же сна, исходя из других теоретических позиций. Желающие могут попробовать. (Что я и попробовала сделать, опираясь на предлагаем о е юнгианской школой понимание архетипических образов . ) Первый из использованных источников - "Словарь образов" Антонио Менегетти (1991) был выбран как вариант символики, хотя и разработанный в рамках строго очерченного теоретического подхода (онтопсихология), но достаточно обобщенный, пригодный для использования вне теоретического контекста и местами смыкающийся с толкованием символов "на уровне здравого смысла" (напр., "горение - потеря жизненной энергии, энергетический расход вхолостую" - стр.41). Второй источник - символы фольклора, преимущественно русского, обобщенные применительно к символике сна Татьяны Ю.М.Лотманом в его Комментарии к Евгению Онегину (1983). (Остается только гадать, в какой степени автор был знаком с психологическими работами по толкованию сновидений, но в книге, изданной при социализме, ссылаться на них он, естественно, не мог). Прежде чем приступить к анализу самого сновидения, следует отметить, что время, когда сон приснился (ночь с 5 на 6 января по старому стилю по датировке Лотмана) - это зимние святки: "время выяснения суженых и первых шагов к заключению будущих браков..., когда девушки, согласно фольклорным представлениям, в попытках узнать свою судьбу вступают в рискованную и опасную игру с нечистой силой" (Лотман, стр.262-265). Этот двойное значение сна - поиск жениха и одновременно взаимодействие с "нечистой силой" (со своими бессознательными инстинктами, скажет психолог) является ключом к анализу всего сновидения. Итак, Татьяне снится, "...будто бы она
Идет по снеговой поляне,
Печальной мглой окружена;
В сугробах снежных перед нею
Шумит, клубит волной своею
Кипучий, темный и седой
Поток, не скованный зимой" "Поток - образ, символизирующий жизненный инстинкт, формирующий жизнь... Характер потока, полнота, чистота и т.д. обозначают поведение инстинктов" (Менегетти, стр.85-87). Какие же эпитеты характеризуют инстинкты Татьяны? "Кипучий, темный и седой" ("седой" можно понимать в значении "древний", я бы предложила - "пенный", т.е. белый от покрывающей его пены , в контексте жизни Татьяны это можно было бы понимать как жизненную энергию, расходующуюся напрасно на "пену" - мечты и грезы ). Комментарии, кажется, излишни... И этот поток - кажется единственное, что остается незамерзшим среди снега и холода... "Типичная природа окружающего ландшафта /вокруг реки/ характеризует общую ситуацию субъекта, личностные и социальные эффекты... Снег - символ непорочности, холодности, ригидности, сексуальной импотенции, фригидности... Образ человека, идущего по нетронутому снегу - отражение его желания полового контакта" (там же, стр.87-91)." Это утверждение мне кажется весьма противоречащим "кипучести " потока. Скорее " снежность ландшафта" следует отнести не к силе влечений самой Татьяны, а к их возможности реализ оваться и быть признанными в той ситуации, в к оторой она находится, вспомните хотя бы , как она металась в жару по постели, а няня "обесценивала" (как сейчас бы сказали) силу ее метаний. Пропустим несколько символов по сюжету сна, чтобы рассмотреть до конца "образ снега". По тому, как его описывает Пушкин, кажется, будто снег (метель, сугроб и пр.) - это какой-то живой одушевленный персонаж (что подтверж д ает мою гипотезу о "снеге" как о "мертвенном, холодно м и эмоционально дистантном" окружении Татьяны: "в семье родной казалась девочкой чужой") : с такой силой он стремится удержать героиню, стать препятствием на пути "кипучих и темных" инстинктов:
"...Дороги нет; кусты, стремнины
Метелью все занесены,
Глубоко в снег погружены...
Снег рыхлый по колено ей...
То в хрупком снеге с ножки милой
Увязнет мокрый башмачок...
И даже трепетной рукой
Одежды край поднять стыдится; Замечаем попутно: "одежда - поведенческие, культуральные образцы других" (там же, стр.77) - символ, который соответствует всему контексту толкования сна (страх нарушить общепринятые поведенческие стереотипы). Подобная борьба двух начал скорее всего является символическим отражением того, что пережила Татьяна в прошлом (относительно того времени, когда она видит сон): ее чувство к Онегину, письмо, нарушающее все социальные запреты и традиции, поведение перед свиданием с Онегиным. И вот, во сне, казалось бы, конец пути:
"...Упала в снег". "Падать обозначает потерю жизненной направленности под чьим-то влиянием /под влиянием сил, которые символизирует снег - Т.Б./... Если человек видит, что он падает - это отражение крушения его романтических устремлений или эротических страстей" (там же, стр.78-79)- и то, и другое Татьяна уже пережила наяву (услышав отповедь Онегина). А во сне вмешиваются другие силы. Чтобы их понять, вернемся немного назад по ходу действия сна. Итак, "дрожащий, гибельный мосток". "Образ моста может символизировать о потребности разрешить проблему... Способность решить создавшуюся ситуацию может быть представлена как продвижение по мосту и достижение противоположного берега" (там же, стр.69). Переход через мост тогда может быть сопоставлен с письмом Татьяны в сюжете романа. Название "проблемы", которую хочет решить Татьяна (хотя она уже и без этого очевидна) мы находим у Лотмана: "Переправа через реку - устойчивый символ женитьбы" (Лотман, стр.269). В этом случае сон представляет собой исполнение желания - почти классическое, фрейдовское. Вместе с тем, указывает Лотман, мир "нечистой силы" (бессознательных инстинктов), с которой устойчиво ассоциируется большинство символов сна и вся атмосфера святочных гаданий - "мир, по отношению к обыденному /сознательному - ? -Т.Б./, перевернутый... и лесная свадьба... могла быть истолкована как смерть, похищение нечистой силой" (там же, стр.267). В соответствии с этим "переход через реку является также символом смерти, /чему хорошо соответствует Пушкинский эпитет "гибельный мосток" - Т.Б./. Это объясняет двойную природу образов сна Татьяны... сближение влекущего и ужасного, любви и гибели" (там же, стр.270). Знакомые психологам идеи соединения противоположностей и многозначности символики сна во всей полноте представлены у Пушкина. К этому хотелось бы добавить, что "мост" может пониматься как соединение противоположностей, то , что в стихотворении говорится "мосток" , может свидетельствовать о хрупкости этого соединения, которое для сознания героини может действительно оказаться "гибельным", то есть велика опасность при контакте с бессознательными силами быть сметенн ой их аффективной силой. Еще одним многозначным символом, является медведь, который "хватает и несет" упавшую в снег Татьяну: "Медведя видеть во сне предвещает женитьбу или замужество... в свадебных обрядах в основном раскрывается добрая, "своя", человекообразная природа персонажа, в сказочных - представляющих его хозяином леса, силой, враждебной людям, связанной с водой (в полном соответствии с этой стороной представлений, медведь во сне Татьяны - "кум" хозяина "лесного дома", полудемона, полуразбойника Онегина, он же помогает героине перебраться через водяную преграду, разделяющую мир людей и лес)" (там же, стр.270-271). Медведь часто рассматривается как "одичавший" Анимус (animus , дух) - мужская сторона души женщины. В этом смысле мы видим, что когда изнемогает женская, приверженная традиционным взглядам и романтическим грезам сторона души Татьяны ("трепетно й рукой одежды край поднять стыдится ", "падает"), то инициатива переходит к сильн ой , буйн ой и "дик ой " сторон е ее натур ы , которая в первом эпизоде представлена силой бурлящего потока . Медведь - это как бы выделившаяся и уплотнившаяся "водяная фигура" этого бесформенного потока. Интересно, что либидо (желание-влечение) часто называют "драйвом", "потоком", говоря, например, о " перенаправлении " потока или о его "запруживании". С предположением о том, что медведь и поток - это глубинные силы самой Татьяны, с огласуется то, что она оказывается способна на "мужские " для того времени поступки: написать письмо и первой объясниться в своих чувствах. Однако при этом ее женская часть натуры оказывается подхваченной этим "медведем-потоком" и не в состоянии вообще как-то заявить о себе (в тот период жизни Татьяны, и совсем иначе будет в ее жизни после замужества) , опасность чего была представлена гибельностью "хрупкого" соединения ее сознательной, женской стороны души, и мужской, бессознательной, но аффективно несопоставимо более могучей. Описание происходящего в лесном домике "определено сочетанием свадебных обрядов с представлением об изнаночном, вывернутом дьявольском мире /мире образов бессознательного, где противоположности сходятся и соединяется несоединимое - Т.Б./... это дьявольская свадьба, и потому весь обряд совершается "навыворот" (там же, стр.271). Из всего сказанного понятно, что Онегин - герой сна Татьяны - это не просто жених, но и воплощение сил, живущих "в лесу", "за рекой". Описание "нечистой силы", "хозяином" которой является Онегин, не только "подчинено распространенному в культуре и иконописи средних веков и в романтической литературе изображению нечистой силы, как соединению несоединимых деталей и предметов" (там же, стр. 272), но и пример Фрейдовского сгущения как работы сновидения: Подобный образ жениха-разбойника по К.Г.Юнгу представляет собой один из вариантов архетипических образов Анимуса: к этому же диапазону архетипа относятся женихи-черепа и женихи-скелеты (как во сне Светланы из стихотворения Жуковского), женихи-вампиры, роковые любовники в черных плащах - ночные похитители женского спокойствия. Помимо этого спектра К.Г.Юнгом рассматриваются еще три: герой-активист (образы социально преуспевающих демагогов), герой-Тарзан (образы маргиналов, деклассированных личностей, полулюдей-полуживотных, куда попадают такие известные персонажи как Кинконг, Маугли, Тарзан, " генералы песчаных карьеров " и т.д.) и герой-гуру (образы разнокалиберных "духовных лидеров", обещающих духовное возрождение и т.д.). Из этого перечня видно, что Анимус Татьяны находится где-то между самым нижним "уровнем" (Анимус-животное: медведь, большая обезьяна , д икий человек) и "теневым" образом любовника-убийцы опасного для благополучия женщины . Поэтому когда Татьяна задумывается, "не пародия ли" Евгений, мы могли бы перефразировать - "не проекция ли он?" ее собственного опасного, сильного, глубинного влечения, которое в действительности не только чуть было ее не деклассировало, но и не свело с ума. Евгению же, попавшему в водоворот этого "потока" , только и оставалось, что унести побыстрее ноги, ведь он хотя и оценил специфичность в разговоре с Ленским Татьяны, но уж никак не хотел становиться его убийцей, каковым ему, однако, пришлось стать. И тут мы сталкивается с драмой Евгения, попавшего в роковые сети семейства Лариных - такого душевного и безобидного на первый взгляд. Однако Евгений, сидя у них за ужином, чертил "карикатуры" в "душе своей" не только в силу столичной испорченности и цинизма, а еще и потому , что эти милые люди при определенных условиях (словно по волшебному слову "мутабор") действительно могли превратиться в ужасных созданий, и сон Татьяны лишь проявляет их "теневые" лица: "Один в рогах с собачьей мордой,
Другой с петушьей головой,
Здесь ведьма с козьей бородой..." и т.д. Итак, вот-вот состоится "свадьба" с Онегиным, "хозяином" "нечистой силы" - окончательная победа "кипучих и темных" инстинктов героини, свадьба, которая одновременно и гибель. Дальнейшее действие, согласно Лотману, хорошо соответствует фольклорным сюжетам, где либо старший разбойник убивает на пиру девицу-красавицу (вот она, гибель!), либо брата своей невесты (Ленский, будущий муж сестры Татьяны выступает в качестве такого брата). Однако последнюю часть сна интереснее интерпретировать, опираясь в меньшей степени на фольклор и символы, а в большей - на реалии, изложенные в романе. Финал сна - смерть Ленского - является предвосхищением будущего, то есть, сон оказывается "вещим". Возможно ли такое предвосхищение на самом деле или это всего лишь сюжетный ход Пушкина? На наш взгляд, предвидение Татьяны не выходит за рамки ситуации, когда сновидящий интуитивно сопоставляет информацию, зачастую воспринятую вне ведома бодрствующего сознания, которая и трансформируется затем в правильную оценку грядущих событий (Криппнер, Диллард, 1997). Следовательно, эта часть сна не содержит ничего невозможного с точки зрения современных представлений о механизмах сновидений. Резкая смена сюжета сна - переход от сцены "свадьбы-соблазнения" к сцене ссоры и гибели Ленского, относится к тому, что современные исследователи сна и сновидений называют "метафорами в движении" - ряды меняющихся образов, главное в интерпретации которых - именно их соотношение (Криппнер, Диллард, 1997). Однако еще Фрейд (1999) отмечал, что образы сновидений не имеют средств для изображения частей речи, показывающих логические отношения, поэтому здесь возможны разные варианты интерпретации. Добавим от себя: все они могут быть верны в многозначной реальности сна, где отсутствуют привычная нам четкая временная последовательность и однозначные причинно- следственные связи (см. Барлас, 2001). Итак, можем ли мы сказать, что Татьяна не смогла быть вместе с Онегиным, потому что тот убил Ленского? Или, наоборот, дуэль состоялась, потому что произошел разрыв Татьяны с Онегиным? Хронологической последовательности романа ("отповедь" Онегина в ответ на письмо Татьяны - сон - именины и ссора - дуэль) больше соответствует второй вариант. Однако исходя из "логики образов" сна, первый вариант представляется не менее, а может быть и более осмысленным. Можем ли мы считать его неким возможным вариантом развития событий реальности романа, то есть считать, что соединение Татьяны и Онегина могло бы состояться, если бы не дуэль и смерть Ленского? Или оставить подобный поворот событий лишь реальности сна? На этот вопрос, как и на многие, связанные со сновидениями, нет однозначного ответа. И все же... В событиях будущего по отношению к сну времени, на именинах Татьяны, Онегина сажают на почетное место против нее, в чем, согласно Лотману, все должны были усмотреть подтверждение возможности его сватовства. В тот же вечер
"...взор его /Онегина/ очей
был чудно нежен"
И на следующую ночь
"Погибну, - Таня говорит, -
Но гибель от него любезна." - та же самая двойственность любви-гибели, что и во сне. Так что и сцена сна, где
"Онегин тихо увлекает
Татьяну в угол и слагает
Ее на шаткую скамью
И клонит голову свою
Ей на плечо" - эта сцена имеет некоторые аналоги в дальнейшем развитии сюжета. Могло ли оно теоретически привести к свадьбе героев? Оставим этот вопрос без ответа. И все же хотя бы гипотетическую версию хотелось бы предложить. Мне кажется, что либидозное "течение" остается в образе "медведя-потока", т.е. дикого, неприрученного (не одомашненного семьей), не выведенного на свет Божий в силу двойных стандартов и ханжества семейства Лариных, где скучная супружеская жизнь родителей двух девочек дополняется тайными "книгами под подушкой" и буйной фантазийной эротизированной жизнью их матери. Их мать можно было бы назвать "сексуально неудовлетворенной" женщиной, и своим дочерям она передала неумение правильно и безболезненно вводить в реальную жизнь эти необузд а нные эротизированные порывы, неумение "разговаривать" со своим Анимусом. При этом более рефлексирующая и интровертированная Татьяна страдала от душевного разлада и снов, а более "бессознательная" и экстравертированная Ольга отыгрывала это т разлад на практике, став поводом проявиться этим смертельным течениям в реальной жизни, когда они "подхватили" в своем кружении Ленского и привели к его разладу с Онегиным . Эрос (в лице Татьяны) и Танатос (в лице Ольге) скрестились на двух юношах, которые были достаточно молоды (18 лет Ленскому и 26 - Онегину; благодарю за уточнение возрастов С.Сафронова, - Н.О.). Тут важно еще одно "юнгианское" замечание: две девушки и двое юношей - это число четыре. Это число для юнгианцев - символ целостной души, и мы видим, насколько смертелен и гибелен разлад этой "семейной" души. Вскормленные таким "ядовитым молоком", девочки не могли начать счастливую супружескую жизнь. И еще одно предвидение. Финал сна: "Страшно тени сгустились". Вновь обращаясь к Менегетти, читаем: "Тень - образ, символизирующий разочарование в человеке"(стр.101) - то есть, то самое, что произойдет с отношением Татьяны к Онегину в последующем. Неужели и это неслучайно? И тут для меня иначе уже звучат слова Татьяны о том, что она "другому отдана и будет век ему верна", они звучат как "блокатор" для того смертельного потока, который унес жизнь Ленского и сделал убийцей Онегина, словно она сознательно говорит себе "стоп", словно ее женская, приверженная условностям натура ставит предел "кипучему потоку". В этом видели и силу Татьяны и слабость, ее нравственность и ее предательство "великой любви". Мне кажется, что ее поведение - это поведение человека, который сидя на бочке с порохом голыми пальцами зажимает подожженный фитиль. Конечно, очень здорово получить большой "бум", но иногда тихая и "бесславная" жертва может быть все же достойнее роковых страстей? Таким образом, мы убедились, что сон Татьяны, соответствует целому ряду закономерностей языка сновидений, сформулированных гораздо позднее, чем они были использованы Пушкиным: использование символов, причем именно в тех значениях, которые позволяют установить соответствие между сном и сюжетом романа, многозначность символов и содержания сна в целом, механизмы сгущения и "метафор в движении", характерная для "реальности сна" запутанность причинно-следственных связей и временных соотношений, невозможных в действительности. Образы сна являются переплетением образов из прошлого и будущего героини; их интерпретация в соответствии с психологическими принципами анализа сновидений помогает находить новые смыслы в многозначной реальности Пушкинского романа. Но может быть еще одно "ответвление" этого сюжета о милых "русской душе" разбойниках и душегубах. В этой версии медведь - это образ будущего мужа Татьяны (медведь-генерал, медведь - подручный разбойника и сводник), который знакомит свою жену со своим другом - Онегиным, тем самым как бы "принося" ее ему (гипотеза А.И. Кобзева). Но для Татьяны Онегин - уже не "оригинал", а "пародия", пародия на настоящего "корсиканского разбойника" - Наполеона, образ которого тоже вполне соответствует образу вышеописанного Анимуса. Онегин не вышел масштабом, он, как Раскольников, оказался слишком моральным и долго мучился, убив своего приятеля, как Раскольников мучился убийством старушки, не желая себе в этом признаваться. Крупные разбойники же ни о ком не сожалеют. В этой версии "русская душа" Татьяны пленена Разбойником с большой буквы, который во французском оформлении был явлен фигурой Наполеона, а более абстрактно - Демонической Личностью (Демоном Лермонтова, Воландом Булгакова), так что ее фраза "другому отдана" может пониматься и так - что она отдала себя своему жениху из своего сна, Настоящему Разбойнику (хотя есть и прямо обратная версия, что "другой" - это Христос). (Подробнее о Разбойнике и Русской душе см. "Страшная русская сказка Юрия Быкова").

И снится чудный сон Татьяне.
А. С. Пушкин
Александр Сергеевич Пушкин - тонкий психолог, прекрасно понимающий душу человека. Его роман «Евгений Онегин» является достоверной картиной русской жизни начала XIX века. Включая в повествование сон героини, автор помогает читателю понять образ Татьяны Лариной и обстановку, в которой жили и воспитывались провинциальные барышни, подобные ей. Татьяна читает иностранные романы, русских тогда еще не создали, но снятся ей русские, даже простонародные сны. Ее вещий сон, пронизанный фольклорными образами и символами, вероятно, вызван тоской героини по несбыточному счастью. Татьяна одержима мыслью о Евгении, его холодность страшит героиню, отсюда и тревожный, полный страшных предчувствий сон. Любя зиму, Татьяна и во сне видит...
...будто бы она
Идет по снеговой поляне,
Печальной мглой окружена...
Сон героини очень логичен и последователен, встречающиеся трудности в виде незамерзающего ручья, длинного пути в сугробах ей помогает преодолеть «лакей косматый». Татьяна замирает от ужаса, когда ее подхватывает медведь, но в самом страхе ощущает и блаженство.
Упала в снег; медведь проворно
Ее хватает и несет;
Она бесчувственно-покорна,
Не шевельнется, не дохнет.
Увидя Онегина «предводителем» страшной шайки, Татьяна пытается успокоиться, но драматизм ситуации сохраняется.
Садят чудовища кругом:
Один в рогах с собачьей мордой,
Другой с петушьей головой,
Здесь ведьма с козьей бородой,
Тут остов чопорный и гордый,
Там карла с хвостиком, а вот
Полужуравль и полукот.
Ну чем ни нянюшкина сказка, но та обычно заканчивалась благополучно. Здесь же читатель ждет трагической развязки, и она незамедлительно наступает. Сон Татьяны повествует о трагедии. Онегин выступает «злодеем», убивающим «дружку» Ленского.
Спор громче, громче; вдруг Евгений
Хватает длинный нож, и вмиг
Повержен Ленский...
Неподдельный ужас пробуждает Татьяну, теперь она старается осознать увиденное, так как верит в предзнаменованье.
Татьяна верила преданьям
Простонародной старины,
И снам, и карточным гаданьям,
И предсказаниям луны.
Сон героини, достоверно и подробно рассказанный автором, настраивает читателя на то, что дальше последуют предсказанные события, поэтому «странное» поведение Онегина на бале Лариных, его ухаживания за Ольгой - логическая цепь, за которой последует катастрофа - дуэль недавних приятелей. Но сон имеет и второе толкование, его символы сулят Татьяне свадьбу, правда, не с любимым. Медведь - это ее будущий муж, генерал. Переход через ручей по мосткам сулит и свадьбу, и похороны. Недаром Татьяна слышит шум, как «на больших похоронах». Сон, введенный в ткань романа, многое объясняет читателям, ждущим дальнейшего развития событий. И логичным предстает концовка произведения, когда вновь появляется Татьяна, уже светская замужняя дама, но такая же несчастная, как прежде.
«А счастье было так возможно,
Так близко!.. Но судьба моя
Уж решена...
...
Я вышла замуж. Вы должны,
Я вас прошу, меня оставить...
...
Я вас люблю (к чему лукавить?),
Но я другому отдана;
Я буду век ему верна».
Это ее судьба, против которой героиня не пойдет, сохраняя гордую покорность, выпавшую на ее долю. Она останется верна долгу, в этом ее суть.

В романе «Евгений Онегин» А. С. Пушкин создал дос-товерную картину русской жизни начала XIX века. С по-мощью многих приемов Пушкин максимально полно рас-крывает перед нами образы героев романа: с помощью их отношения друг к другу, к окружающим, к природе, вводя авторские оценки и лирические отступления.

В Татьяне воплотился «милый идеал» автора, она доро-га Пушкину, поэтому он старается показать нам самые глубокие, сокровенные глубины ее душевного склада. Вот поэтому для понимания замысла поэта важно проанали-зировать сон Татьяны. Мы знаем, что

Татьяна верила преданьям Простонародной старины, И снам, и карточным гаданьям, И предсказаниям луны.

Поэтому сон в ночь, когда девушка решилась ворожить, в надежде узнать своего суженого и свое будущее, нам особенно интересен. Перед ворожбой Татьяне «стало страш-но вдруг», и этот страх, непонятная тревога перед неизвест-ностью поселяется в нашем сердце на все время ее сна.

Сон Татьяны заменяет у Пушкина подробный анализ ее внутреннего мира, это ключ к пониманию ее души. Здесь можно отыскать образы сентиментальных романов, люби-мых девушкой: отсюда таинственная сила Онегина над оборотнями, его нежность, соединенная со страшной губи-тельной силой. Однако основное содержание сна соткано на основе народных представлений, фольклора, сказок, пре-даний.

В самом начале сна Татьяна, идущая по снежной поля-не, «печальной мглой окружена», встречает символичное препятствие:

Кипучий, темный и седой, Поток, не скованный зимой; Две жердочки, склеены льдиной, Дрожащий гибельный мосток, Положены через поток...

Перебраться через ручей ей помогает старинный герой русских народных сказок — «большой, взъерошенный мед-ведь». Он сначала преследует девушку, а затем выводит ее к «убогому» шалашу, где Татьяна встречает своего возлюб-ленного, но в какой компании!

Сидят чудовища кругом: Один в рогах с собачьей мордой, Другой с петушьей головой, Здесь ведьма с козьей бородой, Тут остов чопорный и гордый, Так карла с хвостиком, а вот Полужуравль и полукот.

В этом страшном обществе Татьяна узнает своего ми-лого, выступающего в роли хозяина:

Он знак подаст: и все хлопочут; Он пьет: все пьют и все кричат; Он засмеется: все хохочут; Нахмурит брови: все молчат...

Наша тревога возрастает, когда Онегин и «адские при-видения» обнаружили нашу героиню. Однако все обошлось, влюбленные остались наедине, и в момент, когда мы ждем лирического продолжения, появляются Ленский с Ольгой, вызывая на себя гнев Евгения. Задремавшее было беспо-койство всплывает с новой силой, и мы оказываемся сви-детелями трагедии: Материал с сайта

Спор громче, громче; вдруг Евгений Хватает длинный нож, и вмиг Повержен Ленский...

В ужасе просыпается Татьяна, стараясь осознать уви-денное, еще не подозревая, насколько пророческим ока-жется ее сновидение. Ожидание беды, не исчезнувшее, а укрепившееся после пробуждения героини, не покидает нас во время последующих именин Татьяны. Сперва собира-ются гости — провинциальные дворяне, с их низменными желаниями, потухшими чувствами, мелкими сердцами. «Странное» поведение Онегина у Лариных, его ухаживание за Ольгой приводят к катастрофе — дуэли двух друзей, Онегина и Ленского. И здесь, после страшного сна Татья-ны, пир можно расценивать как поминки по Ленскому.

Таким образом, природная интуиция и тонкая душев-ная организация помогли Татьяне, опережая время, пред-чувствовать события, которые еще только должны про-изойти и принести в ее жизнь трагедию, поскольку не только внутренне навсегда разлучат ее с любимым человеком, по-служат барьером между их дальнейшими взаимоотноше-ниями, но и принесут горе многим другим людям: Ольге — недолгое одиночество, Ленскому — смерть, а самому Оне-гину — душевный разлад с самим собой.

Не нашли то, что искали? Воспользуйтесь поиском

На этой странице материал по темам:

• краткое содержание сна татьяны
• анализ перессказ онегин сон татьяны
• символичность сна татьяны в романе евгений онегин
• сон татьяны евгения онегина

Важное место в моем исследовании занимает сон Татьяны в пятой главе пушкинского романа "Евгений Онегин". Это самое загадочное место во всем произведении. Сон Татьяны - зловещий знак ее судьбы (Татьяна недоумевает и во сне, и после пробуждения, ищет толкование в соннике). Сновидение Татьяны вещее. Снится ей "чудный сон": она идет по снеговой поляне (вообще пятая глава начинается с описания зимних пейзажей; "Татьяна <…> с ее холодною красою любила русскую зиму"). Тема зимы будет сопровождать героиню все время. В Москву, на "ярмарку невест" она поедет по зимнему пути. Встреча Татьяны и Евгения происходит в Петербурге в это же время года, и сама она при встрече с Онегиным "окружена крещенским холодом", и холод этот - броня Татьяны.

Так от любви к зиме она переходит к страху перед ней, а потом зима (равнодушие и усталость) поселится внутри нее.

Отзовется в жизни и еще один мотив из сна: героиня переходит через реку, что в народных мифологических представлениях связывалось с замужеством, но и не только с ним.

Река - это своеобразный разграничитель, символизирующий деление мира на две части.

В сказочной мифологии переход через реку означал еще и смерть, то есть "иное бытие". Жизнь в замужестве для девушки - это и есть иное бытие, иная жизнь, такая же неведомая, как и смерть.

В сновидении Татьяны, таким образом, любовь и замужество соединяются с чем-то ужасным, грозящим гибелью.

С этим связан и зеркально перевернутый свадебный обряд в сновидении Татьяны. Она сама приходит к жениху (а не наоборот, как полагалось на свадьбе). В хижине, куда попадает героиня, - веселье, смех, "крик и звон стакана". Но Пушкин сразу говорит: "как на больших похоронах", что не предвещает героине ничего хорошего и одновременно намекает на потустороннюю силу. Дом жениха находится в лесу, а лес в мифологическом представлении славян - чужое, губительное пространство. За столом пируют страшные чудовища: "один в рогах с собачьей мордой", "другой с петушьей головой", "ведьма с козьей бородой", "карла с хвостиком". Но, главное, кроме них Татьяна видит того, кто "мил и страшен ей", Евгения, причем в роли хозяина (ему все подчиняются), атамана шайки нечисти, который затем убивает Ленского (в этот момент Татьяна просыпается и сразу видит Ольгу, которая являет собой полный контраст ("Авроры северной алей и легче ласточки…") мрачному сну с убийством ее (Ольги) суженого; эта ситуация отражается позже: после действительного убийства Ленского Ольга очень быстро оправляется и выходит замуж за улана ("Увы, невеста молодая своей печали неверна. Другой увлек ее внимание") в противоположность Татьяне ("Но я другому отдана и буду век ему верна").

Сон этот интригует Татьяну, она ищет ответа у Мартына Задеки, ей непонятен и загадочен сон, она не может постичь его сущность. Ответ (или это опять неверный ответ?) она найдет гораздо позже, когда, разглядывая книги Онегина в его доме, скажет: "Уже не пародия ли он". Но в этот момент (в пятой главе) Татьяна находит решение прямо противоположное. Во всей главе Онегин обрисован самыми мрачными красками: он то лихой молодец, предводитель шайки домовых, герой тех книг, которые описаны в третьей главе.

Британской музы небылицы

Тревожат сон отроковицы,

И стал теперь ее кумир

Или задумчивый Вампир,

Или Мельмот, бродяга мрачный

Иль вечный жид, или Корсар

Или таинственный Сбогар.

Другая часть пятой главы посвящена именинам Татьяны, которые по описанию тесно связаны с ее сном. Гости, съехавшиеся на праздник, удивительно напоминают тех адских созданий ("уездный франтик Петушков, - "другого с петушьей головой", а остальные - "Буянов, в пуху, в картузе с козырьком", "Флянов, обжора, взяточник и шут", "мосье Трике, остряк, недавно из Тамбова, в очках и рыжем парике" - настолько нелепы и смешны, что похожи на тех домовых). В хижине - "лай, хохот, пенье, свист и хлоп, людская молвь и конский топ", у Татьяны - "толкотня", "тревога", лай мосек", "чмоканье девиц", "шум", "хохот", "давка", "поклоны", "шарканье гостей"; во сне героине - "крик и звон стакана", на именинах - "рюмок звон". Но и на этом пиру Онегин проявляет свою демоническую сущность: сердитый на весь мир он решает отомстить Ленскому, и результатом его плохого настроения является дуэль.

Итак, в день именин самой светлой героини совершается вакханалия самых черных сил зла (при чем эпиграф подчеркивает это: светлая героиня (Светлана) - "страшные сны").

Тема сна будет сопровождать Онегина на протяжении всего романа. Резко контрастирует его "сладостный, безграничный сон" после получения письма Татьяны и "страшный, непонятный сон", в котором он чувствует себя на дуэли. Не зря он проспал время дуэли ("еще над ним летает сон"). Затем этот мотив появляется в восьмой главе, после встречи Онегина и Татьяны. Он вспоминает: "та девочка…иль это сон?...", он спрашивает себя: "Что с ним? В каком он страшном сне!"

Как ранее Татьяна, Онегин полон недоумения: та, что раньше казалась такой простой, такой доверчивой и понятной, теперь оказалась на недосягаемой высоте. Татьяна - неприступная богиня, "величавая", "законодательница зал".

Но сама героиня видит все по-другому. Ее впечатление от первых балов в Москве ("теснота", "волненье", "жар", "мельканье", "шум", "хохот", "беготня", "поклоны", - в общем "волненье света") очень напоминают "адской сволочи скаканье" из сна Татьяны.

Опять Пушкин перечисляет гостей: "Проласов, заслуживший известность низостью души", "другой диктатор бальный стоял картинкою журнальной, румян как вербный херувим", "путешественник залетный, перекрахмаленный нахал". Эти люди ничем не лучше персонажей ее сна. Но по иронии судьбы теперь она хозяйка бала, хотя и не дорожит этой "ветошью маскарада", "блеском", "шумом", "чадом".

А Онегин, видя ее среди всего этого, не может понять, как она могла так измениться. Он на балах в Петербурге оказывается в роли Татьяны на шабаше. Как и Татьяна, он пытается найти этому объяснение, но не в соннике, а в литературе, читая "Гиббона, Руссо, Манзони", "без разбора".

Сон Татьяны предопределил их будущее. Да, они меняются местами (классическая для романов ситуация несовпадения), но это далеко не так важно, как то, что вся жизнь Татьяны и Евгения не удалась, она похожа на дурной сон. Ни его, ни ее в окружающем мире никто не понимает. Даже друг для друга они не очень реальны. Татьяна "мечтой стремится … в сумрак липовых аллей, туда, где он являлся ей". И Онегин в мыслях возвращается к деревенской жизни: "то сельский дом - и у окна сидит она… и все она…".

Итак, вещий сон Татьяны - один из самых важных и интересных сюжетных ходов романа, и неспроста он расположен в пятой главе - ровно посередине романа. Сон этот определяет дальнейшее развитие событий в жизни героев, предсказывая не только будущее (дуэль), но и гораздо более отдаленное. В предпоследней строфе романа Пушкин в последний раз упоминает ключевое слово "сон".

Промчалось много, много дней

С тех пор, как юная Татьяна

И с ней Онегин в смутном сне

Являлися впервые мне…

Замыкая этот "сонный круг".

Сон Татьяны имеет в тексте пушкинского романа двойной смысл. Являясь центральным для психологической характеристики "русской душою" героини романа, он также выполняет композиционную роль, связывая содержание предшествующих глав с драматическими событиями шестой главы. Сон, прежде всего, мотивируется психологически: он объяснен напряженными переживаниями Татьяны после "странного" поведения Онегина во время объяснения в саду и специфической атмосферой святок - времени, когда девушки, согласно фольклорным представлениям, в попытках узнать свою судьбу вступают в опасную игру с нечистой силой. В связи с этим следует подчеркнуть, что сон Татьяны имеет глубоко реалистическую мотивировку.

Сон Татьяны характеризует и другую сторону сознания Татьяны - ее связь с народной жизнью, с фольклором. Сон Татьяны - органический сплав "сказочных и песенных" образов с представлениями, проникшими из святочного и свадебного обрядов. Рассмотрим отдельно предметы и действия героини во время сна.

XI-XII строфы. Переправа через реку - устойчивый символ женитьбы в свадебной поэзии.

В исследованиях А. Потебни во время гаданий "на жениха" девушки делают из прутиков мостик и кладут его под подушку во время сна, загадывая: "Кто мой суженый, кто мой ряженый, тот переведет меня через мост". Потебня А. заключает: "Татьяна у Пушкина - "русская душой", и ей снится русский сон <…>. Этот сон предвещает: выходить замуж, хоть и не за милого".

Однако в сказках и народной мифологии переход через реку является также символом смерти.

Это объясняет двойную природу образов сна Татьяны: как представления, почерпнутые из романтической литературы, так и фольклорная основа сознания героини заставляют ее сближать влекущее и ужасное, любовь и гибель.

XII строфа. Татьяне снится большой взъерошенный медведь. Связь образа медведя с символикой сватовства, брака в обрядовой поэзии отмечалась исследователями.

Медведь пыхтун,

По реке плывет,

Кому пыхнет во двор,

Кому зятем в терем,

Весьма распространен был в старину обычай сажать молодых во время свадьбы на медвежий или другой густой мех.

Однако исследователи отмечают двойную природу медведя в фольклоре: в свадебных обрядах в основном раскрывается добрая "своя", человекообразная природа персонажа, в сказочных - представляющая его хозяином леса, силой, враждебной людям, связанной с водой. В этой, второй функции медведь оказывается двойником лешего, "лесного черта", и роль его как проводника в "шалаш убогий" вполне оправдана всем комплексом народных верований.

XVI-XVII строфы. Содержание строф определено сочетанием свадебных образов с представлением об изнаночном, вывернутом дьявольском мире, в котором находится Татьяна во сне.

Во-первых, свадьба - это одновременно и похороны: "За дверью крик и звон стаканов, как на больших похоронах".

Во-вторых, это дьявольская свадьба, и поэтому весь обряд совершается "навыворот". В обычной свадьбе приезжает жених, он входит в горницу вслед за "дружкой".

Во сне Татьяны все происходит противоположным образом: прибывает в дом невеста (дом этот не обычный, а "лесной", т.е. "антидом"). Войдя, она застает сидящих за столом не гостей, а лесную нечисть. Возглавляющий их хозяин является предметом любви героини. Описание нечистой силы подчинено распространенному в культуре и иконографии средних веков изображению нечистой силы как соединению несоединимых деталей и предметов.

Действие пятой главы романа «Евгений Онегин» происходит на святки. В первой части главы центральное место занимает сон Татьяны. Здесь героиня оказывается как бы на грани двух миров: потустороннего и обыденного. Вообще, описание сновидения используется в литературе с древнейших времён. Это позволяет раскрыть душевный мир персонажа, в том числе, и те его стороны, которые относятся к миру чувств, интуиции, подсознания.

Сон Татьяны важен для понимания будущих событий романа. Важно отметить, что именно образ Татьяны Лариной теснее всего связан с народным миром, с фольклором, народными поверьями. Кроме того, на всю деревенскую природу, на красоту сменяющих друг друга времен года Пушкин смотрит глазами своей любимой героини.

Итак, что же снится Татьяне? Ей снится «печальная мгла», снег, она чувствует зимний холод. Героине видится «дрожащий, гибельный мосток», через который она непременно должна перебраться. Этот переход через реку символизирует, как мне кажется, перемещение в потусторонний мир, царство мёртвых. Не случайно проводником Татьяны по этому царству окажется медведь – хозяин леса. Именно в центре этого потустороннего мира будет стоять избушка со страшными чудищами, в предводителе которых Татьяна узнает Онегина:

За столом

Сидят чудовища кругом:

Один в рогах с собачьей мордой,

Другой с петушьей головой…

Там карла с хвостиком, а вот

Полужуравль и полукот.

Лай, хохот, пенье, свист и хлоп,

Людская молвь и конский топ!

Вся эта нечисть, увидев Татьяну, потянулась к ней. Но Онегин властно произнес заветное слово – «Моё!», и все чудища вмиг исчезли. Герой остаётся наедине с девушкой, но любовного свидания не получается - некстати появляются Ленский с Ольгой. Онегин убивает Ленского ножом.

Во второй части главы описывается праздник по поводу именин Татьяны. На него начинают собираться гости:

…целыми семьями

Соседи съехались в возках,

В кибитках, бричках и санях.

В передней толкотня, тревога;

…Лай мосек, чмоканье девиц,

Шум, хохот, давка у порога,

Поклоны, шарканье гостей,

Кормилиц крик и плач детей.

Внимательный читатель сразу отметит перекличку этого описания с описанием шабаша в лесной хижине. «Уездный франтик Петушков», один из гостей Лариных, напоминает нам «петушью голову» из сна Татьяны. Рифма «мосье Трике» – «в рыжем парике» вызовет в памяти «рак верхом на пауке» – «вертится в красном колпаке». Стремительно войдут Ленский с Онегиным: «Вдруг двери настежь. Ленский входит / И с ним Онегин...». Так же, как во сне Татьяны, Ленский входит с Ольгой: «Вдруг Ольга входит, / С нею Ленский...».

Таким образом, можно уверенно сказать, что сцена именин Татьяны – воплощение ее таинственного вещего сна. Вторая часть пятой главы является как бы зеркальным отображением первой. И все, что предсказывалось и чудилось Татьяне во сне, притворится в жизнь.

Эпизод именин содержит в себе еще одну интереснейшую тему. Тема пира, бала, праздника возникает в романе неоднократно. Праздник в доме Лариных передает уют и атмосферу барских усадеб начала XIX века. Это уютный вечер, на который собираются только «свои» - провинциальные соседи. Этим именины Татьяны противопоставлены петербургским балам.

Кроме того, в сцене именин начинают развиваться два конфликта: внешний – дуэль Ленского и Онегина и внутренний – конфликта Евгения с самим собой. Мы видим главного героя, которому претит присутствие на этом празднике:

Чудак, попав на пир огромный,

Уж был сердит.

…Надулся он, и негодуя,

Поклялся Ленского взбесить

И уж порядком отомстить.

Евгению неприятно общество, пусть и провинциальное. Он хочет оградиться от него, стать от него свободным. Но герою это не удается. Убийство Ленского доказывает это лучше всего: Онегин в очередной раз пошел на поводу у мнения общества.

В сцене именин Татьяны мы видим большое количество бытовых деталей. Недаром В.Г. Белинский назвал роман «Евгений Онегин» «энциклопедией русской жизни». Кроме того, данный эпизод во многом стал поворотным моментом в судьбе героев. Не будь именин, Онегин не поссорился бы с Ленским и не убил его на дуэли. Кто знает, может быть, и с Татьяной у героя все сложилось бы иначе. Но Онегин пошел на поводу у своего характера и совершил роковую ошибку.