/ Комиссаров В.Н. "Теория перевода (лингвистические аспекты)"

269. Наиболее сложной является задача обеспечить необхо­димую реакцию на текст перевода со стороны конкретного Ре­цептора. Здесь переводчику приходится ориентироваться не столько на воздействие оригинала на его Рецептора, сколько на индивидуальные особенности Рецептора перевода. Только очень хорошо зная характер и психическое состояние челове­ка, можно с достаточной уверенностью предположить, какова будет его эмоциональная или поведенческая реакция на дан­ное сообщение. Как правило, переводчик не может ставить пе­ред собой задачу добиться заданного коммуникативного эффек­та. Если же такая задача ставится, ее осуществление часто тре­бует прагматической адаптации текста, выходящей за рамки перевода как процесса создания текста, коммуникативно равно­ценного оригиналу. Подобная адаптация при передаче на иной язык, например, текста рекламы, который должен обеспечить сбыт данного товара, нередко приводит к составлению на ПЯ нового параллельного текста (co -writing ), учитывающего специ­фические вкусы и наклонности будущих покупателей. В ряде случаев фактическое воздействие текста перевода на данную группу Рецепторов может быть проверено путем наблюдения за реакцией группы информантов, которым читают текст пере­вода, с последующим внесением необходимых изменений. При устном переводе переводчик имеет возможность наблюдать за реакцией Рецептора перевода и порой дополнительно разъяс­нять ему, каких действий ожидает от него Источник в ответ на полученную информацию. В условиях непосредственного общения Источник может непосредственно обращаться к пере­водчику с просьбой добиться желаемой реакции у Рецептора. Все подобные действия переводчика часто лежат за пределами не только процесса перевода, но и адаптивного транскодирова­ния.

Перевод художественного текста как род деятельности

Как выясняется, определений (в отличие от выявления основных черт) художественного текста существует немного. Приведем определение, данное в Толковом переводческом словаре : «художественный текст – отдельное в высшей степени индивидуальное произведение художественной речи, написанное на данном языке, а так же целостная единица в системе подобных текстов». 33

Для понимания особенностей художественного текста (произведения художественной литературы), противопоставим его тексту научному:

«Художественной литературе, как и другим видам искусства, присуще конкретно-образное представление жизни в отличие от абстрагированного, логико-понятийного, объективного отражения действительности в научной речи. Для художественного произведения характерны восприятие посредством чувств и перевоссоздание действительности, автор стремится передать прежде всего свой личный опыт, свое понимание и осмысление того или иного явления». 34

Исследователь В.Л. Лысенко в своей статье противопоставляет произведения художественной литературы всем прочим речевым произведениям «благодаря тому, что для них доминантой является одна из коммуникативных функций, а именно художественно-эстетическая или поэтическая. Такая эстетическая направленность отличает художественную речь от остальных актов речевой коммуникации, информативное содержание которых является первичным, самостоятельным». 35

Переводчик – это в первую очередь Рецептор оригинала, и, соответственно, он вступает в определенные прагматические отношения и с текстом оригинала, и с текстом перевода. Эти отношения не могут не вызывать у него различные чувства, могут нравиться или не нравиться, он может соглашаться с высказываниями или нет. Следовательно, такие чувства могут влиять на его решения, однако переводчик должен стремиться свести такое влияние к минимуму.

Оценку результатов перевода может производить сам переводчик или другие лица. Завершив процесс перевода, переводчик решает, удовлетворен ли он результатом, либо стоит внести изменения. «Суждение о качестве перевода выносят и многие другие: редакторы, критики, заказ­чики, преподаватели перевода, участники межъязыковой коммуникации. При этом оценка перевода может основываться на его отношении к оригиналу, а может и не основываться». 49

Соответственно критерием оценки мо­жет служить степень близости к оригиналу, качество языкового оформления текста или способность перевода достичь поставленной цели.

Общая оценка качества перевода во многом зависит от успешного создания прагматического потенциала текста на ПЯ.

Кроме прагматического фактора перевод оценивается (в разных ситуациях) и по другим факторам: степень эквивалентности, жанрово-стилистическая правильность пере­вода, качество языка переводчика, соответствие взглядам на перевод, господствующим в данное время в обществе, – но наиболее важным обычно является фактор прагматический.

Оценка перевода – сложный и неоднозначный процесс. «Для общей характеристики результатов пере­водческого процесса традиционно используются термины «адекватный пе­ревод», «эквивалентный перевод», «точный перевод», «буквальный пере­вод» и «свободный (или вольный) перевод» 50:

Адекватный перевод – это перевод, который удовлетворяет всем указанным требованиям и, в первую очередь, поставленной прагматической задаче.

Эквивалентный перевод – это перевод, воспроизводящий содержание оригинала на одном из уровней эквивалентности.

При этом адекватный перевод должен быть эквивалентным (на том или ином уровне эквивалентности), однако не любой эквивалентный перевод является адекватным, поскольку он не всегда способен обеспечить прагматический потенциал текста перевода.

Точный перевод – это перевод, в котором эквивалентно воспроизведена предметно-логическая составляющая оригинала при возможных стилистических погрешностях.

Буквальный перевод – это перевод, воспроизводящий коммуникативно нерелевантные (формальные) элементы оригинала, в результате чего либо нарушается норма или узус языка перевода, либо оказывается искаженным (непереданным) действи­тельное содержание оригинала (буквальный перевод адекватен лишь в случае филологического «сверхперевода»).

Свободный (вольный) перевод – это перевод, выполненный на более низком уровне эквивалентности, чем тот, которого возможно достичь при данных условиях переводческого акта. При этом свободный перевод может быть признан адекватным, если с его помощью решается определенная прагматическая задача или обеспечиваются высокие художественные достоинства перевода.

При оценке качества перевода наиболее объективно удаётся судить о его эквивалентности оригиналу, так как её можно определить путем сравнительного анализа с оригинальным текстом. В ходе такого анализа выявляют и классифицируют ошибки перевода, которых, по мнению критика, можно и нужно было избежать. К таким ошибкам причисляют:

1. 
   Смысловые ошибки;
2. 
   Всевозможные неточности;
3. 
   Стилистические «шероховатости».

Как видно, полностью избежать субъективности при оценке не удаётся.

Итак, в данном разделе мы провели классификацию видов прагматической адаптации, предложенную В.Н. Комисаровым, определили также виды оценок качества перевода. Сравнив определения адекватности перевода, данные А. Нойбертом и В.Н. Комисаровым, можно сделать вывод о том, что наиболее «качественным» переводом является перевод адекватный, при этом именно в художественном переводе возникают наибольшие проблемы в достижении адекватности, т.к. в основе художественного текста лежит его художественная ценность, тесно связанная с прагматическии потенциалом, передача или воссоздание которого на языке перевода (и для рецепторов перевода) является наиболее важным критерием качества проделанной работы.

Для воссоздания этого потенциала, как пишет Азнаурова, «необходимы знания внешних условий речевого общения, присутствующих в сознании говорящих»). Это знание или коммуникативная компетенция включает представление об институционной и ролевой структуре общества, принятых норм межличностных отношений, умение ориентироваться в конкретной ситуации и обстановке общения, представление о самом предмете коммуникации и т. п.». 52

Сохранение прагматики оригинала зависит от многих факторов, среди которых есть как лингвистические, так и экстралингвистические: «Среди экстралингвистических факторов, определяющих выбор и специфику функционирования в тексте языковых средств, называют цель, тему, социальный статус отправителя и адресата текста, канал связи». 53

Конечно, переводчик – как интерпретатор, исследователь текста – в своей работе основывается на детальном анализе языковых явлений (т.е. лингвистических факторов), но такой анализ невозможен без учета множества внешних факторов. В связи с этим, для успешного анализа и оценки адекватности выполненного перевода (по определению А. Нойберта), представленного во второй главе, необходимо обратиться к экстралингвистической проблематике.

На основании размышлений Комиссарова о «экстрапереводческой» («экстралингвистической») сверхзадаче, в следующем разделе мы подробнее остановимся на тех факторах, которые, по мнению автора, имеют принципиальное значение для создания прагматического эффекта в конкретном переведенном художественном произведении. Будет проведен анализ понятия «фэнтези», выявлены его ключевые особенности и определена важность их учета при переводе.

При переводе помимо учета денотативного и коннотативного компонентов содержания следует учитывать также прагматический компонент, который представляет собой отношение между языковым выражением и участниками коммуникации – отправителем и получателем информации. В процессе перевода осуществляется прагматическая адаптация исходного текста, т. е. внесение определенных поправок на социально-культурные, психологические и иные различия между получателями оригинального и переводного текстов. Наряду с сопоставлением различных языковых систем, в процессе перевода происходит сопоставление разных культур. Прагматический фактор является одним из наиболее важных факторов, определяющих не только способ реализации процесса перевода, но и сам объем передаваемой в переводе информации. Речь идет о противоречии между двумя тенденциями: экспликацией и импликацией информации. Учет этих тенденций имеет принципиальное значение для понимания сущности прагматической адаптации.

Строя сообщение, отправитель всегда стоит перед выбором, какая информация должна быть словесно выражена в тексте, а какая может лишь подразумеваться, так как она должна быть известна получателю. Этот выбор реализуется по-разному в зависимости от того, является ли получатель носителем исходного языка или языка перевода. То, что является само собой разумеющимся и не нуждается в словесном выражении для носителя исходного языка, нередко требует особого упоминания при переадресовке сообщения носителю языка перевода, и наоборот.

Варьирование объема информации, передаваемой в процессе перевода, находит свое проявление в таких переводческих приемах как добавление к исходному сообщению:

deals with Parmalat – сделки с компанией Пармалат;

Nature asked both candidates – Журнал "Nature" задал вопросы обоим кандидатам;

lesser politicians – менее известные политики;

The English themselves like to speak of the "Englishness" of the English – Сами англичане любят говорить о характерных (типичных) для англичан чертах.

Важную роль в переводе играет учет стилистических особенностей употребления языковых средств:

1) The forms of matter familiar to us on the earth and in the heavens are all composed of various combinations of only three types of subatomic particles. Известные нам формы материи как на земле, так и на небе, состоят из различных комбинаций только трех мельчайших частиц.

В тексте перевода происходит снятие образности, гак как английское слово heavens является стилистически окрашенным, и в русском языке оно имеет ограниченную сферу употребления.

2) Jacque Chirac was reflecting French dismay at the realization that in the newly-enlarged European Union the French cockerel might no longer rule the roost. Жак Ширак со страхом думал о том, что в расширенном Евросоюзе французы больше не смогут верховодить.

Замена стилистически окрашенного выражения в английском примере более нейтральным в русском переводе осуществляется с учетом особенностей публицистического стиля в русском языке. Довольно часто при переводе приходится проводить преобразования, связанные со спецификой бытовых, языковых традиций, политических реалий.

Чтобы понять и правильно перевести следующее высказывание необходимо знать следующую фразу, отражающую суть английской дипломатии - the stick and carrot policy (политика кнута и пряника):

The carrot оf the EU membership is an effective foreign policy tool. Членство в Евросоюзе в качестве пряника является эффективным инструментом проведения международной политики.

В публицистических текстах подобные примеры встречаются довольно часто, особенно в заголовках: No Love Lost - Отнюдь не теплые отношения. Europe a la cart - Многоликая Европа.

К области прагматики перевода относится перевод вновь созданных новых слов на основе слияния частей известных в языке слов:

First there was "stagflation". a combination of slow growth and high inflation. Сначала была так называемая стагфляция медленный экономический рост (стагнация) в сочетании с высокой инфляцией.

Перевод вновь созданных слов осуществляется путем использования полной формы слов, на основе которых произошло слияние.

Подводя итог вышесказанному, отметим, что прагматически адекватный перевод не обязательно является высшей степенью семантической, т. е. коммуникативной инвариантности, а лишь представляет собой оптимальный вариант прагматической, семантической и стилистической адекватности.

Вопрос 30

Машинный перевод

Идея машинного перевода уходит корнями далеко в прошлое. Впервые мысль о возможности машинного перевода высказал Чарльз Бэббидж, разработавший в 1836-1848 гг. проект цифровой аналитической машины. Идея Ч. Бэббиджа состояла в том, что память объемом 1000 50-разрядных десятичных чисел (по 50 зубчатых колес в каждом регистре) можно использовать для хранения словарей. Ч. Бэббидж привел эту идею в качестве обоснования для запроса у английского правительства средств, необходимых для физического воплощения аналитической машины, которую ему так и не удалось построить.

А через 100 лет, в 1947 году - год считается годом рождения машинного перевода- разработан алгоритм осуществления пословного перевода, а в 1948 году Р. Риченс предложил правило разбиения слова на основу и окончание. В последующие два десятилетия системы машинного перевода бурно развивались. В январе 1954 года на машине IBM – 701 была продемонстрирована первая система машинного перевода IBM Mark II. Но в 1967 году специально созданная Комиссия Национальной Академии Наук США признала машинный перевод нерентабельным.

Однако в СССР исследования в области машинного перевода продолжались. После демонстрации системы IBM Mark II группа ученых ВИНИТИ начала разработку системы машинного перевода для машины БЭСМ. Первый образец перевода с английского на русский язык был получен к концу 1955 года.

В 70-е годы над созданием систем МП трудилась группа разработчиков ВИНИТИ РАН под руководством проф. Г.Г. Белоногова. Первая их система МП была разработана в 1993 году, а в 1996 году после ряда доработок была зарегистрирована в РОСАПО под названием Retrans. Эта система использовалась министерствами обороны, путей сообщения, науки и технологии.

Параллельные исследования велись в лаборатории Инженерной Лингвистики ЛГПИ им. А. И. Герцена (ныне Педагогический Университет). Именно они и легли в основу наиболее популярной сейчас системы МП “PROMT”. Последние версии этого программного продукта используют наукоемкие технологии и построены на основе технологии расширенных сетей переходов и формализма нейронных сетей.

Современные программы машинного перевода отнюдь не дешевое удовольствие – цена некоторых из них может превышать 1000$, поэтому для того, чтобы использование таких систем в переводческой практике было рациональным, объемы текстов должны быть большими. Нужно сказать, что программы эффективнее использовать для перевода технических текстов, поскольку обычно лингвистические конструкции в них менее запутаны, а слова подбираются с одним лексическим значением. Кроме того, поскольку большинство современных программ имеют встроенные словари, ориентированы на конкретную предметную область, чтобы добиться наилучшего качества перевода, текст должен быть однородным, то есть написанным в одном стиле и на одну общую тематику.

Программы-переводчики далеко не всегда эффективны при работе с текстами, написанными в «неоднозначными» художественном стиле. В таких текстах программе сложно подобрать эквивалентное значение многих слов, особенно, если они употребляются в переносном значении. Так, из-за несовершенства словаря английское словосочетание «glazed loggias», означающее «остекление лоджий», может иметь множество переводов, среди которых «покрываться поволокой», «глазуровать» и т.д. Кроме того, машинный перевод делается без учета художественных особенностей написанного; не может компьютер понять и игру слов, что конечно же сказывается на качестве перевода. Заметим также, что не все программы-переводчики эффективны при переводе сложных научных текстов, поскольку большинство встроенных в них словарей не «знают» специфических терминов, применяемых в узкой области знаний.

На сегодняшний день крупные переводческие бюро чаще всего используют так называемые программы переводческой памяти (Translation Memory), являющиеся своего рода компромиссом, между машинным и классическим переводом. Основой для этого направления послужили труды учёного из Японии М. Нагао, причем сам она называл данный подход «example based translation». Наиболее популярными программами переводческой памяти (TM) являются Trados, SDLX, DejaVu, WordFisher и другие. Это профессиональные инструменты, используемые для технического перевода текстов с многочисленными повторами. Их принцип построен на сравнении отдельных частей подлежащего переводу текста, с параллельными текстами и их переводами, хранящимися во внутренней базе данных, сформированной человеком. Иными словами, Translation Memory позволяет постепенно накапливать эталонные переводы сделанные человеком, что бы потом использовать их повторно. Таким образом, программа переводческой памяти, в отличие от стандартных машинных систем с аналогичным назначением, ничего сама не переводит, она лишь находит идентичные части двух текстов – исходного и занесенного в базу данных.

Вопрос 31

Похожая информация.

Перевод (или адаптация) – это действие, всегда выполняемое осознанно, и посредничество,

осуществляемое с помощью решений или пр едпочтений, которые в конечном счете становятся методами или процедурами.

Жорж Бастин

Роль адаптации и других не «вполне» переводческих практик в переводе нечасто становится предметом серьезного переводоведческого анализа. Еще меньше работ, в которых адаптация оказывается основным объектом исследования. В этой статье мы вспомним, что говорили об адаптации классики советского переводоведения, а также проанализируем, что нового говорят о ней исследователи перевода, работающие в России и в других странах бывшего Советского Союза сегодня.

Как справедливо отмечает украинская исследовательница В.В. Демецкая, в переводоведении адаптации отводится «скромная роль падчерицы» . Невысокий статус адаптации зафиксирован и в современном словаре переводческих терминов Л.Л. Нелюбина , в котором адаптация определена следующим образом:

1. Прием для создания соответствий путем изменения описываемой ситуации с целью достижения одинакового воздействия на рецептора.
2. Под адаптацией понимается обычно разнообразная обработка текста: упрощение его содержания и формы, а также сокращение текста в целях приспособления его для восприятия читателями, которые не подготовлены к знакомству с ним в его подлинном виде.
3. Приспособление текста для недостаточно подготовленных читателей. Например, «облегчение» текста литературно-художественного произведения для начинающих изучать иностранные языки.

Последние два пункта этого определения точно отражают традиционно скептическое, если не негативное, отношение к этому «приему» – не заслуживающему серьезного изучения – в работах большинства классиков советского переводоведения.

В своей известной работе «Основы общей теории перевода» А.В. Федоров полностью исключает адаптацию из всех видов переводческой деятельности:

При всем своеобразии требований, предъявляемых переводчику тем или иным видом переводимого материала, при всей разнице в степени одаренности и творческой инициативы, в объеме и характере сведений, необходимых в том или ином случае, для всех видов этой деятельности общими являются два положения:

1) цель перевода - как можно ближе познакомить читателя (или слушателя), не знающего ИЯ, с данным текстом (или содержанием устной речи);

2) перевести - значит выразить верно и полно средствами одного языка то, что уже выражено ранее средствами другого языка. (В верности и полноте передачи - отличие собственно перевода от переделки, от пересказа или сокращенного изложения, от всякого рода так называемых «адаптаций»).

Р.К. Миньяр-Белоручев развивает положение Федорова о несовместимости «всякого рода так называемых адаптаций» с переводом, утверждая, что при переводе происходит «передача сообщения, а всякого рода адаптации передают не сообщение, а общее содержание речевого произведения, т.е. сокращенно излагают, переделывают, пересказывают сообщение».

Я.И. Рецкер в своей «Теории и перевода и переводческой практике» вовсе избегает термина «адаптация», ограничиваясь однократным использованием термина «пересказ». Но и в его определении задач перевода мы слышим отголоски вышеприведенных высказываний:

Задача переводчика – передать средствами другого языка целост­но и точно содержание подлинника, сохранив его стилистические и экспрессивные особенности. … Иначе говоря, в отличие от пересказа, перевод должен передавать не только то, что выражено подлинником, но и так, как это выражено в нем. Это требование отно­сится как ко всему переводу данного текста в целом, так и к отдельным его частям.

Л.С. Бархударов, считая перевод «межъязыковой трансформацией» , все виды трансформаций (преобразований) сводит к «четырем элементарным типам»:

Как видим, ни адаптации, ни даже пересказу в этом списке места не нашлось.

Впервые адаптация, пересказ, сокращенное изложение и другие «непереводческие» виды деятельности по-настоящему попадают в поле зрения советских теоретиков перевода только после публикаций конца 1970-х годов лейпцигского исследователя Отто Каде, в работах которого появилось понятие «языковое посредничество» (Sprachmittlung ) (см., напр. – ).

Л.К. Латышев определяет языковое посредничество как «общение разноязычных коммуникантов с помощью языкового посредника, владеющего двумя языками». При этом, как отмечает автор, «понятие языковое посредничество шире понятия перевода: перевод является лишь одним из его видов». К другим видам языкового посредничества он относит пересказ, сокращенный перевод и некие «гибридные» формы, отмечая тот факт, что «языковое посредничество во всех его реальных проявлениях изучено еще явно недостаточно» .

С Латышевым согласен В.С. Виноградов, который относит к языковому посредничеству «и перевод, и реферирование, и пересказ, и другие адаптированные переложения».

У принимающего идею языкового посредничества А.Д. Швейцера в его «Теории перевода» понятие «адаптация» встречается неоднократно, правда, главным образом, в контексте критической оценки существующих теорий зарубежных авторов. Так, обсуждая модель процесса перевода Каде, Швейцер утверждает, что в процессе изменений, которые наблюдаются в конечном тексте по сравнению с исходным текстом, происходящая «переадресовка текста другому получателю не может не влиять на его коммуникативную цель», которая определенным образом модифицируется. Однако он отмечает при этом, что такая «модификация допустима лишь в известных пределах»:

Полная адаптация к нормам другой культуры, утверждает Швейцер, невозможна в силу «бикультурности» текста перевода, который «адаптируясь к культуре-рецептору, никогда полностью не порывает с исходной культурой».

Перевод, по Комиссарову, – это «вид языкового посредничества, который всецело ориентирован на иноязычный оригинал», и «иноязычная форма существования сообще­ния, содержащегося в оригинале» . Однако «в качестве языкового посредника перевод­чик может осуществлять не только перевод, но и различные виды т.н. «адаптивного транскодирования», которое он определяет следующим образом:

Адаптивное транскодирование – это вид языкового посред­ничества, при котором происходит не только транскодирование (перенос) информации с одного языка на другой (что имеет место и при переводе), но и ее преобразование (адаптация) с целью изложить ее в иной форме, определяемой не организа­цией этой информации в оригинале, а особой задачей межъ­языковой коммуникации. Специфика адаптивного транскодиро­вания определяется ориентацией языкового посредничества на конкретную группу Рецепторов перевода или на заданную фор­му преобразования информации, содержащейся в оригинале.

При этом, утверждает автор, создаваемый в результате такого преобразования (адаптации) текст «не предназначен для полноценной замены оригинала», и по-прежнему «перевод является основным видом языкового посредничества». Адаптивное же транскодирование оригинала имеет «парапереводческий характер и может быть представлено как объединение двух последовательных преобразований: перевод и заданная адаптация текста перевода».

К основным видам адаптивного транскодирования Комиссаров относит сокращенный перевод и адаптированный перевод. И если первый «заключается в опущении при перево­де отдельных частей оригинала по моральным, политическим или иным соображениям практического характера», то второй –

…в частичной экс­пликации (упрощении и пояснении) структуры и содержания оригинала в процессе перевода с целью сделать текст перевода доступным для восприятия отдельным группам Рецепторов, не обладающим достаточными познаниями и профессиональ­ным или жизненным опытом, которые требуются для полно­ценного понимания оригинала.

Это определение адаптированного перевода, как и приводимые автором примеры адаптации (перевод «взрослого» текста для юношества и сложного научного текста для неспециалистов) , отсылают нас к словарному определению в , которое мы приводили в начале статьи.

Но Комиссаров говорит еще о двух видах адаптации, которые, по всем признакам, не подразумевают, что по своему интеллектуальному или профессиональному уровню читатель оригинала превосходит читателя адаптированного перевода. Это – стилистическая адаптация и прагматическая адаптация.

Стилистическая адаптация, по Комиссарову, применяется тогда, когда «какие-то особенности обнаруживаются только в одном из языков», и тогда «специфические средства изложения в оригинале заменяются языковыми средствами, отвечающими требованиям данного стиля в ПЯ».

Прагматическая адаптация определяется им как одна из разновидностей адаптированного транскодирования, «ориентированного на достижение желаемого эффекта» (например, перевод рекламы):

Таким образом, прагматическая адаптация выходит «за рамки перевода как процесса создания текста, коммуникативно равно­ценного оригиналу» , но, как и некоторые другие виды «парапереводческих» практик, описанных Комиссаровым, может выполняться переводчиком в процессе перевода .

Анализ теоретических работ российских авторов, пришедших на смену классикам позднесоветского периода, показывает, что и у них взаимоотношения между переводом и адаптацией, в основном, определяет восходящая к Отто Каде концепция языкового посредничества.

К тем известным специалистам, которые не пользуются этой концепцией, относится, например, И.С. Алексеева. В своем учебнике «Введение в переводоведение» она упоминает языковое посредничество всего однажды. Адаптацию она относит к категории «обработка текста при переводе», в которую также включает стилистическую обработку, авторизованный перевод и соавторство, выборочный перевод и резюмирующий перевод .

Однако в большинстве современных учебников по переводу реплицируются традиционные подходы, опирающиеся на концепцию языкового посредничества (см., например, , ). В русле классической традиции написана и популярная книга В.В. Сдобникова и О.В. Петровой «Теория перевода» .

Так, в их описании адаптированного транскодирования мы находим простое слияние типологии Комиссарова и Латышева . Прагматическая адаптация, как и у Комиссарова, обсуждается авторами отдельно; вслед за ним они выделяют в прагматической адаптации такие элементы, как эксплицирование, опущение, генерализация и конкретизация, отмечая при этом, что «эти способы прагматической адаптации не предполагают значительного измене­ния содержания высказывания в переводе» . Однако позднее, введя в свое обсуждение еще одну классическую работу конца 1970-х, «К науке переводить» Юджина Найды, они допускают, что «в результате прагматической адаптации текста содержание тек­ста может меняться весьма существенно» .

Особо рассматриваются авторами вопросы национально-культурной и хронологической адаптации художественных текстов. Поскольку, по их собственному признанию, «никакой теоретической проблемы, специфичной именно для художественного перевода, при этом не возникает» , не очень понятно, почему этот вид адаптации не мог бы найти своего места в типологии адаптивного транскодирования или, скажем, прагматической адаптации.

Тем не менее встречаются работы, в которых традиционные взгляды на модель языкового посредничества и, соответственно, на роль адаптации в ней, начинают пересматриваться.

В этом отношении, заслуживает внимания небольшая статья исследователя из Казахстана Р.З. Загидуллина с характерным названием «Критика концепции перевода как вида языкового посредничества» .

Загидуллин критикует один из центральных элементов традиционной концепции языкового посредничества – деление процесса перевода на собственно «перевод» и «адаптивное транскодирование»; не согласен он и с тем, что «понятие «перевод» охватывает все типы языкового посредничества, включая т.н. дезидеративно адекватные переводы (реферативный, аннотационный, сегментный, аспектный и др.)».

Базовым элементом перевода Загидуллин считает преобразование информации в процессе коммуникации:

Любые тексты на ПЯ (включая и полные переводы оригинала) создаются в результате преобразований информации, сокращения и адаптации (т.е. адаптивного транскодирования» в той или иной степени), в то же время даже выборочный перевод … может быть для коммуниканта равноценным по содержанию тексту оригинала.

Поэтому, полагает автор, концепция языкового посредничества оказывается узкой, поскольку переводчик «нередко выполняет коммуникативные функции – информатора, редактора или критика оригинала», – что, согласно Комиссарову, выходит за рамки этой концепции.

На основании размышлений о задачах переводчика, выходящих за рамки традиционного понимания языкового посредничества, он строит «более полный фрейм понятия «перевод»», который мы воспроизводим на рис. 1.

Рисунок 1. Фрейм понятия перевод по .

Еще одна попытка пересмотра концепции языкового посредничества предлагается в работе Н.К. Гарбовского «Теория перевода» . Определяя перевод как «общественную функцию коммуникативного по­средничества между людьми, пользующимися разными языковыми системами» , центральное место в своей книге Гарбовский отводит теоретическому обоснованию происходящих в процессе перевода межъязыковых преобразований . И вот, как в этих межъязыковых преобразованиях локализуется им адаптация:

Адаптация является крайней формой преобразований, допусти­мых в переводе, и заключается в подмене предметной ситуации, описанной в переводе, другой. Адаптация нарушает семантическую структуру оригинального речевого произведения и, таким образом, не может рассматриваться как средство дости­жения эквивалентности переводного текста тексту оригинала. Од­нако адаптацию можно отнести к средствам достижения адекват­ности в переводе, т.е. к тому пограничному уровню соответствия, за пределами которого можно говорить о переводе лишь условно.

Гарбовский рассматривает все преобразования (трансформации) на трех уровнях: 1) прагматическом, 2) семантическом (денотативном) и 3) семантическом (сигнификативном). При этом адаптация, вызванная требованием «сохранения прагматического значе­ния» исходного сообщения «для достижения адекватности» перевода, оказывается на семантическом (денотативном) уровне трансформаций, предполагающем, что в переводе описывается иная, чем в оригинале, предметная ситуация.

Кроме того, Гарбовский относит адаптацию к прагматически обусловленным преобразованиям, которые «имеют своей целью достижение в тексте перевода коммуникативного эффекта, эквивалентного тому, который может быть выявлен в тексте ори­гинала».

Гарбовский, таким образом, показывает, что адаптация и перевод, будучи «преобразованиями» (трансформациями), представляют собой явления одного порядка. Принципиальная разница между ними в том, что при адаптации эти преобразования достигают максимально допустимой глубины:

Адаптация является последним шагом, пройдя который, перевод­чик покидает область перевода и оказывается в области иных, похожих на перевод, но менее строгих форм межъязыкового и межкультурного посредничества – рефератов, переделок, подра­жаний и т.п.

Изучением роли адаптации в переводе очень плотно занимается украинская исследовательница В.В. Демецкая. Она является автором не только множества статей по данной тематике, но и автором монографии «Теория адаптации: кросс-культурные и переводоведческие проблемы» , ей также защищена докторская диссертация на тему «Теория адаптации в переводе» .

Что же нового об адаптации и переводе мы узнаем в ее работах?

В аннотации к своей диссертации она заявляет о намерении отказаться от традиционного взгляда на адаптацию как на вид языкового посредничества, обеспечивающего «крайнюю форму преобразований, допустимых в переводе», и предложить подход, «согласно которому адекватность перевода прагматично ориентированного текста возможна в условиях его адаптации к лингвокультурным стереотипам реципиента».

В этой формулировке обращает на себя внимание то, что адаптация рассматривается Демецкой только для ограниченного набора текстов, а именно «прагматично ориентированных текстов» (или «прагматекстов») – текстов, «направленных на изменение поведения адресата» . К таким текстам она относит «словарную статью, учебный тип текста, ораторский тип текста (политическое выступление, проповедь), рекламный тип текста», при этом подчеркивая, что основное внимание ей уделяется текстам «политического и религиозного дискурсов» .

Цель перевода прагматекста, по Демецкой, состоит в «воссоздании прагматического потенциала текста или дискурса в переводе с учетом лингвокультурных стереотипов носителей языка и культуры реципиента».

Вводя различие между двумя типами перевода (переводческими стратегиями) – «репродуктивным переводом» (ориентированным на «воссоздание лингвокультурного кода отправителя») и «адаптивным переводом» («с доминантной установкой на языковые и культурные стереотипы реципиента переводного текста»), – Демецкая утверждает, что «адекватный перевод, как результат переводческой деятельности, возможен лишь при условии комплементарного характера репродуктивных и адаптивных стратегий»; и, следовательно, «адекватный перевод в любом случае предполагает адаптацию». При этом она отмечает следующее:

Различные типы текстов испытывают разной степени адаптации, а именно: адаптации могут подлежать элементы семантического, структурного и прагматического уровней. Поэтому мы предлагаем рассматривать следующие виды адаптации: 1) адаптация на гипертекстовой уровне (структурно-композиционная); 2) адаптация на текстовом уровне (стилистическая); 3) адаптация на гипотекстовом уровне (лексико-семантическая, грамматическая).

Демецкая считает, что обязательной характеристикой перевода-адаптации, которая отличает его как от перевода-репродукции, так и от других разновидностей интертекстов (аннотаций, комментирования, перевода по мотивам), является то, что «переводческая адаптация сознательно ориентирована на сопоставление и проверку текстом оригинала» . В самой же адаптации она выделяет две стратегии: 1) адаптацию типа текста и 2) адаптацию информации типа текста, или адаптацию информации; причем последнюю стратегию она считает не столько переводческой, сколько редакторской. .

Заявления Демецкой об отказе от традиционного определения адаптации как «крайней формы преобразований, допустимых в переводе», мы рассматриваем как полемический выпад против классической характеристики адаптации Жан-Поля Вине и Жана Дарбельне (см., например, ) или, ближе к сегодняшнему дню, против уже цитировавшейся формулировки Гарбовского в . Кстати, между взглядами последнего и Демецкой, на наш взгляд, можно найти много общего. Нетрудно заметить, например, что предложенная Демецкой типология уровней адаптации перекликается с классификацией переводческих преобразований Гарбовского. И это не должно вызывать у нас удивления, потому что и Демецкая, и Гарбовский смотрят на адаптацию и перевод как на равноценные виды деятельности и видят основную цель адаптации / переводческих преобразований в сохранении прагматического / коммуникативного эффекта исходного сообщения.

Как мы надеялись показать в этой статье, в советской школе переводоведения адаптация прошла долгий путь от полного отрицания ее права на собственное место в этой дисциплине до назначения ей места в качестве одного из конститутивных элементов концепции языкового посредничества, но уступающего по значению собственно переводу (полному переводу).

В работах некоторых постсоветских исследователей наблюдается стремление в рамках той же концепции модернизировать типологию переводческих и адаптационных стратегий своих предшественников, «поднимая» статус адаптационных стратегий до собственно переводческих и уделяя при этом более пристальное внимание прагматическим и коммуникативным факторам в процессе перевода.

Для наглядности в приложении мы приводим краткую типологию адаптации и перевода по источникам, рассмотренным в нашей статье.

Приложение. Адаптация и перевод в работах некоторых советских и постсоветских исследователей