Папанин иван дмитриевич открытие которое изменило мир. Иван Дмитриевич Папанин

26 ноября 1894 года родился один из главных исследователей Арктики, пионер изучения и освоения Северного полюса Иван Дмитриевич Папанин. Он прожил довольно долгую жизнь - 91 год. Папанин ушел из жизни 30 января 1986 года, ровно 30 лет назад. За годы своей жизни Иван Папанин был удостоен множества наград, в том числе успел дважды стать Героем Советского Союза, также он был награжден сразу девятью орденами Ленина. Помимо этого, он имел звание контр-адмирала и научную степень доктора географических наук. Широкую известность он получил еще в 1937 году, когда возглавил экспедицию на Северный полюс. На протяжении 274 дней четверо бесстрашных работников станции «СП-1» дрейфовали на льдине и вели наблюдение за магнитным полем Земли, а также процессами, которые происходили в атмосфере Северного ледовитого океана.

Иван Дмитриевич Папанин родился в Севастополе. Его отец был матросом в порту, так что вся жизнь мальчика прошла рядом с морем, еще подростком он начал трудиться, закончив всего 4 класса начальной школы. Уже в 1908 году он пошел работать на Севастопольский завод по изготовлению навигационных приборов. По этому поводу позднее он чеховскими словами заметит: «В детстве у меня не было детства». В 1912 году Папанина как одного из лучших работников предприятия перевели на судостроительный завод в Ревеле (сегодня Таллинн), а в 1914 году призвали на военную службу. При этом Иван Папанин снова оказался в Крыму, так как его отправили служить на Черноморский флот. В 1918-1920 годах принимал участие в Гражданской войне на Украине и в Крыму (организация повстанческих отрядов и диверсий). С 1920 года был комиссаром оперативного управления при командующем морскими силами и силами Юго-Западного фронта. С ноября 1920 года выполнял функции коменданта Крымской ЧК, работал следователем. В 1921 году был переведен на работу в Харьков военным комендантом Украинского ЦИК, после чего с июля 1921 по март 1922 года работал секретарем Реввоенсовета Черноморского флота.

Через два года последовало повышение, и его перевели в Москву, где молодой чекист занимался вопросами почтовой связи, а позднее возглавил Центральное управление военизированной охраны. Со связью была связана и его работа в Якутии, где он руководил работами по возведению радиостанций. Еще находясь в столице, он успел в 1923-1925 годах пройти обучение на Высших курсах связи, именно после их окончания он и поехал в Якутию.

Деятельность Ивана Папанина в 1932-1935 годах также была связана с нахождением на самом краю земли. В 1932-1933 годах он являлся начальником полярной станции Бухта Тихая, которая находилась на Земле Франца-Иосифа, а в 1934-1935 году работал на станции, которая находилась на Мысе Челюскин. То есть работать ему приходилось в очень суровых условиях. Однако именно тогда Папанин, скорее всего, окончательно и бесповоротно влюбился в Арктику.

Позднее Ивана Дмитриевича ждали еще более сложные испытания. В 1937-1938 году произошло то, что и сделало Папанина знаменитым в нашей стране и мире. Он возглавил первую в мире дрейфующую станцию «Северный полюс». Научные результаты, которые были получены в уникальном дрейфе, были представлены им Общему собранию Академии наук СССР 6 марта 1938 года и получили очень высокую оценку специалистов. Работа дрейфующей станции действительно позволила собрать много важной и новой информации о суровом арктическом крае. За самоотверженный труд в тяжелых условиях Арктики все члены это знаменитой экспедиции были представлены к званию Героя Советского Союза. При этом Папанин вместе с радистом станции Кренкелем получил степень доктора географических наук.

В конце 1939 года - начале 1940-го Иван Папанин успешно организовал экспедицию по спасению из ледового плена после 812-дневного дрейфа ледокола «Георгий Седов». За удачную экспедицию по спасению ледокола, Иван Дмитриевич был второй раз представлен к званию Герой Советского Союза. Стоит отметить, что с 1939 по 1946 год он возглавлял Главсевморпуть. Должность начальника Главсевморпуть и уполномоченного Государственного комитета обороны по перевозкам на Севере Папанин занимал на протяжении всей Второй мировой войны. Его работа на посту начальника Главсевморпути была важна и в предвоенные годы, так как позволяла решить множество проблем с транспортировкой грузов по СМП. Первые годы на этом высоком посту он уделял большое внимание постройке в стране мощных ледоколов, развитию арктического мореплавания. В годы войны он успешно организовал прием и переправку на фронт военных грузов, которые приходили в СССР морем из США и Великобритании, за что в 1943 году получил звание контр-адмирала.

В послевоенные годы Папанин постепенно отошел от практики. На пенсию он вышел в 1949 году в связи с сердечным заболеванием (у него была стенокардия). При этом он не бросал заниматься теоретической научной деятельностью. С 1949 по 1951 гг. он являлся заместителем директора Института океанологии Академии наук СССР по экспедициям. Начиная с 1951 года и до конца своей жизни, Иван Дмитриевич Папанов возглавлял отдел морских экспедиционных работ в Президиуме АН СССР. Параллельно с этим, с 1965 года он являлся также директором Института биологии внутренних вод АН СССР, расположенном в поселке Борок. Также он являлся председателем Московского филиала Географического общества Советского Союза.

Иван Дмитриевич Папанин скончался 30 января 1986 года от хронической сердечной недостаточности в довольно преклонном возрасте - 91 год. Он был похоронен в Москве на Новодевичьем кладбище. За свою жизнь он успел стать почетным гражданином сразу четырех городов - родного Севастополя, а также Архангельска, Мурманска и Липецка и даже одной области - Ярославской. Его именем был назван мыс, расположенный на Таймыре, горы в Антарктиде и Тихом океане, а также остров а Азовском море. Также в честь Папанина были названы улицы в ряде городов Советского Союза.

Интересные факты биографии

Иван Дмитриевич Папанин - это академик без образования. В свое время он не получил даже среднего образования, мальчик проучился в начальной школе всего 4 года. Настоящей «школой жизни» для прославленного полярника стал завод. Лишь работая в Наркомате связи, Папанин окончил Высшие курсы связи. При этом отсутствие образования не помешало ему в 1938 году стать доктором наук, он получил эту степень за результаты, достигнутые в рамках работы станции «СП-1». В дальнейшем он смог стать академиком Академии наук СССР, а также заместителем директора Института океанологии АН СССР по экспедициям и директором Института биологии внутренних вод АН СССР. Не каждому дано добиться таких успехов и с должным образованием. То же самое можно сказать и о его воинском звании. Папанин стал контр-адмиралом в 1943 году. До этого он был лишь обычным матросом в годы Первой мировой войны и никакого специального военного образования не имел.

Полярник №1

Работа первой советской дрейфующей станции «СП-1» (Северный полюс-1) положила начало планомерному изучению высокоширотных районов полярного бассейна в интересах навигации, гидрологии и метеорологии. Начавшийся 6 июня 1937 года дрейф станции продолжался 9 месяцев (274 дня) и завершился 16 февраля 1938 года в Гренландском море. За это время льдина, на которой находилась станция, проплыла 2100 километров. Участники данной полярной экспедиции в неимоверно трудных условиях работы сумели собрать и систематизировать уникальный материал о природе высоких широт Северного Ледовитого океана. В этой экспедиции приняли участие руководитель Иван Папанин, радист Эрнст Кренкель, метеоролог и геофизик Евгений Федотов и гидробиолог и океанограф Петр Ширшов.

Пожалуй, ни одно событие в промежутке между двумя мировыми войнами не привлекало к себе столько внимания общественности, как дрейф «папанинской четверки» в Арктике. Первоначально они дрейфовали на огромной льдине, площадь которой достигала нескольких квадратных километров. Однако к моменту завершения экспедиции размеры льдины уже не превышали размеры волейбольной площадки. В тот момент весь мир следил за судьбой советских полярников, желая им только одного - возвращения из этой экспедиции живыми.

«Папанинцы»

Подвиг четверки «папанинцев» был увековечен в Советском Союзе по-разному. Так в 1938 году свет увидела серия почтовых марок, которая была посвящена экспедиции «СП-1». В том же году была выпущена книга «Жизнь на льдине» за авторством самого Папанина. Помимо этого, на протяжении нескольких лет все советские мальчишки играли в «папаницев» и покоряли Северный полюс, что нашло свое отражение в литературе тех лет (к примеру, в «Цветике-семицветике» Валентина Катаева, 1940 год). В 1995 году в России была выпущена памятная монета достоинством 25 рублей, которая была посвящена работе экспедиции «СП-1».

По материалам из открытых источников.

Иван Папанин появился на свет в городе Севастополе 26 ноября 1894 года. Его отец был портовым матросом. Зарабатывал он крайне мало, и многодетная семья Папаниных терпела нужду. Жили они в самодельной лачуге в Аполлоновой балке, расположенной на Корабельной стороне города. О своем детстве Иван Дмитриевич вспоминал так: «У Чехова есть горькая фраза: «У меня в детстве не было детства». Вот у меня то же самое». Каждый из детей Папаниных с юных лет старался самостоятельно заработать хоть какую-нибудь копейку, помогая родителям.

В школе Иван учился на «отлично», однако из-за сложного материального положения, окончив четвертый класс в 1906 году, оставил учебу и устроился на Севастопольский завод в качестве ученика токаря. Смышленый парнишка быстро освоил эту профессию и вскоре уже считался квалифицированным рабочим. К шестнадцати годам он мог самостоятельно разобрать и собрать мотор любой сложности. В 1912 Ивана в числе прочих способных и перспективных работников зачислили в штат судостроительного завода города Ревель (в настоящее время Таллин). На новом месте юноша изучил целый ряд новых специальностей, в дальнейшем весьма пригодившихся ему.

В начале 1915 Ивана Дмитриевича призвали служить. На Черноморский флот он попал специалистом по технике. Два года спустя произошла революция, и Иван Дмитриевич, которому к тому времени исполнилось двадцать три года, не колеблясь, вступил в ряды Красной Армии. Спустя короткое время он был назначен начальником мастерских бронесил 58-ой армии. В трудное лето 1919 Иван Дмитриевич занимался ремонтом повреждённых бронепоездов. На заброшенной железнодорожной станции он сумел организовать крупную мастерскую. После этого юноша работал комиссаром штаба речных и морских сил Юго-Западного фронта.

После того как основные силы белогвардейцев отступили в Крым, Папанин в числе прочих был послан руководством фронта организовывать партизанское движение в тылу врага. Собранная Повстанческая армия причиняла Врангелю немалый вред. В конце концов, белогвардейцам пришлось отозвать часть войск с фронта. Лес, где скрывались партизаны, был окружен, однако невероятными усилиями им удалось прорвать оцепление и уйти в горы. После этого командующий Повстанческой армией Алексей Мокроусов принял решение отправить в штаб Южного фронта проверенного и надежного человека, дабы сообщить обстановку и скоординировать дальнейшие действия. Таким человеком стал Иван Папанин.

Попасть в Россию в сложившейся ситуации можно было через турецкий город Трапезунд (ныне Трабзон). Папанин сумел договориться с местными контрабандистами о переправке его через Черное море. В мучном мешке он благополучно миновал таможенный пост. Путешествие в Трапезунд вышло небезопасным и долгим. Уже в городе Папанину удалось встретить советского консула, в первую же ночь отправившего его в Новороссийск на транспортном судне. Спустя двенадцать дней Папанину удалось добраться до Харькова и предстать перед Михаилом Фрунзе. Командующий Южным фронтом выслушал его и пообещал оказать партизанам необходимую помощь. После этого Иван Дмитриевич пустился в обратный путь. В городе Новороссийске к нему примкнул будущий знаменитый писатель-драматург Всеволод Вишневский. На катере с боеприпасами они добрались до крымского берега, после чего Папанин вновь вернулся к партизанам.

За организацию действий партизанских отрядов в тылу врага Иван Дмитриевич был удостоен ордена Красного Знамени. После поражения армии Врангеля и окончания Гражданской войны Папанин работал комендантом Чрезвычайной комиссии Крыма. В ходе работы ему была объявлена благодарность за сохранение конфискованных ценностей. В течение последующих четырех лет Иван Дмитриевич в буквальном смысле не мог найти себе места. В Харькове он занимал пост военного коменданта Украинского ЦИК, затем волею судеб был назначен секретарем революционного военного совета Черноморского флота, а весной 1922 переведен в Москву на место комиссара Административного управления Главного морского техническо-хозяйственного управления.

К сожалению, крайне трудно проследить изменение мировоззрения Ивана Дмитриевича за эти страшные годы, во время которых он прошел все мыслимые и немыслимые трудности. Несомненно, кровавые события оставили на его сердце немало рубцов. Будучи по натуре человеком доброжелательным, гуманным и совестливым Папанин, в конце концов, принял неожиданное решение - заняться наукой. Можно сказать, что с этого момента у него началась «вторая половина» жизни, которая оказалась значительно длиннее - почти шестьдесят пять лет. Демобилизовался Иван Дмитриевич в 1923, перейдя на должность начальника охраны Наркомата связи. Когда в 1925 Наркомат решил основать на Алданских золотых приисках в Якутии первую стационарную радиостанцию, Папанин попросил отправить его на строительство. Его назначили замом начальника по проблемам снабжения.

Добираться до города Алдана пришлось по глухой тайге, сам Папанин по этому поводу писал: «До Иркутска ехали поездом, далее опять поездом до поселка Невер. А после ещё тысячу километров на лошадях. Наш небольшой отряд, обеспеченный , двигался без потерь, несмотря на то, что время было неспокойное - и в реке едва не утонули, и от бандитов довелось отстреливаться. До места добрались еле живыми, стояли сильные морозы, и наголодались изрядно мы». Станция была выстроена за один год вместо запланированных двух, а сам Папанин говорил: «За год работы в Якутии я превратился из жителя юга в убеждённого северянина. Это совершенно особая страна, забирающая человека без остатка».

Возвратившись в столицу, Иван Дмитриевич, имея за плечами лишь четыре класса начальной школы, поступил в Плановую академию. Однако полный курс академии, так и не окончил - в 1931 Германия обратилась к Советскому Союзу за разрешением посетить советскую часть Арктики на огромном дирижабле «Граф Цепеллин». Официальной целью было уточнение расположения островов и архипелагов и исследование распространения ледового покрова. СССР дал согласие с одним лишь условием, что в данной экспедиции примут участие и русские ученые, а копии полученных данных в конце путешествия будут переданы Советскому Союзу. Мировая печать подняла вокруг полёта большой шум. Арктический институт организовал путешествие на Землю Франца-Иосифа ледокольного парохода «Малыгин», который должен в бухте Тихой встретиться с немецким дирижаблем и провести с ним обмен почтой. Начинающий полярник Папанин в качестве работника Наркомпочтеля возглавил на «Малыгине» почтовое отделение.

Бухты Тихой, где стояла советская станция, «Малыгин» достиг 25 июля 1931. Участников экспедиции встретила первая смена полярников, прожившая здесь год. А к обеду следующего дня сюда же прилетел дирижабль «Граф Цеппелин», совершив приземление на поверхность бухты. Папанин писал: «Дирижабль - огромная колыхавшаяся груда - лежал на воде, реагируя на любой, даже очень слабый ветер. Процесс передачи почты был кратким. Немцы сбросили в нашу лодку свою корреспонденцию, мы передали им свою. Как только почту доставили на «Малыгин», мы её разобрали и раздали пассажирам, остальные послания остались дожидаться Большой земли».

Распрощавшись с дирижаблем, «Малыгин» посетил ещё ряд островов Земли Франца-Иосифа. Иван Дмитриевич с удовольствием принимал участие во всех береговых высадках. Вот как вспоминал Папанина участник рейса, писатель Николай Пинегин: «Впервые я познакомился с этим человеком в 1931 в почтовой каюте «Малыгина». Мне показалось, что он обладает каким-то даром сколачивать людей в дружные коллективы. Например, не успели ещё желающие поохотиться высказать свои предложения, как Иван Дмитриевич уже построил людей в шеренгу, выровнял, раздал оружие, патроны и огласил правила коллективной охоты, словно всю жизнь сам только то и делал, что стрелял белых медведей…»

Север Папанину понравился, и в итоге он принял решение остаться здесь. Он писал: «Не поздно ль начинать заново жизнь в тридцать семь лет? Нет, нет и нет! Любимое дело начинать не поздно никогда. А то, что работа здесь станет любимой, я не сомневался нисколько, чувствовал, что по мне она. Трудностей не боялся, довольно их уже пережить пришлось. Перед глазами стояла синева неба и белые просторы, вспоминалась та особая тишина, какую не с чем сравнить. Так начинался мой путь полярника…»

Еще в бухте Тихой Папанин, внимательно осмотрев полярную станцию, пришёл к заключению, что её необходимо расширять. Своими мыслями он поделился с начальником экспедиции, известным полярным исследователем Владимиром Визе, предложив при этом свои услуги. После возвращения из экспедиции Визе рекомендовал кандидатуру Ивана Дмитриевича директору Арктического института Рудольфу Самойловичу, следствием чего стало назначение Папанина начальником станции в бухте Тихой. Необходимо отметить, что данной станции придавалось огромное значение в связи с проводимым в 1932-1933 годах научным мероприятием, получившим название второго Международного полярного года, призванного объединить усилия ведущих держав в исследовании полярных регионов. Станцию же в бухте Тихой планировалось превратить в крупную обсерваторию с большим спектром исследований.

В январе 1932 Иван Дмитриевич перебрался в Санкт-Петербург и был принят в штат Арктического института. Сутки напролет он проводил на складах Арктикснаба, выбирая необходимое снаряжение и приглядываясь к «кадрам». Всего для работы было отобрано тридцать два человека, включая двенадцать научных сотрудников. Любопытно, что на зимовку Папанин взял с собою жену, что было для тех времен редкостью. Чтобы доставить в бухту Тихую всё необходимое, «Малыгину» пришлось совершить из Архангельска два рейса. Бригада строителей, прибывшая первым рейсом, немедленно взялась за работу. На станции до их приезда имелся один жилой дом и магнитный павильон, однако вскоре рядом с ними появился ещё один дом, мехмастерская, радиостанция, электростанция и метеостанция. Помимо этого новый дом построили на острове Рудольфа, создав, таким образом, филиал обсерватории. Николай Пинегин, отправившийся взглянуть на строительство, писал: «Всё было выполнено солидно, предусмотрительно, хозяйственно… Работа была прекрасно организована и спорилась необычайно. Новый начальник подобрал изумительно слаженную команду».

После того как были отлажены стационарные наблюдения, учёные приступили к наблюдениям в дальних точках архипелага. Для этого в первой половине 1933 года были предприняты походы на собачьих упряжках. Итогом стало определение нескольких астрономических пунктов, уточнение очертаний проливов и берегов, открытие вблизи острова Рудольфа россыпи маленьких островков, получивших название Октябрят. Выдающийся полярник, астроном и геофизик Евгений Фёдоров вспоминал: «Девиз Ивана Дмитриевича: «Наука не должна страдать», - решительно воплощался в жизнь. У него не было какого-либо систематического образования, однако, бывая во всех лабораториях, регулярно разговаривая с каждым из нас, быстро разобрался в главных задачах, в смысле проводимых исследований. Вникать в детали он не стремился, однако, от природы являясь человеком проницательным и умным, хотел знать - насколько каждый научный работник квалифицирован, любит свое дело, предан ему. Убедившись в том, что все специалисты стараются выполнять свою работу как можно лучше, он уже не находил необходимым вмешиваться, обратив всё внимание на помощь им».

Вторая смена станции в бухте Тихой была вывезена ледокольным пароходом «Таймыр» в августе 1933 года. Отчитавшись в Арктическом институте о выполненной работе, Папанин съездил в отпуск, а затем снова появился в кабинете Визе. Во время разговора Владимир Юльевич сообщил ему о новом назначении - начальником крохотной полярной станции, расположенной на мысе Челюскина. За четыре месяца Иван Дмитриевич сумел подобрать коллектив из тридцати четырех человек и доставить в город Архангельск научные павильоны, сборные дома, ветряк, ангар, радиостанцию, вездеходы и много другого оборудования. Любопытно, что вместе с Папаниным, не колеблясь, отправилось большинство его коллег по зимовке в бухте Тихой.

Путешественники двинулись в путь летом 1934 на борту ледокола «Сибиряков». У мыса Челюскина держался солидный береговой припай, что позволило полярникам выполнить разгрузку прямо на лёд. Общий вес груза достигал 900 тонн, и весь его до последнего килограмма пришлось перетаскивать за три километра на берег. На эту работу ушло две недели. За этот период к мысу подходил ледорез «Литке», буксир «Партизан Щетинкин», ледокол «Ермак» вместе с пароходом «Байкал». Экипажи этих судов Папанин также сумел привлечь к переноске. Одновременно с доставкой вещей и материалов бригада строителей взялась за возведение научных павильонов, складов, домов и ветряного двигателя. Всё, кроме печей, было готово уже в конце сентября. В связи с этим, дабы не задерживать ледокол, Иван Дмитриевич, оставив на зимовку печника, отпустил остальных рабочих. Всю зиму научные сотрудники занимались наблюдениями, совершали однодневные санные походы. Весной одна группа ученых на собачьих упряжках отправилась в дальний поход к Таймыру, а другая, вместе с Папаниным, двинулась вдоль пролива Вилькицкого.

В начале августа пришёл в движение лёд в проливе, и «Сибиряков» вышел из Диксона с новой группой зимовщиков. Иван Дмитриевич был доволен проделанной работой - были созданы радиоцентр и современная обсерватория, а научные работники накопили ценный материал. В павильонах и жилом доме царили уют и чистота, что являлось заслугой жён Фёдорова и Папанина. К слову Анна Кирилловна Фёдорова исполняла обязанности геофизика и культорга, а Галина Кирилловна Папанина - метеоролога и библиотекаря. Вскоре ледокольный пароход привез новую смену и, разгрузив продукты, отправился на восток, к другим станциям. Забрать папанинцев он должен был на обратном пути. Тесниться на одной станции двум сменам было неразумно, многие стремились домой к своим семьям, и Иван Дмитриевич, воспользовавшись проходом мимо мыса парохода «Анадырь», уговорил капитана взять его отряд с собой.

После возвращения из похода Папанин стал пользоваться среди полярников заслуженным авторитетом, однако следующая экспедиция Ивана Дмитриевича навсегда вписала его имя в освоения арктических пространств. Для СССР огромное значение имело открытие постоянной навигации кораблей по Северному морскому пути. Для этого было учреждено специальное ведомство - Главное управление Северного морского пути или сокращенно Главсевморпуть. Однако для эксплуатации арктических линий было необходимо провести ряд многоплановых научных исследований - изучить маршруты дрейфа льдов, периоды их таяния, исследовать подводные течения и многое другое. Было решено организовать уникальную и рискованную научную экспедицию, заключавшуюся в продолжительной работе людей прямо на плывущей льдине.

Начальником экспедиции был назначен Папанин. Ему была поручена не только подготовка снаряжения, аппаратуры и продовольствия, но и постройка авиационной базы на острове Рудольфа. Со свойственной ему решимостью Иван Дмитриевич также вклинился в подборку команды станции. Однако из своих старых спутников у него получилось отстоять только Евгения Фёдорова. Кроме него в состав попали: радист Эрнст Кренкель и гидробиолог Петр Ширшов.

Целый год коллектив дрейфующей станции готовился к работе. Исключение сделали лишь для Кренкеля, зимовавшего в то время на Северной Земле.

Папанин смело взялся за переделку имеющегося снаряжения и конструирование нового. Он писал: «Без освещения - никуда. Брать батареи тяжело, к тому же они ненадёжны в мороз. Мазут и бензин - сколько же его понадобится! По всему выходит, нужен ветряк. Он неприхотлив, не боится мороза, редко ломается. Единственный минус - тяжел. Самый лёгкий весит почти 200 килограмм, а нам и ста много, необходимо за счёт материалов и конструкции даже из этой сотни убрать половину. Отправился я в Ленинград и Харьков. Сообщил там: «Максимальный вес ветряка - 50 килограммов». На меня взглянули с сожалением - тронулся, мол. …И все же ленинградские мастера поставили рекорд - по проекту конструктора из Харькова создали ветряк весом 54 килограмма».

Институт инженеров общественного питания придумал для экспедиции особые наборы сублимированных высококалорийных витаминизированных продуктов. Все продукты были запаяны в особые жестяные бидоны весом 44 килограмма каждый, из расчёта один бидон на четырёх человек на десять дней. Кроме того специально для участников были собраны мощные компактные радиостанции и разработана уникальная палатка, способная выдержать пятидесятиградусный мороз. Ее лёгкий алюминиевый каркас «одевался» парусиной, а затем чехлом, включающим два слоя гагачьего пуха. Сверху шел слой брезента и чёрный шелковый чехол. Высота «домика» составляла 2 метра, ширина - 2,5, длина - 3,7. Внутри помещался откидной столик и две двухъярусные кровати. Снаружи к палатке пристраивался тамбур, который в момент открывания двери «держал» тепло. Пол в палатке был надувной, толщиной 15 сантиметров. Весил «домик» 160 килограмм, чтобы четверо мужчин могли поднять его и перенести. Палатка не отапливалась, единственным источником тепла была керосиновая лампа.

Исходным пунктом для вылета на полюс был выбран остров Рудольфа, от которого до цели было всего 900 километров. Однако там стоял лишь маленький домик на трех человек. Для воздушной экспедиции предстояло соорудить основной и резервный аэродромы, склады для снаряжения, гараж для тракторов, жилые помещения и доставить сотни бочек с горючим. Папанин вместе с начальником будущей авиабазы Яковом Либиным и коллективом строителей с нужными грузами отправился на остров в 1936 году. Убедившись, что работа там идет полным ходом, Иван Дмитриевич вернулся на материк. Генеральная репетиция работы будущей дрейфующей станции успешно прошла в феврале 1937. В пятнадцати километрах от столицы была установлена палатка, в которой «папанинцы» прожили несколько дней. Никто к ним не заходил, а контакты с внешним миром они поддерживали по радио.

21 мая 1937 в районе Северного полюса большая группа полярников была высажена на льдину. Две недели понадобилось людям, чтобы оборудовать станцию, а затем на ней остались четыре человека. Пятым живым существом на льдине был пёс по кличке «Весёлый». Дрейф легендарной станции «СП-1» (Северный полюс-1) продолжался 274 дня. За это время льдина проплыла свыше двух с половиной тысяч километров. Участниками экспедиции было сделано множество научных открытий, в частности, обнаружен пересекающий Ледовитый океан подводный хребет. Также выяснилось, что полярные области густо заселены разными животными - тюленями, нерпами, медведями. Весь мир внимательно следил за эпопеей русских полярников, ни одно событие, случившееся между двумя мировыми войнами, не привлекло такого внимания широких масс.

Папанин, не являясь научным специалистом, нередко работал «на подхвате» - в мастерской и на кухне. Ничего обидного в этом не было, без помощи Ивана Дмитриевича двое молодых учёных не смогли бы осуществить обширную научную программу. Кроме того Папанин создавал атмосферу коллектива. Вот как писал о нём Фёдоров: «Дмитрич не только помогал нам, он направлял и в буквальном смысле лелеял то, что называется духом коллектива - готовность помочь товарищу, дружелюбие, сдержанность касательно неудачного поступка и лишнего слова соседа. Он, как руководитель, прекрасно понимал необходимость поддержания и укрепления совместимости участников экспедиции, отдавая этой стороне жизни все духовные силы».

Каждый день Иван Дмитриевич выходил с большой землей на связь и рассказывал о ходе дрейфа. Одна из последних радиограмм была особенно тревожной: «В результате шторма, продолжавшегося шесть дней, в районе станции 1 февраля в восемь часов утра поле разорвало трещинами длиной от полукилометра до пяти. Мы находимся на обломке шириной 200 и длиной 300 метров. Отрезан технический склад, а также две базы… Под жилой палаткой наметилась трещина, переселяемся в снежный домик. Координаты сообщу сегодня, просим не беспокоиться в случае обрыва связи». Руководство приняло решение эвакуировать полярников. С огромными трудностями 19 февраля 1938 недалеко от берегов Гренландии «папанинцы» были сняты с льдины при помощи подошедших ледоколов «Таймыр» и «Мурман». Так закончилось, по словам выдающегося советского ученого Отто Шмидта, самое значительное географическое исследование двадцатого века.

Все члены экспедиции превратились в национальных героев, став символами всего советского, прогрессивного и героического. Полярники были удостоены звания Героя Советского Союза и получили крупные служебные повышения. Ширшов стал директором Арктического института, Фёдоров его замом, Кренкель возглавил Арктическое управление, Иван Дмитриевич стал заместителем начальника Главсевморпути Отто Шмидта. Спустя полгода (в 1939) Отто Юльевич ушёл работать в Академию наук, а Папанин возглавил Главсевморпуть. Разумеется, и по характеру, и по стилю работы Иван Дмитриевич являлся полной противоположностью прежнего руководителя. Однако в те годы новой организации был необходим именно такой человек - с огромной энергией, жизненным опытом, пробивной способностью. Именно здесь по-настоящему развернулся организаторский дар Папанина. Много сил он отдал делу освоения Севера, организации жизни и работы людей, трудившихся на огромной территории Советского Заполярья.

В 1939 году Папанин на борту ледокола «Сталин» принял участие в плавании по Северному морскому пути. «Сталин», пройдя по всему маршруту до бухты Угольной, вернулся в Мурманск, впервые в истории арктических плаваний совершив двойной сквозной рейс. Папанин писал: «За два месяца ледокол прошёл двенадцать тысяч километров, включая работу во льдах по проводке судов. Мы посетили главные арктические порты и ряд полярных станций, а я получил возможность увидеть их состояние, ознакомиться с кадрами. Этот рейс оказался для меня воистину бесценным - отныне я знал не из бумаг и не с чужих слов положение дел и получил полную информацию о мореплавании в Арктике».

Окончив навигацию 1939 года, Папанин отправился отдыхать на юг, однако вскоре был вызван в Москву в связи с началом работ по спасению экипажа дрейфующего во льдах ледокола «Георгий Седов». Правительство приняло решение отправить на помощь флагманский ледокол «Сталин», перед которым также была поставлена дополнительная задача по спасению самого ледокольного парохода «Седов». После срочного завершения ремонта «Сталин» 15 декабря 1939 вышел из Мурманского порта. 4 января 1940 в 25 километрах от «Седова» ледокол угодил в тяжёлые льды. Напор льдин был таким сильным, что трещали шпангоуты. Однако через неделю сжатие прекратилось, и «Сталин», пользуясь трещинами-лазейками, 12 января подошел к аварийному пароходу. Специальная комиссия признала «Седов» годным к плаванию, и после тяжёлых работ по освобождению корабля ото льда ледокол, взяв пароход на буксир, тронулся в обратный путь. 1 февраля участники экспедиции оказались на родной земле. Звание Героя Советского Союза было присвоено всем пятнадцати участникам дрейфа и капитану «Сталина» Белоусову. Иван Дмитриевич стал дважды Героем.

В годы Великой Отечественной войны Папанин с неукротимой энергией руководил перевозками на Севере страны. Также ему было поручена организация бесперебойной доставки на фронт военной техники и снаряжения, поступающего из Англии и Америки по ленд-лизу. Кроме того он внес огромный вклад в реорганизацию порта Петропавловск-Камчатский. А в конце 1942 на фронт отправилась танковая колонна под названием «Советский полярник», созданная на средства полярников. В 1943 году Иван Дмитриевич был удостоен звания контр-адмирала. Нарком Морского флота Александр Афанасьев писал о нем: «Невысокий, литой Папанин всегда входил с острой шуткой и улыбкой. Всех обойдёт в приёмной, каждому пожмёт руку и отпустит каламбур или скажет тёплые слова, а затем первым, легко войдёт в кабинет правительства. …Сообщая о перевозках, обязательно проявит заботу о портовых рабочих, матросах и солдатах, попросит заменить спецодежду, увеличить питание, выдвинет предложение о награждении работников Крайнего Севера за выполнение заданий».
Между тем годы напоминали Папанину о себе. Оставаясь в глазах коллег бодрым и не знающим усталости, Иван Дмитриевич стал всё чаще чувствовать в организме сбои. Во время арктической навигации 1946 года Папанин свалился с приступами стенокардии. Доктора настаивали на продолжительном лечении, и, реально оценив свои возможности, прославленный полярник подал в отставку с должности руководителя Главсевморпути.

Два последующих года Папанин считал самыми скучными в своей жизни. Большими праздниками для него были приезды в гости товарищей по дрейфующей станции - Фёдорова, Кренкеля и Ширшова. Осенью 1948 Петр Ширшов, являющийся директором Института океанологии АН СССР, предложил Ивану Дмитриевичу стать его замом по направлению экспедиционной деятельности. Так в жизни Папанина начался новый этап. В его задачи входили заказ и контролирование строительства научно-исследовательских кораблей, формирование экспедиционных коллективов, обеспечение их снаряжением и научным оборудованием.

Энергия и результативность работ Папанина были замечены. В 1951 он был приглашен в Академию наук на должность заведующего отделом морских экспедиционных работ. Задачей отдела являлось обеспечение работы кораблей АН, которых всего-то было не более десятка для плаваний в прибрежных водах и один научно-исследовательский для дальних путешествий. Однако спустя несколько лет в АН СССР, а затем и в научно-исследовательских институтах Гидрометслужбы стали появляться океанские суда, предназначенные специально для научных исследований. Без всяких преувеличений Папанин явился инициатором и организатором основания крупнейшего в мире научно-исследовательского флота. Помимо этого знаменитый полярник организовал на реке Волге отдельный научный центр, а на Куйбышевском водохранилище - биологическую станцию, позднее превратившуюся в Институт экологии Волжского бассейна РАН.

Необходимо отметить и деятельность Ивана Дмитриевича в поселке Борок. Однажды его, любившего поохотиться в Ярославской области, заодно попросили осмотреть и местную биологическую станцию. Она возникла на месте бывшей помещичьей усадьбы и дышала на ладан, однако в связи со строительством Рыбинского водохранилища её собирались оживить. Папанин вернулся в столицу с двояким впечатлением - с одной стороны станция являла собой отличное место для научных изысканий, с другой представляла собой пару обветшалых деревянных домиков с десятком скучающих сотрудников. Прибыв в начале 1952 в Борок, Папанин, возглавивший станцию «по совместительству», развернул активную деятельность. Авторитет в хозяйственных и научных кругах позволил полярнику «выбивать» дефицитное оборудование и материалы, к причалу станции одна за другой стали прибывать баржи с металлом, досками, кирпичом.

Строились жилые дома, лабораторные корпуса, подсобные службы, появился научно-исследовательский флот. По инициативе и при непосредственном участии Ивана Дмитриевича в поселке был создан Институт биологии водохранилищ (в настоящее время Институт биологии внутренних вод имени Папанина) и Геофизическая обсерватория «Борок». Иван Дмитриевич пригласил в это место много молодых специалистов, поддержав их жильём. Однако его главным достижением стало появление в Бороке группы выдающихся учёных - биологов и генетиков, большинство из которых отсидело и не могло вернуться в Москву. Здесь они получили возможность полноценной творческой деятельности. Проигнорировал Папанин и указания Хрущева отправлять людей на пенсию при достижении ими 60-летнего возраста.

Благодаря усилиям Ивана Дмитриевича посёлок заселился образованными и культурными людьми. Всё в этом месте утопало в цветах, по инициативе Папанина была организована специальная группа озеленения, осуществившая ряд масштабных ветрозаградительных насаждений, давших возможность акклиматизировать привозные южные растения. Особый интерес представлял и моральный климат поселка - о воровстве здесь не слышали и двери в квартирах никогда не запирали. А в проходящем неподалеку от поселка поезде в Москву Папанин «выбил» постоянную бронь для сотрудников института на восемь купе.

Напряжённая деятельность в почтенные годы сказывалась на здоровье Папанина. Всё чаще он хворал, лежал в больницах. Его первая жена - Галина Кирилловна - ушла из жизни в 1973. Они прожили в согласии почти пятьдесят лет, зимовали вместе на мысе Челюскина и в бухте Тихой. Будучи женщиной рассудительной и спокойной, она прекрасно уравновешивала своего супруга, «спускала с небес» в годы почестей и славы. Во второй раз Иван Дмитриевич женился в 1982 на редакторе своих мемуаров Раисе Васильевне. Скончался легендарный полярник через четыре года после этого - 30 января 1986 - и был похоронен на Новодевичьем кладбище, где уже обрели покой все его товарищи по знаменитому дрейфу.

Академик РАН Юрий Израэль сказал: «Папанин являлся великим человеком с добрым сердцем и железной волей». За свою долгую жизнь Иван Дмитриевич написал свыше двухсот статей и две автобиографические книги - «Жизнь на льдине» и «Лёд и пламень». Его дважды удостаивали звания Героя Советского Союза, он являлся кавалером девяти Орденов Ленина, был награждён множеством орденов и медалей, как советских, так и зарубежных. Иван Дмитриевич был удостоен почетной степени доктора географических наук, стал почетным гражданином Архангельска, Мурманска, Липецка, Севастополя и всей Ярославской области. Его именем назвали остров в Азовском море, мыс на Таймырском полуострове, подводную гору в Тихом океане и горы в Антарктиде.

По материалам книги Ю.К. Бурлакова «Папанинская четверка. Взлеты и падения» и сайта http://odnarodyna.com.ua.

Ctrl Enter

Заметили ошЫ бку Выделите текст и нажмите Ctrl+Enter

Иван Дмитриевич Папанин

Основные этапы биографии

1906–1915 гг. – ученик токаря, токарь, моторист в мастерских морпорта.

1915–1917 гг. – военная служба на Черноморском флоте.

1917–1920 гг. – служба в Красной гвардии: начальник мастерских бронесил, комиссар штаба морских и речных сил Юго-Западного фронта, организатор партизанского движения в Крыму.

1920–1923 гг. – комендант Крымчека.

1923–1932 гг. – начальник охраны Наркомата связи в Москве; учёба на высших курсах при Наркомате.

1925–1926 гг. – заместитель начальник строительства радиостанции на Алданских приисках в Якутии.

1931 г. – начальник почтового отделения на пароходе «Малыгин» в ходе экспедиции на Землю Франца-Иосифа

1932–1933 гг. – начальник полярной обсерватории в бухте Тихой (Земля Франца-Иосифа).

1933–1934 гг. – начальник полярной обсерватории на мысе Челюскина (полуостров Таймыр).

1936 г. – руководитель морской экспедиции пароходов «Русанов» и «Герцен» на о. Рудольфа (Земля Франца-Иосифа).

1937–1938 гг. – начальник первой дрейфующей станции «Северный полюс», награждение Золотой Звездой и двумя орденами Ленина.

1938–1946 гг. – заместитель начальника, начальник (с 1939 года) Главсевморпути.

1939 г. – руководитель морскими операциями в западном секторе Арктики; первое двойное прохождение по Севморпути на ледоколе «Сталин».

1939–1940 гг. – руководитель морской экспедиции на ледоколе «Сталин» по выводу из дрейфа парохода «Седов»; награждение второй Золотой Звездой и орденом Ленина.

1941–1945 гг. – уполномоченный ГКО по разгрузке транспортов в Архангельском и Мурманском портах; присвоение звания контр-адмирала.

1946 г. – Освобождён от должности начальника Главсевморпути в связи с уходом на пенсию по состоянию здоровья.

1948–1951 гг. – руководитель отдела экспедиционных работ Института океанологии в Москве.

1951–1977 гг. – заведующий отделом морских экспедиционных работ Академии наук СССР.

1952–1977 гг. – директор Института биологии внутренних вод АН СССР в п. Борок Ярославской области (по совместительству).

1945–1977 гг. – руководитель Московского филиала Географического общества СССР (на общественных началах).

Начальник станции И.Д. Папанин

Иван Дмитриевич Папанин родился в 1894 году в Севастополе (ныне Украина), в бедной рабочей семье. Трудовую жизнь начал в 12 лет учеником токаря в мастерских военного порта. Быстро освоил это ремесло и стал квалифицированным рабочим. Через четыре года мог работать на любом станке, разобрать и собрать любой мотор.

В 1915 году Ивана призвали на военную службу в Черноморский флот, а в декабре 1917 года он вступил в отряд Красной гвардии. Вскоре стал начальником мастерских бронесил 58-й армии, затем – комиссаром штаба морских и речных сил Юго-Западного фронта.

В 1918 году немцы оккупировали Украину. Папанин выступал на кораблях с призывом увести боевые корабли из Севастополя, чтобы они не достались врагу. Вскоре два линкора и несколько миноносцев ушли в Новороссийск. В тяжелое лето 1919 года Папанину поручили отремонтировать повреждённые бронепоезда. Он организовал на заброшенной железнодорожной станции мастерскую и вскоре поезда ушли на фронт.

Когда белогвардейцы отступили в Крым, руководство фронта посылает Папанина для организации партизанского движения в тылу у Врангеля. На маленьком катере, с горсткой бойцов, он высаживается на скалы крымского побережья. Через месяц отряды партизан начали крепко беспокоить войска барона. Командующий Повстанческой армией, действовавшей в тылу врангелевских войск, А.В.Мокроусов решил послать Папанина в штаб Южного фронта к М.В.Фрунзе, чтобы доложить обстановку и получить деньги, оружие и боеприпасы. Иван Дмитриевич договорился с контрабандистами о доставке на фелюге из Крыма в Турцию. Его посадили в мучной мешок и пронесли мимо таможенной охраны. По пути у фелюги испортился мотор, и только Папанин смог его починить. Может быть, именно это способствовало тому, что контрабандисты доставили его в обусловленное место, а не выбросили за борт. Двенадцать дней пришлось идти посланнику пешком, чтобы добраться до штаба Южного фронта. Затем на катере с боеприпасами он добрался до крымского берега и вновь сражался в партизанском отряде. После освобождения полуострова Иван Дмитриевич служит комендантом Крымчека.

В 1923 году, демобилизовавшись из армии, Папанин стал работать начальником охраны Наркомата связи СССР в Москве. Однако спокойная жизнь тяготила его. И когда в 1925 году Наркомат принял решение об открытии первой стационарной радиостанции в Якутии, на развёртывающихся Алданских золотых приисках, Иван Дмитриевич попросил направить его на это строительство и стал заместителем начальника по вопросам снабжения. Задание было успешно выполнено, хотя добираться до Алдана от Транссибирской железной дороги пришлось на лошадях почти месяц по глухой тайге, где бродили остатки белогвардейских банд.

Станцию построили за год вместо двух, и Папанин, возвратившись в Москву, пошёл учиться в Плановую академию. Ведь за плечами у него было только четыре класса начальной школы. Но он не смог осилить полный курс академии.

В 1931 году в печати появились сообщения о том, что на Западе готовится большая экспедиция в Арктику на дирижабле «Граф Цеппелин». Правительство Германии обратилось с просьбой разрешить пролёт над Землёй Франца-Иосифа, Новой Землёй, Северной Землёй и Таймыром. Целью экспедиции было изучение распространения ледового покрова, уточнение географического положения островов.

Советское правительство дало согласие при условии, что в полёте примут участие наши учёные, а копии научных материалов и аэрофотоснимков будут переданы в СССР. Всего в экспедиции участвовало восемь научных сотрудников, в том числе два советских – Р.Л. Самойлович и П.А. Молчанов, а в состав экипажа включили радиста Э.Т. Кренкеля и инженера Ф.Ф. Ассберга. Вокруг полёта в мировой печати был поднят большой шум. «Интурист» вместе с Арктическим институтом стал организатором рейса ледокольного парохода «Малыгин» на Землю Франца-Иосифа, где в бухте Тихой он должен был встретиться с дирижаблем и обменяться с ним почтой. Были выпущены специальные марки, конверты, карточки и штемпеля, продажа которых покрывала расходы на морскую экспедицию. На «Малыгин» отрядили двух работников Наркомпочтеля, одним из которых оказался начинающий полярник Папанин. Он возглавил на судне отделение связи.

Иван Дмитриевич и его помощник К. Петров доставили в Архангельск 15 тысяч конвертов и марок. Все каюты на пароходе оказались занятыми, и пришлось потеснить киношников. 19 июля «Малыгин» двинулся по Двине к Белому морю. Командовал судном молодой, но достаточно опытный капитан Д.Т. Чертков, научную часть возглавлял заместитель директора Арктического института В.Ю. Визе, а его помощником являлся Н.В. Пинегин – художник, известный исследователь Арктики, участвовавший в 1912–1914 гг. в экспедиции Седова.

Среди пассажиров был знаменитый Умберто Нобиле, возглавлявший в 1928 году трагическую экспедицию на дирижабле «Италия». Теперь он помогал созданию в СССР новых дирижаблей и не упустил возможности побывать на Земле Франца-Иосифа, надеясь найти следы своих пропавших спутников. На пароходе были также корреспонденты ведущих газет «Правда», «Известия» и «Комсомольская правда».

25 июля «Малыгин» достиг бухты Тихой. Первая смена полярников, проработавшая здесь около года, с радостью приветствовала участников экспедиции. На следующий день, к обеду, сюда же прилетел дирижабль «Граф Цеппелин», сделавший посадку на поверхности бухты.

Рассказывает И.Д. Папанин:

«Шлюпка стояла наготове. Мы быстро снесли в неё всю нашу почту – восемь мешков – и спрыгнули сами. Вместе с нами в лодку спустились Нобиле, кинооператор и фотокорреспонденты. Мы быстро понеслись от причала к дирижаблю.

Дирижабль лежал на воде – огромная, всё время колыхавшаяся груда. Он реагировал на любой, даже очень слабый ветер. Процедура передачи почты была короткой. Мы погрузили им свою почту, немцы сбросили нам в лодку свою. Больше всего в тот день меня беспокоило, что немцы сбросили нам почту без расписки и в полном беспорядке. Вероятно, кроме меня, никому до этого дела не было, но я – то любил, чтоб всё было, как положено.

Как только почта была доставлена на «Малыгин», мы с Костей взялись за работу – разобрали её, вручили пассажирам, остальные письма остались ждать Большой земли». (Папанин, 1977).

Следует добавить, что мешки с корреспонденцией ему передал из гондолы дирижабля радист Э.Т. Кренкель. Так произошла первая встреча этих людей, через шесть лет первыми высадившимися на дрейфующей станции «Северный полюс-l».

История полёта дирижабля такова. 24 июля он стартовал из германского города Фридрихсгафена, через Берлин и Ленинград долетел до Земли Франца-Иосифа. 27 июля состоялась встреча с «Малыгиным». Произведя аэрофотосъёмку островов архипелага, воздушный гигант взял курс на Северную Землю, оттуда – на Таймыр, потом вновь повернул на север и пересёк по длинной оси Новую Землю. Далее – Архангельск, Ленинград, Берлин, где «Цеппелин» приземлился 31 июля, преодолев 31 тыс. километров.

Вновь слово И.Д. Папанину:

«Это был действительно выдающийся полёт, доказавший возможность применения дирижабля в Арктике для научных целей.

Однако история эта имела своё продолжение: немцы, как было обусловлено, передали Советскому Союзу материалы наблюдений, кроме… аэрофотосъёмки. Они сослались на то, что у них оказалась бракованная фотоплёнка. Как потом выяснилось – уже после войны, – и плёнка была хорошей, и аэрофотосъёмка отличной, но только всю плёнку руководитель полёта передал германскому Генеральному штабу. Хотя было это за два года до прихода Гитлера к власти, но, видимо, германская военщина активно собирала разведывательные данные. Материалы арктической аэрофотосъёмки были извлечены на свет и использованы фашистским Генштабом десять лет спустя, когда гитлеровские полчища вторглись в пределы нашей Родины и на Крайнем Севере тоже начались бои». (Папанин, 1977).

Такова версия Папанина. Рейс «Малыгина» был рассчитан на месяц, поэтому после встречи с дирижаблем он посетил ещё несколько островов Земли Франца-Иосифа. Папанин с удовольствием участвовал во всех высадках на берег. Север ему нравился, и он начал подумывать о будущем. В бухте Тихой Иван Дмитриевич детально осмотрел полярную станцию и пришёл к выводу, что её надо расширять и усовершенствовать. В беседах с начальником экспедиции В.Ю. Визе он поделился этими мыслями ипредложил свои услуги. Разговор решили отложить до Большой Земли.

Из воспоминаний участника рейса Н.В. Пинегина:

«С этим человеком я познакомился впервые в 1931 году в почтовой каюте на борту «Малыгина». Он обладал каким-то секретом сколачивать людей в тесные коллективы. Не успели ещё охотники высказать мечту о добыче шкур и других трофеев, как Папанин выстроил всех вожделевших медвежьей крови в шеренгу, выровнял, поправил опущенные подбородки, раздал оружие, по обойме патронов и объявил о правилах коллективной охоты, как будто сам всю жизнь до того только и делал, что охотился на белых медведей…

Когда мы стояли у северного берега Новой Земли, случилось с Папаниным происшествие, которое могло для другого окончиться плохо. Увлекшись охотой за дикими оленями, он зашёл в центральную часть острова. На обратном пути охотники, решив идти к берегу по прямому направлению, оказались отрезанными от него непроходимым ущельем и бурной рекой. Пришлось возвратиться назад больше чем на 20 км и только оттуда идти по направлению стоянки ледокола. На «Малыгине» необъяснимое отсутствие ушедших налегке охотников в течение двух суток вызвало немалую тревогу. В довершение всего навалился туман. «Малыгин» надрывался гудками. Когда туман рассеялся, на берегу показался человек, с трудом передвигавший ноги, за ним в отдалении ещё два. Впереди шёл Папанин, за его плечами, кроме рюкзака, виднелись две пары оленьих рогов и винтовки товарищей. Тяжело опустившись на стул, в коротких словах рассказал Папанин об изумительном переходе почти в сто километров. Его спутники выбились из сил совершенно – не могли даже ружей нести». (Пинегин, 1952).

…Визе сдержал своё слово и рекомендовал кандидатуру Папанина директору Арктического института Р.Л. Самойловичу и председателю Арктической комиссии при СНК СССР С.С. Каменеву. Папанин был назначен начальником полярной станции в бухте Тихой и через год вновь отправился туда на борту ледокольного парохода «Малыгин». Этой станции придавалось большое значение в программе Второго Международного полярного года, проводившегося в 1932–1933 годах. Предстояло превратить её в большую обсерваторию с широким спектром исследований. В начале 1932 года Папанин перебрался в Ленинград и был зачислен в штат Арктического института. Целые дни он проводил на складах Арктикснаба, отбирая необходимое снаряжение и оборудование, приглядывался к «кадрам». В коридорах института он познакомился с худощавым молодым человеком, выпускником физического факультета Ленинградского университета. Так началась его многолетняя дружба с Е.К. Фёдоровым, будущим академиком и начальником Госкомгидромета. Первой страницей в его полярной биографии стала зимовка в бухте Тихой.

Всего для работы на Земле Франца-Иосифа было отобрано 32 человека, в том числе 12 научных сотрудников. В основном это были молодые специалисты – выпускники Ленинградского университета и Московского гидрометеорологического института. Кроме того, Папанин взял с собой на зимовку жену, что было для тех времен редкостью.

Капитану Д.Т. Черткову пришлось совершить два рейса на «Малыгине» из Архангельска в бухту Тихую, чтобы завезти всё необходимое. Прибывшая первым рейсом бригада строителей немедленно принялась за работу. До этого на станции имелся только один дом и стоявший в отдалении магнитный павильон. Теперь предстояло построить ещё один жилой дом, радиостанцию, мехмастерскую, электростанцию, оснастить научные павильоны и метеостанцию. Кроме того, на острове Рудольфа – северной оконечности архипелага – построили ещё один дом, завезли туда аппаратуру и четырёх зимовщиков, создав филиал обсерватории. Руководил им К. Расщепкин.

Слово участнику второго рейса «Малыгина» Н.В. Пинегину:

«Рассматривая берег в бинокль, узнал я в группе людей коротенькую и подвижную фигуру начальника новой обсерватории и всей Земли Франца-Иосифа И.Д.Папанина. Он, видно, собрался к нам, но никак не мог оторваться. Встретив по дороге человека, вовлечён был в какое-то неотложное дело. Не раз делал несколько шагов по направлению к пристани и опять возвращался.

Шлюпка с начальником пришла только через полчаса. Он влез по шторм-трапу на палубу, заговорил, преодолевая усталую хрипоту в голосе:

– Здорово, братки!.. Что задержались? Мы вас тут ждём – беда. Досок не хватает. Эта прорва – ангар всё сожрал; стандарт за стандартом идёт, и конца не видно. Сколько привезли?

И когда узнал, завопил:

– Да, что вы, родные, зарезать меня хотите? Мне так на высокогорную станцию не хватит… Эх, мать честная!

Капитан оправдывался:

– Да ведь корабль не резиновый.

– А вы бы на палубу побольше, на палубу!… Ну, ладно, нечего плакать. Давайте лучше о разгрузке поговорим… Дело серьёзное… Пойдём в каюту, капитан, покалякаем…

Минут через сорок наш гость был опять на берегу. Там, вонзившись в цепочку конвейера из людей, передававших грузы, он подхватил какой-то ящик; минуту спустя я видел этого подвижного человека на стропилах, а ещё через пяток минут – среди переплётов ажурной башни на ветряке…

Я поехал на берег взглянуть на строительство в бухте Тихой. Мы осмотрели старый дом, новые просторные помещения для различных кабинетов и лабораторий, отдельно стоящие павильоны для различных научных работ. Всё сделано солидно, хозяйственно, предусмотрительно…

Работа была хорошо организована: спорилась необычайно. В общей массе работников не было возможности отличить учёных от грузчиков, плотников и маляров. Новый начальник сумел подобрать изумительно слаженную компанию. Даже повар был мобилизован на строительство, его заменила жена начальника, кормившая всю ораву…

Закончив научные работы, мы снова во второй половине сентября посетили бухту Тихую. На этот раз шлюпка с берега не задержалась. Папанин явился мигом. И сразу же заявил претензию на весь уголь, имеющийся в бункерах «Малыгина», за исключением необходимого ледоколу на обратный рейс.

– Нет, ты об этом не спорь. Как я могу доставить учёным удобства в работе, если топлива не хватит? А вдруг останемся зимовать ещё на год? Вот что, друг, – обратился Папанин ко мне. – Беда! Мешков, говорят, целых мало. Есть много – да рваные. Грузить уголь нечем. Так вот – помоги. Не в службу, а в дружбу: уговори своих барышень мобилизоваться на прорыв, мешки зашивать. Мы бы и сами сделали, да понимаешь: шитьё – дело не мужское. Пока мы будем иголками ковырять, вы угля тонн полсотни сожжёте. Уговори! Я их потом шоколадом, что ли, угощу». (Пинегин, 1952).

Взявшись за выполнение комплекса научных наблюдений по программе Международного полярного года, сотрудники обсерватории в бухте Тихой начали осваивать радиозондирование атмосферы. Молодому аэрологу И. Гутерману предстояло отладить регулярные запуски зондов с земли для установления границы между тропосферой и стратосферой. Изучением магнитного поля занимался Е.К. Фёдоров, особенностей распространения радиоволн – крупный специалист Б.Ф. Архангельский. Самым опытным научным сотрудником в обсерватории был биолог Л.И. Леонов, изучавший растительный и животный мир Земли Франца-Иосифа.

Когда стационарные наблюдения отладили, молодые учёные решили приступить к экспедиционным наблюдениям в отдалённых точках архипелага. Для этого весной и летом 1933 года организовали несколько походов на собачьих упряжках. Е.К. Фёдоров ещё в октябре 1932 года побывал с попутным промысловым судном «Смольный» на о. Рудольфа, а через полгода вместе с каюром Кунашёвым добрался туда на нартах, пройдя за 22 дня свыше 300 километров. По дороге они определили несколько астрономических пунктов, привязав к ним и уточнив очертания берегов и проливов. Вблизи о. Рудольфа открыли несколько маленьких островков, названный Октябрятами.

Из воспоминаний Фёдорова:

«Положение, высказанное Иваном Дмитриевичем при самой первой с ним встрече: «Чтобы наука не страдала», – решительно воплощалось в жизни в самых разнообразных формах. Сам он не имел какого-либо систематического образования. Однако, постоянно заходя во все лаборатории и систематически беседуя с каждым из нас, быстро разобрался в основных задачах и в смысле проводимых в обсерватории исследований. Он не стремился вникать в детали, но, будучи от природы умным и проницательным человеком, прежде всего хотел понять – насколько каждый специалист квалифицирован, интересуется своим делом, предан ему.

Убедившись, что все находящиеся под его началом научные работники – и пожилые, и молодые – стараются выполнить свои задачи как можно лучше, он уже не считал нужным вмешиваться в их работу, не пытался командовать, а обратил всё своё внимание на помощь им. Слесарная и столярная мастерские быстро выполняли наши заказы на всевозможные приспособления: строились различные устройства и будки для размещения датчиков приборов, удобные полки и крепления в лабораториях.

Наряду с основной работой, все без исключения сотрудники, и Папанин подавал пример, выполняли кое-какие обязанности по хозяйству». (Фёдоров, 1979).

Из воспоминаний профессора В.Ю. Визе:

«С этим замечательным человеком, большевиком и бывшим красным партизаном, я впервые познакомился в 1931 году, будучи начальником экспедиции на «Малыгине», на Землю Франца-Иосифа. В том году состоялась первая в Арктике встреча дирижабля «Граф Цеппелин» с ледоколом. В ознаменовании этого события в СССР были выпущены особые почтовые марки. Почтовые отделения имелись как на дирижабле, так и на «Малыгине», причём отделением на «Малыгине» заведовал И.Д Папанин. Арктика сразу захватила этого человека, в котором жажда необыкновенной деятельности била через край.

Мысль провести год в бухте Тихой, где произошла встреча «Цеппелина» с ледоколом, крепко засела в голову Ивана Дмитриевича. Глядя на скромную ещё тогда научно-исследовательскую станцию на Земле Франца-Иосифа, Папанин в мечтах уже видел её другой. По его мнению, здесь должен был стоять целый посёлок, где научным работникам были бы предоставлены все необходимые условия и удобства для их работы, где находились бы авиабаза с ангаром, ветряной двигатель, обеспечивающий посёлок электрической энергией, телефон, скотный двор и др.

С увлечением развивал Иван Дмитриевич перед малыгинцами свой план строительства на Земле Франца-Иосифа. «Бухта Тихая должна быть не только самой северной в мире станцией, но и самой лучшей. Она должна стать образцовой полярной обсерваторией», – таков был вывод Ивана Дмитриевича. Для таких людей, как Папанин, слово есть дело. Свой план строительства в бухте Тихой он осуществил полностью уже в следующем году.

Тогда как раз проводился Второй Международный полярный год. Широкая программа работ на Земле Франца-Иосифа, выдвинутая И.Д. Папаниным, пришлась как нельзя более кстати и необходимые кредиты на развёртывание станции в бухте Тихой в полярную обсерваторию были отпущены. Исключительная работоспособность Папанина, умение сплачивать вокруг себя коллектив и заражать его своим энтузиазмом сделали то, что через год станция на Земле Франца-Иосифа стала неузнаваемой». (Визе, 1946).

Вторая смена полярки в бухте Тихой была вывезена в конце лета 1933 года ледокольным пароходом «Таймыр» (по совпадению, именно экипаж «Таймыра» эвакуирует папанинскую четвёрку с дрейфующей станции «СП-1» через четыре с половиной года). После отчёта в Арктическом институте о проделанной работе Папанин побывал в отпуске, а затем вновь появился в кабинете В.Ю. Визе. Слово И.Д. Папанину:

«Так вот, – сказал Владимир Юльевич, – мы решили послать вас начальником полярной станции на мысе Челюскина. Согласны? – И, не дав мне возможности ответить, продолжал: – Там есть небольшая полярная станция. Но она не отвечает современным требованиям. В прошлом году ваш коллектив создал в бухте Тихой отличную обсерваторию. Такая же работа предстоит и на мысе Челюскина». (Папанин, 1977).

За четыре месяца предстояло подобрать коллектив станции из 34 человек, доставить в Архангельск сборные дома, научные павильоны, ангар, ветряк, вездеходы, радиостанцию и много другой всячины. С Папаниным согласились ехать Е.К. Фёдоров со своей молодой женой, гидролог Арктического института В.П.Мелешко, сотрудники обсерватории в бухте Тихой В. Сторожко и Ф. Зуев.

Экспедиция отправилась на мыс Челюскина в июле 1934 года на борту ледокольного парохода «Сибиряков», которым к тому времени командовал Ю.К. Хлебников, ранее служивший старшим помощником. У острова Диксона пришлось задержаться на две недели, поскольку путь к проливу Вилькицкого был закрыт льдами. Это дало возможность Папанину облазить местные склады и кое-чем разжиться для своей станции.

У мыса Челюскина также держался внушительный береговой припай, что позволило осуществить выгрузку прямо на лёд. Груз общим весом в 900 тонн пришлось перетаскивать на берег за три километра, на что ушло две недели. За это время к мысу подходили ледокол «Ермак» с пароходом «Байкал» и буксиром «Партизан Щетинкин», ледорез «Литке». Папанин сумел привлечь их экипажи к выгрузке. Примечателен такой эпизод: к Папанину подошли двое молодых людей с ледореза, представились гидробиологами и попросили осмотреть станцию. Папанин разрешил, но заодно предложил донести до стройки приличное бревно.

Параллельно с разгрузкой сезонная бригада строителей взялась за сооружение жилых домов, научных павильонов, складов и ветряного двигателя. В конце сентября всё было готово, оставалось только сложить печи. Поэтому, чтобы не задерживать корабль, Папанин оставил печника на зимовку, а остальных рабочих отпустил. Научные сотрудники приступили к круглосуточным наблюдениям с регулярной передачей сводок в Арктический институт, а остальные начали подготовку к весенним экспедициям: проверяли нарты и снаряжение, совершали ближние санные походы, закладывали промежуточные базы.

Из воспоминаний профессора В.Ю.Визе, руководителя похода «Литке» в 1934 году:

«Руководил строительством на мысе Челюскина И.Д. Папанин, новый начальник зимовки… На мысе Челюскина Папанин с такой же горячностью взялся за дело, как на Земле Франца-Иосифа. Вместе с ним, почти в полном составе, были его товарищи по зимовке в бухте Тихой. Работая самоотверженно, в период строительной горячки почти не зная сна, Папанин требовал такой же работы от своих подчинённых. И всё же при первом зове Папанина старые зимовщики, не колеблясь, снова последовали с Иваном Дмитриевичем, на зимовку на мысе Челюскина осталась его жена». (Визе, 1946).

Весной, когда морозы ослабли и наступил круглосуточный день, в дальний поход к озеру Таймыр отправились на собачьих упряжках Фёдоров, Либин и Сторожко. А Папанин с Мелешко двинулись вдоль пролива Вилькицкого. Их поход был с приключениями. В спешке Иван Дмитриевич забыл на станции защитные очки и получил снежную слепоту от яркого Солнца. Его спутнику пришлось нелегко. Погода испортилась, пошёл снег, началась пурга. Собаки с трудом тащили нарты, на которые Мелешко уложил начальника. Так они преодолели почти 60 км до станции, где больному пришлось пролежать с повязкой на глазах ещё неделю.

В пяти километрах от станции полярники построили небольшую избушку, где можно было отсиживаться в непогоду. Неожиданно она стала популярной и все по очереди уходили туда для отдыха и охоты. Следующая смена назвала эту избушку и приютивший её береговой выступ мысом Папанина.

Лёд в проливе пришёл в движение только в первые дни августа, но чистая вода установилась лишь в конце лета. Из Диксона вышел ледокольный пароход «Сибиряков» с новой сменой зимовщиков. Папанин был доволен проделанным: созданы современная обсерватория и радиоцентр, научные работники собрали ценные материалы. В жилом доме и павильонах царили чистота и уют, что было большой заслугой жён Папанина и Фёдорова. Галина Кирилловна исполняла обязанности метеоролога и библиотекаря, а Анна Кирилловна – геофизика и культорга. Тогда женщин на полярных станциях можно было пересчитать по пальцам одной руки: кроме упомянутых двух была ещё радистка Людмила Шрадер в Уэлене, вот и всё. Правда, вместе с мужем шла на «Челюскине» метеоролог Ольга Комова, но до о. Врангеля они так и не добрались.

Вскоре «Сибиряков» доставил новую смену, разгрузил продукты и отправился дальше на восток, к другим полярным станциям. Папанинцев он должен был забрать на обратной дороге. Конечно, тесниться двум сменам на одной станции было неразумно, старожилы стремились домой, к семьям, поэтому Папанин воспользовался проходом мимо мыса Челюскина парохода «Анадырь», идущего в Игарку, и уговорил его капитана П.Г. Миловзорова взять их с собой. Так завершилась работа Папанина на мысе Челюскина…

С этой экспедицией И.Д.Папанин справился успешно. Теперь он пользовался заслуженный авторитетом в Главсевморпути. Поэтому, когда решался вопрос о начальнике первой советской экспедиции на Северный полюс, а кандидатуру В.Ю.Визе отвели по возрасту и здоровью, правительственная комиссия остановилась на Папанине. Помимо опыта двух зимовок в Арктике повлияло, очевидно, и его чекистское прошлое, что особенно импонировало НКВД.

Слово самому Ивану Дмитриевичу:

«В один из дней вызвал меня к себе Влас Яковлевич Чубарь, которого я хорошо знал ещё по Гражданской войне, работе на Украине и в Крыму. Занимал он теперь высокий пост члена Политбюро ЦК ВКП(б), был заместителем председателя Совнаркома СССР и наркомом финансов. Широкоплечий, высокий, подтянутый, он усадил меня в кресло, вышел из-за стола, сел напротив.

– Иван, должен я сообщить тебе…

Мне сразу стало холодно. Я знал, что меня прочат в начальники полярной станции, да что там – только этой мыслью я и жил. И вот…

– Вчера было заседание Политбюро. Решено: начальник «Северного полюса» – ты». (Папанин, 1977).

Начались месяцы, наполненные беспрерывной вереницей забот. Список необходимых вещей всё увеличивался.

«Сначала в здании Главсевморпути на улице Разина я чувствовал себя неуютно: там текла многослойная жизнь, чреватая заботами, проблемами, неприятностями. Моё дело было одним из многих, и я порой чувствовал, что смотрят на меня с досадой – ходит, время отнимает. Насидевшись в приёмных начальников разных отделов, я взбунтовался… Пришлось потребовать: пусть мне дадут соответствующие полномочия. В итоге станция «СП-1» получила отдельный счёт в Госбанке, а я – полную свободу действий. Сразу же оговорюсь: я старался экономить государственные средства, где только мог. Бывало, торговался, чтобы необходимое нам на полюсе сделали таким же по качеству, но подешевле. Слышал немало упрёков в скупердяйстве». (Папанин, 1977).

На Ивана Дмитриевича возложили не только подготовку аппаратуры, снаряжения и продовольствия для дрейфующей станции, но и строительство в 1936 году авиабазы на острове Рудольфа, откуда самолёты должны были лететь на Северный полюс.

Папанин со свойственной ему решимостью вклинился в подборку коллектива станции. Но из своих спутников по предыдущим зимовкам ему удалось отстоять только Фёдорова. Кандидатуры Кренкеля и Ширшова были предложены начальником экспедиции О.Ю. Шмидтом, хорошо знавшим их по походам «Сибирякова» и «Челюскина». Папанин был честолюбив и впоследствии в запале нередко обзывал их «шмидтовцами». Была также подобрана кандидатура механика Мехреньгина, но позже от него пришлось отказаться из-за перегрузки самолётов.

Целый год коллектив будущей станции «Северный полюс» готовился к работе на льдине. Исключение было сделано только для Кренкеля, который в это время зимовал на Северной Земле. Папанин недолго перелистывал труды полярных исследователей. Он смело взялся за конструирование нового и переделку имеющегося снаряжения. Не желая «кланяться» перед Арктическим институтом, где на него были в обиде из-за Визе, Иван Дмитриевич отказался от помощи опытных снабженцев. Как выяснилось позднее, не все нововведения оказались удачными и на льдине участники нередко чувствовали неудобства и последствия просчётов.

«Немало хлопот доставил Иван Дмитриевич заводу «Каучук» заказом нашей жилой палатки. Кроили брезент, сшивали, примеряли хитро сконструированные оболочки на алюминиевый каркас. Требования были серьёзные. Дом должен быть тёплым, прочным, быстро собираться и разбираться и настолько лёгким, чтобы четверо человек могли его быстро перенести в собранном виде.

Много раз переделывали палатку, пока Иван Дмитриевич не был удовлетворён. Последним добавлением были многочисленные карманы по внутренним стенкам и тамбур, где можно снять обувь. Дом вышел замечательный». (Фёдоров, 1979).

Из воспоминаний И.Д. Папанина:

«Без освещения на льдине – никуда. Электричество в первую очередь нужно Кренкелю. Радиосвязь каждые три часа. Брать с собой батареи тяжело, да и ненадёжны они в мороз. Бензин, мазут – сколько же его потребуется! Как ни прикидывай, нужен ветряк. Ветряки неприхотливы, не страшен им мороз, редко ломаются. Но были они громоздки, тяжелы. Самый лёгкий – американский – весил 200 кг. Я прикинул: нам и 100 кг много, надо за счёт конструкции и за счёт материалов даже из этих ста половину убрать. Приходилось хитрить. Пятьдесят – цифра подходящая, но у неё один минус – она круглая, а этого конструкторы почему-то не любят. Поехал я в Харьков и Ленинград.

– Предельный вес ветряка – 53 кг.

На меня посмотрели с сожалением – рехнулся, мол. Всё-таки ленинградские умельцы поставили рекорд: создали ветряк весом в 54 кг по проекту харьковского конструктора, инженера Перли». (Папанин, 1977).

Институт инженеров общественного питания разработал набор сублимированных продуктов высокой калорийности и с большим количеством витаминов. Среди них были суповые кубики, сушёное мясо в порошке и кубиках, экстракты, сухари, пропитанные мясным соусом, рисовые пудинги. Весь запас продовольствия весил 1,3 т, но он вместил в себя много тонн мяса, овощей, фруктов. Все продукты упаковывались и запаивались в специальные жестяные бидоны, из расчёта один бидон на десять дней для четырёх человек. Вес каждого бидона – 44 кг. В экспедицию было взято 135 бидонов, половину которых оставили в резерве на о. Рудольфа.

Исходной точкой для вылета на полюс избрали остров Рудольфа – крайнюю северную точку Земли Франца-Иосифа. Отсюда до цели всего 900 км. Но там стоял только маленький домик, в котором зимовало трое полярников. Для воздушной же экспедиции предстояло построить основной и запасной аэродромы, жилые помещения, гараж для тракторов, склады для снаряжения. Плюс завезти сотни бочек с горючим.

По распределению обязанностей О.Ю. Шмидт и М.И. Шевелёв занимались воздушной экспедицией, а И.Д. Папанин – вопросами подготовки снаряжения дрейфующей станции и созданием опорной базы на о. Рудольфа. В феврале 1936 года лётчики Водопьянов и Махоткин вылетели на Землю Франца-Иосифа на двух самолётах Р-5, чтобы проложить воздушную трассу, осмотреть и изучить места промежуточных и конечной посадок. Как только от них было получено по радио положительное заключение, стартовала морская экспедиция.

И.Д. Папанин, начальник будущей авиабазы Я.С. Либин и коллектив строителей с необходимыми грузами отправились из Архангельска к о. Рудольфа на пароходах «Русанов» и «Герцен». Время было очень ранним, паковые льды встретили караван на полпути. До конечной цели добрался только «Русанов», а «Герцен» остановился в бухте Тихой. Грузы с него пришлось забирать дополнительным рейсом «Русанову».

Убедившись, что дела идут полным ходом – строятся дома, радиостанция, радиомаяк, мастерские, склады, машинное отделение, баня – Папанин отправился на материк. На острове остался Я. Либин и строители.

«Десять тонн грузов на четверых. Много ли? Одно радиохозяйство – 500 кг. У нынешних полярников, работающих на «СП», – те же 10 тонн, но на одного человека. Мы старались предусмотреть любую мелочь. Те же ламповые стёкла. Как мы их потом проклинали! Только поставишь – смотришь, оно треснуло. Или пpимycныe головки. Горючее в резиновых баулах, медикаменты, тетради для записей и дневников, лопаты, кирки, топоры, ломы, ружья, паяльные лампы, фанера, мыло, зажигалки, сани, шахматы, книги. Разве можно хоть что-то выбросить? А бельё, унты из собачьего меха, валенки с калошами, варежки, меховые комбинезоны? А высокие кожаные сапоги типа охотничьих? Как они потом пригодились!». (Папанин, 1977).

Коллектив будущей дрейфующей станции стал готовиться к генеральной репетиции. 19 февраля по улицам Москвы проехал ничем не примечательный грузовичок с тюками, ящиками, алюминиевыми трубами. Километрах в 15-ти от города машина остановилась в чистом поле, где её ждали папанинцы и О.Ю.Шмидт. День был морозный, ветер бросал в лицо колючий снег.

Слово И.Д. Папанину:

«Мы приехали испытать наше жильё, пожить так, как нам предстояло на льдине. Для начала на снегу разостлали брезент, на него второй, собрали лёгкий алюминиевый каркас, «одели» его парусиной, затем чехлом с двумя слоями гагачьего пуха. Сверху опять слой брезента и шёлковый чёрный (чтоб лучше нагревался солнцем) чехол с надписью на крыше: «СССР – дрейфующая станция Главного управления Северного морского пути». Габариты нашего домика: ширина – 2,5 м, длина – 3,7, высота – 2 метра. Итого жилая площадь 9,25 кв. метра. Внутри – две двухъярусные кровати, откидной столик. К палатке пристроили тамбур, чтобы ветер не выдувал тепло, когда открывали дверь. Пол сделали надувной, толщина воздушной подушки – 15 см. Такой подарок получили мы от московского завода «Каучук». Весил наш дом 160 кг, так что вчетвером мы могли его поднять и перенести…Само собой разумеется, палатка не отапливалась. Единственный источник тепла – двадцатилинейная керосиновая лампа». (Папанин, 1977).

Так прошло несколько дней. По предварительной договоренности к ним никто не заходил, связь с внешним миром поддерживали по радио. Воду топили из снега. Папанин собрал и записал все замечания своих товарищей, чтобы устранить недостатки в ближайшее время.

О высадке станции на Северном полюсе написано в первом разделе нашей книги, поэтому не будем повторяться.

На льдине Папанин ежедневно вёл дневник, обстоятельно описывая жизнь коллектива. Некоторым читателям может броситься в глаза, что начальник станции много внимания уделял вроде бы малозначительным событиям. Описывал, что он готовил на обед, как хранил продукты, ремонтировал аппаратуру, воспитывал пса Весёлого. Но из этих деталей складывалась жизнь станции.

Из дневника И.Д. Папанина:

«Пётр Петрович измерил глубину океана – 4290 м. Со дна он поднял ил – тонкий, зеленовато-серый. Снова открытие! Открытия следовали одно за другим. Пробирочек, колб у Петровича было много. Всё, вынутое им из воды, полагалось заспиртовать. Но вот беда, запас спирта остался на острове Рудольфа. У нас оказался бочонок с коньяком. Кто перепутал – трудно сказать. Чего не сделаешь во имя науки? Я обложился жестью, трубами, плоскогубцами, зажёг паяльную лампу и соорудил самогонный аппарат. Из двух литров коньяку получился литр спирта…

…Ничто не изматывало нас на льдине сильнее, чем гидрологические работы, настолько они были нудны и утомительны.

Лебёдка стояла над лункой, пробитой во льду. Линь – металлический, достаточно прочный, чтобы выдержать свой собственный вес. Умножьте площадь сечения на длину линя, потом на удельный вес железа – 5,7 грамма на кубический сантиметр. И это всё надо было опустить, да осторожно, чтобы не было рывков, иначе линь оборвётся. Потом – подъём. Тяжёлой атлетикой никто из нас не занимался… Мы ручки лебёдки крутили вдвоём, 15–20 минут кряду, без передышки. До крови сбивали руки, в глазах – чёрные круги, а ты крутишь, крутишь, крутишь, да ещё стараешься казаться бодрым… И никто не сетовал: к чему Ширшову столько станций, пожалел бы других, сделали чуток меньше. И хотя называли мы Петровича «главным эксплуататором», безропотно ему помогали…

В такой ситуации, в какой жили мы, в коллективе должен был быть человек со здоровым трудовым практицизмом. По штату, да и по возрасту – я был всех старше, – им положено быть мне. И какими только титулами не величали меня, посмеиваясь, мои друзья! Я был первым контрабандистом Северного полюса, первым парикмахером, первым паяльщиком, первым поваром – и так до бесконечности. Вместе со своими друзьями я долбил трёхметровый лёд, вертел «солдат-мотор» для радиосвязи, крутил лебёдку помногу часов подряд. Но одна из первейших обязанностей – следить за льдиной. Разводья начинаются обычно с мелочи – трещины, которую порой и не заметишь.

…Пришла телеграмма из политуправления Главсевморпути о том, что на льдине создаётся партийно-комсомольская группа, парторгом утвержден я. Состав её был таким:

Членов ВКП (б) – И.Д. Папанин – 25 %

Кандидатов в члены ВКП (б) – Э.Т. Кренкель – 25 %

Членов ВЛКСМ – Е.К. Фёдоров – 25 %

Беспартийных – П.П. Ширшов – 25 %. (Папанин, 1977).

В связи с созданием партийно-комсомольской группы регулярно стали проводиться её заседания. Папанин был аккуратен в этом отношении, и после каждой радиограммы с приказом обсудить очередную антипартийную организацию (шёл 1937 год), собирал свою группу и обсуждал.

Из дневника И.Д. Папанина:

«1 сентября. Непрерывная сырость дала себя знать, мы подхватили ревматизм. Развеселил нас доктор Новоденежкин с острова Рудольфа, к которому мы обратились за консультацией. То-то хохоту было, когда Эрнст зачитал рекомендации: принимать на ночь горячие ванны, после чего натирать суставы ихтиоловой мазью с какой-то смесью, спать в перчатках, утром мыть руки мыльным спиртом…

Кренкель предложил текст ответной радиотелеграммы: «Первое – ванна отсутствует, второе – состав мази неясен, третье – буде спирт обнаружится, хотя бы мыльный, употребим внутрь».

21 сентября. Четырёхмесячный юбилей нашего пребывания на дрейфующей станции «Северный полюс» мы отметили по-своему: умылись и переоделись. Вечером я побрился, нагрел чайник с водой, разделся до «малого декольте», как говорил Кренкель, и помылся. Петрович помогал. Хотя «на дворе» 20 градусов мороза, приходилось терпеть: по случаю праздника мы твёрдо решили привести себя в порядок.

Потом мы слушали по радио последние известия. Было приятно, в Москве о нас вспоминали, посылали нам слова, полные тепла, внимания и любви». (Папанин, 1938).

Тут надо учитывать, что Иван Дмитриевич не был научным специалистом, и ему нередко приходилось быть «на подхвате» – на кухне и в мастерской. Обидного в этом нет, без него двое молодых учёных не смогли бы выполнить обширную научную программу. Достаточно вспомнить, что одна гидрологическая станция отнимала у Ширшова до сорока часов непрерывной работы. И без подстраховки, без коллективного выкручивания глубинных приборов, без горячей пищи прямо у лунки он бы сгорел через пару месяцев.

В то же время Папанин формировал атмосферу коллектива. Вот как отзывался о нём Е.К.Фёдоров:

«Полностью лишённый какой-либо амбиции, он видел своё назначение не в том, чтобы командовать и распоряжаться, – что кому надлежит делать. Подбирая кадры, т. е. нас троих, он заранее заботился о том, чтобы в этом не было необходимости. Каждый из нас сам понимал, что нужно сделать, и старался изо всех сил.

Дмитрич помогал нам. И вместе с тем направлял и буквально лелеял то, что можно было бы назвать духом коллектива: всегдашнюю готовность прийти на помощь товарищу, сдержанность в отношении неудачного поступка или слова соседа, воспитание дружелюбия. Он, руководитель, прекрасно отдавал себе отчёт в необходимости постоянного поддержания и укрепления, как теперь говорят, совместимости всех немногих участников экспедиции и был совершенно прав, отдавая этой стороне жизни все свои большие духовные силы». (Фёдоров, 1979).

А вот дневниковые записи Е.К. Фёдорова тех дней:

«7 сентября. Выкрутили на «солдат-моторе» большую телеграмму Ивану Дмитриевичу. Он дорабатывается до сильной усталости и тогда неважно себя чувствует. Плохо спит.

22 сентября. Ивану Дмитриевичу постоянно кажется, что он меньше других работает, и поэтому он как-то стесняется спать во время полагающегося ему отдыха. Работает же очень много, в особенности, когда нужно помочь в наблюдениях, что-нибудь исправить или наладить по хозяйству.

13 октября. Иван Дмитриевич возится на кухне у своего верстака с очень трудной детально-коробочной гидрологической вертушкой, по существу, делает её заново, а в ней масса мелких деталей. Требуется точная подгонка. Для этого используется какой-то случайно найденный стальной штифт. Мёрзнет, заходит погреться.

15 ноября. Иван Дмитриевич сегодня немного скис. Простыл на кухне, изготовляя деталь вертушки. Перед обедом залез в мешок, смерил температуру. Повышенная. Болит горло. Застудил, видимо, голову. Сейчас он в мешке. Петя положил ему на голову пузырь с горячей водой…

Иван Дмитриевич вылезает из мешка..

– Дмитрич, зря ты выходишь сейчас. Сидел бы в мешке сегодня.

– Да ничего. Пока не кончу эту проклятую коробку, всё – равно не успокоюсь…

21 ноября. Яркое пламя поднималась у нашей палатки – испуганные, мы быстро пошли к лагерю. Подходя, заметили чёрную фигурку, бегающую на фоне пламени. Неужели пожар? Только что, сидя на нартах, мы с Эрнстом размышляли о том, как, в сущности, спокойно здесь жить. Теперь в голове бежали аварийные мысли. Подойдя, успокоились – пламя гасло и всё имело нормальный вид. Неугомонный Иван Дмитриевич выспался за день, вылез из мешка и стал пробовать что-то варить с помощью паяльной лампы, чтобы было скорее. Она-то и дала такое яркое пламя. Из кухни выходило облако пара». (Фёдоров, 1979).

Пролетели девять месяцев дрейфа на льду. Детали этой эпопеи описаны в первой главе. Обратимся к личным впечатлениям Папанина, относящимся к возвращению экспедиции:

«17 марта в четыре часа дня мы прибыли в Москву. Снова нас ждала дорога, усыпанная цветами.

И вот мы подъехали к Красной площади. Комендант Кремля попросил нас подождать. Быть может, он хотел, чтобы мы немного успокоились, пришли в себя. Мы ждали, и я лихорадочно думал, как много мне надо сказать Политбюро нашей партии, всем тем, кто посылал нас в трудный ледовый дрейф и кто поддерживал нас всю ледовую экспедицию.

Двери Георгиевского зала раскрылись. Мы увидели ослепительно сверкающий зал, длинные ряды красиво убранных столов. Со всех сторон к нам были обращены улыбающиеся, приветливые лица. Крики «ура». Я шёл, держа в руках древко с нашим знаменем, привезённым с полюса. За мной шли Ширшов, Кренкель, Фёдоров.

И вдруг раздался новый взрыв аплодисментов. В зал вошли члены Политбюро. Сталин обнял меня и крепко поцеловал…

После того, как отзвучали приветственные речи, Сталин спросил:

– Почему это Папанина в дружеских шаржах рисуют толстым? Он же худой!

Когда прилетел на льдину, во мне было 90 кг. А когда, возвратившись, встал на весы, оказалось 60. И никто не взвесит (нет таких весов), какого нервного напряжения стоила всем четверым наша жизнь на льдине…

Торжественная и сердечная встреча в Кремле с руководителями партии и правительства произвела на нас неизгладимое впечатление. На прощание И.В.Сталин сказал:

А теперь мы отправим вас отдохнуть вместе с семьями. Когда понадобитесь, мы вас вызовем.

И нас отправили в подмосковный санаторий.

В один из вечеров директор санатория сказал мне:

– Звонили из Москвы. Вас срочно вызывают в Кремль.

Из книги Знаменитые путешественники автора Скляренко Валентина Марковна

Иван Папанин (1894 г. – 1986 г.) Все взоры мира Сходятся на льдине, На черной точке, Горсточке людей, Что шлют в эфир - Безжизненный и синий - Надежду обессиленных ночей. Вс. Рождественский. «Папанинцы» В эту минуту мы оставляем льдину на координатах 70° 54? нордовой широты,

Из книги Скандалы советской эпохи автора Раззаков Федор

Иван Несдержанный, или Последний скандал хрущевской эпохи (Иван Пырьев) Кинорежиссер Иван Пырьев был одним из самых обласканных властями деятелей советской культуры. Начав свою режиссерскую карьеру в 1929 году, он за два последующих десятилетия (1930–1950) снял десять

Из книги Московские обыватели автора Вострышев Михаил Иванович

Создатель книжной империи. Издатель Иван Дмитриевич Сытин (1851–1934) Сто тридцать с лишним лет назад, 14 сентября 1866 года пятнадцатилетний малограмотный мальчик Ваня Сытин с пустые карманом и рекомендательным письмом явился из Нижнего Новгорода, где торговал вразнос

автора

5. Персидский царь Камбис или Кир - это Иван Грозный или Иван Молодой, а египтянка Нитетис - это Есфирь = Елена Волошанка ОТЕЦ, СЫН, ЛЮБОВНИЦА.В истории Есфири участвуют двое мужчин. Это - ОТЕЦ И СЫН. Причем в разных версиях молодая Есфирь = Елена Волошанка была женой или

Из книги Завоевание Америки Ермаком-Кортесом и мятеж Реформации глазами «древних» греков автора Носовский Глеб Владимирович

19.2. Здесь Ксеркс - это Иван Грозный, Масист - это его сын Иван, Артаинта - это Елена Волошанка = библейская Есфирь Рассказ Геродота на самом деле вполне понятен. Мы уже много раз сталкивались с различными описаниями знаменитой истории Есфири из XVI века на страницах

Из книги Пророк завоеватель [Уникальное жизнеописание Магомета. Скрижали Моисея. Ярославский метеорит 1421 года. Появление булата. Фаетон] автора Носовский Глеб Владимирович

2. Иван III и иван IV как два частичных дубликата в русской истории. Разгром Новгорода, взятие Казани и захват Царь-Града В книге «Библейская Русь» мы показали, что романовская история царя Ивана III Грозного (1462–1505) является в значительной степени отражением эпохи Ивана IV

Из книги Собрание сочинений в 8 томах. Том 1. Из записок судебного деятеля автора Кони Анатолий Фёдорович

Из книги Советские асы. Очерки о советских летчиках автора Бодрихин Николай Георгиевич

Лихобабин Иван Дмитриевич Родился 27 января 1916 г. в селе Ширяево Воронежской губернии. Окончил 7 классов, экстерном окончил рабфак и поступил в техникум советской торговли, одновременно занимаясь в аэроклубе. В 1940 г. окончил летное училище. На фронте Лихобабин с ноября 1941 г.

Из книги Долгоруковы. Высшая российская знать автора Блейк Сара

Глава 11. Иван Дмитриевич – князь-поэт Внук князя Ивана Алексеевича Долгорукова и Наталии Борисовны Долгоруковой, впоследствии постригшейся в монахини под именем Нектарии, Иван Дмитриевич, родился в Москве на Малой Дмитровке.Сам князь считал себя некрасивым и вот как

Из книги Санкт-Петербург. Автобиография автора Королев Кирилл Михайлович

Восстание декабристов, 1825 год Иван Якушкин, Николай Бестужев, Владимир Штейнгель, Иван Телешов В 1825 году скончался император Александр I, «царственный мистик», как его стали называть в последние годы жизни. Поскольку обе дочери императора умерли во младенчестве,

Из книги Российская история в лицах автора Фортунатов Владимир Валентинович

2.1.3. Первые московские князья (Даниил, Иван Калита, Симеон Гордый, Иван Красный) Возвышение Московского княжества началось с… кобылы. Кобыла дьякона Дудко, «млада и зело тучна», мирно пила воду из Волги, которая протекает через Тверь. Татарские воины, сопровождавшие посла

Из книги Внутренние войска. История в лицах автора Штутман Самуил Маркович

САПОЖНИКОВ Иван Дмитриевич (1831–1909) главный инспектор по пересылке арестантов и заведующий этапно-пересыльной частью Главного штаба (03.11.1896–21.06.1907)Генштаба генерал-лейтенант, генерал от инфантерии (1907) Происходил из дворян Тамбовской губернии. Воспитанник кадетского

Из книги Русские землепроходцы – слава и гордость Руси автора Глазырин Максим Юрьевич

Папанин Иван Дмитриевич. К Гренландии на льдине! Папанин И. Д. (1894–1986), полярный исследователь.1937–1938 годы. И. Д. Папанин возглавляет 1 (первую) научно-исследовательскую дрейфующую станцию «СП-1». Льдину несёт в сторону Атлантического океана 274 дня на 2500 км. Достигнут

Из книги Эпоха становления русской живописи автора Бутромеев Владимир Владимирович

Иван Дмитриевич Папанин

ПАПАНИН Иван Дмитриевич (14/26.11.1894-30.01.1986), арктический исследователь, географ, контр-адмирал. Родился в семье матроса. Возглавлял первую советскую дрейфующую станцию “Северный полюс-1” (1937 - 38). Начальник “Главсевморпути” (1939 - 46), во время Великой Отечественной войны уполномоченный ГКО по перевозкам на Севере. С 1951 начальник Отдела морских экспедиционных работ АН СССР. Директор Института биологии внутренних вод АН СССР (1952 - 72). Автор книг “Жизнь на льдине” (1938) и “Лед и пламень” (1977).

ПАПАНИН Иван Дмитриевич (1894-1986) - советский деятель культуры, ученый, полярный исследователь, доктор географических наук (1938), контр-адмирал (1943), Герой Советского Союза (1937, 1940).

Активный участник Гражданской войны в России в 1918-1922 гг. В 1923- 1932 гг. работал в Наркомате связи. В 1932-1933 гг. возглавлял полярную станцию в бухте Тихой на Земле Франца-Иосифа; в 1934-1935 гг. - полярную станцию на мысе Челюскина; в 1937-1938 гг. - первую дрейфующую станцию «Северный полюс» («СП-1»), Начальник Главсевморпути (1939- 1946); одновременно в 1941-1945 гг. - уполномоченный ГКО по перевозкам на Севере. В 1948-1951 гг. - зам. директора Института океанологии АН СССР; с 1951 г. - начальник Отдела морских экспедиционных работ АН СССР и одновременно в 1952-1972 гг. - директор Института биологии внутренних вод АН СССР. С 1945 г. - пред. Московского филиала Географического общества СССР.

Орлов А.С., Георгиева Н.Г., Георгиев В.А. Исторический словарь. 2-е изд. М., 2012, с. 380.

Иван Папанин. Фото на память. 1930-е годы.
Оригинал хранится в музее "Московский Дом фотографии".

Из энциклопедии

Папанин Иван Дмитриевич [р. 14(26).И. 1894, Севастополь], советский исследователь Арктики, дважды Герой Сов. Союза (27.6. 1937 и 3.2.1940), контр-адмирал (1943), доктор геогр. наук (1938). Чл. КПСС с 1919. В 1914 был призван на воен. службу во флот. В Гражд. войну участвовал в боях против белогвардейцев на Украине и в Крыму. В составе особого отряда был направлен в тыл армии Врангеля для организации партиз. движения в Крыму. В 1923-32 работал в Наркомате связи. В 1931 в качестве представителя этого Наркомата участвовал в арк тич. экспедиции ледокола «Малыгин» на Землю Франца-Иосифа. В 1932-33 возглавлял полярную экспедицию в бухте Тихой на Земле Франца-Иосифа, в 1934-35 - полярную станцию на мысе Челюскин, в 1937-38- первую дрейфующую станцию «Северный полюс» («СП-1»), работа на к-рой положила начало планомерному изучению высокоширотных районов полярного бассейна в интересах навигации, метеорологии, гидрологии. В 1939-46 П.- нач-к Главсевморпути, одновременно в годы Великой Отечеств, войны уполномоченный ГКО по перевозкам на Севере. В 1948-51 зам. директора Института океанологии АН СССР по экспедициям, а с 1951 нач-к Отдела мор. экспедиц. работ АН СССР, в 1952-72 одновременно директор Института биологии внутр. вод АН СССР. С 1945 пред. Моск. филиала Геогр. общества СССР. На 18-й Всесоюзной конференции ВКП(б) (1941) избирался членом Центр, ревизионной комиссии. Деп. Верх. Совета СССР 1-го и 2-го созывов. Награждён 8 орденами Ленина, орденом Октябрьской Революции, 2 орденами Красного Знамени, орденами Нахимова 1-й степени, Трудового Красного Знамени, Красной Звезды, а также медалями. Именем П. назван мыс на п-ове Таймыр, горы в Антарктиде и подвод, гора в Тихом ок.

Использованы материалы Большой советской энциклопедии в 8-ми томах, т. 6

Для снабжения ГУЛАГа

Папанин Иван Дмитриевич (14.11.1894, Севастополь - 30.1.1986), полярник, государственный деятель, контр-адмирал (1943), доктор географических наук (1938), дважды Герой Советского Союза (27.6.1937, 3.2.1940). Участник Гражданской войны. В 1919 вступил в РКП(б). С 1931 руководил полярными экспедициями. В 1937-38 возглавлял первую советскую дрейфующую станцию "СП-1". Трагическая судьба станции была центром крупной пропагандистской кампании, развернутой для доказательства превосходства СССР над Западом. В 1937-50 депутат Верховного Совета СССР. В 1939-46 нач. Главсевморпути, игравшего важнейшую роль в снабжении лагерей ГУЛАГа . В 1941-52 член Центральной ревизионной комиссии БКП(О). Во Время Великой Отечественной войны одновременно уполномоченный Государственного комитета обороны по перевозкам на севере. С 1948 зам. директора Института океанологии АН СССР. С 1951 нач. отдела морских экспедиционных работ АН СССР. В 1951-72 директор Института биологии внутренних вод АН СССР. Автор мемуаров "Жизнь на льдине" (1938) и "Лед и пламень" (1977).

Использованы материалы из кн.: Залесский К.А. Империя Сталина. Биографический энциклопедический словарь. Москва, Вече, 2000

И.Д. Папанин. Таймыр. Фото Я.Халина.

...Если бы не случай

Имя Папанина никогда бы не вошло в историю мировых открытий, если бы не случай. В 1937 году он был назначен руководителем первой советской дрейфующей научной станции «Северный полюс».

В остальном его биография достаточно традиционна. Он родился в Одессе в бедной семье, дошел до должности судового механика, долго работал слесарем. Как и многие люди его поколения, Папанин был Участником гражданской войны. Затем работал на Севере и плавал на ледоколах. Во время экспедиции на «Графе Цеппелине» находился на ледоколе «Малыгин».

До экспедиции Папанина человек уже достиг Северного полюса. Первым туда добрался норвежец Роальд Амундсен, в 1926 году американец Берт и, наконец, в 1928 году итальянец Умберто Нобиле. Организация станции «Северный полюс» преследовала совсем иные цели. Исследователи должны были оставаться в районе полюса в течение многих месяцев и проводить разнообразные научные исследования.

Группа отважных полярников состояла из четырех человек: кроме Папанина в нее вошли гидролог и биолог Петр Петрович Ширшов, геофизик и астроном Евгений Константинович Федоров и радист Эрнст Теодорович Кренкель. Начальником экспедиции, а также поваром был утвержден Папанин. Всей научной программой этой уникальной экспедиции руководил известный полярник Отто Юльевич Шмидт.

Экспедицию снаряжали долго и очень тщательно: был специально сконструирован утепленный домик-палатка, создана уникальная радиоаппаратура, разработаны особые продукты питания, которые могли выдержать и сильный мо-роз в 50 градусов, и многомесячное хранение. Участники прошли разностороннюю подготовку. Например, П.П.Ширшов даже прошел курс медицинской подготовки, поскольку врача на станции не было.

В марте 1937 года грандиозная по тем временам воздушная экспедиция на четырех тяжелых бомбардировщиках конструкции А.Н.Туполева вылетела на север. 21 мая 1937 года экспедиция была высажена на льдину в районе Северного полюса. Целых две недели продолжалось оборудование научной станции, и только в начале июня самолеты улетели. Льдина начала медленно передвигаться к югу.

За время дрейфа был собран уникальный научный материал. Исследователи открыли огромный подводный хребет, пересекавший Северный Ледовитый океан, вели метеорологические наблюдения, ежедневно в одно и то же время Кренкель отправлял на Большую землю сводку погоды. Оказалось, что полярные районы густо заселены. Вопреки прогнозам, к полярникам приходили и белые медведи, и тюлени, и даже нерпы. Вода Ледовитого океана также оказалась насыщенной планктоном.

Двести семьдесят четыре дня продолжался дрейф этой научной станции. К февралю 1938 года размеры льдины сократились настолько, что полярников необходимо было снимать. Началась знаменитая эпопея их спасения. В это время станция находилась в Гренландском море и приближалась к теплым водам Атлантического океана.

Первым к дрейфующей станции отправился небольшой зверобойный корабль «Мурманец». Он отважно вошел во льды, но вскоре был зажат и Унесен в Атлантический океан. Вылетевший на номощь дирижабль «СССР-В6» разбился, врезавшись в гору около города Кандалакши. Во льды были направлены и две подводные лодки, Однако они не смогли бы всплыть в районе дрейфа.

Только 19 февраля к экспедиции смогли приблизиться два мощных ледокола - «Таймыр» и «Мурман». С борта «Таймыра» был спущен небольшой одномоторный самолет, который первым добрался до дрейфовавшей льдины. Его пилотировал известный полярный летчик Власов.

На следующий день к станции подошли ледоколы. Полярники перешли вначале на «Таймыр», а с него на борт подоспевшего к тому времени «Ермака» - дедушки русского ледокольного флота. Он и должен был доставить полярников в Ленинград. Однако внезапно капитан «Ермака» получил приказ следовать в Таллин. Все, кто находился на судне, недоумевали, зачем нужно было заходить в столицу Эстонии.

Лишь много лет спустя стало известно, что как раз в эти дни в Москве проходил печально известный процесс над Бухариным, и Сталин потребовал, чтобы встреча полярников состоялась после него. Действительно, встреча отважных героев превратилась во всенародное торжество. Они были удостоены государственных наград и стали Героями Советского Союза.

После этого Папанин работал начальником Северного морского пути, а после войны трудился в системе Академии наук.

Перепечатывается с сайта http://visserf.com/?p=35

Хождение из чекистов в полярники

Герои жестокого времени

Мало кто знает, что знаменитый полярник Иван Папанин был… чекистом именно в то время, когда на Крымском полуострове шло уничтожение десятков тысяч инакомыслящих. И все-таки легендарный крымчанин вошел в историю как создатель самого мощного в мире научно-исследовательского флота, который вывел СССР в бесспорные лидеры в изучении Мирового океана.

Иван Дмитриевич Папанин относился к категории людей, которых обычно называют самородками. Родился он 26 ноября 1894 года в Севастополе в семье портового матроса, которая вела полунищенское существование, не имея даже своего дома. Ютились в странном сооружении из 4-х стен, две из которых были трубами, старались заработать хоть какую-то копейку, помогая матери вытянуть семью. Особенно доставалось Ивану, старшему из детей. Учился мальчик отлично, был первым в классе по всем предметам, за что и получил предложение продолжить обучение за казенный счет. Но впечатления нищего и бесправного детства станут решающими при формировании его личности и характера.

Во главе партизанского движения

Самым ярким событием, по воспоминаниям самого Папанина, было для него восстание моряков на «Очакове» в 1905 году. Он искренне восхищался мужеством моряков, шедших на верную смерть. Именно тогда в нем сформировался будущий убежденный революционер. В это время он учится ремеслу, работает на заводах родного Севастополя. К 16-ти годам Иван Папанин - в числе лучших работников Севастопольского завода по изготовлению навигационных приборов. А в 18-летнем возрасте его как наиболее способного отобрали для дальнейшей работы на судостроительном заводе г. Ревеля (нынешний Таллинн). В начале 1915 года Иван Дмитриевич был призван во флот как специалист по технике. В октябре 1917-го вместе с другими рабочими перешел на сторону красногвардейцев и с головой ушел в революционную работу. Возвратившись из Ревеля в Севастополь, Папанин активно участвует в установлении здесь советской власти. После оккупации Крыма германскими войсками на основании Брестского мира Иван уходит в подполье и становится одним из руководителей большевистского партизанского движения на полуострове. Профессионалы революции Мокроусов, Фрунзе, Кун доверяют ему секретные и труднейшие задания. За эти годы он прошел все мыслимые трудности - «и огонь, и воду, и медные трубы».

В августе 1920 года в Крыму высадилась группа коммунистов и военных специалистов Красной Армии во главе с А. Мокроусовым. Их задачей была организация партизанской борьбы в Крыму. К Мокроусову присоединился и Папанин. Собранная ими повстанческая армия наносила Врангелю серьезные удары. Белогвардейцам пришлось отозвать с фронта войска. Чтобы уничтожить партизан, воинские части из Феодосии, Судака, Ялты, Алушты, Симферополя стали окружать лес. Однако партизанские отряды сумели вырваться из окружения и отступить в горы. Нужно было связаться с командованием, доложить об обстановке и согласовать свои планы со штабом Южного фронта. Было решено отправить в Советскую Россию надежного человека. Выбор пал на И. Д. Папанина.

В сложившейся ситуации попасть в Россию можно было только через Трапезунд. Удалось договориться с контрабандистами, что за тысячу николаевских рублей они переправят человека на противоположный берег Черного моря. Путешествие оказалось долгим и небезопасным. Ему удалось встретиться с советским консулом, который в первую же ночь отправил Папанина на большом транспортном судне в Новороссийск. А уже в Харькове его принял командующий Южным фронтом М. В. Фрунзе. Получив необходимую помощь, Папанин стал собираться в обратный путь. В Новороссийске к нему присоединился будущий известный писатель Всеволод Вишневский.

Стоял ноябрь, море беспрерывно штормило, но упускать время было нельзя. В одну из ночей десантники вышли в море на судах «Рион», «Шохин» и катере, где находился Папанин. Шли в темноте, с потушенными огнями, в условиях сильнейшего шторма. Катер долго кружил, разыскивая в темноте «Рион» и «Шохин», но, убедившись в бесполезности поисков, взял курс на Крым. В пути наткнулись на белогвардейское судно «Три брата». Чтобы команда не донесла о десанте, хозяина судна и его компаньона… взяли в заложники, а экипажу предъявили ультиматум: в течение 24 часов не подходить к берегу. Непрекращающийся шторм вымотал всех. В темноте подошли к селу Капсихор. Перетащили на берег весь груз. Пополнившись местными жителями, отряд Мокроусова и Папанина двинулся к Алуште, по дороге обезоруживая отступающих белогвардейцев. На подходе к городу красные партизаны соединились с частями 51-й дивизии Южного фронта.

Комиссар, которому было стыдно

После разгрома последней армии белого движения - армии Врангеля - Папанин назначается комендантом Крымской чрезвычайной комиссии (ЧК). Во время этой работы он получил благодарность за сбереженные конфискованные ценности.

Стоит ли говорить, что такое ЧК, особенно в Крыму. На эту организацию здесь была возложена чрезвычайно важная миссия - физически уничтожить остатки белых, цвет русского офицерства. Несмотря на обещания Фрунзе сохранить им жизнь после того, как они сложат оружие, были расстреляны, утоплены, закопаны заживо около 60 тысяч человек.

К сожалению, сложно проследить трансформацию мировоззрения Папанина за страшные годы революции. Но, несомненно, эти кровавые события оставили немало рубцов на его сердце. Как комендант ЧК, он видел и знал все, но ничего об этом не писал и не говорил нигде и никогда. Не написал, да и не мог написать, ибо в противном случае он был бы превращен в «лагерную пыль», как многие тысячи его соратников.

Конечно, Иван Дмитриевич, будучи веселым и доброжелательным по натуре человеком, совестливым и гуманным, не мог не задумываться о происходящем. Любопытно, что именно Папанин стал прообразом матроса Шванди в пьесе драматурга К. Тренева «Любовь Яровая». Он, конечно, сравнивал те идеалы, к которым призывали большевики, и то, что происходило в реальной жизни на его глазах и с его участием. Он сделал выводы и решился на неожиданный поступок, который можно объяснить только изменениями во взглядах на происходящее. Он всерьез решил отойти от политики и революции и заняться наукой.

Не получив специальных знаний, пройдя тернистый путь самообразования, он достигнет значительных научных высот. Таким образом, «первая» жизнь Папанина была отдана революции, а «вторая» - науке. Его идеалы утонули в потоках крови большевистского красного террора, и, осознавая свою вину и раскаиваясь, он решает отмежеваться от революционного насилия. Однако в течение следующих четырех лет Папанин не мог найти себе места в прямом и переносном смысле слова.

Судьба распорядилась так, что в будущем И.Д. Папанин будет обласкан Сталиным, находясь всегда у него на виду. Для Папанина «вторая половина» жизни значительно длиннее - целых 65 лет. Он становится военным комендантом Украинской ЦИК в Харькове. Однако волею судеб вновь попадает в реввоенсовет Черноморского флота в качестве секретаря, а в апреле 1922 г. переводится в Москву комиссаром Административного управления Главмортеххозупра. В следующем году, уже демобилизовавшись, переходит на работу в систему Народного комиссариата почт и телеграфов управляющим делами и начальником Центрального управления военизированной охраны.

Папанин постоянно меняет работу и место жительства. Его как будто что-то терзает, отчего-то болит душа, он ищет ей успокоения и такого занятия, где бы она обрела покой, получила возможность отрешиться на время от пережитого, одуматься и разобраться во всем. И таким местом стал для него Север. Здесь в 1925 году Папанин занялся строительством радиостанции в Якутии и проявил себя прекрасным организатором и просто человеком, которому можно доверять решение сложных вопросов и который никогда не подведет, даже находясь в труднейших условиях. Именно за эти качества Политбюро ЦК ВКП(б) назначило его в 1937 году начальником полярной станции СП-1.

Путь на Север - путь к себе

Для Советской России важнейшее значение имело открытие постоянной навигации судов по Северному морскому пути. С этой целью даже было создано специальное ведомство - Главсевморпуть. Но для эксплуатации пути необходимо было провести серию многоплановых научных исследований в Арктике: обозначить наличие подводных течений, пути дрейфа льдов, сроки их таяния и многое другое. Для решения этих вопросов необходимо было высадить научную экспедицию прямо на льдину. Экспедиция должна была работать на льду длительное время. Риск погибнуть в этих экстремальных условиях был очень велик.

Пожалуй, ни одно событие между двумя мировыми войнами не привлекало такого внимания, как дрейф «папанинской четверки» в Арктике. Научная работа на льдине продолжалась 274 дня и ночи. Вначале это было огромное ледяное поле в несколько квадратных километров, а когда папанинцев снимали с него, то размер льдины едва достигал площади волейбольной площадки. Весь мир следил за эпопеей полярников, и все желали только одного - спасения людей.

После этого подвига Иван Папанин, Эрнст Кренкель, Евгений Федоров и Петр Ширшов превратились в национальных героев, стали символом всего советского, героического и прогрессивного. Если посмотреть кадры кинохроники о том, как встречала их Москва, становится понятно, что означали эти имена в то время. После торжественного приема в Москве были десятки, сотни, тысячи встреч по всей стране. Полярникам присвоили звание Героя Советского Союза. У Папанина это была вторая подобная награда - первую он получил еще в начале дрейфа.

Было это в 1938 году, страшном для страны. В это время были уничтожены тысячи людей, в большинстве своем составляющих интеллектуальную элиту народа. Критерием для расправ служило одно - способность оказать не только активное, но и пассивное сопротивление тоталитарному режиму. Особенно целенаправленно расправлялись с теми, кто устанавливал советскую власть, с большевиками первого призыва. В этом ничего удивительного нет - старая гвардия первой могла выступить против ревизии марксистско-ленинского учения, а посему подлежала уничтожению. И Папанин оказался бы в числе этих жертв, если бы в 1921 году не ушел из ЧК.

Папанин прожил еще 40 лет, наполненных делами, событиями, людьми. После дрейфа в Арктике он становится первым заместителем, а затем и начальником Главсевморпути. На его плечи легли задачи огромной государственной важности. С началом войны он занимается строительством нового порта в Архангельске, который был просто необходим для приема судов, привозящих из США грузы по ленд-лизу. Подобными проблемами он занимается и в Мурманске, и на Дальнем Востоке.

После войны Иван Дмитриевич вновь работает в Главсевморпути, а затем создает научный флот АН СССР. В 1951 году его назначают руководителем Отдела морских экспедиционных работ при аппарате Президиума АН СССР.

Заслуги Папанина были по достоинству оценены. Такой «иконостас» наград, как у него, мало кто имел. Кроме двух званий Героя Советского Союза, 9 орденов Ленина и множество других орденов и медалей, не только советских, но и зарубежных. Ему также присвоено воинское звание контр-адмирала и ученое - доктора географических наук.

Наверное, выдающийся человек в любую историческую эпоху и при любых жизненных обстоятельствах способен реализовать потенциальные возможности. Внешняя канва событий, обрамление судьбы возможны различные, но внутренняя, решающая сторона остается постоянной. Во-первых, это касается усилий в достижении основных целевых установок, и, во-вторых, в способности оставаться человеком высоких нравственных принципов при любых исторических условиях. Жизнь Папанина яркое тому подтверждение.

Умер И.Д. Папанин в январе 1986 года. Его имя трижды увековечено на географической карте. Воды полярных морей бороздят корабли, названные в его честь. Он почетный гражданин Севастополя, родного города, в котором одна из улиц носит имя Папанина.

Сергей Ченнык

Здесь перепечатывается с сайта http://www.c-cafe.ru/days/bio/21/papanin.php

Сочинения:

Жизнь на льдине. Дневник. Изд. 7-е. М., 1977;

Лед и пламень. М., 1977.

Литература:

Люди бессмертного подвига. Кн. 2. Изд. 4-е. М., 1975.

Биологические процессы во внутренних водоемах [к 70-летию И. Д. Папанина]. М.-Л., 1965.

Кpемеp В. А. Иван Дмитриевич Папанин.- «Метеорология и гидрология», 1964.

Папанин

Папа́нин

Иван Дмитриевич (1894–1986), исследователь Арктики, контр-адмирал (1943). Дважды был начальником полярных станций: в 1932–33 гг. на Земле Франца-Иосифа и в 1934–35 гг. на мысе Челюскина. В 1937–38 гг. возглавлял первую в мире дрейфующую высокоширотную станцию «Северный полюс» (СП-1), на которой также работали Э. Т. Кренкель, Е. К. Фёдоров и П. П. Ширшов. Они внесли неоценимый вклад в исследование Центр. Арктики: доказали отсутствие земель на протяжении 2500 км, обнаружили в р-не полюса глубины океана более 4 км и ряд поднятий океанского дна, опровергли мнение о безжизненности приполюсного р-на, подтвердили существование открытого Ф. Нансеном тёплого глубинного слоя атлантической воды. После дрейфа Папанин возглавлял Гл. управление Сев. морского пути (1939–46), был начальником Отдела морских экспедиционных работ АН СССР (с 1951 г.), организатором и директором Института биологии внутренних вод АН СССР (1952–72). Благодаря активной деятельности Папанина значительно вырос научный флот АН. Имя Папанина носят горы в Антарктиде, подводная гора в Тихом океане и мыс на п-ове Таймыр.

География. Современная иллюстрированная энциклопедия. - М.: Росмэн . Под редакцией проф. А. П. Горкина . 2006 .

Смотреть что такое "Папанин" в других словарях:

Папанин, Иван Дмитриевич Иван Дмитриевич Папанин И. Д. Папанин на дрейфующей станции СП 1 Дата рождения: 14 (26) ноября 1894 … Википедия

Иван Дмитриевич (1894 1986), полярный исследователь, доктор географических наук (1938), контр адмирал (1943), дважды Герой Советского Союза (1937, 1940). Возглавлял первую в СССР дрейфующую станцию СП 1 (1937 38). Начальник Главсевморпути (1939… … Русская история

Папанин - Папанин, Иван Дмитриевич … Морской биографический словарь

Иван Дмитриевич Папанин И. Д. Папанин на дрейфующей станции СП 1 Дата рождения: 14 (26) ноября 1894(18941126) Место рождения: Севастополь, Российская империя Дата смерти: 30 января … Википедия

Иван Дмитриевич [родился 14 (26).11.1894, Севастополь], советский арктический исследователь, доктор географических наук (1938), контр адмирал (1943), дважды Герой Советского Союза (27.6.1937 и 3.2. 1940). Член КПСС с 1919. Родился в семье …

ПАКИН ПАПАНИН ПАПАНОВ ПАПИН ПАПКИН ПАПОВ ПАПКОВ ПАП ПАПКОВИЧ ПАПЧИХИН ПАПУША ПАПУША Так называемые отеческие фамилии, из того же ряда что и Батюшков, Тятин и т.п. С другой стороны, в старину бытовали канонические имена Папа и Папий. (Э). Из… … Русские фамилии

Папанин И. Д. - ПАПÁНИΗ Иван Дмитриевич (р. 1894), дважды Герой Сов. Союза (1937, 1940), контр адмирал (1943), доктор географич. наук (1938). Чл. КПСС с 1919. Участник Гражд. войны. В 1931–38 возглавлял полярные экспедиции, в т. ч. 1 ю дрейфующую станцию… … Великая Отечественная война 1941-1945: энциклопедия

Папанин И. Д. - ПАПÁНИН Иван Дмитриевич (1894–1986), полярный исследователь, д р геогр. наук (1938), контр адмирал (1943), дважды Герой Сов. Союза (1937, 1940). Возглавлял первую в СССР дрейфующую станцию СП 1 (1937–38). Нач. Главсевморпути… … Биографический словарь

- [родился 14 (26).11.1894, Севастополь], советский арктический исследователь, доктор географических наук (1938), контр адмирал (1943), дважды Герой Советского Союза (27.6.1937 и 3.2. 1940). Член КПСС с 1919. Родился в семье матроса. В 1918 20… … Большая советская энциклопедия

Книги

• Жизнь на льдине. Дневник , Папанин И. Д.. В июне 1937 года закончилась выгрузка всего имущества первой в истории станции "Северный полюс", самолеты улетели на юг, и четыре мужественных советских человека - Папанин, Федоров, Кренкель…