В. Нарастание кризисных явлений в обществе

2.1.Концепция «развитого социализма»

Марксистская теория, ставшая фундаментом советской государ­ственной идеологии, основывалась на очень простых и широко распрост­раненных представлениях: можно построить справедливое общество, где в отношениях между людьми не было бы корысти, насилия и эксплуатации. Источниками всех этих бед объявлялись частная собственность и государ­ство. Таким образом, путь к идеалу должен был лежать через уничтожение всех признаков государства и через ликвидацию прослойки, обслуживаю­щей государственную власть, - бюрократии.

Однако вся история социализма в СССР вступала в вопи­ющее противоречие с выводами марксизма об отмирании госу­дарства. Со смертью Сталина исчезли последние препятствия для превращения бюрократии из «обслуги» государственной власти в самостоятельную общественную и политическую силу, претендующую на полное овладение этой властью. Положение осложнилось еще и тем, что внутри правящей верхушки прои­зошло выделение отдельных групп на основе различных госу­дарственных ведомств и структур. В сознании людей советское государство все больше связывалось не с коммунистическими идеалами, а с интересами бюрократии.

Энергетический заряд, содержавшийся в марксистско-ленинской идеологии, оказался во второй половине 60-х гг. на грани исчезновения. Это проявилось в очевидном спаде массово­го трудового энтузиазма, росте социальной апатии, все более широком распространении «идейно чуждых» явлений и т.п. Главной задачей в идеологии становится формирование у трудя­щихся веры в возможности советского строя.

В декабре 1966 г. в главной советской газете «Правда» появилась статья Ф.М. Бурлацкого «О строительстве развитого социалистического общества». Оформлялась новая идеологичес­кая концепция: завершение полного построения социализма (о чем было объявлено на XXI съезде КПСС) знаменует новый длительный период - стадию «развитого социализма», в ходе которой в полной мере реализуются преимущества социалис­тического строя. Вступление в коммунизм откладывалось на неопределенный срок. В 1967 г. о построении в СССР «раз­витого социализма» было сказано уже самим Брежневым в речи по случаю 50-летия Октябрьской революции, а окон­чательно этот вывод был закреплен на XXIV съезде партии в 1971 г.

Концепция «развитого социализма» призвана была, во-первых, «примирить» фундаментальные положения марксист­ско-ленинской теории со сложившимися реалиями социализма: сохранение классового деления общества, различных форм собственности, товарно-денежных отношений и, наконец, само­го государства с его чиновничьим аппаратом. Во-вторых, обос­новать отход от прежних грандиозных проектов (экономичес­кая реформа 1965 г. - один из них) к более спокойному, ста­бильному развитию. В-третьих, внедрить в сознание граждан, что окружающая их действительность - сама по себе цен­ность, которая должна приносить удовлетворение и вселять гордость.

Новая Конституция

Новая концепция развития повлияла на законодательство страны. Конституция 1936 г. перестала отвечать поставленным задачам. Например, первая статья Конституции называла СССР «государством рабочих и крестьян», вторая статья говорила о «завоевании диктатуры пролетариата», что никак не увязыва­лось с декларированием «подлинной» демократии. К тому же в сложившемся образе государственной власти уже практически не было «пролетарских» черт. Необходимо было новое определе­ние политической системы, социальной структуры, характера экономического, межнационального развития СССР.

В феврале 1976 г. на XXV съезде КПСС было решено приступить к практической подготовке принятия новой Консти­туции СССР. Подготовка велась под лозунгом совершенствова­ния социалистической демократии, и как реальное подтвержде­ние этого с мая 1977 г. было организовано всенародное обсуж­дение проекта. Проект Конституции был опубликован в газетах, и граждане получили возможность предлагать к нему поправки. Таким образом, видимость демократического процесса была со­блюдена. Окончательный текст Конституции был утвержден 7 октября 1977 г. на сессии Верховного Совета СССР. Важнейшей статьей в ней стала статья 6, которая гласила: «Руководя­щей и направляющей силой советского общества, ядром его по­литической системы, государственных и общественных органи­заций является Коммунистическая партия Советского Союза». Это привело к еще большему усилению значения партийного аппарата во всей властной пирамиде, окончательно устанавлива­ло членство в партии как обязательное условие для любой карьеры. Вместе с тем сам факт появления в Конституции осо­бой статьи о КПСС говорил об ослаблении идейного влияния партии. Ранее в формальном закреплении ее роли руководящей силы просто не было надобности.

Государство объявлялось «общенародным», т.е. отныне оно должно было в равной степени представлять интересы всех общественных слоев. Это положение должно было стать обосно­ванием торжества «подлинной» демократии в Советском Союзе.

По-новому трактовалась сложившаяся в СССР социаль­ная структура: советское общество объявлялось однородным. По-прежнему сохранялись классы - рабочий и колхозное крестьянство и «социальная прослойка» - интеллигенция, но их отличия объявлялись незначительными. На самом деле со­ветское общество не только не являлось однородным, но его структура становилась все более иерархичной, напоминая не­кую социальную пирамиду. Главным признаком социального положения было то, какое место гражданин занимает по отно­шению к власти.

Важнейшее место в характеристике общества «развитого социализ­ма» занимал в новой Конституции вопрос о состоянии и развитии межна­циональных отношений. Провозглашалось, что в результате сближения на­ций и народностей в СССР сложилась «новая историческая общность - со­ветский народ». Но при этом не объяснялось, по каким критериям одни на­циональности носят конституционный статус нации, а другие - народности, почему одним разрешено иметь государственность в форме союзной рес­публики, другим - лишь автономной, а третьи не имели даже этого.

2.3.Политический «застой». «Геронтократия»

Если прежде партийные работники, государственные слу­жащие и хозяйственные руководители в подавляющем своем большинстве были выходцами из простого народа, проявивши­ми деловые способности, то в 60-е, а особенно в 70-80-е гг. по­полнение властной элиты происходило через особую систему от­бора и подготовки кадров будущих руководителей: высшие пар­тийные, комсомольские и профсоюзные школы, Академию общественных наук, Дипломатическую академию. Попасть в них можно было только по рекомендации влиятельных чинов­ников. Формирование элиты шло и через «естественное воспро­изводство». Дети и другие родственники начальников с самого начала вступления в самостоятельную жизнь оказывались в особом положении. Они учились в престижных вузах, затем многие из них занимали перспективные должности, почти авто­матически делая карьеру.

Бюрократия времен «застоя» характерна тем, что высшее руководство страны в большинстве своем стало состоять из очень пожилых людей. Средний возраст членов Политбюро к концу 70-х гг. достиг 68 лет. Многие из них страдали тяжелы­ми болезнями, в том числе и сам Л.И. Брежнев, который в 1976 г. перенес инсульт. По свидетельству его лечащего врача Е.И. Чазова, Брежнев в последние годы своего правления прев­ратился в немощного старика.

Телевизионные репортажи и радиотрансляции невольно демонстрировали курьезы, вызванные его физическим состояни­ем. В стране установилась поистине «геронтократия» (власть стариков). Старания врачей, добившихся того, что нагрузка на престарелых руководителей была сокращена до минимальных размеров (например, заседания Политбюро часто длились не бо­лее 15-20 минут), не спасали положения.

На фоне всего этого происходит стремительное разложе­ние властных и управленческих структур, правоохранительных органов, хозяйственных, научных, учебных учреждений. Взя­точничество, хищения государственного имущества, фальшивая отчетность о состоянии экономики, установление связей пред­ставителей власти с преступным миром - все это достигает таких масштабов, что становится невозможным предотвра­щать скандальные ситуации. Например, так называемое «рыб­ное дело» в начале 1980-х гг. о контрабандном вывозе крас­ной икры и ценной рыбы за границу с ущербом для государ­ства в десятки миллионов рублей. Нити преступных связей тянулись к самому руководству Министерства рыбного хо­зяйства.

Национальная политика

Национальные отношения в СССР принято было считать предметом гордости партийной и государственной политики. Действительно, официально провозглашенная в 60-70-е гг. но­вая историческая общность людей существовала реально. При­меров того, что этнические, культурные, расовые различия не мешали людям уживаться, советская история давала немало. Главное, что позволяло достичь этого, было чувство причастнос­ти к общему великому делу. Так было во времена первых пяти­леток, в годы Великой Отечественной войны, целинной эпопеи. Беды и несчастья, внезапно случавшиеся в разных частях стра­ны, вызывали сопереживание, стремление помочь со стороны всего многонационального советского народа. Пример тому - землетрясение в Ташкенте в 1966 г., полностью уничтожившее целый город и погубившее десятки тысяч его жителей. Всего через год на месте руин возник фактически новый город, целые улицы которого были возведены во многом безвозмездными уси­лиями и на средства всех республик СССР. В основу национальной политики закладывалась идея дос­тижения фактического равенства наций. Эта идея восходила к ленинским представлениям, что интернационализм «великой» нации должен состоять «ив том неравенстве, которое возмещало бы со стороны нации угнетающей, нации большой, то неравен­ство, которое складывается в жизни фактически». Другими сло­вами, русские, как самая большая и в прошлом «угнетающая» нация, должны взять на себя ответственность за развитие всех наций Советского Союза, платя за это особо большую цену.

Подобное «донорство» русского народа было оправдано с точки зрения преодоления недоверия к нему со стороны мень­шинств, но получалось и другое. Помогая всем республикам, Россия была не в состоянии должным образом заботиться о ре­шении собственных насущных проблем. Одной из них уже в 60-е гг. становится самое настоящее вымирание Нечерно­земья - огромного края, включающего в себя около 30 регио­нов РСФСР. Хроническая бытовая неустроенность подталкива­ла многих жителей российской глубинки бросать родные края и искать счастья в более благополучных местах огромной страны. Программа развития Нечерноземья (1974) оказалась неэффек­тивной, так как основной упор в ней делался на развитие хо­зяйственной, а не социальной сферы. Более того, ею провозгла­шался курс на ликвидацию «неперспективных» деревень, что лишь ускорило процесс вымирания. С 1959 по 1979 г., по дан­ным переписей населения, количество сел и деревень в нечерно­земной полосе РСФСР сократилось с 294 до 177 тыс.

В представлениях о фактическом равенстве все республи­ки должны быть не только одинаковыми по уровню жизни и социальной обеспеченности, похожими нужно сделать также их хозяйственные и социальные структуры, чтобы интеграция (объединение в целое) проходила проще и естественнее. Гигант­ские средства были вложены в строительство заводов в Средней Азии, Закавказье, Прибалтике. Однако с самого начала возник­ла проблема кадров для этих предприятий. Дефицит восполнял­ся почти исключительно путем переселения в республики рабо­чей силы и специалистов из России, Украины и Белоруссии. В результате в столицах и крупных городах республик предста­вители «титульных» наций оказывались в ряде случаев в мень­шинстве по сравнению с русскими.

По этому поводу возникали и очень серьезные противоречия.

В Прибалтике, Грузии, Молдавии нарастающее присутствие русских вос­принимали как намеренную русификацию и ассимиляцию. В мусульманских республиках поводом для недовольства было нетрадиционное для этих мест поведение приезжих. Кроме того, национальная элита видела в рус­ских своих конкурентов и препятствие для реализации узконациональных интересов.

На первый взгляд социальная структура союзных респуб­лик все больше напоминала российский образец, однако на деле оказывалось, что разделение на социальные группы в большин­стве республик происходит по строго национальному признаку. «Коренные» жители предпочитали традиционные виды хозяй­ственной деятельности - сельское хозяйство, сферу услуг, тор­говлю. Государственный аппарат и сфера образования укомплек­товывались в первую очередь национальными кадрами. Русские же, как правило, составляли основной костяк рабочего класса, инженерно-технических работников, т. е. тех слоев, чей социаль­ный статус никогда не был высок, а в «застойные» годы вообще падал. Таким образом, «коренные» сельские жители ощущали себя ущемленными по сравнению с горожанами-русскими; в то же время социальные различия в городах нередко ставили рус­ских в положение граждан «второго сорта».

Некоторые руководители республик стремились повысить долю представителей «своих» национальностей в столицах и крупных городах путем привлечения туда выходцев из сельских районов. В результате гораздо острее обозначились культурные и социальные различия, возникла национальная обособленность. Русским становилось все более неуютно в этой атмосфере. При любой возможности они стремились возвратиться в Россию.

Нерешенной также оставалась проблема ряда репрессиро­ванных народов. Крымские татары, немцы Поволжья выступали за восстановление своих ликвидированных в годы Великой Оте­чественной войны автономий. Турки-месхетинцы, греки требова­ли разрешения возвратиться к местам прежнего жительства.

Отдельной проблемой в СССР был так называемый «ев­рейский вопрос». В июне 1967 г. в связи с Шестидневной арабо-израильской войной СССР разорвал дипломатические отноше­ния с Израилем. Резолюция Совета Безопасности ООН № 242 определила Израиль как страну-агрессора. В советских газетах началась мощная антиизраильская кампания. Одновременно произошел всплеск бытового антисемитизма. Реакцией на это со стороны советских евреев стала борьба за право выезда из СССР на «историческую родину».

Данный этап истории Советского Союза совпал с нараста­нием этнического самосознания у большинства народов СССР. Однако отсутствие должной реакции на это со стороны цент­ральной власти способствовало тому, что этот процесс стал вы­ливаться в «ревность» народов друг к другу, увлечение иллюзи­ями относительно отдельного «национального рая».

2.5.Завершение периода «геронтократии»

В ноябре 1982 г. Л.И. Брежнев скончался. Генеральным секретарем ЦК КПСС был избран Ю.В. Андропов. С 1967 г. до начала 1982 г. он являлся председателем КГБ СССР. Вес Андро­пова в кругах руководства страны, во-первых, определялся тем влиянием, которое он приобрел благодаря руководству органами госбезопасности. Во-вторых, сыграли свою роль его личные качества: ум, высокая образованность, аскетизм (в сочетании с авторитарностью и нетерпимостью к инакомыслию).

Личность Андропова отвечала интересам различных груп­пировок внутри ЦК и Политбюро. Он четко обозначил приори­теты новой политики: «Хотя нельзя все сводить к дисциплине, но начинать надо именно с нее» (декабрь 1982 г.). В первой по­ловине 1983 г. развернулась кампания по укреплению трудовой дисциплины. В частности, устраивали облавы в кинотеатрах, банях, магазинах с целью выявления тех, кто находился там в рабочее время.

Советские граждане узнали о масштабах выявленных злоупотребле­ний. Например, в ходе операции «Паутина» были доказаны многомиллион­ные хищения в торговле, которые имели массовый характер. Широкий резо­нанс имели такие расследования, как «узбекское дело», обнаружившее многолетние масштабные махинации с хлопком, «краснодарское дело» (о коррупции в Краснодарском крае), «дело руководства МВД», затронувшее министра Н.А. Щелокова и его заместителя, зятя Брежнева Ю.М. Чурбанова.

Ряд крупных руководителей приговорили к суровым наказаниям, некоторые покончили жизнь самоубийством. Борьба с коррупцией сопровождалась серьезным кадровым обновлением - в среднем более 30% партийных функ­ционеров были вынуждены оставить свои посты.

Впервые за долгие годы прозвучали объективные оценки состояния советского общества, признания противоречий и на­копившихся проблем. Новый генеральный секретарь прямо констатировал: «Мы плохо знаем общество, в котором живем».

Но правление Андропова продолжалось менее полутора лет.

В феврале 1984 г. Ю.В. Андропов, страдавший множеством хро­нических болезней, ушел из жизни.

Полной противоположностью Андропову явился новый генеральный секретарь ЦК К.У. Черненко, ближайший друг и соратник Брежнева. Появление у власти такого человека указывает на то, что партийная бюрократия мечтала об устра­нении угрозы своему спокойному существованию. Надежды на Черненко возлагали и сталинисты. Однако короткое прав­ление престарелого и больного Черненко так и не позволило сбыться этим надеждам. В марте 1985 г. К.У. Черненко скон­чался.

2.6.Хозяйственный «застой»

К этому времени на территории СССР были обнаружены новые ресурсы, открывающие возможность дальнейшего экстенсивного развития, в виде гигантских запасов нефти, газа, цветных металлов и т. п. Все это и предопределило установившийся в 70-е гг. социально-экономический «застой» в стране.

Переход к «застою» был отмечен провозглашением курса на «совершенствование хозяйственного механизма». Внешне этот курс мало отличается от прежнего. Ставились те же задачи - развитие хозрасчета, материального стимулирования, обращение производства к нуждам трудящихся и т. д. Однако на практике это выразилось в усилении централизованного управления и возврата к показателям, ориентирующим на количест-венныйколичественный, а не качественный рост производства. В планах девятой (1971-1975) и десятой (1976-1980) пятилеток задача наращивания темпов роста уже не ставилась, предполагалось лишь увеличение производства общего объема продукции. В итоге за девятую пятилетку валовой объем промышленного производства вырос на 43%, за десятую - на 24%, в сельском хозяйстве соответственно - на 13% и на 9%. При этом плановые задания пятилеток не были выполнены: в девятой пятилетке выполнение плана в промышленности составило 91% (в сельском хозяйстве - 68%), в десятой - 67% (в сельском хозяйстве - 56%). Таким образом, в 70-е гг. советская экономика опускалась до уровня простого воспроизводства, который был способен только удовлетворить уже сложившиеся потребности населения.

Между тем запросы людей постепенно росли и вступали во все более острое противоречие с возможностями отечественной экономики. Результатом этого стал хронический дефицит промышленных и продовольственных товаров, затрагивающий часто и товары первой необходимости. Хуже всего с товарным снабжением дела обстояли в отдаленных от Центра регионах РСФСР - в Сибири, на Севере, Урале и Дальнем Востоке. «Островками» весьма относительного благополучия оставались Москва, Ленинград, столицы союзных республик и некоторые другие города, включая так называемые наукограды.

Не последнюю роль в создании такой ситуации сыграли и сложившиеся диспропорции в советской экономике, связанные с усиливающейся гонкой вооружений. Расходы на оборону отвлекали средства и усилия от гражданского производства.

Отказ от реформ неизбежно подталкивал к рутинному решению социально-экономических проблем: отсутствие качественных товаров и продовольствия собственного производства начинает восполняться все нарастающим импортом. Советский Союз стал крупнейшим в мире импортёром зерна, опередив даже традиционно ввозящую зерно Японию.

К середине 80-х гг. каждая третья тонна хлебопродуктов производилась из импортного зерна. На зерновом импорте базировалось производство животноводческой продукции. СССР был вынужден заключать долгосрочные соглашения о поставках зерна, взять обязательства ежегодно закупать не менее 9 млн. т. в США, 5млн. т. в Канаде, 4 млн. т в Аргентине.

Источниками средств для закупок за рубежомза рубежом становятся золотовалютные резервы, внешние займы и доходы от экспорта. Использование золотого запаса в брежневские време-навремена было относительно редким явлением. Главная ставка была сделана на повышение прибыльности от внешней торговли. Проще всего завоевать себе место на внешнем рынке можно было с помощью вывоза топлива и полезных ископаемых.

Во время мирового энергетического кризиса 1973 г. в результате повышения мировых цен на нефть в 20 раз, на сырье в 8-10 раз СССР получил значительные доходы. На выручку от продажи сырья и топлива закупались товары массового потребления и оборудование для их производства.

В связи с этим главным приоритетом промышленного развития в 70-е гг. становится добывающий, в первую очередь топливно-энергетический, комплекс. С 1969 г. специальным решением ЦК КПСС и Совета Министров СССР начинается ускоренное развитие нефте- и газодобычи в Западной Сибири. За 10 лет объемы добываемой здесь нефти выросли в 10 раз. Одновременно стремительный рост происходил и в других отраслях сырьевого производства - угольной, лесопромышленной, добыче и обработке цветных металлов. Затраты на поддержание этих приоритетов постоянно росли, так как требовалось создание в отдаленных районах приемлемой социальной инфраструктуры, а главное, развитие транспортной системы. В 1974 г. практически с нуля начинается грандиозное строительство Байкало-Амурской магистрали, продолжавшееся 10 лет. В 1970 г. был заключен первый советско-германский контракт «газ - трубы», по которому СССР получал от ФРГ трубы для строительства газопровода из Западной Сибири, рассчитываясь затем поставками газа в Европу.

В развитии ТЭК, в освоении природных богатств Сибири были достигнуты грандиозные успехи. По сей день основу российской экономики составляют добывающие отрасли.

Все эти мероприятия проводились за счет отставания тех отраслей, которые определяли научно-технический прогресс, - электроники, машиностроения, робототехники и др.

Таким образом, политика периода «застоя» чрезвычайно осложнила решение объективной задачи перехода советской экономики к интенсивному развитию. Экономика СССР стала частью мирового рынка, причем цены на основной предмет экспорта (нефть) в значительной мере зависели от Саудовской Аравии, а на основной предмет импорта (зерно) - от США. Возможные резкие колебания цен таили в себе угрозу для будущего советской экономики. Но советские руководители во главе с Брежневым предпочитали не доискиваться до глубинных причин происходящего, да и саму действительность воспринимали во все более искаженном виде.

Похожая информация.

. Отставка с руководящих партийных и государственных постов Н. С. Хрущева в октябре 1964 г. была, как показало последующее двадцатилетие, важной вехой в советской истории. Эпоха «оттепели», энергичного, хотя зачастую и непродуманного реформирования, сменилась временем, отмеченным печатью консерватизма, стабильности, отступления к прежним порядкам (частичного, не по всем направлениям). Полного возврата к сталинизму не произошло: партийно-государственное руководство, не скрывавшее симпатий к сталинским временам, не хотело повторения репрессий и чисток, угрожавших его собственному благополучию. Да и объективно ситуация в середине 60-х гг. была совершенно не похожа на ситуацию 30-х гг. Простая мобилизация ресурсов, сверхцентрализация управления, внеэкономическое принуждение были бесполезны при решении задач, которые ставила перед обществом научно-техническая, а позднее и технологическая революция. Эти обстоятельства учитывала начатая в 1965 г. экономическая реформа, разработка и реализация которой была связана с именем председателя Совета Министров СССР А. Н. Косыгина. Замысел состоял в том, чтобы обновить хозяйственный механизм, расширить самостоятельность предприятий, ввести в действие материальные стимулы, административное регулирование дополнить экономическим. Уже замысел реформы был противоречив.С одной стороны, предлагалось опереться на товарно-денежные отношения и экономические методы управления. Предприятия самостоятельно планировали темпы роста производительности труда, среднюю заработную плату, снижение себестоимости. В их распоряжении оставалась большая доля прибыли, которую можно было направлять на повышение заработной платы рабочим. Количество планируемых показателей, по которым оценивалась деятельность предприятий, снижалось, среди них появлялись такие, как прибыль, рентабельность, фонд заработной платы, объем реализованной продукции.С другой стороны, базовые конструкции командной системы реформа не демонтировала. Восстанавливался отраслевой принцип управления экономикой через министерства. Директивное планирование оставалось в силе, а оценивалась работа предприятий в конечном счете по показателям выполнения плановых заданий. Механизм ценообразования, несколько подкорректированный, по существу не изменился: цены устанавливались в административном порядке. Сохранилась старая система снабжения предприятий сырьем, машинами, оборудованием и пр.
Реформа дала неплохие результаты. Приостановилось снижение темпов роста экономики, повысилась заработная плата рабочих и служащих. Но уже к концу 60-х гг. реформирование промышленности фактически прекратилось. В 70-80-е гг. экономика развивалась экстенсивно: строились новые предприятия (но лишь немногие технически и технологически соответствовали мировому уровню - ВАЗ, КамАЗ), росла добыча невосполнимых природных ресурсов (нефть, газ, руда и пр.), увеличивалось число лиц, занятых ручным и малоквалифицированным трудом. Несмотря на все усилия, экономика отвергала новейшие технические разработки. Достижения научно-технического прогресса внедрялись крайне слабо. Между тем возможности такой - затратной - модели роста неуклонно сокращались: добыча топливно-сырьевых ресурсов, перемещаясь в труднодоступные районы Сибири и Крайнего Севера, дорожала; темпы роста населения снижались, возникла проблема трудовых ресурсов; оборудование изнашивалось и морально устаревало. Тяжким бременем для экономики были огромные затраты на военно-промышленный комплекс, которые позволяли поддерживать военно-стратегический паритет (равенство) с США. Качественные показатели (производительность труда, прибыль, отношение прибыли к затратам) ухудшались.
Это был тупик: командная экономика не могла эффективно работать в условиях научно-технической революции, но все проблемы руководство страны по-прежнему пыталось решить преимущественно административными способами. Тупик опасный, ибо отрыв развитой экономики мира от экономики СССР неуклонно увеличивался.Положение в сельском хозяйстве также не внушало оптимизма. Затраты государственных средств непрерывно росли (в 70-е гг. они достигли более 30% всех бюджетных расходов), но отдача была крайне мала. Колхозно-совхозная экономика, охотно принимая огромные капиталовложения, сколько-нибудь заметного роста производства не демонстрировала.
Отсюда весьма серьезные деформации в социальной сфере. Заработная плата, доходы населения постоянно росли, и это было бесспорным достижением. Но ни промышленность, ни сельское хозяйство не могли предложить обществу достаточное количество товаров, продовольствия, услуг. Дефицит, очереди, «блат» (когда необходимые товары приобретали по знакомству) были непременным явлением повседневной жизни в эти годы. В конце 70-х гг. в отдельных регионах страны вновь появилось нормированное распределение некоторых продуктов по карточкам. Возникновение и рост так называемой «теневой экономики» (подпольные мастерские, «спекуляция» и пр.) в этих условиях были естественным и даже неизбежным явлением.В общественно-политической жизни страны консервативные тенденции властвовали безраздельно. Их идеологическим обоснованием стала концепция развитого социализма, согласно которой медленное, планомерное, постепенное совершенствование реального социализма, построенного в СССР «полностью и окончательно», займет целую историческую эпоху. В 1977 г. эта концепция была законодательно закреплена в преамбуле новой Конституции СССР. Впервые получил статус конституционной нормы тезис о руководящей и направляющей роли КПСС. Конституция объявляла СССР общенародным государством, провозглашала полный набор демократических прав и свобод граждан.
Реальная жизнь предписаниям Конституции соответствовала не вполне. Советы народных депутатов всех уровней оставались декорацией, власть принадлежала партийному аппарату, готовившему и принимавшему все крупные решения. Его контроль над обществом, как и в прежние годы, имел всеобъемлющий характер. Другое дело, что аппарат и составлявшая его номенклатура (партийно-государственные чиновники определенного уровня), употребляя термин тех лет, «перерождались». Л. И. Брежнев, в течение 18 лет занимавший пост Первого (с 1966 г. - Генерального) секретаря ЦК КПСС, считал необходимым поддерживать кадровую стабильность аппарата, укреплять его привилегии, воздерживаться от резких действий в отношении номенклатуры.Партийная элита, чутко уловив перемены, тяготилась тем, что ее всевластие не подкреплено собственностью. Чем дальше, тем больше она стремилась к закреплению за собой той доли общественной собственности, которой она управляла. Сращивание партийно-государственного аппарата с «теневой экономикой», коррупция стали в 70-80-е гг. важным фактором общественно-политической жизни. Официально их существование было признано уже после смерти Брежнева новым Генеральным секретарем ЦК КПСС Ю. В. Андроповым (1982-1984). Расследование уголовных дел, обвиняемыми по которым проходили высокопоставленные руководители и чиновники, показало масштабы и опасность кризисных явлений.
О кризисе свидетельствовало и возяикновение диссидентского движения (см. билет № 23). Право-защитные, религиозные, национальные, экологические организации, несмотря на репрессии властей (аресты, лагеря, ссылка, высылка из страны и др.), выступали против неосталинизма, за реформы, соблюдение прав человека, отказ от монополии партии на власть и др. Диссидентское движение не было массовым, но оно говорило о нарастании оппозиционных настроений, о недовольстве сложившимся положением. Апатия, равнодушие, цинизм, поразившие общество, по-своему, но столь же ясно подтверждали этот вывод. Самая стабильная эпоха в советской истории завершалась собственным отрицанием: общество требовало перемен. Стабильность обернулась застоем, консерватизм - неподвижностью, преемственность - кризисом.
Внешняя политика СССР с середины 60-х до середины 80-х гг.:

Внешняя политика СССР в середине 60-х - середине 80-х гг. была направлена на достижение трех главных целей: укрепить свое влияние в социалистическом содружестве, сплотить мировую систему социализма, не допустить отпадения от нее каких-либо стран; улучшить отношения с развитыми странами Запада, прежде всего с США, ФРГ, Францией, обеспечить мирное сосуществование с ними; расширить сферу своего влияния в «третьем мире», активизировать военно-техническое и экономическое сотрудничество с развивающимися странами.Отношения с социалистическими странами. В 1964-1985гг. в отношениях с социалистическими странами СССР придерживался так называемой «доктрины Брежнева»: всеми силами сохранять социалистический лагерь, максимально укрепляя в нем руководящую роль СССР и фактически ограничивая суверенитет союзников. Впервые «доктрина Брежнева» была применена при вводе войск пяти стран Варшавского Договора в Чехословакию в августе 1968 г. для подавления признанных антисоциалистическими процессов («пражская весна»). Но реализовать эту доктрину в полной мере не удалось. Особую позицию занимали Китай, Югославия, Албания, Румыния.
В начале 80-х гг. выступления профсоюза «Солидарность» в Польше едва не заставили советское руководство воспользоваться пражским опытом. К счастью, этого удалось избежать, но нарастание кризисных явлений в социалистическом мире было очевидно для всех.Особенно напряженно складывались отношения с Китаем. Китайская коммунистическая партия, как и КПСС, претендовала на лидерство в мировом коммунистическом движении. Конфликт зашел так далеко, что Китай выдвинул к СССР территориальные претензии, а в 1969 г. спровоцировал военные столкновения в районе острова Даманский. В 70-е гг. китайское руководство резко критиковало «советский гегемонизм», сведя на нет экономическое и политическое сотрудничество с СССР.
Отношения со странами Запада. Вторая половина 60-х - 70-е гг. - время разрядки в отношениях СССР с капиталистическими странами. Ее инициатором выступил французский президент Ш. де Голль. В 1970 г. Л. И. Брежнев и канцлер ФРГ В. Брандт подписали договор, признавший послевоенные границы в Европе. В 1972 г. аналогичные договоры ФРГ подписала с Польшей и Чехословакией.
В первой половине 70-х гг. СССР и США заключили ряд соглашений об ограничении гонки вооружений. Состоялись официальные встречи советского и американского руководства на высшем уровне (1972, 1973, 1974, 1978).В 1975 г. в Хельсинки 33 государства Европы, а также США и Канада подписали Заключительный акт Совещания по безопасности и сотрудничеству в Европе о принципах межгосударственных отношений: уважение суверенитета и целостности, невмешательство во внутренние дела, уважение прав человека и др. Итоги Хельсинкского совещания Восток и Запад понимали по-разному. США и их европейские союзники подчеркивали гуманитарные аспекты достигнутых договоренностей (права человека, неприкосновенность личности и др.). СССР придавал основное значение принципам невмешательства во внутренние дела, нерушимости послевоенных границ в Европе; суверенного равенства и уважения прав, присущих суверенитету, включая право свободно выбирать и развивать свои политические, экономические и культурные системы.Разрядка вообще была противоречивым явлением. Она стала возможной не в последнюю очередь потому, что к 1969 г. СССР добился военно-стратегического паритета (равенства) с США. Сверхдержавы продолжали вооружаться. Гонка вооружений стремительно усиливалась. СССР и США противостояли друг другу в региональных конфликтах, в которых они поддерживали воюющие друг против друга силы (на Ближнем Востоке, во Вьетнаме, в Эфиопии, в Анголе и др.). В 1979 г. СССР ввел в Афганистан ограниченный военный контингент. Разрядка этого испытания не выдержала. Наступили новые заморозки. «Холодная война» возобновилась. Взаимные обвинения, ноты протеста, споры и дипломатические скандалы стали неотъемлемыми элементами системы международных отношений в первой половине 80-х гг. Отношения между СССР и США, ОВД и НАТО заходили в тупик.
СССР и страны «третьего мира». Как было сказано, отношения со странами «третьего мира» в значительной степени подчинялись логике стратегического противостояния СССР и США. На Ближнем Востоке СССР занимал однозначно проарабскую позицию, поддерживая дружественные отношения с Сирией и Египтом, лидерами арабского мира. Когда в 1979 г. президент Египта А. Садат заключил мирный договор с Израилем, контакты с ним были фактически заморожены. В период американской агрессии во Вьетнаме (1964-1975) СССР оказал значительную военно-техническую помощь Демократической Республике Вьетнам. Поддерживал СССР и антиамериканских повстанцев в Никарагуа. Активная политика проводилась в Африке, где под советским влиянием находились Мозамбик, Ангола, Гвинея-Бисау, Эфиопия. Введение советских войск в Афганистан (декабрь 1979) положило начало длительному военному конфликту, в котором СССР понес большие человеческие, материальные, моральные потери. Это была грубейшая ошибка, трагические последствия которой напоминают о себе до сих пор.

В целом экономика СССР продолжала развиваться преимущественно экстенсивно, несмотря на постепенное исчерпание свободных ресурсов, прежде всего трудовых, или их существенное удорожание (добыча и транспортировка полезных ископаемых). Как следствие темпы экономического роста быстро снижались. Свертывание реформ и возврат к прежней хозяйственной практике, что открыто возвестила экономическая «контрреформа» 1979 г., не могли этого предотвратить. Даже по официальной статистике среднегодовые темпы роста промышленного производства с 8,5% в 1966–1970 гг. снизились до 7,4% в 1971-1975 гг., 4,4% в 1976-1980 гг. и 3,6% в 1981-1985 гг., а национального дохода соответственно с 7,2% до 5,1, 3,8 и 2,9%. К началу 80-х годов советская экономика вошла в полосу стагнации. В натуральном выражении объемы производства в ряде отраслей не только не росли, но, напротив, снижались. Фактически прекратился рост производительности труда.

Огромное деформирующее влияние на народное хозяйство СССР оказывало масштабное наращивание военных расходов. Благодаря перенапряжению советской экономики, а отчасти и тому, что Америка во второй половине 60-х – первой половине 70-х годов завязла в кровопролитной и дорогостоящей войне во Вьетнаме, был достигнут военно-стратегический паритет с США. Однако гонка вооружений продолжалась и в 70–80-х годах. ВПК практически «подмял» под себя всю советскую экономику. Официальный военный бюджет составил в 1985г. 19,1 млрд руб. Однако данные о реальных военных расходах тщательно засекречивались. Их не знали даже секретари ЦК, ведавшие экономическими вопросами. Как признал позднее М.С. Горбачев, в 1983 г. Ю.В. Андропов не разрешил ему и еще двум секретарям ЦК, ведавшим экономическими проблемами, ознакомиться с реальным бюджетом и данными о военных расходах. По западным оценкам, советские военные расходы составляли примерно "Д ВВП, что многократно превышало соответствующие показатели США, а тем более других западных стран. На военные нужды прямо или косвенно работало до 80% отечественного машиностроения. Милитаризацию советской экономики и финансовой системы еще более усилила война СССР в Афганистане в 1979–1989 гг. Ежегодные расходы на нее оценивались в 3-4 млрд руб. В итоге советское народное хозяйство просто не выдерживало колоссальных военных трат.

Латать зияющие бреши в тонущей экономике и поддерживать видимость благополучия позволила массовая распродажа природных ресурсов. Благоприятные условия для этого создали освоение нефтяных, газовых месторождений Западной Сибири, а также многократный скачок мировых цен на энергоносители в середине 70-х годов. В итоге только за 70-е годы в страну поступило, по оценкам, 180 млрд «нефтедолларов». Они были израсходованы не столько на решение острейших структурных проблем советской экономики, сколько на военные нужды, закупку продовольствия, товаров массового спроса и другие текущие потребности.

Глубинные причины нараставших хозяйственных трудностей коренились в том, что, несмотря на некоторое усиление материальной заинтересованности работников и повышение роли экономических рычагов в управлении предприятиями, существенной перестройки хозяйственного механизма на деле не произошло. Кардинальная проблема стимулов к труду разрешена не была. В результате в полную силу в СССР трудился лишь каждый третий работник.

По мере дальнейшего развертывания научно-технической революции все более ярко обнаружилась невосприимчивость социалистической экономики к научно-техническому прогрессу. Среднегодовой прирост использованных в производстве изобретений и рационализаторских предложений неуклонно сокращался: в 50-е годы он составил 14,5%, в 60-е годы – 3, а в 70-е годы – всего 1,8%. В итоге в производство внедрялась лишь 1 / 5 часть изобретений.

Таким образом, если достижениями первого этапа научно-технической революции, благодаря огромной концентрации ресурсов на сравнительно немногих передовых направлениях, СССР в целом смог воспользоваться, то второй этап НТР, начавшийся в 70-е годы, с изобретением микропроцессоров, массовой компьютеризацией и т.п., и характеризовавшийся резким расширением «фронта» и темпов научных и технологических открытий, почти не затронул советскую экономику. Чуть лучше ситуация складывалась в военных отраслях. Но и в них традиционная политика максимальной концентрации материальных и кадровых ресурсов в новых условиях давала сбои, так как они все больше зависели от общего технологического уровня народного хозяйства; эффективности экономического механизма.

Ведущие страны Запада в 70-е годы начали переход к новому постиндустриальному, или информационному, обществу, в котором на роль основного капитала выдвигалась уже не земля (как в аграрном обществе), не фабрики и заводы (как в обществе индустриальном), а информация. Это общество характеризовалось резким увеличением роли непроизводственной (по марксистской идеологии) и особенно образовательной сферы, свертыванием традиционных отраслей промышленности (добывающей, металлургической и т.д.), переходом к ресурсосберегающим и наукоемким технологиям (микроэлектроника, информатика, телекоммуникации, биотехнологии), индивидуализацией потребления. В 1985 г. в США уже примерно каждая пятая семья имела персональный компьютер, 3 / 4 населения работало в сфере услуг. У нас же в непроизводственных отраслях было занято менее 27% работников.

Таким образом, СССР по-прежнему развивался в рамках индустриального общества с упором на традиционные отрасли. Он занял первое место в мире по производству нефти, газа, стали, железной руды, минеральных удобрений, серной кислоты, тракторов, комбайнов и т.д. Но даже и в традиционных отраслях советская экономика все более отставала. При проверке в 1979–1980 гг. технического уровня почти 20 тыс. видов отечественных машин и оборудования выяснилось, что не менее трети из них нуждаются в снятии с производства или коренной модернизации. По международным же меркам экономика СССР, за исключением сырьевых отраслей, была неконкурентоспособна. Доля машин и оборудования в советском валютном экспорте составляла примерно 3%. Более того, и по общим объемам промышленного производства Советский Союз в 80-х годах «пропустил вперед» Японию.

Экстенсивный характер развития советской экономики и нараставшие хозяйственные трудности резко ограничивали возможности решения социальных задач. Благодаря массированному притоку «нефтедолларов» произошел заметный сдвиг в развитии социальной сферы и повышении благосостояния населения. Число специалистов, занятых в народном образовании, в 1970–1985 гг. выросло более чем вдвое: с 6,9 до 14,5 млн человек, среднемесячная зарплата увеличилась со 122 до 190 руб., выросло потребление товаров, особенно таких, как легковые автомобили, цветные телевизоры, пылесосы, мебель и т.д. Тем не менее темпы роста благосостояния в 70-х – начале 80-х годов быстро сокращались. Так, несмотря на острейшую жилищную проблему, удельный вес капиталовложений в жилищное строительство (к общему их объему) сократился с 17,7% в 1966–1970 гг. до 15,1% в 1981 – 1985 гг., ввод в действие жилья со второй половины 70-х годов практически не рос. Доля средств союзного бюджета, шедших на просвещение и здравоохранение, к 1985 г. упала ниже уровня 1940 г. С 70-х годов в СССР перестала увеличиваться средняя продолжительность жизни (в 1985 г. она была ниже, чем в 1958 г.), стала расти детская смертность. К началу 80-х годов СССР находился лишь на 35-м месте в мире по продолжительности жизни, почти 50 стран имели более низкую детскую смертность.

Опережение роста денежных доходов населения над предложением товаров и услуг обострило продовольственные трудности, дефицит товаров народного потребления. Неравный доступ к товарам и услугам из-за наличия целой системы льгот, распределителей и т.п. серьезно увеличил разрыв в качестве, уровне жизни основной массы населения – рабочих, крестьян, интеллигенции – и привилегированных слоев, прежде всего партийной и хозяйственной номенклатуры. Согласно некоторым оценкам, по уровню потребления на душу населения СССР занимал лишь 77-е место в мире.

Особенностью развития советской экономики в 1965–1985 гг. являлся стремительный рост внешней торговли. Благоприятные условия создали разрядка международной напряженности (заключение договоров об ограничении стратегических вооружений, принятие Заключительного акта Хельсинкского совещания, подтвердившего незыблемость границ в Европе, и других документов, изменивших саму атмосферу взаимоотношений между Востоком и Западом), повышение мировых цен на энергоносители и наращивание поставок нефти и газа из СССР. Только за 1970–1980 гг. экспорт нефти вырос с 66,8 млн до 119 млн т, а газа – с 3,3 до 54,2 млрд кубометров.

Немаловажное значение имел курс советского руководства на развитие максимально тесного экономического сотрудничества, широкой производственной кооперации с социалистическими странами, преследовавший как собственно экономические, так и политические цели, например, обеспечение максимальной сплоченности «социалистического лагеря».

В результате внешнеторговый оборот СССР за 1970–1985 гг. вырос с 22,1 млрд до 142,1 млрд руб. В структуре советского экспорта доминировали топливно-энергетические и сырьевые товары, а в импорте – машины, оборудование, зерно и товары массового спроса. По ряду отраслей (прокатное оборудование, оборудование для химической, текстильной промышленности и т.д.) импорт обеспечивал подавляющую часть потребностей советской экономики. Таким образом, во второй половине 60-х – середине 80-х годов шло постепенное, во многом вынужденное преодоление автаркии советской экономики и ее интеграция (по ряду позиций) в мировое экономическое хозяйство. Это обстоятельство в сочетании с начавшимся распадом советской хозяйственной модели создавало условия для новой попытки экономических преобразований.

Необходимо уяснить, что в рамках административно – командной системы коренные реформы были невозможны. Для преобразования общества необходимо было изменить саму систему, само представление о социализме, что для того времени было невозможно. Были попытки реализовать реформы в старых теоретических моделях, однако с небольшими изменениями, но они провалились. Это объяснялось рядом причин: субъективные – кадры, выросшие в административно- командной системе, не умели и не желали работать по – иному. Объективные – была не завершена индустриализация, сохранялась высокая маргинальность общества, наблюдалась социальная апатия масс.

После смещения в октябре 1964 г. Н.С. Хрущева в советском обществе, партийном руководстве идет борьба двух тенденций : консервативной и демократической. Демократическая тенденция не была реализована. К власти приходит представитель консервативных сил – Л.И. Брежнев (1964-1982). Этот человек был полной противоположностью Н.С. Хрущеву с его смелостью, склонностью к риску, с его жаждой перемен. Период 70 -80 годов получил название «застоя» . Советская система приобретает еще большую жесткость. В этот период формируется механизм торможения общества. Это – совокупность устаревших консервативных институтов, взглядов, стереотипов практического действия в развитии общества.

Существующая политическая система оказалась не способной защитить общество от застоя. Механизм торможения в любой политической системе это результат изменения соотношения сил между демократией и бюрократией в пользу последней. Необходимо проследить как этот процесс происходил в советском обществе.

В советской политической системе отсутствовали: постоянно действующая сфера законодательной власти; разделение властей; механизм сдержек и противовесов. Все это привело к сосредоточению власти в едином центре, в партийных органах, у бюрократии. Бюрократия фактически захватила себе власть. Лидер партии, страны – Брежнев, стал символом застоя. Он был не компетентен, осторожен. Это устраивало консервативный бюрократический аппарат, давало дополнительные возможности для работников аппарата. Бюрократия захватывала власть, оставляя политическому лидеру лишь внешние признаки власти. Бюрократия в такой политической системе становилась бесконтрольной и всемогущей. Подавляющая часть партийно-государственных чиновников придерживалась консервативных взглядов.

Механизм торможения в политической системе, сложившейся еще в 30-х годах, выходит за рамки самой политической системы и становится деструктивным для всех сфер общества: экономики, культуры и т.д. Усиливается партийный, идеологический контроль за средствами массовой информации, культурой.

В 70 – 80 годы в советском обществе нарастают негативные процессы, которые не были вовремя критически оценены и необходимые для их преодоления меры не были приняты. Власти отказались от решения назревших общественно – политических проблем и усилили консерватизм идеологического и политического курса.

К 80 годам такой подход привел к политическому , экономическому , социальному кризису . Советский Союз теряет статус сверхдержавы; проигрывает гонку вооружений; проиграна война в Афганистане и это поражение показало, что СССР проиграл соревнование с Америкой; международное положение СССР ухудшилось, мировое сообщество отрицательно отнеслось к участию СССР в Афганской войне; в мировой системе социализма начинается кризис и социалистические страны выходят из – под советского контроля. Этот процесс был также показателем слабости СССР.

Внутри страны увеличивается политическая пассивность масс, растет движение диссидентства, выезд за границу. Проявляются проблемы в межнациональных отношениях внутри СССР.

Состояние советской экономики ухудшается в то время как западная экономика динамично развивается. В 1970 г. объем капиталовложений в СССР и в США впервые был одинаков. СССР превосходил США по выпуску многих важнейших видов продукции: угля, руды, чугуна, труб, турбин, электровозов, тепловозов и т.д. Это было связано с научно – технической революцией. Но существовавший механизм хозяйствования, практика планирования сдерживали развитие экономики в этом направлении. Сложилось противоречие между огромными возможностями, которые открывала научно – техническая революция для экономики и устаревшими административно – командными методами, формами управления экономикой. Вследствие этого в экономике начали нарастать негативные явления, началась деградация экономики, кризис стал постоянным и охватил все отрасли экономики. Темпы прироста национального дохода стали резко падать. Планы по большинству экономических показателей не выполнялись. Усилилось количественное, качественное и технологическое отставание от западной экономики. Страна, которая когда-то кормила Европу, сама стала жить на привозном продовольствии.

В социальной сфере необходимо отметить снижение уровня жизни. Потребности советских людей возрастали, т.к. менялись представления людей о жизни, о нормах и идеалах повседневной жизни, и хотя они были далеки от западных норм жизни, но даже и они не находили удовлетворения. Многие товары и продукты отсутствовали, позже была даже введена карточная система снабжения населения. Для примера приведем такие данные: уровень потребления в СССР в середине 70-х годов соответствовал официальному уровню бедности в США - черта, за которой находилось 12% американского населения. В последующие годы уровень жизни еще более снизился.

Фактически по большинству объективно измеряемых показателей условия жизни улучшались. В среднем советские люди стали зарабатывать к исходу 70-х годов 150-200 рублей в месяц, а не 30, как перед войной, или 50-60, как в начале 50-х годов. Но для удовлетворения нормальных сегодняшних потребностей средней советской семьи из двух взрослых и двух детей нужно, чтобы каждый работник в ней зарабатывал не менее 400 рублей в месяц.

Происходило рассогласование интересов различных слоев и групп населения, нарушался принцип распределения по труду, принцип социальной справедливости. Нарастали негативные социальные явления, связанные с пьянством, коррупцией, социальным равнодушием и т.д.

Таким образом, в 70-80 годы развитие советского общества остановилось, что привело к кризису. Этот период еще иначе называют периодом упущенных возможностей . Советское общество нуждалось в реформах. Административно-командная система, сформировавшаяся в 30-е годы, находилась на грани распада.

Культура в 1970-80 гг.

Приобретая все более «городской» характер, социальная структура советского общества развивалась, казалось, в рамках общемировых тенденций.

Но несмотря на официальный тезис о сближении социальных групп, на деле шло усложнение социальный отношений. Усиливалась дифференциация в качестве и уровне жизни, реальных правах управленческого слоя и остального населения.

Противоречивость явлений в советском обществе не могла не отразиться на развитии его духовной сферы - образовании, науке, культуре.

Имелись значительные различия в уровне образования городского и сельского населения. По качеству образование не только не закрепилось на признанном в мире высоком уровне конца 50-60-х годов, но начало отставать от требований времени, научно-технического прогресса.

Решить проблему средней школы попытались путем проведения школьной реформы 1983-1984 годов. Основная задача виделась в том, чтобы сориентировать школу на нужды экономики. Однако отсутствие необходимых средств привело к быстрому свертыванию реформы. Рост численности вузов не сопровождался улучшением качества подготовки студентов. Этому препятствовали не только слабая материальная база вузов, недостаточная порой квалификация профессорско-преподавательского состава, но и снижение уровня подготовки выпускников средней школы, охваченной погоней за массовостью в связи с переходом к всеобщему обязательному среднему образованию. Негативно сказывалось снижение престижа дипломированных специалистов, особенно массовых технических специальностей. Во многих вузах из-за хронического недобора студентов прием порой осуществлялся без какого-либо отбора по способностям и уровню подготовки.

Противоречивым было и развитие науки. На десятилетия СССР отстал в области компьютеризации. Даже традиционная политика опережающего развития военных отраслей с максимальной концентрацией в них материальных и кадровых ресурсов в новых исторических условиях стала давать серьезные сбои, так как эти отрасли все больше зависели от общего технологического уровня народного хозяйства и эффективности всего экономического механизма.

Многие интересные произведения в эти годы по причинам идеологического характера так и не увидели свет. В то же время не официозное признание получили полулегальные барды В. Высоцкий, Б. Окуджава, А. Галич, Ю. Визбор, Ю. Ким. Театральные и кинопостановки Т. Абуладзе, Г. Волчек, А. Германа, М. Захарова, Ю. Любимого, А. Тарковского, А. Эфроса, с трудом пробивая себе дорогу, обозначили для зрителей новые горизонты. Свои художественные произведения, не вписывавшиеся в рамки "социалистического реализма", создавали В. Аксенов, В. Войнич, В. Дудинцев, В. Максимов, В. Некрасов, А. Рыбаков и другие. Живопись И. Глазунова, А. Шилова, художников-авангардистов вызывала большой интерес и дискуссии в среде интеллигенции.

В эти годы подвергались гонениям ученые-экономисты, видевшие успех развития экономики в ее переводе на рыночные рельсы. В 70-е годы обструкции со стороны властей были подвергнуты представители "нового направления" в исторической науке - П. В. Волобуев, М. Я. Гефтер, К. Н. Тарновский и другие, - пытавшиеся, строго в рамках марксистской идеологии, пересмотреть некоторые закостеневшие положения советской историографии.

Отношения власти и общества в период с середины 60-х до середины 80-х годов привели к третьей волне эмиграции, на вершине которой оказались видные представители творческой интеллигенции - И. Бродский, В. Аксенов, А. Солженицын, М. Ростропович, Г. Вишневская, М. Барышников и многие другие.

Все это отражало наличие, переплетение и противоборство двух направлений в духовной жизни советского общества с середины 60-х до середины 80-х годов - официально-охранительного и демократического.

Феномен диссидентства

Брежневская команда достаточно быстро взяла курс на подавление инакомыслия, причем границы дозволенного сузились, и то, что при Хрущеве вполне допускалось и даже признавалось Системой, с конца 60-х годов могло быть отнесено к разряду политического криминала. Показателен в этой связи пример с руководителем Государственного комитета по телевидению и радиовещанию СССР Н. Месяцем, который, будучи назначен на должность в октябрьские дни 1964 года и призванный обеспечить контроль над информационными программами, искренне полагал, что достаточно нажать некую "кнопку" и такой контроль будет осуществлен.

Истоками возрождения организованного движения инакомыслящих можно с полным основанием считать XX съезд КПСС и начавшуюся сразу после него кампанию осуждения "культа личности". Население страны, партийные организации и трудовые коллективы, представители не только интеллигенции, но и рабочего класса, крестьянства восприняли новый курс настолько серьезно, что не заметили, как критика сталинизма плавно перетекла в критику самой Системы. Зато власти были начеку. Гонения на инакомыслящих (а в данном случае - на последовательных проводников в жизнь решений партийного съезда) обрушились незамедлительно.

И все же началу диссидентскому движению в его классическом варианте было положено в 1965 году арестом А. Синявского и Ю. Даниэля, опубликовавших на Западе одну из своих работ "Прогулки с Пушкиным". Именно с этого времени власти начинают целенаправленную борьбу с диссидентством, вызывая тем самым рост этого движения. С этого же времени начинается создание широкой по географии и представительной по составу участников сети подпольных кружков, ставивших своей задачей изменение существовавших политических порядков.

Символом диссидентства стало выступление 25 августа 1968 года против советской интервенции в Чехословакию, состоявшееся на Красной площади. В нем участвовало восемь человек: студентка Т. Баева, лингвист К. Бабицкий, филолог Л. Богораз, поэт В. Делонэ, рабочий В. Дремлюга, физик П. Литвинов, искусствовед В. Файенберг и поэтесса Н. Горбаневская. Однако существовали и другие, менее откровенные формы несогласия, которые позволяли избежать административного и даже уголовного преследования: участие в обществе защиты природы или религиозного наследия, создание разного рода обращений к "будущим поколениям", без шансов на публикацию тогда и обнаруженных сегодня, наконец, отказ от карьеры - сколько молодых интеллигентов 70-х годов предпочли работать дворниками или истопниками. Поэт и бард Ю. Ким писал недавно о связи со своим последним, прошедшим с большим успехом спектаклем "Московские кухни", что брежневское время остается в памяти московских интеллигентов как годы, проведенные на кухне, за беседами "в своем кругу" на тему о том, как переделать мир. Разве не были своего рода "кухнями", пусть другого уровня, университет в Тарту, кафедра профессора В. Ядова в Ленинградском университете, Институт экономики Сибирского отделения Академии наук и другие места, официальные и неофициальные, где анекдоты об убожестве жизни и о заикании генсека перемежали споры, в которых предвосхищалось будущее?

Направления диссидентского движения

В диссидентском движении можно выделить три основных направления:

первое - гражданские движения ("политики"). Самым масштабным среди них было правозащитное движение. Его сторонники заявляли: "Защита прав человека, его основных гражданских и политических свобод, защита открытая, легальными средствами, в рамках действующих законов - составляла главный пафос правозащитного движения… Отталкивание от политической деятельности, подозрительное отношение к идеологически окрашенным проектам социального переустройства 28 мая 1969 года в Москве был создан Комитет прав человека в СССР. Инициаторами были физики В. Чалидзе, А. Твердохлебов и академик А.Д. Сахаров. Комитет стал первой независимой общественной организацией по правам человека, получившей официальное признание: в июле 1971 г. он стал филиалом Международной лиги прав человека - неправительственного объединения, имеющего статус консультативного органа при ООН, ЮНЕСКО и МОТ. Ко второй половине 60-х гг. относится формирование и такой формы протеста, как создание фондов материальной помощи политзаключённым и их семьям.

второе - религиозные течения (верные и свободные адвентисты седьмого дня, евангельские христиане - баптисты, православные, пятидесятники и другие);

третье - национальные движения (украинцев, литовцев, латышей, эстонцев, армян, грузин, крымских татар, евреев, немцев и других).

Этапы диссидентского движения

Сами участники движения были первыми, кто предложил периодизацию движения, в котором они видели четыре основных этапа.

Первый этап (1965 - 1972 г.г.) можно назвать периодом становления.

Эти годы ознаменовались:

«кампанией писем» в защиту прав человека в СССР; созданием первых кружков и групп правозащитной направленности;

организацией первых фондов материальной помощи политзаключенным;

активизацией позиций советской интеллигенции не только в отношении событий в нашей стране, но и в других государствах (например, в Чехословакии в 1968 году, Польше в 1971 году и т.д.);

общественным протестом против ресталинизации общества; апеллированием не только к властям СССР, но и к мировой общественности (включая и международное коммунистическое движение);

созданием первых программных документов либерально-западнического (работа А.Д. Сахарова "Размышления о прогрессе, мирном сосуществовании и интеллектуальной свободе") и почвеннического ("Нобелевская лекция" А.И. Солженицына) направления;

началом выхода в свет "Хроники текущих событий";

созданием первой в стране открытой общественной ассоциации - Инициативной группы защиты прав человека в СССР;

массовым размахом движения (по данным КГБ за 1967 - 1971 годы было выявлено 3096 "группировок политически вредного характера"; профилактировано 13602 человека, входящих в их состав; география движения в эти годы впервые обозначила всю страну);

охватом движения, по существу, всех социальных страт населения страны, включая рабочих, военнослужащих, рабочих совхозов,

Усилия властей в борьбе с инакомыслием в этот период были в основном сосредоточены:

на организации в КГБ специальной структуры (Пятого управления), ориентированной на обеспечение контроля за умонастроениями и "профилактику" диссидентов;

широком использовании для борьбы с инакомыслящими возможностей психиатрических лечебниц;

изменении советского законодательства в интересах борьбы с диссидентами;

пресечении связей диссидентов с заграницей.

Второй этап (1973 - 1974 годы) обычно считается периодом кризиса движения. Это состояние связывают с арестом, следствием и судом над П. Якиром и В. Красиным, в ходе которых они согласились сотрудничать с КГБ. Результатом этого стали новые аресты участников и некоторое затухание правозащитного движения. Было проведено наступление властей на самиздат. Многочисленные обыски, аресты и суды прошли в Москве, Ленинграде, Вильнюсе, Новосибирске, Киеве и других городах.

Третий этап (1974 - 1975 годы) принято считать периодом широкого международного признания диссидентского движения. На этот период приходятся создание советского отделения международной организации «Amnisty International»; депортации из страны А. Солженицына; присуждении Нобелевской премии А. Сахарову; возобновление выпуска «Хроники текущих событий».

Четвертый этап (1976 - 1981 годы) называют Хельсинским. В этот период создается группа содействия выполнению хельсинских соглашений в СССР во главе с Ю. Орловым (Московская Хельсинская Группа - МХГ). Главное содержание своей деятельности группа видела в сборе и анализе доступных ей материалов о нарушении гуманитарных статей Хельсинских соглашений и информировании о них правительств стран - участниц. Ее работа болезненно воспринималась властями не только потому, что способствовала росту правозащитного движения, но и из-за того, что после Хельсинского совещания расправиться прежними методами с диссидентами становилось намного сложнее. Важным было и то, что МХГ установило связи с религиозными и национальными движениями, прежде не связанными друг с другом, и стала выполнять некоторые координирующие функции. В конце 1976 - начале 1977 г.г. на базе национальных движений были созданы Украинская, Литовская, Грузинская, Армянская, Хельсинская группы. В 1977 году при МХГ была создана рабочая комиссия по расследованию использования психиатрии в политических целях.

Формы несогласия и отстранения

Наиболее активные формы протеста были характерны главным образом для трех слоев общества: творческой интеллигенции, верующих и некоторых национальных меньшинств. Творческая интеллигенция, разочарованная непоследовательностью Хрущева, равнодушно встретила его падение. Новая правящая верхушка, в которой роль главного идеолога исполнял Суслов, с первых же дней не скрывала своего желания окончательно покончить с эпохой культурной оттепели. В сентябре 1965 года были арестованы писатели А.Синявский и Ю. Даниэль за то, что издали за границей под псевдонимами, свои произведения, которые затем уже в напечатанном виде были ввезены в СССР. В феврале 1966 года они были приговорены к нескольким годам лагерей. Это был первый политический процесс в послесталинский период. Он был задуман как пример и предупреждение; его главный смысл заключался, прежде всего в том, что обвиняемые были писателями, осужденными по статье 70 принятого при Хрущеве Уголовного кодекса, которая определяла состав преступления как "агитацию или пропаганду, проводимую с целью подрыва или ослабления Советской власти… распространения в тех же целях клеветнических измышлений, порочащих советский государственный и общественный строй". Впоследствии эта статья широко применялась для преследования различных форм диссидентства. Реакция в кругах интеллигенции на процесс Синявского и Даниэля свидетельствовала о большом пути, пройденном ею после «дела» Пастернака: 63 члена Союза писателей, к которым присоединились 200 других представителей интеллигенции, обратились с письмом к XXIII съезду КПСС и в Президиум Верховного Совета СССР, требуя освободить писателей и отдать их на поруки. Тем не менее за процессом Синявского и Даниэля последовали другие процессы и осуждения. В частности, были арестованы А. Гинзбург, который составил «Белую книгу» из протестов против февральского процесса 1966 года, П. Литвинов и Ю. Галансков, основатель "самиздатовского" журнала "Феникс", А. Марченко, автор первой книги о лагерях хрущевского периода ("Мою свидетельство"), широко распространявшейся в самиздате. С апреля 1968 года диссидентскому движению удалось начать издание "Хроники текущих событий", которая подпольно выходила каждые два - три месяца, сообщая о посягательствах властей на свободу. Обезглавленная волной арестов в октябре 1972 года, редакция журнала с трудом восстановилась, и журнал стал выходить эпизодически.

В конце 60-х годов основные течения диссидентов объединились в «Демократическое движение» с весьма размытой структурой, представлявшее три "идеологии", возникшие в послесталинский период и явившиеся скорее программами действия: "подлинный марксизм - ленинизм", представленный, в частности, Р. и Ж. Медведевыми; либерализм в лице А. Сахарова; "христианская идеология", защищаемая А. Солженицыным. Идея первой программы состояла в том, что Сталин исказил идеологию марксизма - ленинизма и что "возвращение в истокам" позволило бы оздоровить общество. Вторая программа считала возможной эволюцию к демократии западного типа при сохранении общественной собственности. Третья предполагала ценности христианской морали как основу жизни общества и, следуя традициям славянофилов, подчеркивала специфику России. "Демократическое движение" было все же очень малочисленным и насчитывало всего несколько сотен приверженцев из среды интеллигенции. Однако благодаря деятельности двух выдающихся личностей, ставших своего рода символами - А. Солженицына и А. Сахарова, - диссидентство, едва заметное и изолированное в своей собственной стране, нашло признание за границей. За несколько лет (1967 - 1973 годы) вопрос о правах человека в Советском Союзе стал международной проблемой первой величины, долгие годы определявшей неприглядный образ СССР в мире (показательно, что в значительной мере начавшаяся в 1973 году деятельность Совещания по безопасности и сотрудничеству в Европе была посвящена этой проблеме).

советское еврейство, вопрос обо все большем ограничении в период 1970 - 1985 годов прав евреев на эмиграцию из СССР стал наиболее острым в советско-американских отношениях;

В условиях репрессий диссидентство как выражение радикальной оппозиции и альтернативной политической концепции, защищавшей перед государством права личности, не могло охватить широкие слои общества. Недовольство и неудовлетворенность проявлялись в советской действительности по-разному. В этом смысле показательна рабочая среда. Две попытки создать независимый профсоюз (сначала инженера Клебанова в конце 1977 года, потом участников правозащитного движения, организовавших СМОТ - Союз межпрофессиональных объединений трудящихся) завершились неудачей. Забастовочное движение, еще совсем малочисленное, уже не было, однако, исключительной формой действий: в 1975 - 1985 годах прошло около 60 крупных забастовок.

Как в самой политической сфере, так и вне ее, в области культуры, в некоторых общественных науках стали возникать дискуссии, зарождаться различного рода деятельность, которая если и не была откровенно "диссидентской", то, во всяком случае, свидетельствовала о явных расхождениях с официально признанными нормами и ценностями. Среди проявлений такого рода несогласий наиболее значительными были:

протест большей части молодежи, привлеченной образами западной культуры;

экологические компании;

критика деградации экономики молодыми "технократами", зачастую работавшими в престижных научных коллективах, удаленных от центра;

создание произведений нонконформистского характера во всех областях интеллектуального и художественного творчества.

Все эти направления и формы протеста получат признание и расцвет в период "гласности".

Живопись . Художники 70-х продолжают развивать традиции предшествующего этапа, пытаясь выразить свое восприятие современности со всеми ее проблемами. Совершенно очевиден отход от прозаически предметного изображения. В работах все больше появляется символики. Популярными становятся многочастные картины – диптихи, триптихи. Живописцы обращаются к фольклору, традициям западноевропейского и русского искусства разных веков. Продолжается расцвет национальных школ Закавказья, Средней Азии, Прибалтики, Украины, Белоруссии.

Одна из главных черт пластических искусств 70–80-х гг. – отсутствие единого стиля, нет жестких канонов в применении выразительных средств и приемов, стираются, размываются границы между жанрами, сближаются виды искусства. Среди талантливых мастеров 70-х гг. – Т. Назаренко, О. Булгакова, А. Ситников, В. Орлов.

«Возмутительницей спокойствия» назвал Татьяну Назаренко один из критиков. «Ненавижу равнодушие, – говорит художница, – или любовь, или ненависть. Это проявление чувств. Все мои картины посвящены духовной ра­зобщенности людей и одиночеству». У полотен Назаренко есть двойной, а иногда тройной смысл.

В 70–80-е годы переживает расцвет «андеграунд », «подпольное» искусство. Здесь оформились свои течения и направления, такие как абстрактный экспрессионизм, кинетическое искусство, неорелигиозная живопись, концептуализм, соц-арт.

Сначала поп-арт, сюрреализм, оп-ар, новый символизм, которым путь на выставки был категорически заказан, обрели совершенно официальную прописку в оформлении журналов («Знание – сила», «Химия и жизнь») и книг (работы графиков Жукова, Вучетича, Троянкина). Абсолютно свободной оказалась сфера дизайна. В Сенежской студии художники, историки, психологи свободно экспериментировали, отталкиваясь от эзотерической школы «оригами», неоконструктивизма.

«Псевдоискусство», «иное искусство», как называли новые веяния в официальных кругах, обретало все большую популярность и, часто, из подвалов прямиком отправлялось, к сожалению, не наши выставки, а за рубеж.

В этих произведениях отсутствуют традиционные средства художественной выразительности. Они не рассчитаны на непосредственное восприятие, не взывают к эмоциональному сопереживанию. Они требуют от зрителя определенных аналитических и психологических усилий.

Официальные власти вообще не терпели того, что они не понимают. Тем более, эти работы не понимали и абсолютное большинство «простых смертных», т.е. они были рассчитаны на определенную аудиторию. Так что «наотрез запретить» было, в общем-то, легко. Запреты привели только к тому, что подпольное искусство все больше политизируется. Как, например, соц-арт представляет собой беспощадную иронию на слова, лозунги, дела партии и правительства, советского образа жизни. Главными создателями соц-арта являются В. Комар и А. Меламид, с ними также работали Л. Соков, А. Косолапов, Б. Орлов.

Г. Брускин. Фундаментальный лексикон. 1986.

Мастеров соц-арта привлекала не только живопись. В их арсенале – скульптура, графика, стихи, поэмы, эссе, прозаические произведения. «Непревзойденным маэстро игры и обладателем уникального по своей синтетичности таланта» называют Д. Пригова (художник, скульптор, график, поэт, прозаик):

Я всю жизнь провел в мытье посуды

И в сложении возвышенных стихов

Мудрость жизненная вся моя отсюда

Оттого и нрав мой несуров

Вот течет вода – ее я постигаю

За окном внизу – народ и власть

Что не нравится, я просто отменяю

А что нравится – оно вокруг и есть

Так иронично сформулировал свое «кредо» Д. Пригов. В период перестройки соц-арт вышел из подполья, и, как это часто бывает, острый интерес к крамольному искусству сгладился.

Ко второй половине 80-х весь комплекс противоречий в советской культуре достиг критической отметки. Страну снова ожидает революция.