Философия русских революционных демократов. Русские революционеры-демократы

В России, представители революционного движения, идеологи крестьянской демократии. Революционно-демократическая идеология зародилась в 40-х гг. 19 в. и стала определяющей в общественном движении 60--70-х гг. По социальному положению Р. д. -- главным образом Разночинцы, хотя среди них были и дворяне. Один из первых Р. д. -- В. Г. Белинский. В 50--60-е гг. Р. д. во главе с Н. Г. Чернышевским, Н. А. Добролюбовым, А. И. Герценом, Н. П. Огаревым и др. пропагандировали свои идеи на страницах «Современника» и «Колокола». Р. д. сочетали идею крестьянской революции с идеями утопического социализма. Рассматривали крестьянство как главную революционную силу в стране; полагали, что Россия после уничтожения крепостного права путём крестьянской революции, минуя капитализм, придёт через крестьянскую общину к социализму. Р. д. создали тайные революционные организации -- «Землю и волю» 60-х гг., «Землю и волю» 70-х гг., «Народную волю и др. В. И. Ленин назвал Герцена, Белинского, Чернышевского и блестящую плеяду революционеров 70-х гг. предшественниками русской социал-демократии. Идеи Р. д. оказали плодотворное влияние на развитие общественных наук, литературы и искусства народов России.

Народники

Идеология народничества основывалась на системе «самобытности» и самобытном пути развития России к социализму, минуя капитализм. Объективными условиями появления в России такой идеи явились слабое развитие капитализма и наличие крестьянской поземельной общины. Основы этого «русского социализма» были сформулированы на рубеже 40--50-х годов А. И. Герценом. Поражение революций 1848--1849 гг. в странах Западной Европы произвело глубокое впечатление на Герцена, породило у него неверие в европейский социализм, разочарование в нем. Сопоставляя судьбы России и Запада, Герцен пришел к выводу, что социализм сначала должен утвердиться в России и основной «ячейкой» его станет крестьянская поземельная община. Крестьянское общинное землевладение, крестьянская идея права на землю и мирское самоуправление явятся, по Герцену, основой построения социалистического общества. Так возник «русский (или общинный) социализм» Герцена.

«Русский социализм» Герцена был ориентирован на крестьянство как свою социальную базу, поэтому получил также название «крестьянского социализма». Его главные цели состояли в освобождении крестьян с землей без всякого выкупа, ликвидации помещичьего землевладения, введении крестьянского общинного самоуправления, независимого от местных властей, демократизации страны. «Сохранить общину и освободить личность, распространить сельское и волостное самоуправление на города, на государство в целом, поддерживая при этом национальное единство, развить частные права и сохранить неделимость земли -- вот основной вопрос революции»,-- писал Герцен. Эти положения Герцена впоследствии были восприняты народниками, поэтому его называют основоположником, «предтечей», народничества.

Идея общинного социализма, сформулированная Герценом, была развита Н. Г. Чернышевским. Но, в отличие от Герцена, Чернышевский иначе смотрел на общину. Для него община -- патриархальный институт русской жизни, которая призвана сначала выполнить роль «товарищеской формы производства» параллельно с капиталистическим производством. Затем она вытеснит капиталистическое хозяйство и окончательно утвердит коллективное производство и потребление. После этого община исчезнет как форма производственного объединения.

Возникнув в 1870-х гг., этот термин применяется относительно разных течений общественного движения. Так, в начале 1880-х гг., когда шла ожесточённая полемика между «либеральной» журналистикой и уличным патриотизмом, словом «народники» иногда обозначались представители грубого шовинизма и разнуздывания инстинктов толпы. Понятие «народничество» часто употреблялось как синоним демократизма и вообще интереса к простому народу. Так, в обзорах русской литературы обыкновенно выделяли в одну общую группу «беллетристов-народников» и включали в неё как Г. И. Успенского, так и Н. Н. Златовратского, хотя они -- представители весьма различных взглядов на народную жизнь. Наименование «народник» почти никто из писателей и публицистов за собой не признавал. Один только Каблиц-Юзов назвал свои взгляды «основами народничества», чем немало содействовал тому, что многие, по существу своих воззрений весьма близко подходившие к народничеству, протестовали против именования их народниками. В народничестве Юзова было слишком много примирения с явлениями, возмущавшими гражданское чувство, а ещё более отталкивали грубые нападки на интеллигенцию, обзывание таких писателей, какН. К. Михайловский, А. Н. Пыпин и др., «либеральными будочниками» и т. д.

В рамках народнического движения существовали два основных течения -- умеренное (либеральное) и радикальное (революционное). Представители умеренного течения стремились к ненасильственным социальным, политическим и экономическим преобразованиям. Представители радикального течения, считавшие себя последователями Чернышевского, стремились к быстрому насильственному свержению существовавшего режима и немедленному осуществлению идеалов социализма.

Также по степени радикализма в народничестве можно различить следующие направления: консервативное, реформистское, либерально-революционное, социально-революционное, анархистское.

в России - представители революц. движения во 2-й пол. 19 в., идеологи крест. демократии. Революц.-демократич. идеология зародилась в 40-х гг. 19 в. и стала определяющей в обществ. движении 60-70-х гг. Р. д. сочетали идею крест. революции с утопич. социализмом. Они считали крестьянство гл. революц. силой в стране, полагали, что Россия после уничтожения крепостного права путем крест. революции, минуя капитализм, придет через крест. общину к социализму. На деле осуществление программы Р. д. объективно привело бы к развитию капитализма, не стесненного крепостнич. пережитками. По социальному положению Р. д. были гл. обр. разночинцами, хотя много среди них было и дворян. Одним из первых Р. д. являлся В. Г. Белинский. Р. д. 50-60-х гг. во главе с Н. Г. Чернышевским, Н. А. Добролюбовым, А. И. Герценом, Н. П. Огаревым и др. проводили свои идеи на страницах "Колокола", издававшегося за границей, и "Современника". Р. д. создали тайные революц. орг-ции: "Землю и волю" 60-х гг., "Землю и волю" 70-х гг., "Народную волю" и др. (см. также Народничество). Рус. писатели M. E. Салтыков-Щедрин, Н. А. Некрасов, Г. И. Успенский, укр. поэт Т. Г. Шевченко, арм. философ и публицист М. Л. Налбандян и др. развивали и пропагандировали революц.-демократич. идеи. Р. д. оказали исключительно плодотворное влияние на развитие науки, лит-ры, искусства народов России. В. И. Ленин назвал Герцена, Белинского, Чернышевского и блестящую плеяду революционеров 70-х гг. предшественниками рус. с.-д. (см. Полн. собр. соч., 5 изд., т. 6, с. 25 (т. 5, с. 342)).

Революционные демократы были идеологами, защитниками интересов угнетенного крепостного крестьянства и других слоев трудящихся. Они боролись за уничтожение самодержавия и крепостного права, остро бичевали помещичье-буржуазных либералов. Мыслители проповедовали идей утопического крестьянского социализма, который должен был «вырасти» после революционных преобразований из крестьянских общин и «рабочих артелей». Они стояли на позициях философского материализма, развивали атеистическую и диалектическую традиции в России, ратовали за союз материалистической философии с передовым естествознанием, с прогрессивным искусством и революционным движением.

Виссарион Григорьевич Белинский критиковал крепостничество, либералов, обличал власть капитала на Западе, одобрял революционные выступления пролетариев в Европе. Как диалектик, Белинский высоко ценил идею прогрессивного развития через отрицание старого новым. Диалектика Белинского служила революционной демократии в ее борьбе против абсолютистксо-крепостнических порядков России. Испытав влияние взглядов Л. Фейербаха, он выступал против идеалистических и метафизических абстракций, призывал изучать жизнь во всех ее многообразных особенностях, формах и проявлениях и безбоязненно в нее вторгаться. Гегелевскую абсолютную идею Белинский объявляет «кровожадным молохом», которому приносится в жертву судьба личности и целых народов. Мыслитель выступал за свободу личности, ее всестороннее интеллектуальное и физическое развитие. Освобождение личности он ставил в прямую зависимость от завоевания свободы и установления подлинно демократических порядков общества. В. Г. Белинский не отрицал значения выдающихся личностей в истории, но главным двигателем общественно-исторического прогресса, основной движущей силой в деле коренных социальных преобразований он объявлял народ. Белинский верил в здравый ум народа, в его творческие силы. Одновременно мыслитель высказал глубокую догадку относительно роли «материальных потребностей» и «материальной нужды» в развитии человеческого общества, объявляя их великим рычагом нравственной деятельности. Если бы человек не нуждался в пище, в одежде, в жилище, в удобствах жизни, он навсегда остался бы в животном состоянии. Белинский настойчиво проводил мысль о беспрерывном и бесконечном развитии и совершенствовании человечества. По его мнению, развитие общества совершается не прямолинейно, а по спирали, от низших и примитивных форм к более сложным и богатым по своему содержанию, характеру, направлению и значению. Духовная жизнь человека, деятельность человеческого разума есть порождение органической материи на высшей фазе ее развития. Источник знания – в чувствах.

Выдающейся заслугой Белинского была новая постановка вопроса об искусстве и его общественном значении, о литературе и ее роли в общественной жизни. Он критикует теорию «чистого искусства», доказывая, что искусство выражает духовную жизнь народа определенного исторического периода, его запросы, надежды и чаяния. Исходя из того, что «жизнь всегда выше искусства», Белинский видел в нем отражение самой жизни. Искусство, как и жизнь, подвержено постоянному развитию, совершенствованию, границ которым нет. И, хотя, красота – одно из необходимых условий искусства, главное в нем – злободневность. Художественная форма должна нести передовые идеи, быть социально и эмоционально насыщенной. Развитие искусства обусловлено эпохой, ее социальными и политическими противоречиями (искусство – энциклопедия жизни). Высший критерий произведения искусства – его народность, национальная самобытность и общечеловечность. Художник, должен чувствовать свой гражданский долг и ответственность перед человечеством.

Выдающимися проповедниками революционно-демократических идей и социалистического обновления России были А. И. Герцен и Н. П. Огарев. Они считали, что освобождение крестьян должно быть проведено с соблюдением трех принципов; права каждого на землю, общинного владения ею, мирского управления. Грабительский характер крестьянской реформы 1861 г., волна крестьянских восстаний в стране и жестокая расправа царизма и помещиков над бунтовавшим народом помогли Герцену и Огареву убедиться в необходимости революции в России. Установив связь с Чернышевским, они приняли активное участие в образовании нелегальной революционной организации «Земля и воля». Основными политическими требованиями этой группы были: земля, воля и образование для народа. Считая, что добиться этого народ может только сам, они призывали народ к восстанию. Потеряв надежду на то, что из революций на Западе может вырасти социализм, Герцен и Огарев обращают внимание на крестьянскую общину. В ней они видят зародыши будущего крестьянского социализма.

Развивая материалистическую традицию в России, А. И. Герцен и Н. П. Огарев стремились соединить философию с социализмом. Герцен критиковал идеалистов, считая, что наука должна опираться на природу. А философия должна иметь практическое применение. Истину он трактовал как процесс восхождения от неполного знания ко все более полному (от явления к сущности, от формы к содержанию). Природа предшествует человеку, который появляется в результате развития органической материи. Не логическое развитие идеи предшествует реальному развитию природы, а, наоборот, логическое немыслимо без природы и до природы. Источником знания Мыслители считали опыт, чувства, в дальнейшем обрабатываемые разумом. Они отстаивали единство философии и естествознания. Философия, по их мнению, без естествознания погрязнет в голых абстракциях, естествознание без философии теряется в фактах, превращается в описательную морфологию. Герцен и Огарев ценили диалектику. Природа рассматривалась ими как вечный процесс обновления и развития. Но развитие не есть плавный и безболезненный процесс, оно совершается через борьбу противоположных начал. В диалектике Герцен и Огарев видели «алгебру революции», призванную соединить философию с социализмом.

Николай Гаврилович Чернышевский также отстаивал материализм в философии. Его труды «Эстетические отношения искусства к действительности», «Очерки гоголевского периода русской литературы», «Критика философских предубеждений против общинного владения», «Антропологический принцип в философии», «Характер человеческого знания» развивали материалистическую и диалектическую традиции в русской философии. Чернышевский пришел к выводу, что не только в политике, но и в философии, социологии, политической экономии, эстетике идет острая борьба различных направлений, партий и что принадлежность мыслителя к той или иной борющейся в обществе партии, накладывает отпечаток на его труды, находит в них отражение. Сам он свою философию сознательно ставил на службу революционной демократии. Чернышевский считал, что философия призвана решать общие проблемы науки, духа и материи, о свободе человеческой воли, о бессмертии или смертности души. Согласно мыслителю, природа существует независимо от сознания и до него. Все многообразие форм в физическом мире он подводил под понятие материи. Он считал, что предметы в мире находятся в постоянном взаимодействии, основные формы существования материи – пространство и время. Материя и движение неуничтожимы. Материя лишь переходит из одного состояния в другое, но количество вещества и движения не изменяются. Опираясь на данные естественных наук, Чернышевский развивал мысль о «единстве человеческого организма, пытался материалистически объяснить происхождение сознания из ощущения путем его усложнения и развития. Источником познания он считал опыт и чувства. Человек способен познавать окружающий мир, открывать в нем новые явления, проникать в тайны предметов. Антропологический принцип мыслитель использовал для критики идеализма и религии, для защиты простого человека, его свободы и интересов. Он отстаивал конкретность истины, пытался определить ее критерии в практике человеческой жизни. Диалектику Гегеля мыслитель считал важнейшим завоеванием философской науки, острым оружием в борьбе против реакции и застоя, но, вместе с тем, критиковал Гегеля за консерватизм. У него диалектика служила для теоретического обоснования необходимости классовой борьбы, народной революции, осуществления социалистических идеалов и исторического прогресса в целом. Развитие Чернышевский трактует как саморазвитие (превращение физических процессов в химические, количественных изменений в качественные, эволюция жизни и т. д.). Что до общественного развития, то Чернышевский считал, что оно проходит не плавно, а через острую борьбу между богатыми и бедными, т.е. через классовую борьбу.

В эстетике он продолжал взгляды Белинского. Чернышевский считал, что искусство возникает не из одних только эстетических потребностей, но и из общественных запросов, вызывается к жизни историческими условиями. Признание действительности как исходного начала искусства – краеугольный камень материалистической эстетики Чернышевского. Задача художника – правдивое воспроизведение особенностей и тенденций жизни (воспроизведение типических черт в типических образах), имеющее целью у воспринимающего произведение искусства перестроить действительность на более разумных началах. Искусство призвано объяснять жизнь, нести в народ передовые идеи, воспитывать народ в духе гуманных идеалов, бороться с реакционными идеями. Оно, по мнению Чернышевского, должно также выносить приговор жизни, быть глубоко идейным. Искусство охватывает все стороны бытия, все, что представляет интерес для человека; оно воспроизводит и отражает его думы и чаяния, радости и печали, показывает многообразные стороны жизни общества, общественные недуги и болезни, а также средства и пути избавления от них. Искусство, по мнению мыслителя, есть действительность, схваченная и отраженная художественными средствами, оно черпает прекрасное из самой действительности. Стало быть, «прекрасное есть жизнь», жизнь всегда выше искусства, она его источник, его главная опора. Прекрасное порождается действительностью, и если бы его не было в ней, то идея прекрасного не могла бы появиться в искусстве. Прекрасна жизнь, проникнутая благородными порывами и преобразованная в соответствии с интересами народа. Принципы новой этики, «этики разумного эгоизма», сочетающего интересы личности и общества, отвергающего эгоцентризм, тунеядство, праздность, порабощение человека человеком, Чернышевский излагает в романе «Что делать?». Он ставил своей задачей воспитать нового человека, революционера и гуманиста, с высокими нравственными идеалами, готового к жертвенности и подвигу.

Чернышевский верил в то, что несмотря ни на какие препятствия, зигзаги и отступления, общество все же движется вперед. Общественная жизнь, считал мыслитель, развивается по своим законам, а избранных народов не существует. Движущей силой истории является классовая борьба и экономическое развитие. Народ – главная сила исторического процесса, вершитель судеб своей родины. Выдающиеся личности порождаются исторической необходимостью. Признавая роль географической среды, он считал, что развитие и труд сглаживают ее влияние. Выдающуюся роль, по его мнению, играют революции в развитии истории.

Николай Александрович Добролюбов был идейным соратником Чернышевского. Он видел в самодержавии, крепостном праве и либерализме главных врагов освободительной борьбы. В статье « Органическое развитие человека в связи с его умственной и нравственной деятельностью» мыслитель критиковал идеалистические и вульгарно-материалистические трактовки человека и его сознания. Добролюбов рассматривал человека как единый организм, в котором телесное порождает духовное, мозг составляет материальную основу сознания. В окружающей природе действуют объективные законы. Человек не изменяет их, а, открывая, использует в своей деятельности. Движение, пространство, время неотделимы от материи. Психическая деятельность людей имеет своим источником предметный мир и чувства. Но последние только тогда превращались в понятия и идеи, когда нормально функционирует мозг. Мысль без предмета, объекта невозможна. Категории логики имеют свое основание в предметах окружающей действительности, выражают реальные процессы жизни. Как и Чернышевский, Добролюбов считает, что в обществе действуют объективные законы, а движущей силой исторического процесса являются классовая борьба и действия народных масс. Выдающихся личностей он сравнивал с искрой, которая способна взорвать порох, но не может воспламенить камень. Добролюбов признавал прогрессивное значение смены крепостного строя капиталистическим, он не испытывал по отношению к последнему иллюзий, считая, что он должен быть сменен более прогрессивным, социалистическим.

Труды Добролюбова проникнуты духом борьбы за реализм и народность, высокую идейность искусства. Вслед за Чернышевским, он считал, что искусство порождается самой жизнью, оно не самоцель, а проводник передовых идей и теорий, защитник науки и прогресса. Мерой художественного таланта, по его мнению, служат: жизненная правда в творчестве художника, реализм; широта охвата им жизни, значительность его художественных образов; глубина проникновения писателя в сущность изображаемого явления, яркость художественного изображения, вызывающая у читателя одобрение или гнев, зажигающая его новыми идеями. Художник, чтобы выполнить свое предназначение, должен обладать не только талантом, но и умением философски осмысливать происходящее, отделить главное от второстепенного, существенное от несущественного.

К числу выдающихся представителей революционно-демократического лагеря принадлежали также Писарев, Шелгунов, Антонович. Революционно-демократические идеи, облеченные в завуалированную, аллегорическую форму, Писарев излагал в подцензурных статьях «Русского слова». Народные революции он считал правомерными и неизбежными, решающими исход борьбы социальных групп в обществе. Писарев объявлял труд абсолютным условием жизни, необходимой предпосылкой счастья людей, источником материального благополучия и духовного богатства. Мыслители разделяли социалистические идеи, изложенные Чернышевским в романе «Что делать?», считая что светлое будущее наступит не только для героев, но и для простых людей. Шелгунов под влиянием взглядов Энгельса все больше внимания уделяет рабочему вопросу в России. Писарев, Шелгунов, Антонович были последовательными материалистами. Писарев указывал на наличие двух борющихся лагерей в философии – идеалистов и материалистов. Причину возникновения идеализма он видел в отрыве фантазии от действительности. Последователи Чернышевского признавали не только изначальное существование природы и ее законов, но и возможность их познания. Они отстаивали единство мира, считая, что в его основе лежит единая материальная субстанция, непрерывно развивающаяся от низшего к высшему и достигшая уровня разумной жизни. Большое место в творчестве Писарева и Антоновича отведено защите и пропаганде идей Ч. Дарвина.

У истоков русской революционно-демократической идеологии стояли А.И.Герцен и В.Г.Белинский.

В 1842-1843 гг. Герцен пишет цикл философских работ «Дилетантизм в науке», а несколько позднее, в 1844-1846 гг., свой основной философский труд «Письма об изучении природы», в которых предстает как последовательный материалист и сторонник социалистического строя, воплощавшего единство человеческого бытия и разума.

Годы ссылки оказали заметное влияние на мировоззрение А.И.Герцена. В 40-е годы по своим убеждениям он был вполне сложившимся демократом, революционером и социалистом. Человек с такими убеждениями в николаевской России не мог найти применения своим силам, и в 1847 г., в канун революции во Франции, Герцен уезжает из России. Начало французской революции воодушевило его, он был полон веры в демократическую Европу, ее победу над реакцией. Однако последовавшее вскоре после этого поражение революционных сил породило в Герцене глубокий пессимизм. В 5О-е годы создается теория «русского социализма». Герцен увязывает будущее человечества с Россией, которая, по его мнению, придет к социализму, минуя капитализм. Важную роль в этом должна была сыграть община, хранившая в себе начало социалистического общества. Будущий социалистический строй в России должен был установиться после отмены крепостного права, с развитием общинных начал в сочетании с утверждением демократической республики.

На 40-е годы приходится расцвет деятельности выдающегося публициста и литературного критика России В.Г.Белинского. С 1839 г. он приезжает в Петербург и начинает работать в «Отечественных записках». Важную роль в формировании демократических и материалистических взглядов Белинского сыграло в эти годы его общение с Герценом.

Основным условием всех преобразований в России Белинский видел в отмене крепостного права и ликвидации существовавшего сословного и политического строя. «Вопросом вопросов» становится для него идея социализма. В своем знаменитом «Письме к Гоголю», написанном незадолго до смерти, Белинский сформулировал революционно-демократическую программу-минимум на 40-е годы, включавшую отмену крепостного права, прекращение телесных наказаний и элементарное соблюдение законов в стране. Ранняя смерть в 1848 г. оборвала творчество В.Г.Белинского, которому не было тогда и 40 лет.

Революционеры-демократы (А.И. Герцен, Н.П. Огарев, В.Г. Белинский) разделяли некоторые идеи западников, но в целом выступали против буржуазно-либеральной идеологии. Они развивали идеи утопического социализма и в отличие от декабристов стремились не к организации военного заговора, а к народной революции.

А.И. Герцен сформулировал теорию общинного социализма, согласно которой Россия сможет перейти к нему через крестьянскую общину – готовую ячейку социалистического общества. В качестве главных условий построения социалистического общества в России он считал отмену крепостного права и ликвидацию самодержавия.

В 1840-е гг. с критикой российской действительности и программой революционного преобразования страны выступал популярный литературный критик В.Г. Белинский, видевший ее возрождение «в успехах цивилизации, просвещения, гуманности, пробуждения в русском народе чувства собственного достоинства, правах и законах, сообразных со здравым смыслом и справедливостью, необходимости гарантий для личности, чести и собственности».

Вы также можете найти интересующую информацию в научном поисковике Otvety.Online. Воспользуйтесь формой поиска:

Еще по теме Революционеры-демократы:

1. 31 5.2.Становление теории и критики детской литературы в России. Требования революционеров - демократов к детской литературе /Белинский, Чернышевский, Добролюбов.
2. 12. Тоталитаризм и демократия в современной западной политической теории. Теория тоталитаризма Х. Арендт. Концепция отрытого общества К.Р. Поппера. Р. Арон о демократии и тоталитаризме. Теория плюралистической демократии Р. Даля. Концепция демократии Й. Шумпетера.

Совершенно иными, принципиально отличными были общественно-политические взгляды русских революционных демократов, выступавших в 40-х годах XIX в. Виссарион Григорьевич Белинский, Александр Иванович Герцен и их единомышленники были наиболее последовательными про­тивниками феодально-крепостнического строя и вместе с тем выступали с острой критикой буржуазных общественных отношений. Революционные демократы являлись идеологами эксплуатируемых масс предреформенной России. Они в равной мере отвергали как бесчеловечное угнетение крестьянства крепостниками,так и жестокость капиталистической эксплуа­тации. Между ними и идеологами помещиков-крепостников, так же как и идеологами растущей буржуазии, лежала четкая грань непримиримых классовых противоречий.

Белинский, Герцен и их последователи были демократами, револю­ционерами. Своим призванием они считали борьбу за интересы широких на­родных масс. «Социальность… девиз мой,- писал Белинский в сентябре 1841 г. Боткину.-…Что мне в том, что для избранных есть блаженство, когда большая часть и не подозревает его возможности? Прочь же от меня блаженство, если оно достояние мне одному из тысяч! Не хочу я его, если оно у меня не общее с меньшими братиями моими»!.

Подлинный демократизм Белинского делал его последовательным и горячим противником крепостного права. Антикрепостническая направ­ленность свойственна всей его литературной деятельности. Она ясно видна уже в юношеском произведении Белинского - в драме «Дмитрий Кали­нин», автору которой было всего лишь 20 лет. Ею пронизаны все статьи ве­ликого критика в последующие годы, включая знаменитое «Письмо к Го­голю» (1847 г.), которое, как писал В. И. Ленин, подводило итог литера­турной деятельности Белинского и являлось «…одним из лучших произведе­ний бесцензурной демократической печати…».

Белинский постоянно ощущал свою кровную связь с народом. Под­черкивая это в одной из поздних статей («Взгляд на русскую литературу 1846 года»), он выражал глубокую веру в творческие силы своего народа и его славное будущее: «Нам, русским, нечего сомневаться в нашем поли­тическом и государственном значении: из всех славянских племен только мы сложились в крепкое и могучее государство, и как до Петра Великого, так и после него, до настоящей минуты, выдержали с честью не одно су­ровое испытание судьбы, но раз были на краю гибели, и всегда успевали спасаться от нее и потом являться в новой и большей силе и крепости. В на­роде, чуждом внутреннего развития, не может быть этой крепости, этой силы, Да, в нас есть национальная жизнь, мы призваны сказать миру свое слово, свою мысль, но какое это слово, какая мысль,- об этом пока еще ра­но нам хлопотать. Наши внуки или правнуки узнают это без всяких усилий напряженного разгадывания, потому что это слово, эта мысль будет ска­зана ими…».

На этой твердой убежденности в жизненной силе русского народа был основан искренний и глубокий патриотизм Белинского. Еще в конце 1839 г., в условиях полного бесправия закрепощенного крестьянства, он уверенно писал о грядущем расцвете подлинно народной русской культуры:

«Завидуем внукам и правнукам нашим, которым суждено видеть Рос­сию в 1940 году - стоящею во главе образованного мира, дающею законы и науке и искусству, и принимающею благоговейную дань уважения от всего просвещенного человечества».

Подлинный патриотизм - характерная черта, определявшая все ми­ровоззрение революционных демократов 40-х годов XIX в. Он вытекал из горячей любви и уважения к своему народу, чуждых представителям господствующих классов. Достаточно напомнить, что приведенные выше

Слова Белинского написаны были всего лишь через три года после опубли­кования известного «философического письма» П. Я. Чаадаева, проникну­того пессимистической оценкой не только современной ему действитель­ности, но и будущего России, в духе типичного буржуазного космополи­тизма. Резко осуждая «беспачпортных бродяг в человечестве» - «гумани­стических космополитов» из среды западников, Белинский прямо заявлял о своей идейно-политической самостоятельности в этом вопросе: «Но, к счастью, я надеюсь остаться на своем месте, не переходя ни к кому» 1 .

Уверенность в жизненной силе русского народа лежит в основе всей деятельности революционных демократов, посвятивших себя защите на­родных интересов. Получив в эмиграции возможность писать открыто, Герцен уже в 1849 г. прямо указывал на свою «…кровную связь с народом, в котором находил так много отзывов на светлые и темные стороны моей души, которого песнь и язык - моя жизнь и мой язык» .

Ставя в это время своей целью ознакомление европейской демократии с подлинной, народной Россией, он с гордостью истинного патриота писал: «Пусть она [Европа] узнает ближе народ, которого отро­ческую силу она оценила в бою, где он остался победителем; расскажем ей об этом мощном и неразгаданном народе, который втихомолку образо­вал государство в шестьдесят миллионов, который так крепко и удивитель­но разросся, не утратив общинного начала, и первый перенес его через начальные перевороты государственного развития; об народе, который как- то чудно умел сохранить себя под игом монгольских орд и немецких бю­рократов, под капральской палкой казарменной дисциплины и под позор­ным кнутом татарским, который сохранил величавые черты, живой ум и широкий разгул богатой натуры под гнетом крепостного состояния и в ответ на царский приказ образоваться ответил через сто лет громадным явлением Пушкина. Пусть узнают европейцы своего соседа; они его только боятся,-надобно им знать, чего они боятся».

Подобно Белинскому и Герцену, такого же рода убеждения были свой­ственны и их единомышленникам из числа наиболее передовой интеллиген­ции того времени. В этом отношении типичны были, например, мысли ряда петрашевцев, на формирование мировоззрения которых, по их собствен­ному признанию, решающее влияние оказывал Белинский. Наиболее яркими примерами связи деятельности этих последователей Белинского с интересами народных масс могут служить материалы следствия по делу пет­рашевцев, относящиеся к самому Буташевичу-Петрашевскому и к Баласогло.

В своих показаниях следственной комиссии Буташевич-Петрашевский настойчиво подчеркивал, что он стремился к облегчению тяжелого поло­жения народных масс, и неоднократно называл себя русским патриотом. Уже в пространном показании 19-26 мая 1849 г. он писал: «Вы услышите от [меня] мнения, никогда необнаруженные - о предметах важных нашего быта общественного - слово истинного патриота… Порой за этим делом… вы увидите, как в перспективе, тысячу жертв, невинно сгубленных, ты­сячи неправд, губящих силу парода русского…» Столь же определенно он высказывался и в показании, данном около 20 июня того же года: «Теперь позвольте поговорить, как русскому и патриоту, за других и за себя».

Глубокая уверенность в силах и великом будущем русского народа особенно ярко отразилась в записке петрашевца А. П. Баласогло «Проект учреждения книжного склада с библиотекой и типографией», обнаруженной у него при обыске. Многие страницы этого замечательного документа про­никнуты чувством подлинной гордости за свой народ. Вот на выдержку лишь два места из этого «проекта»:

«… В России есть и должно быть все… В ней-то и должны быть люди - нигде инде, как именно в ней. И они были, начиная с Петра до второго рус­ского Ломоносова, поэта-философа Кольцова, умершего в цвете лет на наших глазах. В России нет только веры в Россию, и скорее нет общежития, людскости, а не людей…

…В ней и только в ней сосредоточены все нити всемирной истории -этого гордиева узла, который так храбро разрубают парижские александры, не зная ничего, кроме Европы, и так плохо, и так хитро запутывают, воображая, что распутали, терпеливые труженики Германии - эти дикообразы европейской мысли, с пастушескими нравами мечтательных тюленей».

Глубоко народный характер патриотизма революционных демокра­тов 40-х годов XIX в. определялся последовательной революционностью их мировоззрения. Они видели непримиримость внутренних противоречий феодально-крепостнического строя и ломку его революционным путем считали неизбежной. Касаться этой темы в условиях подцензурной печа­ти при Николае I они, разумеется, не могли. Но в личном общении, в переписке они прямо высказывали мысли о необходимости революцион­ного переворота и в России.

Можно указать, например, что в письмах Белинского эта тема затра­гивалась неоднократно. Отмечая в одном из писем середины 40-х годов свою веру в «социальность» («нет ничего выше и благороднее, как способ­ствовать ее развитию и ходу»), он, явно полемизируя с либерально-рефор­мистскими взглядами западников, писал: «Но смешно и думать, что это может сделаться само собою, временем, без насильственных переворотов, без крови… Дай что кровь тысячей в сравнении с унижением и страданием миллионов?» .

В другом месте, касаясь того же вопроса, Белинский высказался еще более определенно: «Тут нечего объяснять -- дело ясно, что Робеспьер не ограниченный человек, не интересан, не злодей, не ритор, и что тысяче­летнее царство божие утвердится на земле не сладенькими и восторженными фразами идеальной и прекраснодушной Жиронды, а террористами - обо­юдоострым мечом слова и дела Робеспьеров и Сен-Жюстов».

Будучи подлинными демократами и революционерами, осознавшими свою кровную связь с народом и посвятившими себя защите его интересов, Белинский, Герцен и их последователи являлись носителями наиболее передовой идеологии своего времени. Недаром В. И. Ленин, обосновывая мысль об исключительно большом значении для успеха революционной борьбы верных теоретических взглядов, счел необходимым упомянуть и Герцена и Белинского, начав именно с их имен перечень «предшественни­ков русской социал-демократии». «…роль передового борца,- писал он в 1902 г.,- может выполнить только партия, руководимая передовой теорией. А чтобы хоть сколько-нибудь конкретно представить себе, что это означает, пусть читатель вспомнит о таких предшественниках русской социал-демократии, как Герцен, Белинский, Чернышевский и блестящая плеяда революционеров 70-х годов…».

В другой своей работе, относящейся уже к 1920 г., говоря о правиль­ности одной только революционной теории марксизма, В. И. Ленин, как известно, давал высокую оценку общественно-политического мировоззре­ния революционных демократов 40-х годов XIX в. Период поисков мар­ксистской теории В. И. Ленин определял временем «с 40-х до 90-х годов про­шлого века»: «Марксизм, как единственно правильную революционную тео­рию, Россия поистине выстрадала полувековой историей неслыханных мук и жертв, невиданного революционного героизма, невероятной энергии и беззаветности исканий, обучения, испытания на практике, разочарований, проверки, сопоставления опыта Европы».

Белинский, Герцен и другие передовые люди 40-х годов XIX в. были революционными демокра­тами и социалистами. Ха­рактеризуя Герцена ко времени его отъезда за границу в 1847 г.,

В. И. Ленин указывал:

«Он был тогда демократом, революционером, социа­листом». Белинский 8 сен­тября 1841 г. писал Бот­кину: «Итак, я теперь в новой крайности, - это идея социализма, которая стала для меня идеею идей, бытием бытия, вопросом вопросов, альфою и оме­гою веры и знания. Все из нее, для нее и к ней.

Она вопрос и решение во­проса. Она (для меня) по­глотила и историю, и ре­лигию, и философию. И по­тому ею я объясняю теперь жизнь мою, твою, и всех, с кем встречался я на пу­ти жизни» .

Интерес к теориям социалистов-утопистов был типичен для многих пе­редовых людей России 40-х годов. Сочинения Оуэна, Сен-Симона, Фурье, Прудона, Луи Блана и других, несмотря на запрещение их цензурой, поступали в Россию зна­чительными партиями.

Относительно широкое распространение работ социалистов-утопистов подтверждается результатами обысков у частных лиц и в книжных магази­нах в связи с делом петрашевцев. При аресте первой группы петрашевцев агентам III отделения предписано было конфисковать все бумаги аре­стованных и обнаруженные у них запрещенные книги. При последующих же арестах десятков новых лиц по этому делу распоряжение о книгах уже не выполнялось. Запрещенные сочинения обнаружены были у многих лиц, и наличие их не могло, как выяснилось, служить серьезной уликой для обвинения, а образцы их поступили в учреждение графа Орлова в изо­билии уже при первых арестах.

Подобные же результаты дали обыски и у книготорговцев. В книжных лавках Петербурга, Риги, Дерпта и других городов были обнаружены ты­сячи томов такого рода литературы. Характерно, например, что, получив отписку от московского начальства, что подобных изданий в Москве не обнаружено, начальник канцелярии III отделения ген. Дубельт наложил резолюцию: «Не верю». Несколько позднее скептицизм Дубельта под­твердился,- случайно было установлено, что в Москве запрещенными книгами торговал в своем книжном магазине Готье, поплатившийся за это в 1849 г. административным взысканием.

Мало этого: отвечая на возрастающие запросы своих читателей, рус­ские газеты и журналы в 40-х годах прошлого столетия начали системати­чески упоминать о появлении за границей новых работ социалистов-утопи­стов и иногда аннотировать их, подчас в весьма благоприятном для авторов освещении. А в 1847 г. в первых четырех книгах «Отечественных за­писок» была напечатана обширная работа (168 страниц большого формата) В. Милютина «Пролетарии и пауперизм в Англии и Франции», излагавшая в систематическом виде довольно полно и сравнительно точно учения со­циалистов-утопистов.

Несомненно, что не только революционно-демократические убеждения, но также и социалистические взгляды были свойственны многим предста­вителям передовой русской интеллигенции.

Указание В. И. Ленина о том, что передовая мысль русских револю­ционных демократов уже в 40-х годах XIX в. «жадно искала правильной революционной теории», следя за «последним словом» в этой области, на­ходит полное подтверждение в проникновении в крепостную Россию того времени первых произведений основоположников марксизма.

Некоторые существенные положения одной из ранних работ Ф. Эн­гельса («Шеллинг и откровение», Лейпциг, 1842) стали известны читателям «Отечественных записок» уже в самом начале 1843 г. В первом номере этого журнала была напечатана небольшая статья В. Боткина «Германская ли­тература», о которой Белинский в письме к автору отозвался с полным одоб­рением: «Твоя статья о „Немецкой литературе» в 1 № мне чрезвычайно понравилась - умно, дельно и ловко». В этой статье Боткин буквально целыми абзацами приводил текст из вступительной части упомянутой лейп­цигской брошюры Энгельса, вышедшей, кстати сказать, без указания фа­милии автора. Вот пример параллельных отрывков из этих двух работ:

Статья Боткина

«Его философия религии и философия права получили бы иной вид, если б он развил их из чистой мысли, не включая в нее положительных элемен­тов, лежавших в цивилизации его вре­мени; ибо отсюда именно вытекают противоречия и неверные выводы, за­ключающиеся в его философии религии и философии нрава. Принципы в них всегда независимы, свободны и истин­ны, - заключения и выводы часто близоруки».

Брошюра Энгельса

«… его философия религии и его философия права безусловно получили бы совсем иное направление, если бы он больше абстрагировал от тех по­зитивных элементов, которыми пропи­тана духовная атмосфера его эпохи, но зато сделал бы больше выводов из чистой идеи. Этим основным грехом можно объяснить все непоследователь­ности, все противоречия у Гегеля… Принципы всегда носят печать незави­симости и свободомыслия, выводы же - этого никто не отрицает - нередко умеренны, даже консервативны».

Как видим, по иронии судьбы в роли первого популяризатора ранних работ Энгельса в русской печати выступил типичный западник В. П. Бот­кин!

Сжатая итоговая оценка Энгельсом философии Гегеля, дословно пере­веденная наряду с другими текстами Боткиным для его статьи, несомненно запомнилась многими современниками. Достаточно указать, что она почти дословно снова была повторена в середине 50-х годов Н. Г. Чернышевским в «Очерках гоголевского периода русской литературы»

В середине же 40-х годов до русских революционных демократов до­шли и другие работы основоположников марксизма. Из писем Белинского мы знаем, что еще в 1844 г. он прочитал их статьи в «Немецко-Французском Ежегоднике». А именно там были опубликованы гениальные работы, по­ложившие начало великой революции в философии: статья К. Маркса «К критике гегелевской философии права» и «Очерки критики политиче­ской экономии», написанные Ф. Энгельсом.

В группе Белинского - Герцена несомненно было известно об отно­шении Маркса к работам Прудона: ведь оценка учения Прудона была дана Марксом 28 декабря 1846 г. в письме к Анненкову. Ответ Маркса был, ко­нечно, сообщен Белинскому, с которым Анненков в 1847 г. встречался за границей. Ранние работы Маркса и Энгельса знали и петрашевцы. Об их со­чинениях не мог не слышать, в частности, Н. Спешнев во время его пребыва­ния с 1842 по 1846 г. в Западной Европе, где он познакомился с Вейтлингом. Мы знаем также, что в библиотеке кружка Буташевича-Петрашевского имелось брюссельское издание (1847 г.) «Нищеты философии» К. Маркса. В списке же книг, намеченных петрашевцами для выписки из-за границы, упоминалась книга Ф. Энгельса «Положение рабочего класса в Англии», вышедшая в 1845 г. в Лейпциге.

Наконец, к 40-м же годам относится первое упоминание о К. Марксе и Ф. Энгельсе в русской печати. В 1848 г. вышел в свет том 11-й «Справоч­но-энциклопедического словаря», где в статье «Философия современная» было сказано: «Ни Маркс, ни Энгельс, которых, кажется, можно принять за главнейших проповедников нового германского материализма, ни дру­гие еще не обнародовали ничего, кроме частных черт этого учения».

Разумеется, нет никаких оснований считать, что ранние работы Маркса и Энгельса имели решающее значение при формировании общественно­политических взглядов русских передовых людей 40-х годов. В отдельных случаях известное влияние идей основоположников марксизма па пред­ставителей передовой мысли в России того времени установить возможно, но оно было ограничено, и степень его отнюдь не следует преувеличивать.

Ранние работы Маркса и Энгельса могли оказать известное влияние на разочаровавшегося в конце своей жизни в учении социалистов-утопистов Белинского, и, возможно, под их воздействием в некоторых последних ра­ботах при анализе общественных отношений он обнаруживал даже зачатки материалистического понимания исторических явлений.

Но в исторических условиях крепостной России 40-х годов Белинский, как и Герцен, не мог овладеть диалектическим материализмом. Ленин­ская характеристика общественно-философских взглядов Герцена полно­стью может быть применена и к Белинскому. Будучи глубоким, само­стоятельным мыслителем, сумевшим преодолеть тот созерцательный материализм, на позициях которого стоял Фейербах, В. Г. Белинский вплотную подошел к диалектическому материализму и остановился перед историческим материализмом.

Как видим, предреформенная Россия уже отнюдь не являлась столь надежной опорой «старого порядка» в Европе, какой она была в годы французской буржуазной революции XVIII в. Николай I поддерживал троны западноевропейских феодальных монархий, в то время как в самой России приближалась буржуазная революция.

Во второй трети XIX в. в России нарастал острый кризис крепостниче­ской системы хозяйства. Обострявшиеся классовые противоречия поро­ждали народное движение, которое еще более расшатывало отживший и в России феодально-крепостнический строй.

Неизбежность крушения «старого режима» в России понимала значи­тельная часть передовых людей того времени, в связи с этим живо инте­ресовавшихся общественно-политической жизнью буржуазных стран Западной Европы.