Жизнь митрополита филиппа до принятия сана. Митрополит Филипп

Митрополит Филипп (в миру Фёдор Степанович Колычёв ) родился 11 февраля 1507 года. Принадлежал к младшей ветви боярского рода Колычёвых, был первенецем боярина Степана и его богобоязненной супруги Варвары (кончившей свои дни в иночестве с именем Варсонофия ).

Детство и юность (1507-1537)

Отец будущего митрополита Филиппа, боярин Степан Иоаннович, был важным сановником при дворе великого князя Василия III Иоанновича (1505-1533) и пользовался его расположением и любовью.

Отец Фёдора приложили все старания к тому, чтобы дать своему сыну самое лучшее воспитание, а благочестивая мать вложила в чистую душу ребенка семена добра и благочестия. Юный Фёдор обучался грамоте по книгам Священного Писания, а также владению оружием, верховой езде и другим воинским навыкам.

Когда Фёдору исполнилось 26 лет, имя Фёдора Колычёва, принадлежащего к знатной семье, сделалось известным при царском дворе. Вскоре после смерти Василия Иоанновича (3 декабря 1533 года), и после воцарения его малолетнего сына Иоанна IV под опекой матери Елены Глинской, Фёдор вместе с другими боярскими детьми был призван на службу к царскому двору.

По примеру своего отца, Фёдор начал военную службу. Своей кротостью и благочестием он снискал симпатии молодого Ивана IV (Грозного), который полюбил Фёдора. Искренняя привязанность к нему юного государя, предвещала большое будущее на поприще государственного служения.

Но успехи в придворной жизни не прельщали Фёдора. Наоборот, здесь-то, при великокняжеском дворе, он увидал всю суету мира и непрочность земных благ; увидел, как трудно сохранить себя от козней боярских или легкости нравов, царившей при дворе.

Жизнь в Москве угнетала молодого подвижника. Среди придворного шума и блеска Фёдор жил одиноко с своими думами о вечном спасении, не переставал быть кротким и мужественно отражал все соблазны, какие встречались ему на пути (против обычая времени он медлил жениться ). С раннего детства научившись смирению, послушанию и целомудрию - этим главным обетам монашества, Фёдор был уже недалек от решимости оставить мир и посвятить всего себя на служение Богу. Душа его жаждала иноческих подвигов и молитвенного уединения.

Однажды в храме, за Божественной литургией, сильно подействовали на него слова Спасителя: «Никто не может служить двум господам » (Мф.4:24). Священные слова Евангелия, которые и ранее слышал Фёдор, на этот раз поразили его: до такой степени они отвечали его внутреннему настроению и внешнему положению. Фёдор принял их за внушение свыше, за лично к нему обращенный призыв Христа Спасителя. Услышав в них свое призвание к иночеству, он тайно от всех, в одежде простолюдина, оставил Москву и направился в Соловецкую обитель (Еще в раннем детстве он слышал от многих благочестивых странников-богомольцев, что на отдаленном холодном Севере, на краю вселенной, есть остров Соловецкий. Пустынна его природа: мхи, да чахлые хвойные деревья. Но зато процвела там обитель преподобных Зосимы и Савватия, славная строгостью жизни своих иноков ). В то время ему уже исполнилось 30 лет.

Соловки (1538-1566)

Угловая башня Троицкого собора в Соловецком монастыре (фотография 1915 года)

В Соловецком монастыре в течении 9 лет Фёдор безропотно нес тяжкие труды послушника. Он исполнял самые трудные послушания: рубил дрова, копал землю, работал на мельнице.

После 1,5 лет искуса игумен Алексий (Юренев), постриг его в монахи с именем Филипп. Духовным наставником Филиппа стал старец Иона Шамин, ученик преподобного Александра Свирского.

Новоначальный инок был послан служить на монастырской кухне. С усердием и в безмолвии трудился он здесь на пользу всей братии. Спустя несколько времени Филиппа перевели в хлебню; он и там не оставался праздным: рубил дрова, носил воду и делал все необходимое. Несмотря на тяжелые работы в хлебне и поварне, Филипп никогда не оставлял богослужения. С первым же ударом колокола он являлся в монастырский храм и последним уходил из него. Мало того, возвратясь после дневных трудов в келлию своего наставника и после благочестивых бесед с ним, святой Филипп снова становился на молитву. На послушании в монастырской кузнице святой Филипп с работой тяжелым молотом сочетает делание непрестанной молитвы.

Суровая подвижническая жизнь святого Филиппа не могла укрыться
от общего внимания; все начали говорить о нем, как о примерном иноке,
и весьма скоро своим смирением и благочестием он приобрел всеобщую любовь и уважение.

Но всеобщая похвала не прельщала Филиппа. Он избегал даже и тени славы земной, от которой удалился в монастырь, боясь, как бы ради нее не лишиться Царства Небесного. Его душа искала уединения и пустынного безмолвия. С благословения игумена Филипп удалился из монастыря в глубину острова, в пустынный и непроходимый лес и стал там жить, незримый людьми. Несколько лет провел святой Филипп в пустыне. Научившись безмолвию и богомыслию в тиши уединения, он возвратился в покинутую обитель для того, чтобы по-прежнему терпеливо трудиться вместе с братией.

Филиппова пустынь

Игуменство (1548-1566)

В 1548 году после того, как соловецкий игумен Алексий (Юренев) по старости сложил с себя сан, решением монастырского собора игуменом был избран Филипп.

Филипп все силы свои употребил на благоустроение Соловецкой обители в материальном, а больше - в нравственном отношении. Он проявил себя как грамотный хозяйственный администратор: соединил озера каналами и осушил болотные места для сенокосов, провел дороги в местах прежде непроходимых, завел скотный двор, улучшил соляные варницы, воздвиг два величественных собора - Успенский и Преображенский и другие храмы, устроил больницу, учредил скиты и пустыни для желающих безмолвия и сам по временам удалялся в одно уединенное место, которая и доселе носит название Филипповой пустыни. Он написал для братии новый устав, в котором начертал образ трудолюбивой жизни, запрещающий праздность. При нём Соловецкий монастырь стал промышленным и культурным центром Северного Поморья.

Игумен Филипп, быв участником Стоглавого собора 1551 года, стал вновь лично известен царю (на момент, когда Филипп покинул Москву, Ивану IV было 8 лет ) и получил от него после Собора богатое церковное облачение и подтверждение монастырских налоговых льгот.

В период игуменства Филиппа заметно увеличились пожертвования в Соловецкий монастырь от царя и частных лиц. В монастырь регулярно присылалась драгоценная церковная утварь. Иван IV лично пожаловал монастырю волость Колежму (в состав волости входили деревни и несколько небольших островов в Белом море ).

Митрополит Московский и всея Руси (1566-1568)

Тем временем с царем Иваном Грозным происходят большие перемены. В 1565 году он разделил все государство на опричнину и земщину , образовав для себя особый отряд телохранителей, которые назывались опричниками . Иоанн имел к ним полное доверие. Пользуясь этим, опричники делали в Москве все, что хотели. Дерзость их доходила до того, что они грабили и убивали ни в чем не повинных земских людей, а имения и вотчины их отбирали в свою пользу. Никто не смел жаловаться на них царю.

При таких обстоятельствах митрополит Афанасий, больной и слабый старец, видя скорбь народа и не имея в себе достаточно сил, чтобы противодействовать Иоанну Грозному, 16 мая 1566 года отказывается от митрополии и удаляется в Чудов монастырь. На его место был избран святой архиепископ Казанский Герман. Но прошло несколько дней, и он
по наущению опричников был изгнан из митрополии за то, что осмелился обратиться к царю с наставлением и напоминаем об ответственности его перед судом Божиим.

После того, как казанский архиепископ Герман, попал в опалу, занять престол Московской митрополии предложили соловецкому игумену Филиппу. Царь надеялся, что найдет в святителе Филиппе верного сподвижника, духовника и советника, который по высоте монашеской жизни ничего общего не будет иметь с мятежным боярством. Выбор первосвятителя Русской Церкви казался ему наилучшим. Но святитель долго отказывался возложить на себя это великое бремя, поскольку духовной близости с Иоанном он не чувствовал. Он пытался убедить царя уничтожить опричнину, Грозный же старался доказать ему ее государственную необходимость.

Духовенство и бояре от себя слезно молили святого Филиппа принять сан митрополита. Убежденные в его добродетелях, они надеялись, что он на месте первосвятителя твердостью своего духа и благоразумием возвратит Иоанну и всему царству прежнее спокойствие. Филиппу пришлось уступить. Он смиренно принял сан, видя в этом Божью волю.

Олег Янковский в роли Святителя Филиппа, Митрополита Московского

25 июля 1566 года в Успенском соборе в присутствии царя и царской фамилии, всего двора и многочисленного народа свершилось посвящение соловецкого игумена Филиппа на кафедру Московских Святителей.

Со вступлением на святительство Филиппа в России на какое-то время наступило спокойствие и тишина. Царь стал мягче в обращении с подданными, казни совершались реже, даже опричники присмирели, видя уважение царя к Филиппу и боясь обличений святителя. Так продолжалось полтора года.

Приехав на богомолье в Кириллов Белозерский монастырь, царь возвестил игумену и соборным старцам о желании постричься в монахи. Гордый самодержец пал в ноги настоятелю, и тот благословил его намерение. С тех пор всю жизнь, писал Грозный, «мнится мне, окаянному, что наполовину я уже чернец «.

Царь Иван Грозный просит игумена Корнилия постричь его в монахи

Сама опричнина была задумана Грозным по образу иноческого братства: послужив Богу оружием и ратными подвигами, опричники должны были облачаться в иноческие одежды и идти к церковной службе, долгой и уставной, длившейся от 4 до 10 часов утра. На «братию», не явившуюся к молебну в четыре часа утра, царь-игумен накладывал епитимию. Сам Иоанн с сыновьями старался усердно молиться и пел в церковном хоре. Из церкви шли в трапезную, и пока опричники ели, царь стоял возле них. Оставшиеся яства опричники собирали со стола и раздавали нищим при выходе из трапезной. Слезами покаяния Грозный, желая быть почитателем святых подвижников, учителей покаяния, хотел смыть и выжечь грехи свои и своих соратников, питая уверенность, что и страшные жестокие деяния вершатся им ко благу России и торжеству Православия. Наиболее ярко духовное делание и иноческое трезвение Грозного раскрывается в его «Синодике»: незадолго до смерти по его велению были составлены полные списки убиенных им и его опричниками людей, которые были затем разосланы по всем русским монастырям. Весь грех перед народом Иоанн брал на себя и молил святых иноков молить Бога о прощении его исстрадавшейся души.

Противостояние с царём (1568)

В июле 1567 года царю Ивану Грозному стало известно о боярском заговоре: были перехвачены письма польского короля Сигизмунда и литовского гетмана Хоткевича к главнейшем боярам с приглашением отъехать в Литву. Изменники намеревались захватить царя и выдать польскому королю, уже двинувшему войска к русской границе. Иванн Грозный сурово расправился с заговорщиками. Начались страшные казни. Не только бояре, обвиненные в измене, погибали в страшных муках, но пострадали даже многие граждане. Пользуясь неограниченным доверием царя, вооруженные опричники под видом искоренения крамолы неистовствовали в Москве. Убивали всех ненавистных им лиц и отбирали их имущество. Кровь лилась рекой. На опустелых площадях и улицах столицы валялись неубранные трупы, которых никто не смел погребать. Вся Москва как бы замерла от страха, и напуганные граждане опасались выходить из своих домов.

Святитель Филипп решился противостать Грозному. События в начале 1568 года переросли в открытый конфликт между царём и духовной властью. Окончательный разрыв наступил весной 1568 года.

Филипп активно выступил против опричного террора. Сначала он пытался остановить беззакония в беседах наедине с царём, просил за опальных, но Иван Грозный стал избегать встреч с митрополитом. Сознание святительского долга понуждало Филиппа смело выступить в защиту казненных. Видя непрекращающиеся бесчинства опричников, он решил наконец обратиться к царю с увещанием остановить кровопролитие.

Митрополит Филипп обличает Ивана Грозного

Первое открытое столкновение митрополита с царём произошло 22 марта 1568 года в Успенском соборе Кремля. В Неделю Крестопоклонную царь вместе с опричниками пришёл на богослужение в чёрных ризах и высоких монашеских шапках, а после литургии подошёл к Филиппу за благословением. Митрополит сделал вид, что не замечает царя, и только после просьбы бояр благословить Ивана обратился к нему с обличительной речью: «Державный царь, ты облечен от Бога самым высоким саном и потому должен чтить более всего Бога. Но скипетр земной власти дан тебе для того, чтобы ты соблюдал правду в людях и царствовал над ними законно…Подобает же тебе, как смертному, не превозноситься и, как образу Божию, не гневаться, ибо только тот может называться властелином, кто сам не работает позорным страстям, но побеждает их с помощью своего ума ». Грозный вскипел гневом: «Филипп! Не прекословь державе нашей, а не то гнев мой постигнет тебя, или оставь свой сан ». После сих слов царь в большом раздумье и гневе удалился в свои палаты.

Митрополит Филипп отказывается благословить Ивана Грозного

Этой ссорой воспользовались враги святителя Филиппа - опричники Малюта Скуратов и Василий Грязной со своими единомышленниками, давно уже искавшие повода отомстить неутомимому обличителю их безобразий. Они умоляли Иоанна, ради его речей не оставлять опричнину и обычного образа жизни. Старались внушить ему, что митрополит заодно с его врагам — боярами, которых он покрывает.

Малюта Скуратов

Старания врагов святителя Филиппа не остались бесплодными: царь не слушал настойчивого митрополита и, не обращая внимания на его обличения, продолжал прежний образ жизни. Мало того, жестокость его все более и более усиливалась, казни следовали за казнями, и опричники, ободренные безнаказанностью, наводили на всех ужас.

На самого Филиппа царь не решился поднять руку по причине его всенародного почитания. В знак протеста Филипп покинул свою резиденцию в Кремле, переехав в один из московских монастырей.

Второе столкновение митрополита с царём произошло 28 июля 1868 года в Новодевичьем монастыре. Во время митрополичьей службы вдруг появились в храме Иван Грозный с толпой опричников. И царь, и свита были в черных высоких шапках и черных рясах. Царь подошел к святому Филиппу, стоявшему на своем митрополичьем месте и ждал от него благословения. Три раза обращался он к святителю, но тот не отвечал ни слова, как бы не замечая присутствия царя.

Потом Филипп, взглянул на царя и подойдя к нему, произнес: «С тех пор, как светит солнце на небе, не слыхано, чтобы благочестивые цари так возмущали собственную державу. Убойся Божия суда и постыдись своей багряницы! Мы, государь, приносим здесь чистую и Бескровную Жертву Господу о спасении людей, а за алтарем льется невинная кровь христианская. Когда совершается Божественное славословие и читается слово Божие, подобает внимать ему с открытой главой; с чего же эти люди следуют агарянскому обычаю - стоят с покрытыми главами? Не все ли здесь единоверцы? ». Вне себя от гнева вышел царь из храма, решив погубить своего обличителя.

Суд и изгнание

Участь святителя-исповедника была решена. Но Грозный еще не смел наложить рук на уважаемого всеми святителя. Нужно было прежде уронить его во мнении народном. В ноябре 1568 года в Успенском соборе Кремля над митрополитом Филиппом был устроен Церковный Суд .

Нашлись лжесвидетели: к глубокой скорби святителя, это были иноки из возлюбленной им Соловецкой обители, его бывшие ученики и постриженики. Святителя Филиппа обвиняли во множестве мнимых преступлений, до колдовства включительно. Отвергнув все объявления святитель объявил о добровольном сложении митрополичьего сана. 4 ноября собор епископов лишил Филиппа митрополичьего сана, но царь не дал ему уйти. Мученика ждало новое поругание.

В день архангела Михаила святого Филиппа заставили служить Литургию в Успенском соборе. Это было 8 ноября 1568 года . В середине службы в храм ворвались опричники, всенародно зачитали соборное осуждение, порочившее святителя, сорвали с него архиерейское облачение, одели в рубище, вытолкали из храма и на простых дровнях отвезли в Богоявленский монастырь.

Мученика долго томили в подвалах московских монастырей, ноги старца забивали в колодки, держали его в оковах, накидывали на шею тяжелую цепь. Думая уморить Филиппа голодом, целую неделю не давали ему пищи. Но узник, от юности привыкший к посту и воздержанию, все жил, находя подкрепление в молитве. И вот сами собой спали с рук и шеи праведного железные оковы и ноги его освободились от тяжелой колоды. Бояре, посланные царем узнать, жив ли еще Филипп, доложили ему о происшедшем. Но чудо не образумило Иоанна, и он воскликнул: «Чары, чары сотворил мой изменник ».

В то же время Иван Грозный казнил многих родственников Филиппа. Голову одного из них, особенно любимого Филиппом племянника, Ивана Борисовича Колычева, Грозный послал святителю. С благоговением принял ее святитель Филипп, положил и, земно поклонившись, поцеловал и сказал: «Блажен его же избрал и приял еси Господи »,- и возвратил пославшему.

Кадр из фильма Павла Лунгина «ЦАРЬ»

Смерть (1569 год)

Терпение и мужество, с которыми святой Филипп переносил свои страдания, не вразумляли, а еще сильнее возмущали царя, тем более, что сочувствие народа было явно на стороне великого святителя. Поэтому Грозный решил удалить его из Москвы на заточение в Тверской Отрочь монастырь.

Год спустя, в декабре 1569 года Иоанн Грозный двинулся с войском на Новгород, чтобы покарать его за мнимую измену. Он шел как на войну, все разоряя на пути. Когда же приблизился к Твери, вспомнил о заключенном здесь митрополите Филиппе и послал к нему злейшего из своих опричников Малюту Скуратова как бы за благословением.

Еще за три дня святой старец предвидел окончание своего земного подвига и причастился Святых Тайн.

Малюта вошел в келлию и, смиренно кланяясь, сказал святому: «Владыко святый, подай благословение царю идти в Великий Новгород ». Зная, зачем пришел посланец царский, святой Филипп ему ответил: «Делай то, за чем ты пришел ко мне, и не искушай меня, лестью испрашивая дар Божий ».

Последние минуты митрополита Филиппа. А.Н. Новоскольцев

Сказав это, святой вознес к Богу свою предсмертную молитву. «Владыко, Господи Вседержителю, - так молился он, - приими с миром дух мой и пошли от пресвятыя славы Твоея мирного Ангела, наставляющего меня к трисолнечному Божеству, да не будет мне возбранен восход от начальника тьмы, и не посрами меня пред Ангелами Своими, но причисли меня к лику избранных, яко благословен во веки. Аминь ».

Святитель Филипп был задушен Малютой Скуратовым 23 декабря 1569 года . Малюта приказал вырыть глубокую яму за алтарем соборной церкви и при себе погребсти многострадальное тело святителя Христова. Не было при этом ни звона колоколов, ни благоухания фимиама, ни, быть может, самого пения церковного, ибо злой опричник спешил скрыть следы своего преступления. И как только могила была сравнена с землей, он немедленно уехал из обители.

Так окончил жизнь свою великий святитель Христов Филипп - борец за правду и страдалец за мир и благоденствие нашего отечества.

Мощи святителя

Через 20 с небольшим лет, когда на царский трон после смерти Ивана Грозного взошёл его набожный сын Феодор Иванович, были обретены мощи святителя Филиппа. Когда раскопали могилу и вскрыли гроб, воздух наполнился благоуханием, которое разливалось от мощей, как бы от мира многоценного; тело святителя было найдено совершенно нетленным, и даже ризы его сохранились в целости. Со всех сторон стали стекаться граждане, чтобы поклониться страстотерпцу Христову.

В 1591 году, по просьбе братии Соловецкого монастыря, мощи Филиппа были доставлены из Отроча монастыря и захоронены под папертью придела святых Зосимы и Савватия Спасо-Преображенского собора, где покоились на протяжении 55 лет. В это же время начинается его местное почитание как святого с днём памяти 9 января.

В 1652 году царь Алексей Михайлович по инициативе будущего Патриарха Московского Никона и по согласованию с патриархом Иосифом решил перенести мощи святителя в Москву. 9 июля 1652 года мощи были торжественно принесены в Москву. Их встречали крестным ходом с участием царя и церковных иерархов. Мощи были положены в серебряную раку в Успенском соборе около иконостаса.

Алексей Михайлович и патриарх Никон перед гробницей святителя Филиппа

Сейчас рака со святыми мощам и митрополита Филиппа также находится в Успенском соборе Московского Кремля .

Святитель Филипп, Митрополит Московский , в миру Феодор, происходил из знатного боярского рода Колычевых, занимавших видное место в Боярской думе при дворе московских государей. Он родился в 1507 году. Его отец, Степан Иванович, "муж просвещенный и исполненный ратного духа", попечительно готовил сына к государственному служению. Благочестивая Варвара, мать Феодора, кончившая свои дни в иночестве с именем Варсонофия, сеяла в душе его семена искренней веры и глубокого благочестия. Юный Феодор Колычев прилежал к Священному Писанию и святоотеческим книгам, на которых зиждилось старинное русское просвещение, совершавшееся в Церкви и в духе Церкви. Великий князь Московский, Василий III Иоаннович, отец Иоанна Грозного, приблизил ко двору молодого Феодора, которого, однако, не манила придворная жизнь. Сознавая ее суетность и греховность, Феодор все глубже погружался в чтение книг и посещение храмов Божиих. Жизнь в Москве угнетала молодого подвижника, душа его жаждала иноческих подвигов и молитвенного уединения. Искренняя привязанность к нему юного княжича Иоанна, предвещавшая большое будущее на поприще государственного служения, не могла удержать в граде земном взыскующего Града Небесного.

В воскресный день, 5 июня 1537 года, в храме, за Божественной литургией, Феодору особенно запали в душу слова Спасителя: "Никто не может работать двум господам" (), решившие его дальнейшую судьбу. Усердно помолившись Московским чудотворцам, он, не прощаясь с родными, тайно, в одежде простолюдина покинул Москву и некоторое время укрывался от мира в деревне Хижи, близ Онежского озера, добывая пропитание пастушескими трудами. Жажда подвигов привела его в знаменитый Соловецкий монастырь на Белом море. Там он исполнял самые трудные послушания: рубил дрова, копал землю, работал на мельнице. После полутора лет искуса игумен Алексий, по желанию Феодора, постриг его, дав в иночестве имя Филипп и вручив в послушание старцу Ионе Шамину, собеседнику († 1533; память 30 августа). Под руководством опытных старцев инок Филипп возрастает духовно, усиливает пост и молитву. Игумен Алексий посылает его на послушание в монастырскую кузницу, где святой Филипп с работой тяжелым молотом сочетает делание непрестанной молитвы. К началу службы в храме он всегда являлся первым и последним выходил из него. Трудился он и в хлебне, где смиренный подвижник был утешен небесным знамением. В обители показывали после образ Богоматери "Хлебенный", чрез который Заступница Небесная явила Свое благоволение смиренному Филиппу-хлебнику. По благословению игумена, святой Филипп некоторое время проводит в пустынном уединении, внимая себе и Богу.

В 1546 году в Новгороде Великом архиепископ Феодосий посвятил Филиппа во игумена Соловецкой обители. Новопоставленный игумен старался всеми силами поднять духовное значение обители и ее основателей - и (память 27 сентября, 17 апреля). Он разыскал образ Божией Матери Одигитрии, принесенный на остров первоначальником Соловецким, преподобным Савватием, обрел каменный крест, стоявший когда-то перед келлией преподобного. Были найдены Псалтирь, принадлежавшая преподобному Зосиме († 1478) первому игумену Соловецкому, и ризы его, в которые с тех пор облачались игумены при службе в дни памяти чудотворца. Обитель духовно возрождалась. Для упорядочения жизни в монастыре был принят новый устав. Святой Филипп построил на Соловках два величественных храма - трапезный храм Успения Божией Матери, освященный в 1557 году, и Преображения Господня. Игумен сам работал как простой строитель, помогая класть стены Преображенского собора. Под северной папертью его он ископал себе могилу, рядом с могилой своего наставника, старца Ионы. Духовная жизнь в эти годы процветает в обители: учениками святого игумена Филиппа были и при нем подвизались среди братии (память 3 июля, 16 октября), (память 5 и 12 июня).

Для тайных молитвенных подвигов святой Филипп часто удалялся на безмолвие в глухое пустынное место, за две версты от монастыря, получившее впоследствии название Филипповой пустыни. Но Господь готовил святого угодника для иного служения и иного подвига. В Москве о соловецком отшельнике вспомнил любивший его когда-то в отроческие годы Иоанн Грозный. Царь надеялся, что найдет в святителе Филиппе верного сподвижника, духовника и советника, который по высоте монашеской жизни ничего общего не будет иметь с мятежным боярством. Святость митрополита, по мнению Грозного, должна была одним кротким духовным веянием укротить нечестие и злобу, гнездившуюся в Боярской думе. Выбор первосвятителя Русской Церкви казался ему наилучшим.

Святитель долго отказывался возложить на себя великое бремя предстоятеля Русской Церкви. Духовной близости с Иоанном он не чувствовал. Он пытался убедить царя уничтожить опричнину, Грозный же старался доказать ему ее государственную необходимость. Наконец, Грозный царь и святой митрополит пришли к уговору, чтобы святому Филиппу не вмешиваться в дела опричнины и государственного управления, не уходить с метрополии в случаях, если царь не сможет исполнить его пожеланий, быть опорой и советником царя, как были опорой московских государей прежние митрополиты. 25 июля 1566 года свершилось посвящение святого Филиппа на кафедру Московских Святителей, к сонму которых предстояло ему вскоре присоединиться.

Иоанн Грозный, один из величайших и самых противоречивых исторических деятелей России, жил напряженной деятельной жизнью, был талантливым писателем и библиофилом, сам вмешивался в составление летописей (и сам внезапно оборвал нить московского летописания), вникал в тонкости монастырского устава, не раз думал об отречении от престола и монашестве. Каждый шаг государственного служения, все крутые меры, предпринятые им для коренной перестройки всей русской государственной и общественной жизни, Грозный стремился осмыслить как проявление Промысла Божия, как действие Божие в истории. Его излюбленными духовными образцами были (память 20 сентября) и (память 19 сентября), воины и деятели сложной противоречивой судьбы, мужественно шедшие к святой цели, сквозь любые препятствия, встававшие пред ними в исполнении долга перед Родиной и перед Святой Церковью. Чем сильнее сгущалась тьма вокруг Грозного, тем решительнее требовала его душа духовного очищения и искупления. Приехав на богомолье в Кириллов Белозерский монастырь, он возвестил игумену и соборным старцам о желании постричься в монахи. Гордый самодержец пал в ноги настоятелю, и тот благословил его намерение. С тех пор всю жизнь, писал Грозный, "мнится мне, окаянному, что наполовину я уже чернец". Сама опричнина была задумана Грозным по образу иноческого братства: послужив Богу оружием и ратными подвигами, опричники должны были облачаться в иноческие одежды и идти к церковной службе, долгой и уставной, длившейся от 4 до 10 часов утра. На "братию", не явившуюся к молебну в четыре часа утра, царь-игумен накладывал епитимию. Сам Иоанн с сыновьями старался усердно молиться и пел в церковном хоре. Из церкви шли в трапезную, и пока опричники ели, царь стоял возле них. Оставшиеся яства опричники собирали со стола и раздавали нищим при выходе из трапезной. Слезами покаяния Грозный, желая быть почитателем святых подвижников, учителей покаяния, хотел смыть и выжечь грехи свои и своих соратников, питая уверенность, что и страшные жестокие деяния вершатся им ко благу России и торжеству Православия. Наиболее ярко духовное делание и иноческое трезвение Грозного раскрывается в его "Синодике": незадолго до смерти по его велению были составлены полные списки убиенных им и его опричниками людей, которые были затем разосланы по всем русским монастырям. Весь грех перед народом Иоанн брал на себя и молил святых иноков молить Бога о прощении его исстрадавшейся души.

Самозванное иночество Грозного, мрачным игом тяготевшее над Россией, возмущало святителя Филиппа, считавшего, что нельзя смешивать земного и небесного, служения креста и служения меча. Тем более, что святой Филипп видел, как много нераскаянной злобы и ненависти скрывается под черными шлыками опричников. Были среди них и просто убийцы, очерствевшие в безнаказанном кровопролитии, и мздоимцы-грабители, закоренелые в грехе и преступлении. Попущением Божиим история часто делается руками нечестивцев, и как бы ни желал Грозный обелить пред Богом свое черное братство, кровь, пролитая его именем насильниками и изуверами, взывала к небу. Святитель Филипп решился противостать Грозному. Это было связано с новой волной казней в 1567-1568 годах. Осенью 1567 года, едва царь выступил в поход на Ливонию, как ему стало известно о боярском заговоре. Изменники намеревались захватить царя и выдать польскому королю, уже двинувшему войска к русской границе. Иоанн Грозный сурово расправился с заговорщиками и вновь пролил много крови. Грустно было святому Филиппу, но сознание святительского долга понуждало его смело выступить в защиту казненных. Окончательный разрыв наступил весной 1568 года. В Неделю Крестопоклонную, 2 марта 1568 года, когда царь с опричниками пришел в Успенский собор, как обычно, в монашеских облачениях, святитель Филипп отказался благословить его, но стал открыто порицать беззакония, творимые опричниками: "учал митрополит Филипп с государем на Москве враждовати об опричнине". Обличение Владыки прервало благолепие церковной службы. Грозный в гневе сказал: "Нам ли противишься? Увидим твердость твою! - Я был слишком мягок с вами", - добавил царь, по свидетельству очевидцев.

Царь стал проявлять еще большую жестокость в преследовании всех противившихся ему. Казни следовали одна за другой. Участь святителя-исповедника была решена. Но Грозный хотел соблюсти канонический порядок. Боярская дума послушно вынесла решение о суде над Главой Русской Церкви. Над Митрополитом Филиппом был устроен соборный суд в присутствии поредевшей Боярской думы. Нашлись лжесвидетели: к глубокой скорби святителя, это были иноки из возлюбленной им Соловецкой обители, его бывшие ученики и постриженики. Святого Филиппа обвиняли во множестве мнимых преступлений, до колдовства включительно. "Я - пришелец на земле, как и все отцы мои, - смиренно отвечал святитель, готов страдать за истину". Отвергнув все обвинения, святой страдалец пытался прекратить суд, объявив о добровольном сложении митрополичьего сана. Но отречение его не было принято. Мученика ждало новое поругание. Уже по вынесении приговора о пожизненном заточении в темнице, святого Филиппа заставили служить Литургию в Успенском соборе. Это было 8 ноября 1568 года. В середине службы в храм ворвались опричники, всенародно зачитали соборное осуждение, порочившее святителя, сорвали с него архиерейское облачение, одели в рубище, вытолкали из храма и на простых дровнях отвезли в Богоявленский монастырь. Мученика долго томили в подвалах московских монастырей, ноги старца забивали в колодки, держали его в оковах, накидывали на шею тяжелую цепь. Наконец, отвезли в заточение в Тверской Отрочь монастырь. Там год спустя, 23 декабря 1569 года, святитель принял мученическую кончину от руки Малюты Скуратова. Еще за три дня святой старец предвидел окончание своего земного подвига и причастился Святых Таин. Мощи его были преданы земле первоначально там же, в монастыре, за алтарем храма. Позже совершилось перенесение их в Соловецкую обитель (11 августа 1591) и оттуда - в Москву (3 июля 1652). Память святителя Филиппа праздновалась Русской Церковью с 1591 года в день его мученической кончины - 23 декабря. С 1660 года празднование было перенесено на 9 января.

Пример исторического портрета

Митрополит Филипп отказывается благословить Ивана Грозного.
Гравюра с картины Пукирева В.В., 1875

Годы жизни: 1507-1569

Митрополит Филипп — один из главных святых русской православной церкви. Несмотря на то, что управлял он церковными делами России всего два года, однако имя Филиппа особо почитается на Руси православными. В чём причина такого уважении и почитания? Каковы основные направления его религиозной деятельности и их результаты?

Из биографии

В 1507 году в Москве, в семье бояр Колычевых родился будущий митрополит России Филипп – в миру его звали Фёдор.
Родившись в богатой, знатной семье, Фёдор получил хорошее образование, был грамотным человеком, очень любил чтение.
Ему был предначертан путь придворной службы. Однако в сложные годы начала правления Ивана IV, когда в период его малолетства бояре жестоко боролись за власть, чины и почести, он отказался от этого пути. Фёдор пешком пошёл в Соловецкий монастырь, где и принял постриг, став монахом Филиппом.
За его благочестие, добрый нрав, высокую порядочность и нравственность Филиппа в 1546 году избрали игуменом, то есть настоятелем Соловецкого монастыря. Этой деятельности Филипп посвятил около 20 лет жизни.
1566 год — Филипп был приглашён в Москву, став митрополитом Московским и всея Руси. Сам он не желал этого, но Иван Грозный буквально приказал занять данный пост.

Основные направления деятельности митрополита Филиппа и их результаты

Одним из направлений его деятельности было служение Богу (на каком бы посту Филипп ни находился: сначала инок Соловецкого монастыря, замет игумен, а позже- митрополит всея Руси), единение церкви и объединение народа вокруг неё .

Став игуменом Соловецкого монастыря, Филипп проявил незаурядные административные способности: расширилась территория монастыря, были построены прекрасные Успенский и Спасо- Преображенский сборы. Многое он сделал для создания условий для просвещения монахов — при нём была создана огромная библиотека при монастыре. Но особое внимание Филипп уделял нравственности монахов, резко выступал против стяжательства, введя в монастыре строгий устав и требуя его исполнения.

Соловецкий монастырь стал не только духовным, но и промышленным центром Поморья: увеличилось число соляных варниц, начали добывать железную руду. Филиппу принадлежат даже несколько технических изобретений, облегчавших труд монахов. Монастырь вёл торговлю солью.

С 1566 года Филипп занимается духовными делами всей Русской православной церкви на посту митрополита всея Руси. Он, обладая способностями организатора, сумел соединить нестяжателей и иосифлян, конфликтовавших до этого.

Результатом данной деятельности стало повышение нравственности служителей церкви, усиление роли церкви в объединении страны на религиозных началах, пропаганда жизни по божеским законам; значительное церковное строительство,создание библиотек при монастырях. Его игуменство в Соловецком монастыре стало примером для многих настоятелей монастырей того времени.

Другим направлением деятельности митрополита Филиппа было обличение несправедливости Ивана Грозного, его жестокости, выступление против попирания основ Церкви.

Деятельность Филиппа пришлась на трудные годы опричнины с её казнями, преследованиями, жестокостью. Митрополит Филипп всегда открыто выступал против такой несправедливости.

Так, летом 1566 года митрополит Филипп спас от расправы группу челобитчиков жаловавшихся царю на опричников. Частые прошения за осуждённых раздражали Ивана Грозного, и он запретил митрополиту простить за них.

Однако массовые казни в 1567 году по делу конюшего И.П.Фёдорова, который был одним из первых лиц в государстве и убит за попытку переворота, несогласие с опричной политикой царя,вызвали резкое негодование митрополита, он осудил Ивана Грозного за это. Отношения между царём и Филиппом резко накалились. Митрополит просил царя отказаться от опричнины и прилюдно осуждал его, отказывался благословить царя. Иван Грозный в гневе велел судить митрополита, отправил в тверской монастырь. 23 декабря1569 года митрополита лично умертвил Малюта Скуратов, не понеся за это никакого наказания (проезжая мимо Твери, царь попросил Скуратова в очередной раз попросить благословения у Филиппа на поход против непокорных новгородцев, тот снова отказался, и Малюта в порыве гнева задушил бывшего митрополита).

Сегодня мощи митрополита Филиппа покоятся в Успенском соборе Московского кремля, куда они были перенесены из Соловецкого монастыря(здесь они находились с 1591 года) патриархом Никоном в 1652 году.

Результат данной деятельности – борьба против опричнины Ивана Грозного, жестокости, несправедливости, защита осуждённых на казнь и страшная смерть патриарха от рук палача, приспешника Ивана Грозного- Малюты Скуратова.

Таким образом, митрополит Филипп — один из ярких религиозных деятелей России. Он снискал любовь и уважение народа нравственной стойкостью, верностью церковным заветам. Память о митрополите Филиппе свято хранят в России, о нём пишут книги, снимают фильмы, один из кораблей носит имя — » Святитель Филипп».

Материал подготовила: Мельникова Вера Александровна

Памятник митрополиту Филиппу в Отроч — монастыре в Твери

Святитель Филипп
(житийная икона конца XVII века)

С. БУНТМАН: Это наша программа, совместная с журналом «Знание - Сила». Я напоминаю тем, кто не в курсе, что рубрика Елены Сьяновой у нас в отпуске до конца августа, так что вы не беспокойтесь. Мы сразу приступаем к нашей основном теме. Сегодня наш герой митрополит Филипп. Давно надо было поговорить, да и вы об этом просили и в программе «Без посредников» вы говорили Алексею Венедиктову, что неплохо бы сделать программу «Не так» о митрополите Филиппе. В особенности после того, как вышел фильм «Царь» Павла Лунгина. Фильма мы сегодня касаться не будем. В гостях у нас Андрей Каравашкин, доктор филологических наук.

А. КАРАВАШКИН: Добрый день.

С. БУНТМАН: Поговорим о митрополите Филиппе. Фигура потрясающая, которая меня всегда как-то увлекала, слава богу, я ходил каждый день в школу мимо церкви Филиппа митрополита и было очень интересно узнать, кто он. И спасибо маме, что она рассказала мне эту историю Ивана Грозного. Мама мне всё время рассказывала что-то из истории. И митрополита Филиппа. Помним мы даже, не совсем, наверное, помните фильм, кто играет Филиппа митрополита у Эйзенштейна. Там просто видом своим… Алексей Абрикосов играет. Даже видом своим… было в этом что-то грандиозное.

Хотя с трактовками другими это типичное не так. Что же так, что так? Что главное в фигуре митрополита Филиппа? А потом мы попытаемся разобраться в его биографии и коллизиях.

А. КАРАВАШКИН: Что так? Мы знаем, что это святой, святитель, священномученик. Он пострадал при Иване Грозном, в эпоху опричнины, был с позором выведен из собора во время службы, провезён по Москве, обесчещен, затем его задушил в тверском монастыре Малюта Скуратов, и сказал монахам, что старец умер от зноя келейного. Всё это так, всё это есть в «Житии Филиппа», которое сохранилось во множестве редакций. Есть и убийства, есть царь, который выступил в роли тирана, мучителя. Есть мужественное стояние за истину.

Для современного человека, для историка, конечно, очень важно понять, что истина, она находится на пересечении разных истин. Это в первую очередь относится к человеку, который прошёл какое-то обучение текстом. Есть своя истина у Филиппа, есть своя истина у царя Ивана Грозного, есть своя истина у современников, составителей редакции «Жития», есть своя истина, кто думал о природе этого драматического конфликта в 17 веке, я имею в виду патриарха Никона, царя Алексея Михайловича.

С. БУНТМАН: Для них это был первостепенной важности конфликт и ситуация.

А. КАРАВАШКИН: да. Филипп оказался в центре скандала, разразившегося в 1666 году, скандал этот затрагивал принципиальный вопрос, разделение полномочий священства и царства. Вот в этом во всём полезно разобраться.

С. БУНТМАН: Давайте попытаемся с самого начала. Кто Филипп и что о нём известно доподлинно? И не только географически, но и биографически.

А. КАРАВАШКИН: Если подлинные факты попытаться как-то связать, то оказывается, что в жизни Филиппа проявился какой-то замысел. Он родился 11 февраля 1507 года, происходил из старомосковского рода боярского Колычевых, которые, как и Романовы, имели одного прародителя Андрея Кобылы в 14 веке. Отец Фёдора в миру, Колычева, так в миру звали митрополита Филиппа, Стенстур Степан Иванович, был возможно воспитателем болезненного и слабоумного брата Ивана Грозного Юрия Васильевича, в 30-летнем возрасте, не женатый, Филипп неожиданно оставляет Москву.

Многие исследователи связывают этот факт с опалой на Старицких, которым были близки Колычевы, в первую очередь, с мятежом Андрея Старицкого. Пострадал дядя Фёдора Колычева, будущего митрополита Филиппа, Иван Иванович Умной. Колычев уходит от мира. Этот уход от мира не обязательно, конечно, объяснять опалой. Но это уход от мира, это общее место, всякая средневековая литература…

С. БУНТМАН: Вообще-то, уход от мира для святого - это нормально и естественно.

А. КАРАВАШКИН: Да.

С. БУНТМАН: И реальный.

А. КАРАВАШКИН: Реальный. Просто он может быть разным. В данном случае мы говорим о преподобном, который оставляет мир, физически оставляет мир и уходит в пустынные места. И в такой ситуации многие, начиная с Антония Великого слышали какой-то голос. Это или евангельские слова, прочитанные в церкви, или действительно обращения высших сил к этому человеку. В этом голосе, в этих словах был какой-то девиз всей жизни человека. Этот призыв был знаковым. Филипп услышал слова о том, что нельзя служить двум господам. И это совпало, это было в 1537 году. Это совпало с этими опалами, с этими гонениями на Старицких. И Филипп оказывается на Онежском озере, у крестьянина Субботы, т.е. занимается он крестьянским трудом.

А потом, через некоторое время - на Соловках.

С. БУНТМАН: Он не просто крестьянским трудом занимался. Надо понять, это географическая фигура, то, что он пастух, как пастырь. Или в этом есть какая-то реальность. Потому что это подчёркивается, что он пастух.

А. КАРАВАШКИН: Здесь я сейчас даже не берусь обсуждать это. В географии всё буквальное совпадает с символическим. Часто понимаемый текст несёт и символическую нагрузку. Конечно, Филипп пастырь. Пастырем он становится на Соловках, как иегумен. Дважды он становился игуменом. Они менялись с Алексеем Юреневым. Но к концу 40-х годов начинается активная деятельность Филиппа, и 40-60-е годы - это время расцвета Соловецкого монастыря, эти знаменитые 50 озёр на Соловецком острове, эти технические сооружения, мельницы, соляные варницы, активность необычайная.

И некоторые исследователи объясняют этим то внимание, которое Грозный уделил Филиппу в 1566 году, когда пригласил его занять престол, что именно эта выдающаяся деятельность Филиппа сыграла свою роль.

С. БУНТМАН: Но царь помогает этой деятельности, там идут какие-то средства.

А. КАРАВАШКИН: Безусловно, Соловецкий монастырь не был забыт. Есть строительство, закладывается Успенский собор, и Преображенская церковь, в 1552 году, возможно Филипп бывал в Москве 1550 году, может быть, даже принимал участие в Стоглавом соборе. Бывали на Соловках и лица, не угодные власти, в середине века игумен Артемий, которого обвинили в ереси, он бежал из Соловков в Литву. Потом Силиверст опальный, иерей, Курбский считает его ближайшим советником Грозного, Карамзин даже отмечал, что Силиверст окончил свои дни на Соловках любимый и уважаемый Филиппом.

Хотя современные историки считают, что Силиверст окончил свои дни совсем не на Соловках, а даже в Кирилло-Белозерском монастыре. У Грозного, видимо, не было оснований считать, что Филипп поддерживает какие-то опасные отношения с опальными. Видимо здесь Филипп проявил себя, как человек достаточно верный, последовательный, а главное - не вмешивающийся в мирские дела. И это невмешательство в мирские дела, возможно, как считают современные исследователи, в частности, автор книги «Новейшие церковно-государственные отношения в 16 веке», Вячеслав Шапошников, эти надежды Грозного на то, что Филипп будет лоялен, они и послужили одной из причин его появления летом 1566 в Москве, а в июле он уже становится митрополитом.

Несколько слов о той ситуации, которая предшествовала появлению Филиппа. Ситуация была непростая. Здесь много загадок, много того, что мы отнесём к рубрике «не так». Во-первых, неизвестно, сколько было митрополитов после смерти 31 декабря 1563 года митрополита Макария, сколько было митрополитов до Филиппа.

С. БУНТМАН: Почему не известно?

А. КАРАВАШКИН: Считают, что был Афанасий, тот самый, печально знаменитый, поскольку с его пребыванием на престоле совпало с началом опричнины. И Герман Казанский, который был приглашён занять митрополичий престол и через несколько дней убит. Но это версия Курбского. Так никто и не может доказать, что Герман был на митрополичьем дворе, съехал и потом его убили. Герман - фигура, остающаяся под вопросом. А что касается Афанасия, то это духовник царя, в миру Андрей, когда он был священником Андреем, он был духовником царя, он его исповедовал.

Соответственно, был в курсе всех семейных дел царя, вникал во всё, внутреннюю жизнь царя контролировал. И мог запретить что-то, мог разрешить. Что-то наподобие старца в России уже нового времени. Этот Андрей был и иконописцем, близким митрополиту Макарию человеком, и одним из инициаторов идеологического проекта важнейшего эпохи Ивана Грозного - Степенной книги. Может быть, чуть пораньше, в конце 50-х, но скорее всего уже к 1563 году она была составлена. Это книга, в которой представлена история всех династии, от Рюрика, как династии самодержавной и благочестивой, нет среди них не благочестивых.

Даже князья-язычники Ярополк и Олег в 1044 году были крещены заочно. Это известно, не только по Степенной книге, но и по другим русским летописям. Но если русские летописи никак не комментируют этот факт, то Андрей комментирует его. Он говорит, что есть прецеденты, что произошло это по воле божьей, что язычников в ту эпоху возвращают в лоно церкви. И первый прецедент - это крещение костей философа Платона. Андрей, будущий митрополит Афанасий, был очень способным идеологом, он выходил выход из самых безнадёжных ситуаций.

То есть, то, что не комментировали другие русские летописцы, начиная с «Повести временных лет», он прокомментировал.

С. БУНТМАН: И выстроил целую систему.

А. КАРАВАШКИН: Он выстроил потрясающую систему. После Нестра и Силивестра, ранних русских летописцев это первый историограф такого ранга и уровня. Он фактически создаёт философию истории эпохи Ивана Грозного. И такой человек стал митрополитом. Более чем лоялен. А конфликты начинаются довольно быстро. И один из конфликтов по поводу опальных. Речь идёт о праве печалования. Есть такое, никак юридически не оформленное право у пастыря печалование победных ежи в опале. Победные - это униженные, если переводить рукопись 14 века: «В печали, в победу невольную впаду». В победу - это в унижение.

Они печалуются, просят о победных, ежи в опале. И царь может снисходить к этой просьбе, освобождать заключённых, он это может делать совершенно самостоятельно. Меня спрашивали в одной передаче, что кого Грозный помиловал?

С. БУНТМАН: Не добил или что?

А. КАРАВАШКИН: Миловал. Не все Старицкие дети бедного Владимира Андреевича были казнены. На Поганой Луже когда были казни, были помилованные, были помилованные при Афанасии, при Филиппе Колычеве, довольно большой список. Часть этих помилований можно объяснить волей царя, часть печалованием. Но помилованный берётся на поруки, т.е. кто-то за него отвечает, поручные записи обязательны. То есть, не просто так он его милует. У митрополита было такое право, он им пользовался. Но пользовался достаточно неосторожно.

И что тут можно сказать по поводу Афанасия? Он вёл себя таким образом, что в конце-концов вызвал гнев царя. Одна из причин, по которой возникла размолвка, это опричнина. Третьего декабря 1564 года Грозный со святостью, т.е. с иконами, с мощами, с какими-то реликвиями церковными, оставляет Москву. Москва остаётся без царя. Ситуация ужасная. Ещё в конце 16 века появилась формула, что где царь - там и патриарх. Соответственно, где царь - там и митрополит. Это симфония.

Вспомним, Дмитрий Донской и Киприан, митрополит, отношения были плохие. Но в «Сказании о Мамаевом побоище» они вместе действуют, как двоица. Вот эту симфонию царской и светской власти называли на Руси двоицей в ту эпоху. Повесть Нестора Искандера «О взятии Царьграда турками в 1453 году», рядом с Константином ХI оказывается патриарх Анастасий, православного патриарха, это доказано. Двадцать девятого мая 1453 года, когда Мехмет брал Царьград, не было, там был униат, бывший русский митрополит Исидор, подписавший унию, уже в качестве кардинала Сарматского, последняя литургия в Святой Софии была униатской.

Но русские книжники изображают симфонию не потому, что они вводят в заблуждение своих читателей, а они руководствуются должным, где царь - там и святитель. И вот царь уезжает, святитель остаётся в одиночестве. Москва овдовела, церковь овдовела. Митрополит оказывается не у дел. Одной из причин подобных действий являлось недовольство царя митрополитом и в связи со строительством опричного дворца вне Кремля. Митрополит Афанасий воспринял это как наступление на свои права, как некий знак того, что царю митрополит неугоден.

Поэтому, когда подписывали с Филиппом договор, а царь приглашает Филиппа на условиях определённых, должен быть подписан договор, они контракт заключили. Там чётко указывались обязанности митрополита. Он не занимается опричниной и не вступается в царский домовый обиход. Может быть, это отзвук того конфликта с Афанасием вокруг опричного дворца.

С. БУНТМАН: А там было во что, уже было в обиходе Грозного, во что вмешиваться.

А. КАРАВАШКИН: Это строительство дворца вне Кремля.

С. БУНТМАН: Это на Ваганьковском холме, да?

А. КАРАВАШКИН: В районе Арбата.

С. БУНТМАН: Ну да. Той части Арбата, ближе, где сейчас Библиотека.

А. КАРАВАШКИН: Вот мы подошли к самому острому моменту. Можно подробно описывать все эти столкновения Филиппа и царя, они достаточно хорошо известны по «Житию». Здесь важно, что это не чисто личный конфликт.

С. БУНТМАН: А пытаются объяснить личным конфликтом.

А. КАРАВАШКИН: Стереотип.

С. БУНТМАН: Семейным конфликтом каким-то, личные обиды Филиппа. Чем только ни объясняют. Экономическими причинами объясняют. Чем угодно! Имущественными. Где здесь правильно?

А. КАРАВАШКИН: Я думаю, что всё дело в принципах, которыми руководствовались царь и митрополит. В их сознании, это конфликт двух истин. Филипп стоит за свою истину, я об этом могу подробнее сейчас рассказать, а Грозный - за свою. Дело в том, что осложнение отношений с Афанасием, митрополитом, предшественником Филиппа, в миру Андреем, совпало летнее осложнение отношений царя с митрополитом совпало с началом полемики Грозного и Курбского, весной 1564 года. И конечно, на этом фоне первое послание Грозного Курбскому звучит интересно.

Если мы ещё свяжем как-то, хотя бы по ассоциации его нестроения в области отношения с церковью, то получится интересно. Не случайно целый историографический очерк, целый трактат Грозный посвятил священству. Это большая часть первого послания Курбскому, которое было написано 1564 году летом. Царя не было в Москве, писалось оно в дороге. И, видимо, царя сопровождала целая библиотека, поскольку цитат там очень много.

Были споры по поводу подлинности переписки, но скажу несколько слов, собрано достаточно документальных свидетельств, доказывающих, что она была известна и в России в это время, и за рубежом. Не буду сейчас пускаться в точности.

А. КАРАВАШКИН: Это моё мнение.

С. БУНТМАН: Ну что же, несколько…

А. КАРАВАШКИН: О принципах царя. Грозный ставит под сомнение евангельскую заповедь - если тебя ударили по одной щеке - подставь другую. Царю это неприлично. А святитель может следовать этой заповеди. Грозный разделяет сферы. Одно дело - постническое. Он имел в виду в данном случае отшельников. Другое - общее житие, жить монахов в монастыре. Другое дело - иерархия, власть святителя и совсем другое - власть царя. Если даже святители могут что-то запрещать и наказывать, то царю принадлежит особая функция. Конечное запрещение. Царь правит страхом.

Грозный ссылается в этом смысле на апостола Иуду, который говорит, что нужно страхом спасать. Здесь важно не только слово «страх», но и слово «спасать». Царь спасает души, т.е. он отвечает за то, за что отвечает иерарх церкви. И это не выдумка Грозного. Если кто-то скажет, что это царь Иван придумал, то это неверно. На протяжении двух веков на московской Руси складывается идеологема, согласно которой пастырем Христовых овец является не только иерарх церкви или представитель духовенства, но и великий князь и царь, он тоже пастырь. На Стоглавом Соборе 1551 года Иван Грозный называет своего отца, великого князя Василия, пастырем.

С. БУНТМАН: Здесь мы остановимся. Это очень важная вещь. Андрей Каравашкин. Мы продолжим программу «Не так» через пять минут.

С. БУНТМАН: Это наша программа, совместная с журналом «Знание - Сила», ведёт Сергей Бунтман, в гостях у нас Андрей Каравашкин. Мы говорим о митрополите Филиппе, мы подошли к пониманию царства, пониманию царя, как Пастера. И самопонимания.

А. КАРАВАШКИН: Безусловно.

С. БУНТМАН: Это важнейший момент, который нам покажет конфликт Ивана Грозного и митрополита Филиппа.

А. КАРАВАШКИН: У этого момента есть своя предыстория. Не хочу быть голословным, следует обратиться к русским источникам, старомосковским источникам 14-15 веков. В «Слове о лживых учителях» 14 века своеволию лже-пастырей противопоставлен истинный пастырь. Если пастухи взволчатся (превращаются в хищников), то подобает одной из овец пасти других. И они в день глада насытятся. Наёмники забывают попечение о стаде, сами пьют или спят. В «Слове похвальном о благоверном князе Борисе Александровиче» инока Фомы, это уже 15 век, Тверской памятник, изображена такая ситуация. Пастырь проявляет мудрость, т.е. князь уже проявляет мудрость и долготерпение, потому что в этот момент осложняются отношения у Твери с Литвой, ждут нападения.

Князь ничего не предпринимает, но и Тверь не покидает, когда ему советуют оставить Тверь. В это время «овцы» берут на себя миссию примирения. «Овцы с божьей помощью сами врагов одолевают». То есть, они начинают договариваться с противниками, и таким образом противники уходят. Пастырь бездействуют, а «овцы» побеждают. А хвала воздаётся пастырю, как страстотерпцу. Наконец, самый острый момент, 1480 год, хан Ахмат у порога Москвы, знаменитое стояние на Угре. Есть основание духовенству считать, что князь проявляет нерешительность постыдную, поэтому Вассиан обращается к Ивану III, деду героя нашей сегодняшней программы, Ивана Грозного, с решительным приказом выступить и постоять за Христово стадо.

Здесь он прямо ссылается, называет источник, на Евангелие от Иоанна, это гл. 10, стихи 14, 16, где говорится о том, что есть пастырь добрый, это хозяин своего стада, который при появлении волка не будет прятаться, а защитит овец. И есть наёмник, которому безразлично стадо. Только добрый пастырь может выступить против волка, в том числе и мысленного волка, поскольку под Ахматом Вассиан понимает врага христианства. Это мысленный волк, ему нужно противостоять. И много таких примеров. Например, «Житие» непривычное, но известное сейчас у нас, благодаря празднику семьи, повести о Петре и Февронии.

На самом деле это житие не о семье, житие посвящено государственной власти и пастырю. Пётр и Феврония правят в Муроме не как наёмники, а как пастыри, снова заявляет о себе этот опус. Кстати, к мощам Петра и Февронии Иван Грозный приезжает накануне похода на Казань, и молится около их мощей. Это явилось, возможно, одним из проявлений значимости этого местного культа. Но это отдельная тема.

Итак, Грозный знает многое. Знает он о том, что он пастырь. И его, как пастыря, изображают часто в связи с Казанским взятием. В момент взрыва стен Казани, это известный эпизод, у Эйзенштейна он есть в фильме «Иван Грозный», это реальный эпизод, есть это и в известной «Казанской истории», и в Летописи, и в других источниках, подробно изображающих кульминацию казанского взрыва, произносятся на богослужении священником слова: «Будет одно стадо и один пастырь». И Грозный сравнивается с Моисеем.

И тут мы подошли к интересному моменту. У Грозного есть серьёзный историографический очерк о первом послании Курбского, который посвящён священству. Грозный берёт примеры исторические из Ветхого завета, как вся московская Русь. К Новому Завету, конечно, обращаются всегда. Обращаются, как к источнику не исторических примеров, а спасительных истин. А к Ветхому Завету обращаются, как к сокровищнице исторических примеров.

С. БУНТМАН: Образцов.

А. КАРАВАШКИН: Да, каких-то парадигм, аналогий. Грозный берёт в пример Моисея и Арона. Моисей для книжников 16 века, в том числе и для Ивана Грозного, с Моисеем часто Грозного сравнивают в 16 веке, это царь. А Арон - священник. И пример этот Грозный приводит для того, чтобы показать, что священник не может вмешиваться в дела царства, что ещё в Ветхом Завете царство и священство разделены. Но у нас очень часто говорят о симфонии. Это тоже некое «так», которое можно перевести в состояние «не так». Что здесь не так? Мы правильно понимаем симфонию или нет?

У многих богословов, в том числе и современных, есть претензии к Юстиниану, императору 6 века, я смеюсь, потому что о каких претензиях можно говорить, такова история христианства, который в преамбуле к шестой новелле сформулировал принцип симфонии, согласия светской и церковной власти. Но при этом Юстиниан считал, что он может заниматься делами церкви, вплоть до догматики, до защиты истинности положения церкви, он вмешивался в святая святых, считал, что это дело императора.

С симфонией можно разбираться долго. Симфония светской и царской власти - это один из драматических и сложных моментов, запутанных в истории христианства вообще, после Юстиниана. Конечно, знали о симфонии и на Руси. И я здесь выскажу такую мысль. Конфликт светской и церковной власти может быть как в условиях симфонии, т.е. в согласии и взаимопроникновении, как показывает наша история, так и в условиях полного разделения. Симфония ещё не гарантирует бесконфликтного, мирного существования светской и церковной власти.

И здесь опять-таки, о многом можно задуматься. Вот популярность Агапита, одного из византийских писателей 6 века, церковных, конечно, духовных писателей на Руси. Широко известен Агапит, цитируется даже в важнейших актах государственных московского царства в «Чинах венчания на царство». Много там всяких истин: властитель - это тот, кто управляет собой, царь отвечает перед богом, государь создан из праха, нельзя сопоставить соблазн простого моряка и кормчего, нужно отгонять льстивых советников, в царе соединяется высота царского сана, человеческая сущность. Всё это общие места русской книжности 15-16 веков.

Но Агапит говорит об обязанностях царя и ничего не говорит о правах. Грозный выступает с точки зрения человека, который пытается разобраться в правах царя и невольно разрушает симфонию. Грозный разрубает этот Гордиев узел христианской истории, не произнося слово «согласие», он отрицает его. Он говорит, что есть у царя своя миссия, страхом спасать и конечное запрещение, что не все заповеди царю подходят, а тот священник, который вмешивается в царские дела, выступает в роли разрушителя царства. Он приводит массу исторических примеров, в том числе ветхозаветных, историю Византии привлекает, там целая книга фактически на эту тему у Грозного.

И естественно, когда иерарх церкви, второй пастырь вступает в эти дела, то он оказывается в роли изменника для Ивана Грозного. Такова истина Грозного.

С. БУНТМАН: А теперь со стороны Филиппа. Филипп договаривается с Грозным, принимает на себя некие обязательства, мы об этом говорили. Он обязуется не вмешиваться во многие дела царские. Но вмешивается.

А. КАРАВАШКИН: Но вмешивается. Было печалование. Ситуация эта очень неопределённая. Здесь возникла ситуация неопределённости очень опасная. Историки считают, что ещё до подписания этого контракта Филипп выступил против опричнины. Как он в Москве появился, выступил против опричнины. Потом уступил царю. Может быть потому, что как пастырь, понимал, это всё рассуждения о том, что может быть. Что у него остаётся право печалования, много пользы может принести христианам. Не сдержал своего слова потому что увидел, что царь берёт на себя всю ответственность. Он увидел, что реальной симфонии нет. Царь, между прочим, делал разные заявления.

Если мы посмотрим на его высказывание, посвящённое царской власти, то там есть и такое - одно дело свою душу спасать. Почему-то он считал, что в основном этим занимаются монахи, спасают только свои души. А другое дело - спасать души многих. А раз царь спасает души многих, он отвечает за всё, что происходит в его царстве, перед богом, на Страшном суде. Кстати, сцена Страшного суда, где царь отвечает Христу за каждого своего подданного, она есть в чине венчания на царствование, она описана.

То есть, всё это царь знал, об этом неоднократно говорили иерархи церкви. Если он отвечает за души многих, то ответственность его чрезвычайна. И он берёт всю эту ответственность на себя. Просто берёт. И Филипп увидел, что царь прельстился таким образом. Сами посудите, если человек берёт на себя всю полноту ответственности, если он готов ответить перед богом за всё, и за себя, и за других, то, естественно, он и полномочия берёт необычайные, т.е. это абсолютизация власти.

С. БУНТМАН: Нельзя вмешиваться сейчас, всё равно я за всё отвечу. Что бы я ни сделал, это дело Страшного суда, а не вашего здесь.

А. КАРАВАШКИН: Есть ещё один момент, прежде чем я буду говорить о позиции Филиппа, был ещё одно общее место в книжности 16 века, смиренное самодержавие. Он заявляет о себе, одного из духовных писателей эпохи Макария, Ермолая и Эразма, в сочинениях его, в поучениях, адресованных царю, даже и в этой известной повести о Петре и Февронии, смиренное самодержавие, для Ермолая смиренный самовержец - это тот, кто следует воле бога. Мы говорим иногда, что христианство - это свобода. Это так. Но мы должны уточнить, что это за свобода. Смиренное самодержавие - это смиренное следование воле бога, это свобода выбора, которая заключена между богом и дьяволом.

Христианская свобода отличается от свободы в нашем обычном современном или гражданском понимании. Свобода выбора очень заданная, очень узкая. Ты выбираешь между одним и другим, третьего не дано. Так вот смиренное самодержавие - это свободное следование воле бога. И Грозный, который считал, что он берёт на себя все полномочия, мог быть уверен вполне, что он следует божьей воле, вплоть до самоотречения, вплоть до жертвенности, о жертвенности Грозного много говорится. Царь не просто пастырь, но и мученик потенциальный.

Вплоть до ущерба своей душе. И это всё смиренное самодержавие. Такую модель не принимает Филипп. И у Филиппа есть свои формулировки. Что же ставит он в вину Грозному? «Нельзя разделять твоя есть едина держава» — это тулуповская редакция «Жития Филиппа». Филипп выступил против опришнения, как говорили в то время. Ведь опришнение - это есть процедура разделения, если посмотрим словарь древнерусского словаря, 11-17 вв, опришнение. Есть опричнина, как удел вдовий, есть нечто, что кроме оприч. Но есть опришнение - разделение. «Несть слышь она, ежи благочестивым царем свою державу возмущати». То есть Филипп обвиняет Грозного в том, что он возмутил царство. Не только разделил, но и возмутил, внёс смуту.

То есть, он говорит то, что потом авторы Смутного времени поставят в вину Ивану Грозному, в том числе знаменитый Иван Тимофеев в своём «Временнике», что истоки смуты в разделении царство, которое Грозный, как секирой разрубил пополам. Конечно, митрополит Филипп вмешался в опричнину потому, что понимал, что одно дело контакт, а другое - ответственность перед богом, его, как пастыря, как митрополита московского и всея Руси.

С. БУНТМАН: Опять мы возвращаемся к той же фразе - нельзя служить двум господам.

А. КАРАВАШКИН: Да. Это ответственность, она выше любых контрактов. Но тут путь один - на Голгофу.

С. БУНТМАН: Он идёт сознательно?

А. КАРАВАШКИН: Конечно.

С. БУНТМАН: Он знает, что не победит и не убедит?

А. КАРАВАШКИН: Конечно. Если у нас есть в запасе ещё небольшой кусочек времени, то мы могли бы коснуться ещё двух «не так».

С. БУНТМАН: Да.

А. КАРАВАШКИН: Одно - это отношение к святости Филиппа, он, безусловно, святой, я не собираюсь эту святость под сомнение ставить. Это начинается с конца 16 века. Во всяком случае, уже в середине 17 века там не только канонизация, а перенесение его мощей. «Житие» создаётся с конца 16 века, т.е. в эпоху Фёдора Иоанновича.

С. БУНТМАН: Так какие два «не так» у нас?

А. КАРАВАШКИН: Во-первых, мы представляем себе Грозного исключительно неправедным царём в этой ситуации, мучителем. И здесь плохо как-то это вяжется с концепцией «Жития». То есть, в «Житии» Грозный, безусловно, неправедный царь, но не такой ужасный тиран, хотя там апологии нет Грозному, как может показаться. В «Житии» Грозный выступает с одной стороны человеком, несправедливо наказавшим Филиппа, а с другой стороны - орудием божьего гнева, которое обрушилось на клеветников, на тех, кто лжесвидетельствовал. Это надо помнить. Это одно «не так».

То есть, концепция «Жития» по всем редакциям, это есть и в краткой, и в тулуповской, и в колычевской. Он мстит за Филиппа. В некоторых ситуациях царь оказывается в «Житии», это тоже интересный момент, в роли человека, которого вводят в заблуждение его окружение. Например, сцена. Митрополит стоит спиной к престолу, лицом к царю и к опричникам, которые стоят за царём.

С. БУНТМАН: Это знаменитое.

А. КАРАВАШКИН: Царь с Филиппом ведёт разговор. В это время опричник не снимает головной убор. Филипп говорит о том, что вы даже в церковь ходите с покрытыми головами, настолько вы заблудшие овцы, настолько вы нечестивы, что даже в церковь ходите в неподобном виде. Грозный говорит: «Где он, кто вошёл в церковь?» Поворачивается, а уже успел снять эту тафью. То есть, эта сцена неоднозначная, нельзя сказать, что автор этой сцены представляет Грозного только как такого намеренного тирана, который поставил перед собой цель Филиппа уничтожить.

Здесь роль окружения. Она очень велика и в истории о великом князе московском Курбского. Но это отдельная история.

С. БУНТМАН: Это отдельно. Это тоже достаточно общее место - Грозный, как царь, которого обманывают неверные советники и прислужники, которые в данный момент куражатся над Филиппом.

А. КАРАВАШКИН: Конечно, с него полностью ответственность не снимается ни Курбским, ни авторами «Житии», но такой акцент есть.

С. БУНТМАН: Второе.

А. КАРАВАШКИН: Второе «не так». Мы забываем часто, что Филипп, как Дмитрий царевич, он продолжил своё влияние на умы русских людей после своей смерти. Не только как святой, понятно, что жизнь святого не ограничена пространством и временем, он может идти на день своей памяти, его могут встретить в день его смерти и общаться с ним. Не в таком, конечно, понимании, он влияет на расстановку сил, он становится символом борьбы священства и царства в середине 17 века, когда Никон, будущий патриарх, отправился на Соловки с письмом от царя Алексея Михайловича, покаянным письмом, которое он должен положить на раку Филиппа. То есть, Филиппу отправлено письмо от царской власти.

Ситуация была очень неопределённая, чреватая неприятными последствиями, поскольку Романовы ассоциировали себя с московскими Калитичами. И Михаил Федорович, и Алексей Михайлович считали себя внуками Ивана Грозного. Покаялись, привезли мощи. На Соборе 1666 года, когда уже Алексей Михайлович с восточными патриархами судят Никона, возникает одно очень тяжёлое обвинение. Вдруг вспомнили про то, что Никон писал письмо на Соборе 1667 года Дионисию Константинопольскому. И в этом письме были такие слова: «Царь Иван муче неправедно Филиппа митрополита».

С. БУНТМАН: То есть, здесь однозначно говорится, что он царь-мучитель, неправедный царь.

А. КАРАВАШКИН: Да. Как относиться внуку Ивана Грозного к этому? «Для чего он, Никон, — закричал Алексей Михайлович, — такое бесчестие и укоризну, блаженные памяти великому государю, великому князю Ивану Васильевичу всея Руси, написал?» Это борьба священства и царства. Никон говорил, что царствует Луна, священствует Солнце. Борьба не прекращалась. И видение Никона в Успенском Соборе Московского Кремля, такой интересный памятник, он сейчас опубликован в книге, посвящённой эпистолярному наследию Никона. Напоминает это видение смуты, смутного времени. В Успенском Соборе патриарх Никон вдруг из своих гробниц встают все русские иерархи, погребённые по левую и по правую сторону в Успенском соборе, в том числе, если судить по одному из списков, и митрополит Филипп.

Никон идёт к алтарю, заходит в алтарь, за престолом стоит первый московский иерарх митрополит Пётр, на престоле Евангелие и царский венец. И слышит Никон слова осуждения царской власти в этот момент. И ему демонстрируют клубок огненный, огонь, который полыхает за его спиной, видимо, в западной части Успенского Собора. И этот адский огонь удаляется в сторону царских палат. Такое продолжение получил конфликт царской и духовной власти в видении патриарха Никона. Очень важно, что здесь тоже фигурирует Филипп.

С. БУНТМАН: Наверное, до сих пор и сейчас, и при той истории и православной церкви, взаимоотношение царства и государства, церкви и властителей, будь то цари, императоры или же руководители светские России или Советского Союза, этот конфликт актуален. Понимание этой роли и противостояния, понимание поступка Филиппа, размышления о поступке Филиппа. Не зря при интронизации патриарх Кирилл столько посвятил взаимоотношению церкви и государства, произнося слово «симфония», говоря не только о времени советском, но и о дореволюционном.

А. КАРАВАШКИН: Но важно помнить, что конфликт властей возможен и в условиях разделения церкви и государства, и в условиях симфонии. Потому что этот принцип хорошо провозгласить, но следовать ему очень сложно.

С. БУНТМАН: И там есть очень большое напряжение. И может быть, это напряжение создаёт какой-то путь к настоящим и разделению, и осознанию своих полномочий между властью светской и между священством. Возвращаемся поэтому и к той коллизии, и к самой фигуре митрополита Филиппа.

Спасибо большое. Андрей Каравашкин в программе «Не так», совместной с журналом «Знание - Сила».

Святой Филипп (в миру Феодор) происходил из знатного рода бояр Колычевых. Феодор был первенец боярина и его богобоязненной супруги Варвары. С ранних лет Феодор, по выражению жизнеописателя, с сердечной любовью прилепился к богодухновенным книгам, отличался кротостью и степенностью и чуждался забав. По высокому своему происхождению он часто бывал в царском дворце. Его кротость и благочестие оставили сильное впечатление в душе его сверстника, царя Иоанна.

По примеру своего отца, Феодор начал военную службу, и его ожидало блестящее будущее, но сердце его не лежало к благам мира. Против обычая времени он медлил жениться до 30-летнего возраста. Один раз в церкви, в воскресный день, сильно подействовали на него слова Спасителя: «Никто не может служить двум господам, ибо или одного будет ненавидеть, а другого любить, или одному станет усердствовать, а о другом нерадеть» (Матф. 4, 24). Услышав в них свое призвание к иночеству, он тайно от всех, в одежде простолюдина, оставил Москву и направился в Соловецкую обитель. Здесь в течении девяти лет он безропотно нес тяжкие труды послушника, работал, как простой селянин, то на огороде, то в кузнице и пекарне. Наконец, по общему желанию братии, был поставлен в пресвитера и игумена.

В этом сане он ревностно заботился о благосостоянии обители в материальном, а больше — в нравственном отношении. Он соединил озера каналами и осушил болотные места для сенокосов, провел дороги в местах прежде непроходимых, завел скотный двор, улучшил соляные варницы, воздвиг два величественных собора — Успенский и Преображенский и другие храмы, устроил больницу, учредил скиты и пустыни для желающих безмолвия и сам по временам удалялся в одно уединенное место, известное в дореволюционное время под именем Филипповой пустыни. Он написал для братии новый устав, в котором начертал образ трудолюбивой жизни, запрещающий праздность.

Игумена Филиппа вызвали в Москву для духовного совета, где при первом же свидании с царем, он узнал, что для него назначена кафедра митрополита. Со слезами он умолял Иоанна: «Не разлучай меня с моей пустыней; не вручай малой ладье бремени великого». Иоанн был непреклонен и поручил архиереям и боярам убедить Филиппа к принятию митрополии. Филипп согласился, но требовал уничтожения опричнины. Архиереи и бояре уговаривали Филиппа не настаивать усиленно на этом требовании из уважения к самодержавию царя и смиренно принять сан. Филипп уступил воле царя, видя в ней Божие избрание.

В первое время святительства Филиппа (1567-1568 гг.) утихли ужасы опричнины, но так было недолго. Опять начались грабежи и убийства мирных граждан. Филипп несколько раз в уединенных беседах с царем старался вразумить его, но видя, что убеждения не помогают, решился действовать открыто.

21 марта (1568 г.) в крестопоклонную неделю, перед началом литургии, митрополит стоял на возвышении посреди храма. Вдруг в церковь входит Иоанн с толпой опричников. Все они и сам царь были в высоких черных шлыках, в черных рясах, из-под которых блестели ножи и кинжалы. Иоанн подошел к святителю со стороны и три раза наклонял свою голову для благословения. Митрополит стоял неподвижно, устремив свой взор на икону Спасителя. Наконец бояре сказали: «Владыка святый! Царь требует твоего благословения». Святитель обернулся к Иоанну, как бы не узнавая его, и сказал: «В этой одежде странной я не узнаю царя православного, не узнаю его и в делах царства. Благочестивый, кому поревновал ты, исказив таким образом твое благолепие? С тех пор, как светит солнце на небе, не слыхано, чтобы благочестивые цари возмущали собственную державу... У татар и язычников есть закон и правда, а у нас их нет. Мы, государь, Богу приносим бескровную жертву, а за алтарем льется невинная кровь христиан. Не скорблю о тех, которые, проливая свою невинную кровь, сподобляются доли святых мучеников; о твоей бедной душе страдаю. Хотя и образом Божиим почтен ты, однако ж, смертный человек, и Господь взыщет все от руки твоей».

Иоанн кипел гневом, шептал угрозы, стучал жезлом о плиты помоста. Наконец воскликнул: «Филипп! Или нашей державе ты смеешь противиться? Посмотрим, увидим, велика ли твоя крепость». — «Царь благий, — ответил святитель, — напрасно ты меня устрашаешь. Я пришелец на земле, подвизаясь за истину, и никакие страдания не заставят меня умолкнуть». Страшно раздраженный, Иоанн вышел из церкви, но затаил злобу до времени.

28 июля, в праздник Смоленской иконы Божией Матери, именуемой Одигитрия, святитель Филипп служил в Новодевичьем монастыре и совершал крестный ход вокруг стен монастыря. Там был и царь, окруженный опричниками. Во время чтения Евангелия, святитель заметил опричника, стоявшего позади царя в татарской шапке, и указал на него Иоанну. Но виновный поспешил снять и спрятать шапку. Тогда опричники обвинили митрополита в том, будто он сказал неправду, с целью унизить царя перед народом. Тогда Иоанн велел судить Филиппа. Нашлись клеветники с ложными обвинениями против святителя, которому не дали возможности изобличить их, и он был осужден на лишение кафедры.

8 ноября, в праздник архангела Михаила, святитель в последний раз служил в Успенском соборе; и он так же, как и в день обличения царя Иоанна Грозного, стоял на кафедре. Вдруг отворились церковные двери, вошел боярин Басманов в сопровождении толпы опричников и велел прочесть бумагу, в которой изумленному народу объявляли, что митрополит лишается сана. Тотчас же опричники сорвали со святителя облачение и, одев в оборванную монашескую рясу, вывели его вон из храма, посадили на дровни и с ругательствами повезли в один из московских монастырей. Говорили, что царь хотел было сжечь исповедника Христова на костре и только по просьбе духовенства определили ему пожизненное заточение. В то же время он казнил многих родственников Филиппа. Голову одного из них, особенно любимого Филиппом племянника, Ивана Борисовича Колычева, Грозный послал святителю. С благоговением принял ее святитель Филипп, положил и, земно поклонившись, поцеловал и сказал: «Блажен его же избрал и приял еси Господи»,— и возвратил пославшему. Народ с утра до вечера толпился вокруг обители, желая увидеть хоть тень славного святителя, и рассказывал о нем чудеса. Тогда Иоанн велел перевести его в Тверской Отрочь монастырь.

Год спустя царь со всей дружиной двинулся против Новгорода и Пскова и отправил впереди себя опричника Малюту Скуратова в Отрочь монастырь. Святой Филипп за три дня предсказал о предстоявшей своей кончине и приготовился к ней принятием Святых Таин. Малюта с лицемерным смирением подошел к святителю и просил благословения царю. «Не кощунствуй, — сказал ему святой Филипп, — а делай то, зачем пришел». Малюта бросился на святителя и задушил его. Тотчас же вырыли могилу и опустили в нее священномученика на глазах Малюты (23 декабря 1569 г.) Мощи святителя Филиппа почивали в московском Успенском соборе, который был свидетелем его величайшего подвига.