Мифологический метод в литературоведении. Мифологическая школа в фольклористике
Мифологи́ческая школа (М. ш.) - научное направление в фольклористике и литературоведении, возникшее в эпоху европейского романтизма. М. ш. не следует отождествлять с наукой о мифологии, с мифологич. теориями. Хотя М. ш. занималась и собственно мифологией, но последняя приобретала в ее теоретических построениях универсальное значение как источник национальной культуры и привлекалась для объяснения происхождения и смысла явлений фольклора. Философ. основа М. ш. - эстетика романтизма Ф. Шеллинга и бр. А. и Ф. Шлегелей. В конце XVIII- начале XIX вв. появляются специальное исследования: «Руководство по мифологии» (1787-95) рационалиста Х. Г. Хейне, «Символика и мифология древних народов...» (1810-12) идеалиста Г. Ф. Крейцера и др. Мистико-символическое толкование мифов у Крейцера критиковалось учеными (Г. Германом, И. Г. Фоссом и др.) и поэтом Г. Гейне в «Романтической школе».
Идеалистические тенденции в изучении мифов теоретически обобщил Шеллинг. По Шеллингу, миф был первообразом поэзии, из которой затем возникли философия и наука. В «Философии искусства» (1802-03) он доказывал, что «мифология есть необходимое условие и первичный материал для всякого искусства» (указ. соч., М., 1966, с. 105). Наиболее полно теория мифологии как «естественной религии» изложена Шеллингом в лекциях 1845-46. Сходные мысли высказал Ф. Шлегель. Во «Фрагментах»1797-98 он писал: «Ядро, центр поэзии следует искать в мифологии и в древних мистериях» (Литературная теория немецкого романтизма, 1934, с. 182); по Шлегелю, возрождение искусства возможно только на основе мифотворчества, источником немецкой национальной культуры должны стать мифология древних германцев и рожденная ею немецкая народная поэзия («История древней и новой литературы», 1815). Эти идеи развивал и А. Шлегель, их восприняли и разработали применительно к фольклору гейдельбергские романтики (Л. Арним, К. Брентано, Й. Гёррес) и ученики последних - бр. В. и Я. Гримм, с именами которых связывается окончательное оформление М. ш. Бр. Гримм сочетали некоторые фольклористические идеи гейдельбержцев с мифологизмом Шеллинга - Шлегелей. Они считали, что народная поэзия имеет «божественное происхождение»; из мифа в процессе его эволюции возникли сказка, эпос, легенда и т. п.; фольклор - бессознательное и безличное творчества коллективной нар. души. Перенося на изучение фольклора методологию сравнительного языкознания, Гриммы возводили сходные явления в области фольклора разных народов к общей для них древнейшей мифологии, к некоему «прамифу» (по аналогии с «праязыком»). По их мнению, исконные мифологические традиции особенно хорошо сохранились в немецкой народной поэзии. Взгляды Гриммов теоретически обобщены в их книге «Немецкая мифология» (1835).
Приверженцами М. ш. были: А. Кун, В. Шварц, В. Манхардт (Германия), М. Мюллер, Дж. Кокс (Англия), А. де Губернатис (Италия), А. Пикте (Швейцария), М. Бреаль (Франция), А. Н. Афанасьев, Ф. И. Буслаев, О. Ф. Миллер (Россия). В М. ш. могут быть выделены два основных направления: этимологическое (лингвистическая реконструкция мифа) и аналогическое (сравнение мифов, сходных по содержанию). А. Кун в работах «Нисхождение огня и божественного напитка» (1859) и «О стадиях мифообразования» (1873) толковал мифологические образы путем семантического сближения имен со словами санскрита. Он привлек к сравнительному изучению «Веды», что осуществил также М. Мюллер в «Опытах по сравнительной мифологии» (1856) и в «Чтениях о науке о языке» (1861-64). Мюллер разработал методику лингвопалеонтологии, которая получила наиболее полное выражение в его двухтомном «Вкладе в науку о мифологии» (1897). Кун и Мюллер стремились воссоздать древнейшую мифологию, устанавливая сходства имен мифологических образов разных индоевропейских народов, сводя содержание мифов к обожествлению явлений природы - светил («солярная теория» Мюллера), грозы и т. п. («метеорологическая теория» Куна). Принципы лингвистического изучения мифологии оригинально применил Ф. Буслаев в работах 1840-50-х гг. (собраны в кн.иге«Исторические очерки русской народной словесности и искусства», т. 1-2, 1861). Разделяя общую теорию М. ш., Буслаев считал, что все жанры фольклора возникли в «эпический период» из мифа, и возводил, например, былинные образы к мифологическим сказаниям о возникновении рек (Дунай), о великанах, живущих в горах (Святогор), и т. п. Крайнее выражение солярно-метеорологическая теория получила в работе О. Миллера «Илья Муромец и богатырство Киевское» (1869). А. А. Потебня, отчасти разделявший взгляды М. ш., считал речь «...главным и первообразным орудием мифического мышления» («Из записок по теории словесности», X., 1905, с. 589) и искал в народной поэзии следы этого мышления, но отрицал теорию Мюллера «болезни языка» как источника мифологических образов.
На основе «аналогического» изучения мифов возникали различные теории. Так, В. Шварц и В. Манхардт выводили мифы не из обожествления небесных явлений, а из поклонения «низшим» демоническим существам (демонологическая, или натуралистическая, теория), в связи с чем фольклор они связывали с «низшей мифологией» (см. «Происхождение мифологии...», 1860, «Поэтические воззрения на природу греков, римлян и германцев...», 1864-79, В. Шварца; «Демоны ржи», 1868, «Лесные и полевые культуры», 1875-77, «Мифологические исследования», 1884, В. Манхардта). Своеобразным синтезом различных теорий М. ш. была работа «Поэтические воззрения славян на природу» (т. 1-3, 1866-69) А. Н. Афанасьева, который наряду с Буслаевым впервые в России приложил принципы М. ш. к изучению фольклора («Дедушка домовой», 1850, «Ведун и Ведьма», 1851, и др.). Дань М. ш. отдали в ранних работах А. Н. Пыпин («О русских народных сказках», 1856) и А. Н. Веселовский («Заметки и сомнения о сравнительном изучении средневекового эпоса», 1868; «Сравнительная мифология и ее метод», 1873), причем последний внес в понимание мифологии и ее соотношения с фольклором идею историзма. Впоследствии Буслаев, Пыпин и Веселовский подвергли критике концепции М. ш.
Методология и выводы М. ш., основанные на идеалистическом понимании мифологии и преувеличении ее роли в истории искусства, не приняты последующим развитием науки, однако в свое время М. ш. сыграла важную роль, способствуя активному изучению фольклора и обоснованию народности искусства. М. ш. заложила основы сравнительной мифологии и фольклористики и поставила ряд существенных теоретических проблем.
В ХХ в. возникла «неомифологическая» теория, в основе которой лежит учение швейц. психолога К. Юнга об «архетипах» - продуктах «безличного коллективного бессознательного» творчества первобытного человечества, обладающих демонической или магической природой. По Юнгу, «хорошо известное выражение архетипа есть миф и сказка... здесь он выступает в специфически отчеканенной форме» («Von den Wurzeln des Bewusstseins. Studien über den Archetypus», Z., 1954, S. 5-6). «Неомифологи» сводят фольклорные образы, а также мн. сюжеты и образы новой лит-ры к символически переосмысленным «архетипам» древнейших мифов, а мифологию считают объяснением магического обряда и отождествляют ее с религией. Крупнейшие представители «неомифологизма» в фольклористике: французы Ж. Дюмезиль и Ш. Отран, англичанин Ф. Рэглан, голландец Ян де Фрис, американцы Р.Карпентер и Дж.Кэмпбелл и др. «Неомифологизм» стал весьма широким направлением и в совр. бурж. лит-ведении (Ф.Уилрайт, Р.Чейз, У.Дуглас и др.).
Мифопоэтика - влиятельное научное направление, сложившееся во второй половине XX века в западном литературоведении.
В основу мифопоэтики положена идея о мифе как важнейшем для понимания природы художественного творчества факторе. В рамках мифопоэтики миф рассматривается не только как исторически обусловленный источник художественного творчества, но и как «трансисторический генератор литературы, держащий ее в определенных мифоцентрических рамках» (Западное литературоведение XX века. - С. 258). Становление мифопоэтики связано, с одной стороны, с возрастанием с начала XX века интереса к мифу в различных областях гуманитарного знания: этнологии, антропологии, психологии, социологии, культурологии. С другой - с появлением в рамках модернизма «мифоцентричных» произведений (романы Т. Манна, Д. Джойса, Ф. Кафки, А. Белого).
В европейской науке миф становится предметом изучения с начала XVIII века. Итальянский ученый Дж. Вико, автор «Оснований новой науки об общей природе наций», создал первую серьезную философию мифа. Представляя историю цивилизации как циклический процесс, Вико, в частности, ставит вопрос о связи ранней героической поэзии с мифологией. Мифология, по мнению ученого, связана со специфическими формами мышления, сравнимыми с детской психологией. Для такого мышления характерны чувственная конкретность, эмоциональность и богатство воображения при отсутствии рассудочности, перенесение на предметы окружающего мира своих собственных свойств, персонификацию родовых категорий и др. Значительный интерес представляют высказывания Вико о мифологической природе поэтических тропов. Вико полагает, что «все тропы... считавшиеся до сих пор хитроумными изобретениями писателей, были необходимым способом выражения всех первых поэтических наций и что при своем первом возникновении они обладали своим подлинным значением. Но так как вместе с развитием человеческого ума были найдены слова, обозначающие абстрактные формы или родовые понятия, обнимающие свои виды или соединяющие части их с целым, то такие способы выражения первых народов стали переносами».
На рубеже XVIII - XIX вв. складывается романтическая философия мифа. В трудах немецких романтиков (Ф. Шеллинга, И. Гердера, Я. Гримма, братьев Шлегелей) миф понимается не как нелепый вымысел, а как выражение способности древнего человека к целостному восприятию и художественному моделированию мира. Выдающаяся роль здесь, безусловно, принадлежит Ф.В. Шеллингу, который в «Философии искусства» систематически изложил романтическую философию мифа. Шеллинг рассматривает мифологию как «необходимое условие и первичный материал для всякого искусства». «Мифология, - пишет философ, - есть не что иное, как универсум в более торжественном одеянии, в своем абсолютном облике, истинный универсум в себе, образ жизни и полного чудес хаоса в божественном образотворчестве, который уже сам по себе поэзия и все-таки сам для себя в то же время материал и стихия поэзия. Она (мифология) есть мир и, так сказать, почва, на которой только и могут расцветать и произростать произведения искусства. Только в пределах такого мира возможны устойчивые и определенные образы, через которые только и могут получить выражение вечные понятия». Особое внимание Шеллинг уделяет символизму мифа, противопоставляя его (символизм) схематизму и аллегории. Если для схематизма характерно представление особенного через общее, для аллегории - общего через особенное, то в символе синтезируются эти две формы воображения, причем общее и особенное, по мнению немецкого философа, в символе неразличимы. Символизм, таким образом, выступает как принцип конструирования мифологии.
Во второй половине XIX века в Англии складывается антропологическая школа (Э. Тэйлор, Э. Лэнг). Материалом изучения антропологической школы становятся архаические племена в сопоставлении с цивилизованным человечеством. В частности, Э. Тэйлор, автор «Первобытной культуры», возникновение мифологии связывает с анимизмом, представлению о душе, возникшему в результате наблюдений и размышлений «дикаря» по поводу смерти, болезней, снов. Примечательно, что Тэйлор указывает на рациональную природу этих размышлений, т.е. мифология, по Тэйлору, есть результат рациональной, рассудочной деятельности первобытного человека.
Возрастание научного интереса к мифу в начале XX века во многом было предопределено переходным характером самой эпохи, начавшимся на рубеже веков кризисом философии позитивизма и становлением так называемой «философии жизни» (Ф. Ницше, О. Шпенглер, А. Тойнби, А. Бергсон). Преодоление позитивистского взгляда на миф обнаруживается уже у немецкого философа Фр. Ницше в работе «Рождение трагедии из духа музыки» (1872), оказавшей значительное влияние на всю европейскую культуру «рубежа веков». Рассматривая греческую мифологию и трагедию, Ницше выделяет в них два начала - «аполлоническое» и «дионисийское». В трагедии Ницше видит синтез аполлонизма и дионисийства, поскольку музыкальность дионисийства в древнегреческих трагедиях разрешается в пластических, изобразительных образах аполлонизма. Ницше сближает мифологию с иррациональным, хаотическим началом.
Значительная роль в «ремифологизации» в культуре начала XX века принадлежит немецкому композитору Р. Вагнеру, автору музыкальной тетралогии «Кольцо Нибелунга». По мнению Вагнера, миф лежит в основании искусства. Из мифа выросла греческая трагедия, которая для композитора оставалась образцом для современной драмы, синтезирующей музыку и слово. Миф у Вагнера противопоставлен истории как субстанциальное начало началу временному, условному.
«Ремифологизация» в культуре и философии начала XX века стала своего рода импульсом для возникновения различных научных подходов к изучению мифа. Среди теорий мифа, сложившихся в прошлом столетии в различных гуманитарных науках, выделяются ритуализм, символическая теория, аналитическая психология, структуралистический подход, ритуально-мифологическое направление.
Значительный вклад в изучение мифа внесла так называемая ритуальная школа, основоположником которой считается Джеймс Джордж Фрейзер, который в своих исследованиях (наибольшую известность Фрезеру принес монументальный труд «Золотая ветвь») выдвигал и обосновывал ритуальную природу мифов. Особый интерес представляет открытая Фрезером мифологема периодически умерщвляемого и замещаемого царя-колдуна, магически ответственного за урожай и племенное благополучие. Фрезер, реконструировавший данную мифологему с помощью этнографических фактов различного происхождения, интерпретирует ее в контексте ритуалов умирающих и воскресающих богов, священной свадьбы и более архаических ритуалов инициации.
Под влиянием идей Фрезера возникла так называемая «кембриджская школа», к каковой принадлежали Джейн Харррисон, Ф.М. Корнфорд, А.Б. Кук, Гилберт Мэррей и другие ученые, исходившие в своих исследованиях из приоритета ритуала над мифом и видевшие в ритуалах важнейший источник развития мифологии, религии, философии, искусства древнего мира.
Социологическое направление в изучение мифа представлено в теориях Э. Дюркгейма и Л. Леви-Брюля. Леви-Брюлем был поставлен вопрос о качественном отличие первобытного мышления о его дологическом характере. Основным понятием в концепции Леви-Брюля оказывается понятие «коллективные представления», которые не имеют логических черт и свойств. Прелогизм мифологического мышления, в частности, проявляется в несоблюдении логического закона «исключенного третьего»: объекты одновременно могут быть и самими собой, и чем-то иным; нет стремления избегать противоречия, а поэтому противоположность единицы и множества, статического и динамического имеет второстепенное значение. В «коллективных представлениях» обнаруживается закон партиципации (сопричастия): между тотемической группой и страной света, между страной света и цветами, мифическими животными и т.д. Пространство в мифологии понимается как неоднородное, каждая его часть сопричастна тому, что в ней находится. Время в мифологическом мышлении также неоднородно. Что касается причинности, то в каждый данный момент воспринимается только одно ее звено, другое отнесено к миру невидимых сил. По Леви-Брюлю, в мифологическом мышлении определенные свойства не отделены от единичных предметов, число не отделено от исчисляемого, различные числа могут быть уравнены в силу своего мистического значения.
Значительный вклад в изучение мифологического мышления внес К. Леви-Строс. Один из основоположников структурализма, К. Леви-Строс в своих исследованиях выявляет структуру мифологического мышления. По мнению ученого, изложенного им первоначально в «Мышлении дикарей» (1962), мышление это при всей своей конкретности и опоре на непосредственные ощущения обладает логикой, которую автор определяет как логику бриколажа (от фр. bricoler – играть отскоком). Связанные с естественными чувственными образами, элементы мифологического мышления являются своего рода посредниками между образом и понятием. Элементы мифологического мышления могут выступать в роли знака и в знаке сосуществовать с идеей. Именно в знаке, как считает К. Леви-Строс, преодолевается противоположность между чувственным и умозрительным. При этом знак не создает нечто совсем новое, он может быть извлечен из обломков одной системы для создания другой и действует как оператор реорганизации (логика типа калейдоскопа). Отсюда – бинарность мифологического мышления (оппозиции типа высокий/низкий, небо/земля, день/ночь, правый/левый, муж/жена), заключающаяся в том, что конкретные классификаторы дублируются на разных уровнях и коррелируют с более абстрактными (числовыми и др.).
К. Леви-Строс указывает на метафористичность мифологического мышления, однако несмотря на то, что раскрытие смысла в мифе имеет характер бесконечных трансформаций, мифическая мысль доводит метафору до умопостигаемости и способна открывать бессознательные ментальные структуры. В этой связи представляются интересными рассуждения К. Леви-Строса в «Мифологичных» по поводу сопоставления мифа с искусством. Ученый сближает музыку и миф, противопоставляя их живописи. Музыка и миф, по мнению К. Леви-Строса, метафоричны, в то время как живопись метонимична. «Оперируя понятиями «природы» и «культуры», Леви-Строс высказывает мысль о причинах принципиальной фигуративности живописи и о том, что абстрактная живопись изменяет специфике живописи как вида искусства в такой же мере, в какой конкретная музыка нарушает специфику музыки. Дело в том, что музыкальные звуки являются достоянием культуры (в природе – только шумы), а краски существуют в природе. Отсюда и вытекает обязательная предметность живописи и свобода музыки от репрезентативных связей. Леви-Строс разделяет «внешнее» содержание музыки (неограниченную серию физически реализуемых звуков, из которых различные музыкальные системы вычленяют свои иерархии звуков в гаммах) и «внутреннее» содержание, соотносимое с физиологической «природной решеткой» («внутреннее» содержание связано с психофизиологическим временем слушателя, с органическими ритмами). В музыке перевернуты отношения «отправителя» и «получателя» в том смысле, что последний оказывается обозначенным через сообщение первого. Слушатель как бы оказывается исполнителем оркестра, которым дирижирует само музыкальное произведение: музыка живет в нем, и он через музыку слушает самого себя, приближаясь при этом к бессознательным ментальным структурам, в познании которых Леви-Строс видит конечную цель своих исследований.
По мнению Леви-Строса, миф стоит посередине между языком и музыкой. Миф, как и музыка, исходит из двойного содержания и двух уровней артикуляции. Музыкальной серии физически реализуемых звуков, из которых составляются гаммы, соответствует мифологическая серия «исторических» событий, из числа которых (в принципе неограниченного) каждая мифология как бы делает свой выбор. Миф также является «машиной уничтожения времени», преодолевающей антиномию непрерывного времени и дискретной структуры. Миф организует психологическое время слушателя с помощью меняющейся длины повествования, повторов, параллелизмов и т.п. В мифе также происходит переворачивание отношений «отправитель-получатель» и слушатель выступает как обозначаемый… Мифы так же, как и музыка, довольно близко воспроизводят бессознательные общие ментальные структуры».
Изложенные теории мифа, сложившиеся в разных гуманитарных науках, оказали влияние на становление собственно литературоведческих подходов к изучению мифа в литературе, среди которых, в частности, выделяется ритуально-мифологическая школа, достигающая своего расцвета в 1950-ые годы. Теоретической основой ритуально-мифологической школы стали ритуализм и теория архетипов К.Г. Юнга. Ритуально-мифологическая школа в отличие от культурологического ритуализма учеников Фрейзера не ограничивалась анализом архаических памятников, так или иначе непосредственно связанных с ритуально-фольклорно-мифологической традицией, т.е. вышла за пределы, в которых можно было ставить вопрос о прямом генезисе из ритуально-мифологических корней. Большое внимание ритуально-мифологической критики привлекли Данте, Мильтон и Блейк, в связи с тем, что их творчество непосредственно оперирует мотивами и образами библейско-христианской мифологии. Помимо указанных авторов, интерес у представителей данного направления вызывали писатели, в чьем творчестве проявляется сознательная установка на мифотворчество: Т. Манн, Ф. Кафка, Д. Джойс, У. Фолкнер и др. Среди ученых, относящихся к ритуально-мифологической школе - М. Бодкин, Н. Фрай, Ф. Уилрайт, У. Трой, Р. Чейз.
Мод Бодкин, автор исследования «Архетипы в поэзии» (1934), интересуется эмоционально-психологическими моделями литературных жанров и образов. Сопоставляя образы бури, луны, ночи, моря, неба и т.д., у Кольриджа в «Поэме о Старом Моряке» с аналогичными образами у других поэтов, в частности, у бельгийского поэта Верхарна и в религиозных текстах, исследовательница обнаруживает в них общность, обусловленную, по ее мнению, подчиненностью индивидуального опыта поэтов сверхличной жизни, всеобщему ритму. Повторяющиеся фазы в жизни человека и природы, как полагает М. Бодкин, могут быть символизированы образами небесных видов - гор, садов и цветущих кущ земного рая, или, наоборот - мрачных пещер и пропастей. Исследовательница делает акцент на временной и пространственной формах архетипических образов, особое внимание уделяя символам перехода от смерти к жизни, ассоциирующимися с обрядами инициации и соответствующими мифами.
По мнению Н. Фрая, автора «Анатомии критики» (1957), поэтические ритмы тесно связаны с природным циклом через синхронизацию организма с природными ритмами, например с солнечным годом: заря и весна лежат в основе мифов о рождении героя, его воскресении и гибели тьмы (это архетип дифирамбической поэзии). Зенит, лето, брак, триумф порождают мифы апофеоза, священной свадьбы, рая (архетип комедии, идиллии, романа). Заход солнца, осень, смерть ведут к мифам о потопе, хаосе и конце мира (архетип сатиры). Весна, лето, осень, зима порождают соответственно комедию, рыцарский роман, трагедию и иронию.
Мифопоэтика как направление в литературоведении, использующее теоретические положения ряда школ по изучению мифа (учение К.Г. Юнга, концепции Леви-Брюля и К. Леви-Строса), сосредотачивает свои усилия на выявлении в текстах глубинных пластов, восходящих к мифологической архаике. Эти пласты возникают как бы независимо от авторской воли и выводят произведение за рамки индивидуального, социально-типового, эпохального. Существование таких пластов объясняется, выражаясь словами В.Н. Топорова, существованием «психофизиологическом субстрата человека», который «глубинно связан с «космическим» как сферой интерпретации «психофизиологического» (к связи микро- и макрокосмоса)». «В отношении этой категории случаев, - продолжает В.Н. Топоров, - можно говорить о наличии дальнодействующей зависимости между психофизиологическим уровнем и поэтикой текста, реализующей эту зависимость и тем самым о ней дополнительно свидетельствующей». Мифопоэтический анализ произведенияв этой связи предполагает выявление в семантическом строении текста не только реализации индивидуальных установок автора, но и универсальных, постоянно действующих особенностей человеческого сознания . Такого рода универсалии должны обнаруживать себя на разных уровнях художественной структуры произведения, но прежде всего на тех, которые в большей степени обладают миромоделирующей функцией. Особую значимость в этой связи приобретает анализ хронотопа произведения, так как категории пространства и времени являются фундаментальными в построении картины мира.
Мифологическая школа
Одна из ранних литературоведческих систем академического направления в России. Миф представляет собой вымышленное предание, результат коллективного общенационального творчества, в котором явления природы переносятся на жизнь человека. Мифология возникает и существует в форме образов языческого (дохристианского), христианского, постхристианского коллективного мышления народа, а в литературе связана с романтизмом, повсеместно установившимся в европейских странах в конце XVIII – начале XIX столетия. В это время широкое распространение получила мифология Древней Греции и Древнего Рима.
Принципы и приемы мифологической школы заложены в трудах немецких ученых – братьев Я. Гримма (1785-1865) и В. Гримма (1786-1859), стоявших у истоков немецкой литературоведческой науки. Особенно активен в этом отношении был Якоб Гримм, который собирал и издавал различные предания европейских народов, в том числе славянских. В 1812 г. братья Гримм издают свое знаменитое собрание «Сказок», а в 1819 г. Якоб Гримм начинает издавать многотомную «Немецкую грамматику», в которой взамен логического принципа он предложил исторический принцип преподавания и изучения языка.
В 1835 г. Якоб Гримм издает монографию «Немецкая мифология», в которой выводит из мифа все жанры народного творчества – былины, сказки, песни, легенды.
В России принципы сравнительно-мифологического изучения языка, вслед за Я. Гриммом, предложил Ф.И. Буслаев (1818-1897), известный российский филолог, основоположник русской мифологической школы, академик Петербургской Академии наук, профессор Московского университета.
Буслаева привлекает учение Я. Гримма о языке как носителе форм национального мышления, восходящих к древним преданиям и мифам. Работая преподавателем русского языка в гимназиях, в Московском университете, Буслаев создает сравнительно-мифологическую систему изучения и преподавания языка, которую демонстрирует в фундаментальном труде «Очерки преподавания отечественного языка», опубликованном в 1844 г. Принципы исторического изучения языка предлагаются Буслаевым и в работе «О влиянии христианства на русский язык. Опыт истории языка по Остромирову евангелию», опубликованной в 1848 г. по материалам его магистерской диссертации.
Как и Я. Гримм, Буслаев считает, что смысловые и поэтические формы языка восходят в своих истоках к заложенному в мифе первичному преданию. Расшифровав с помощью сравнительно-исторического метода изучения значение мифа, можно выйти и к образу. Буслаев занимается как бы языковой археологией: посредством сравнительной мифологии он осуществляет реконструкцию языковых источников, как бы восстанавливая их исконное значение. Значение это заложено в мифе. Система мифов, связанная с устным народным творчеством, в свою очередь, восходит к народному мышлению и выступает как результат его коллективного творчества. Как видно, мифологическая система Я. Гримма – Буслаева выстроена на трех уровнях: миф – язык – поэзия. Народная поэзия, по Буслаеву, тесно связана с языком. Буслаев активно работает в рамках языческой и христианской мифологии. В 1858 г. он издает «Опыт исторической грамматики русского языка», в 1861 г. – «Историческую грамматику церковно-славянского и древнерусского языков» и два тома «Исторических очерков русской народной словесности и искусства». Возникает в филологической науке «Буслаевская школа» сравнительной мифологии, к выводам которой проявили интерес крупные русские ученые – Н.С. Тихонравов, А.Н. Пыпин, С.П. Шевырев и др. Буслаев занимается проблемами литературы, особенно народного творчества, его символикой. Он разрабатывает проблемы жанров народного эпоса, в частности исторического рассказа, сказки. Он предлагает свою классификацию народного эпоса, разграничивая жанры теогонического и героического эпоса. Исследуя с помощью мифологической системы памятники литературы, он достигает больших успехов в восстановлении текстов, объяснении их поэтических значений.
Многое из работ Буслаева приобрело для современников значение глубоких открытий. Мифосистема Буслаева оказалась особенно адекватной в применении к памятникам древности, немалая часть которых была им открыта заново. Увлеченный своими успехами в мифоанализе, Буслаев готов был распространить свой метод на изучение современной ему художественной литературы. Экспериментируя в этимологической сфере языка, он как бы невольно ограничивал себя рамками формы с ее неизбежной односторонностью и субъективизмом. Он ищет возможность возвести значения слов к общему индоевропейскому языку. Имена героев русских былин Буслаев связывает с мифами, обозначающими реки. Дунай у него – символ великана.
Последователем Буслаева, продолжателем традиции мифологической школы в России явился его младший современник А.Н. Афанасьев (1826-1871).
В отличие от Буслаева, Афанасьев не достиг никаких ученых степеней, хотя и закончил Московский университет по юридическому факультету. Он занимал незначительные чиновничьи посты и печатался в различных журналах совсем не по юридической специальности, а по истории России и фольклористике. Проблемы народного творчества стали делом всей жизни Афанасьева. Он увлечен идеями сравнительной мифологии Буслаева. В 1850 – 1860-х годах он публикует статьи «Ведун и ведьма», «Колдовство на Руси в старину», «Зооморфические божества у славян: птица, конь, бык, корова, змея и волк». А в период с 1855 по 1863 г. по типу Я. Гримма Афанасьев издал в восьми томах собрание «Народных русских сказок», принесшее ему широкую известность.
Методологические принципы исследования произведений народного творчества представлены им в монографическом трехтомном труде «Поэтические воззрения славян на природу» (1865-1869). Подобно Я. Гримму и Буслаеву, Афанасьев источником народного творчества считает миф. Но, в отличие от Буслаева, он не считает необходимым исследовать в деталях эволюцию от мифа через язык к образу: он принимает как данность мифологическую теорию и занимается сам мифотворчеством, обычно на уровне мифологических образов. Он воссоздает значение мифа не на основе этимологических разысканий, как это было у Буслаева, а посредством сближения и растворения религиозного ядра мифа в конкретном историческом событии или образе народного героя. Афанасьев возводил индоевропейские мифы в основном к арийским источникам.
В 1860-х годах сравнительно-лингвистический метод Я. Гримма – Буслаева осложняется у Афанасьева так называемой «метеорологической» («небесной») теорией мифа, выдвинутой немецкими учеными А. Куном, В. Шварцем и английским ученым М. Мюллером. Работа Мюллера, опубликованная в России в 1863 г., называлась, подобно афанасьевской, «Поэтические воззрения на природу греков, римлян и немцев в их отношении к мифологии». Современные мифы, по мнению Мюллера, принятому и Афанасьевым, явились результатом замены утраченного первоначального, древнейшего значения слова каким-либо явлением природы. У Афанасьева это были «небесные» явления: тучи, гром, дождь, облака, солнце. Стада арийских пастухов олицетворяются у него с дождевыми облаками, могучим Громовником. В работах Афанасьева зарождается русская демонология. Он олицетворяет Соловья-разбойника с демоном грозовой тучи, а богатырь Илья Муромец, идущий на борьбу со змеем, выступает как демонический посланец холодных облаков. Пушкинский Балда представлен у Афанасьева Богом-Громовником. Современники критиковали эти фантастические трактовки Афанасьевым значения мифов: субъективизм в анализе им образов народного творчества отмечали А.Н. Пыпин, Н.А. Добролюбов, Н.А. Котляревский, А.Н. Веселовский. Но при этом критики видели в работах Афанасьева огромную эрудицию, высоко ценили массу привлеченных им к изучению материалов народного творчества.
Афанасьев не только сохранил в своих мифах, но и приумножил высокий нравственный смысл русских былин, легенд, сказок. Он опубликовал целый ряд статей по вопросам истории русской литературы: о творчестве Кантемира, Новикова, Фонвизина, Пушкина, Батюшкова. В 1859 г. выпустил сборник «Народные русские легенды».
Концепции мифологической школы разделяли многие русские ученые, в том числе О.Ф. Миллер, Н.А. Котляревский. Под влиянием мифологов в первой половине XIX в. в России находились А.Н. Пыпин, А.А. Потебня, А.Н. Веселовский. Теория Я. Гримма – Буслаева давала положительные результаты, особенно при анализе памятников русской старины. Однако очень быстро была отмечена ее ограниченность, особенно при изучении произведений современных авторов. Не всегда она давала достоверные ответы и на вопросы об исторических источниках литературных явлений старины. К тому же во второй половине XIX в. стали выходить работы ученых сравнительно-исторической школы, выдвинувших теорию заимствования. И для самого Буслаева, с появлением работ А.Н. Веселовского, основоположника русской компаративистики, стала видна ограниченность мифологического метода. Это можно отметить в его работах «Сравнительное изучение народного быта и поэзии» (1872) и «Странствующие повести и рассказы» (1874).
Современник Буслаева и Афанасьева В.И. Даль определяет миф в своем «Толковом словаре живого великорусского языка» более широко, связывая его с действием и типом человеческой личности. «Миф, – говорится в словаре, – происшествие или человек баснословный, небывалый, сказочный». И дополнительное определение: «иносказание в лицах, вошедшее в поверье». Даль видит в мифе перелицованную драму.
Миф и мифология продолжают интересовать ученых и в дальнейшем. Почти столетие спустя после Буслаева в работе «Диалектика мифа» А.Ф. Лосев дает мифу такое определение: «Миф есть в словах данная чудесная личностная история». От Буслаева здесь почти ничего не осталось. Этимологическая основа исследования исчезла: «в словах данная» – это лишь способ фиксации, форма. Лосев ближе к Далю. В центре у него – «история» («происшествие»). Далее: у Лосева – «чудесная», у Даля – «небывалая», «баснословная». Но самое главное: Лосев лишает буслаевско-гриммовский миф его источника – коллективного автора. Для Лосева миф не результат коллективного мышления народа, народного творчества, а история – «личностная», т. е. индивидуальная. А здесь возможно двоякое истолкование природы мифа: миф как личное восприятие чуда и миф как личное сотворение мифа, т. е. мифотворчество. Таким образом, Лосев как бы дает мифу вторую жизнь, создает новую науку – мифопоэтику. Мифопоэтическое своеобразие с тем или иным успехом теперь рассматривается на уровне индивидуального стиля писателя.
МИФОЛОГИЧЕСКАЯ ШКОЛА
– научное направление в фольклористике и литературоведении 19 в., возникшее в эпоху романтизма. Философской основой для М.Ш. послужила эстетика романтиков Шеллинга и братьев А. и Ф. Шле-гелей. Для них миф был первообразом поэзии, из которой затем развились наука и философия, а мифология являлась первичным материалом для всякого искусства, в ней следует искать «ядро, центр поэзии». Возрождение искусства возможно, согласно учению М.Ш., только на основе мифотворчества. В последствии эти идеи развивали братья В и Я. Гримм, с именами которых в 20-30-е 19 в. связано окончательное оформление М.Ш. Мифология, по утверждению братьев Гримм, есть форма первобытного мышления, «бессознательно творящего духа», средство объяснения человеком окружающего мира. Сторонниками М.Ш. были А. Кун, В. Шварц – в Германии, М. Мюллер – в Англии, М. Бреаль – во Франции, А.Н. Афанасьев, Ф.Н. Буслаев, О.Ф. Миллер – в России. М.Ш. в Европе развивалась в двух направлениях: этимологическом (лингвистическая реконструкция мифа) и аналогическом (сравнение сходных по содержанию мифов). Представители первого направления (А. Кун, М. Мюллер) объясняли происхождение мифов «солярной теорией» (М. Мюллер), суть которой заключалась в том, что предпосылкой для возникновения мифов считали обожествление солнца и светил, и «метеорологической теорией» (А. Кун), когда первопричину мифов видели в обожествленных силах природы: ветре, молнии, грозе, буре, вихре. Приверженцем «этимологического» направления в России был Ф.И. Буслаев, полагавший, что все жанры фольклора возникли из мифа. «Аналитической» концепции придерживались В. Шварц и В. Манхардт, видевшие первопричину мифов в поклонении «низшим» демоническим существам. Взгляды М.Ш. школы отчасти разделяли А.А. Потебня, А.Н. Пыпин, синтез всевозможных теорий М.Ш. наблюдается у А.Н. Афанасьева. Мифологическое направление в процессе развития обогащалось теорией литературного заимствования, теорией эвгемеризма (мифологические божества возникли в результате обожествления человеком великих людей), антропологической теорией (теорией самозарождения мифологических сюжетов). Такое многообразие концепций ослабляло эффективность мифологического подхода к произведениям древней словесности. В результате возникла необходимость в некой объединяющем начале, коим стал принцип сравнительно-исторического изучения произведений древнерусской литературы и фольклора. Таким образом, в процессе развития М.Ш. формируется школа сравнительной мифологии (А.Н. Афанасьев, О.Ф. Миллер, А.А. Котляревский). Заслуга представителей этой ветви состоит прежде всего в том, что они собрали и исследовали огромное поэтическое наследие русского народа, сделали его предметом всемирного изучения, заложили основы сравнительного изучения мифологии, фольклора и литературы. Существенным недостатком М.Ш. было стремление найти «мифологический» аналог любому, самому незначительному явлению, герою, поэтому ряд теоретических выводов школы был отвергнут последующими направлениями. В 20 в. в рамках М.Ш. зарождается «неомифологическая» теория, в основе которой лежало учение Юнга об архетипах. «Неомифологи» сводят многие сюжеты и образы новой литературы к символически переосмысленным архетипам древнейших мифов, отдавая при этом приоритет ритуалу над содержанием мифа. Новое направление получило широкое распространение в англо-американском литературоведении.
направление в бурж. историографии первонач. христианства, ставившее перед собой задачу доказать, что еванг. рассказ об Иисусе Христе является мифом. В истории развития этой школы выделяются 3 периода. 1-й связан с именами франц. ученых Ш. Дюпюн и К. Вольнея, создавших астральную теорию происхождения мифов, согласно к-рой мифы - олицетворения живой и неживой природы, а Христос - аллегория солнца. Ко 2-му периоду относятся нем. младогегельянец?. Бауэр, представители голланд. радикальной школы: А. Гукстра, А. Пирсон, А. Д. Ломан, Г. Болланд. Вскрывая противоречивость евангелий, Б. Бауэр трактует их как фикции, т. е. сознат. вымысел отд. лиц. Он много сделал для выяснения идейных предпосылок христианства. 3-й период в развитии школы относится к нач. 20 в. и связан с именами Дж. М. Робертсона, Т. Уайттекера, развивших гипотезу дохрист. культа Иисуса (Ие-шуа), А. Немоевского, Э. Мутье-Руссэ, П. Л. Кушу, У. Б. Смита, А. Древса. Последний изучал гностицизм как источник христианства. В исследование происхождения христианства они внесли большой вклад, но, будучи идеалистами, не вскрыли соц.-экономич. причин появления христианства и не смогли до конца развенчать миф о Христе.
Отличное определение
Неполное определение ↓
МИФОЛОГИЧЕСКАЯ ШКОЛА
научное направление в фольклористике и литературоведении 19 в., возникшее в эпоху романтизма. Философской основой для М.Ш. послужила эстетика романтиков Шеллинга и братьев А. и Ф. Шлегелей. Для них миф был первообразом поэзии, из которой затем развились наука и философия, а мифология являлась первичным материалом для всякого искусства, в ней следует искать "ядро, центр поэзии". Возрождение искусства возможно, согласно учению М.Ш., только на основе мифотворчества. В последствии эти идеи развивали братья В и Я. Гримм, с именами которых в 20-30-е 19 в. связано окончательное оформление М.Ш. Мифология, по утверждению братьев Гримм, есть форма первобытного мышления, "бессознательно творящего духа", средство объяснения человеком окружающего мира. Сторонниками М.Ш. были А. Кун, В. Шварц - в Германии, М. Мюллер - в Англии, М. Бреаль - во Франции, А.Н. Афанасьев, Ф.Н. Буслаев, О.Ф. Миллер - в России. М.Ш. в Европе развивалась в двух направлениях: этимологическом (лингвистическая реконструкция мифа) и аналогическом (сравнение сходных по содержанию мифов). Представители первого направления (А. Кун, М. Мюллер) объясняли происхождение мифов "солярной теорией" (М. Мюллер), суть которой заключалась в том, что предпосылкой для возникновения мифов считали обожествление солнца и светил, и "метеорологической теорией" (А. Кун), когда первопричину мифов видели в обожествленных силах природы: ветре, молнии, грозе, буре, вихре. Приверженцем "этимологического" направления в России был Ф.И. Буслаев, полагавший, что все жанры фольклора возникли из мифа. "Аналитической" концепции придерживались В. Шварц и В. Манхардт, видевшие первопричину мифов в поклонении "низшим" демоническим существам. Взгляды М.Ш. школы отчасти разделяли А.А. Потебня, А.Н. Пыпин, синтез всевозможных теорий М.Ш. наблюдается у А.Н. Афанасьева. Мифологическое направление в процессе развития обогащалось теорией литературного заимствования, теорией эвгемеризма (мифологические божества возникли в результате обожествления человеком великих людей), антропологической теорией (теорией самозарождения мифологических сюжетов). Такое многообразие концепций ослабляло эффективность мифологического подхода к произведениям древней словесности. В результате возникла необходимость в некой объединяющем начале, коим стал принцип сравнительно-исторического изучения произведений древнерусской литературы и фольклора. Таким образом, в процессе развития М.Ш. формируется школа сравнительной мифологии (А.Н. Афанасьев, О.Ф. Миллер, А.А. Котляревский). Заслуга представителей этой ветви состоит прежде всего в том, что они собрали и исследовали огромное поэтическое наследие русского народа, сделали его предметом всемирного изучения, заложили основы сравнительного изучения мифологии, фольклора и литературы. Существенным недостатком М.Ш. было стремление найти "мифологический" аналог любому, самому незначительному явлению, герою, поэтому ряд теоретических выводов школы был отвергнут последующими направлениями. В 20 в. в рамках М.Ш. зарождается "неомифологическая" теория, в основе которой лежало учение Юнга об архетипах. "Неомифологи" сводят многие сюжеты и образы новой литературы к символически переосмысленным архетипам древнейших мифов, отдавая при этом приоритет ритуалу над содержанием мифа. Новое направление получило широкое распространение в англо-американском литературоведении.
Мифологическая школа
Мифологическая школа. Название мифологическая школа получила потому, что в своих изысканиях опиралась на учение о мифе и мифологии как первооснове умственной, а затем и художественной, поэтической деятельности первобытного, «доисторического человека». Это учение было разработано в 20-30-е годы XIX в. немецкими филологами - братьями Вильгельмом и Якобом Гримм.
Первым крупнейшим представителем русской мифологической школы был Ф.И. Буслаев (1818-1897)... Виднейшими представителями этой школы были А.Н. Афанасьев (1826-1871), О.Ф. Миллер (1833-1889), А.А. Котляровский (1837-1881), также группа ученых мифологов революционно-демократического направления - И.А. Худяков, П.Н. Рыбников. Идеи мифологической школы применяли в своих исследованиях такие крупнейшие русские ученые XIX в., как А.А. Потебня и А.Н. Веселовский.
Мифологическая школа - научное направление в фольклористике и литературоведении, возникшее в эпоху европейского романтизма. М.ш. не следует отождествлять с наукой о мифологии, с мифологическими теориями. Хотя М.ш. занималась и собственно мифологией, но последняя приобретала в ее теоретических построениях универсальное значение как источник национальной культуры и привлекалась для объяснения происхождения и смысла явлений фольклора. Философская основа М.ш. - эстетика романтизма Ф.Шеллинга и братьев А. и Ф. Шлегелей . В конце 18-начале 19 веков появились специальные исследования: «Руководство по мифологии» (1787-1795) рационалиста Х.Г.Хейне, «Символика и мифология древних народов…» (1810-1812) идеалиста Г.Ф.Крейцера и др. Мистико-символическое толкование мифов у Крейцера критиковалось учеными (Г.Германом, И.Г.Фосом и др.) и поэтом Г.Гейне в «Романтической школе». Идеалистические тенденции в изучении мифов теоретически обобщил Шеллинг. По Шеллингу, миф был первообразом поэзии, из которой затем возникли философия и наука. В «Философии искусства» (1802-1803) он доказывал, что «мифология есть необходимое условие и первичный материал для всякого искусства» (указанное сочинение, М., 1966, с.105). Наиболее полно теория мифологии как «естественной религии» изложена Шеллингом в лекциях 1845-1846 годов.
Сходные мысли высказал Ф.Шлегель. Во «Фрагментах» (1797-1798) он писал: «Ядро, центр поэзии следует искать в мифологии и в древних мистериях». (Литературная теория немецкого романтизма, 1934, с.182); по Шлегелю, возрождение искусства возможно только на основе мифотворчества, источником немецкой национальной культуры должны стать мифология древних германцев и рожденная ею народная поэзия («История древней и новой литературы», 1815). Эти идеи развивал и А.Шлегель, их восприняли и разработали применительно к фольклору гейдельбергские романтики (Л.Арним, К.Брентано, Й.Гёррес) и ученики последних – братья В.Я.Гримм, с именами которых связывается окончательное оформление М.ш. Братья Гримм сочетали некоторые фольклористические идеи гедельбержцев с мифологизмом Шеллинга-Шлегелей. Они считали, что народная поэзия имеет «божественное происхождение»; из мифа в процессе его эволюции возникли сказка, эпос, легенда и т.п.; фольклор – бессознательное и безличное творчество коллективной народной души. Перенося на изучение фольклора методологию сравнительного языкознания, Гримы возводили сходные явления в области фольклора разных народов к общей для них древнейшей мифологии, к некоему «прамифу» (по аналогии с «праязыком»). По их мнению, исконные мифологические традиции особенно хорошо сохранились в немецкой народной поэзии. Взгляды Гримов теоретически обобщены в их книге «Немецкая мифология» (1835).
Приверженцами М.ш. были А. Кун, В. Шварц. В. Манхардт (Германия), М. Мюллер, Дж. Кокс (Англия), А. де Губернатис (Италия), А. Пикте (Швейцария), М. Бреаль (Франция), А. Н. Афанасьев, Ф. И. Буслаев, О. Ф. Миллер (Россия). В М.ш. могут быть выделены два основных направления: «этимологическое» (лингвистическая реконструкция смысла мифа) и «аналогическое» (сравнение мифов, сходных по содержанию). А.Кун в работах «Нисхождение огня и божественного напитка» (1859) и «О стадиях мифообразования» (1873) толковал мифологические образы путем семантического сближения имен со словами санскрита. Он привлек к сравнительному изучению «Веды» (см. Ведическая литература), что осуществил также М.Мюллер в «Опытах по сравнительной мифологии» (1856) и «Чтениях о науке и языке» (1861-1864). Мюллер разработал методику лингвопалеонтологии, которая получила наиболее полное выражение в его двухтомном «Вкладе в науку о мифологии» (1897). Кун и Мюллер стремились воссоздать древнейшую мифологию, устанавливая сходства имен мифологических образов разных индоевропейских народов, сводя содержание мифов к обожествлению явлений природы – светил («солярная теория» Мюллера), грозы и т.п. («метеорологическая теория» Куна). Принципы лингвистического изучения мифологии оригинально применил Ф.И.Буслаев в работах 1840-50-х годов (собраны в книге «Исторические очерки русской народной словесности и искусства», т.1-2, 1861). Разделяя общую теорию М.ш., Буслаев считал, что все жанры фольклора возникли в «эпический период» из мифа, и возводил, например былинные образы к мифологическим сказаниям о возникновении рек (Дунай), о великанах, живущих в горах (Святогор), и т.п. Крайнее выражение солярно-метеорологическая теория получила в работе О.Миллера «Илья Муромец и богатырство Киевское» (1869). А.А.Потебня, отчасти разделявший взгляды М.ш., считал речь «…главным и первообразным орудием мифического мышления» («Из записок по теории словесности», Харьков, 1905, с.598) и искал в народной поэзии следы этого мышления, но отрицал теорию Мюллера «болезни языка» как источника мифологических образов. На основе «аналитического» изучения мифов возникали различные теории. Так, В.Шварц и В.Манхардт выводили мифы не из обожествления небесных явлений, а из поклонения «низшим демоническим существам (демонологическая, или натуралистическая, теория), в связи с чем фольклор они связывали с «низшей мифологией» (см. «Происхождение мифологии…», 1860, «Поэтические воззрения на природу греков, римлян и германцев»…», 1864-1879, В.Шварца; «Демоны ржи», 1868; «Лесные и полевые культуры», 1875-77; «Мифологические исследования», 1884, В. Манхардта). Своеобразным синтезом различных теорий М. ш. была работа «Поэтические воззрения славян на природу» (т.1-3, 1866-69) А. Н. Афанасьева, который наряду с Буслаевым впервые в России приложил принципы М.ш. к изучению фольклора («Дедушка домовой», 1850, «Ведун и ведьма», 1851 и др.). Дань М.ш. отдали в ранних работах А. Н. Пыпин («О русских народных сказках», 1856) и А. Н. Веселовский («Заметки и сомнения о сравнительном изучении средневекового эпоса», 1868; «Сравнительная мифология и её метод», 1873), причем последний внес в понимание мифологии и ее соотношения с фольклором идею историзма. Впоследствии Буслаев, Пыпин и Веселовский подвергли критике концепции М.ш. Методология и выводы М. ш., основанные на идеалистическом понимании мифологии и преувеличение ее роли в истории искусства, не приняты последующим развитием науки, однако в свое время М. ш. сыграла важную роль, способствуя активному изучению фольклора и обоснованию народности искусства. М.ш. заложила основы сравнительной мифологии и фольклористики и поставила ряд существенных теоретических проблем.
В 20-м веке возникла «неомифологическая» теория, в основе которой лежит учение швейцарского психолога К.Юнга об «архетипах» - продуктах «безличного коллективного бессознательного» творчества первобытного человека, обладающих демонической или магической природой. По Юнгу, «хорошо известное выражение архетипа есть миф и сказка … здесь он выступает в специфически отчеканенной форме» (“Von den Wurzeln des Bewusstseins. Studien uber den Archetypus”, Zurich, 1954, S.5-6). «Неомифологи» сводят фольклорные образы, а также многие сюжеты и образы новой литературы к символически переосмысленным «архетипам» древнейших мифов, а мифологию считают объяснением магического обряда и отождествляют ее с религией. Крупнейшие представители «неомифологизма» в фольклористике: французы Ж.Дюмезиль и Ш.Отран, англичанин Ф.Рэглан, голландец Ян де Фрис, американцы Р.Карпентер и Дж.Кэмпбелл и др. «Неомифологизм» стал весьма широким направлением и в современном буржуазном литературоведении (Ф.Уилрайт, Р.Чейз, У.Дуглас и др.) Советская наука изучала мифологию, опираясь на марксистское учение.
Способ восприятия, анализа и оценки творчества, при котором первоосновой творчества является религия, фольклор, религия.
Как особый метод, мифологическое литературоведение сформировалось в 30-ые г. 19в. в Западной Европе, хотя еще со времен Средневековья существовала герменевтика - истолкование священных изотерических текстов, которая имела филологическое и мифологическое понимание. Тот же метод используется в еврейской герменевтике в связи с учением о кабале, где Библия воспринимается как некий зашифрованный текст, кабала дает ключ, код к дешифровке Библии. Интересно то, что буквы еврейского алфавита воспринимаются как знаки тайного учения – каждое слово может иметь дополнительные смысловые значения.
Славянская грамота предполагала скрытую эзотерику (эзотерическое прочтение), что осталось в названии церковнославянских букв. Само произношение азбуки понималось как философское религиозное послание.
Философская основа классической мифологической школы стала эстетика Шеллинга, братьев Шлегеллей, которые утверждали, что в основе всякой культуры, литературы оказывается мифология. Целенаправленно идеи стали развиваться в период формирования романтизма, когда возродился интерес к легендарному прошлому, фольклорным жанрам.
Теорию европейской мифологической школы разработали фольклористы братья Гримм в книге «Немецкая мифология». Используя принципы сравнительного метода, фольклористы противопоставляли сказки с целью выявления общих моделей, образов, сюжетов. Источник индоевропейского фольклора – «Панчачакра». В России мифологический метод распространяется в середине 19в. Его классики – Буслаев, Афанасьев, Пропп.
Буслаев рассматривал миф с этимологической точки зрения, как лингвист, культуролог, утверждая, что в основе мифологических сюжетов оказываются объективные факты и явления. Касается мифов топонимических, объясняющих различные названия. (В «Повести временных лет» объясняется название города Киев. Напр., во многих волшебных сказок отражаются различные природные явления: сказка о колобке связано с образом луны. Фундаментальный труд русской мифологической школы является книга Афанасьева «Поэтические воззрения славян на природе». Афанасьев систематизирует славянскую мифологию; не стремясь к упрощенному наивному способу объяснения образов и символов мифологии. Поэтому книга имеет важное историческое значение. В конце 19- начала 20в. мифологическая школа становится этнографической. Напр., исследование Максимова «Русский народ», «Неведомая и нечистая сила» (2 тома), где перечисляется система мифических персонажей.
В период формирования модернизма мифологическая школа возродилась в рамках эстетики символизма.
Символисты стремились сформировать новое мифологическое сознание, опираясь 1)на народную традицию; 2)на неомифологию Вл.Соловьева, софиологию. Неомифологический тип мышления – в статьях символистов «2 стихии в современном символизме» В.Иванова; «О современном состоянии русского символизма» Блока, «Индивидуализм в искусстве» Волош., «Эмблематика смысла» А.Белого.
Все символисты 2-ой волны связаны с концепцией всеединства и мистические учения о Софии. Кроме символистов, эту концепцию развивали русские религиозные мыслители: Флоренский «Столп, или утверждение истины»; Булгаков С.Н. «Свет невечерний».
В современное время самый крупный представитель неомифологической школы – Лосев А.Ф. («Диалектика мифа», «Символ и проблемы реалистического искусства»). В 1-ой книге Лосев, пользуясь языком диалектики, разрешенные марксизмом, формулирует сам феномен мифосознания; миф – 1)объективная реальность; 2)чудо.
Формулой мифа становится сверхъестественное. Главный феномен мифа является неразличение между 2-мя реальностями: расширение реальности физической до реальности метафизической. Миф – не первобытная фантастика, а универсальный тип мировосприятия, предполагающий веру в чудо. Чудо понимается как форма реальности. Чудо – такой факт, образ, в котором разрушается привычные причины – следственная связь и привычные пространство – временные отношения. В художественной реальности чудо становится мощным, выразительным образным средством, т.к. обогащает, усложняет линейную картину мира. Т.об., миф является формой выражения мистического опыта. Поэтому он имеет религиозное и психологическое значение. В религиозном смысле миф объективирует духовный опыт, духовные переживания. Напр., религиозные символы – храмовая символика (иконы, напр.). Миф позволяет объяснить сверхъестественное, чем в богословии занимается учение о литургии. В психологии миф связан с исследованием бессознательного, т.к. мифологические образы воплощают в себе коллективную память, опыт; позволяют проникнуть за сферу дневное сознание – в сознание ночное. Это раскрывается в символике сновидений, которая активно исследовалась психоанализом. В области литературоведения мифологическая школа предполагает выявление символического подтекста, символики, т.к. символ – «свернутый миф, в символе заключается некий мифологический сюжет». Задача мифологического прочтения – исследования символики.
Т.об., категория символа в литературоведении может рассматривать эстетически и мифологически. Стиховед Гаспаров в исследовании «Поэтика Серебряного века» рассматривает миф как категорию эстетическую, разновидность тропов. Символ он называет антиэнфазой (троп, расширяющий образную, художест
венную реальность). У Лосева символ является не столько формальной, сколько содержательной, т.к. символическим может быть любой троп. Художественные средства устанавливают связи горизонтальные, а символы устанавливают связи верикальные, т.е. символическая образность появляется там, где есть скрытый смысл, есть выход к мистическому восприятию реальности. Лосев противопоставляет символ аллегории и эмблеме, потому что в этих образах связь между знаком и содержанием – условное, а в символизме – она объективная, не зависящая от воли художника – символ – форма, знак гносиса (познания сверхъестественного).
Мифологическая школа пытается систематизировать символы по происхождению и по форме выражения. По происхождению, символы делятся на: 1 культурно-исторические:
1)культурно-исторические, которые заимствуются из готовых мифологем, систем знаний. Для европейской культуры – это Античная мифология (Прометей, Марс);
2)библейская символика (как ветхозаветная, новозаветная, так и апокалиптическая).
3)оккультная (изотерическая): астрология, алхимия, нумерология, херомантия и т.д.)
4)в конце 17в. появляется не оккультная символика (теософия, антропософия).
П индивидуально-творческая (символика, которая сознательно создается самим художником, пр6едполагая откровение) (в творчестве символов – миф о России, символ Софии).
С точки зрения формы выражения символы могут быть живописными, музыкальными и интеллектуальными.
Живописная символика связана с цветом и светом (наиболее разработана символика цвета: ст. А.Белого «Священные увета», Флор. «Небесные знамения»; Блока «Памяти Врубеля». Музыкальная символика вызывает не визуальные, а интуитивные образы: зрительные образы оказываются размытыми, неясными, что характерно для эстетики Блока. Интеллектуальная символика связана с использованием абстрактной лексики, философских понятий (истина, добро, красота). Появляясь в произведениях, такие знаки приводят к расширению смысла. Мастер такого подтекста – А.Платонов.
Мифологическая школа имеет разные направления в современном литературоведении:
1)этимологическое направление: «Словарь Маковского «Индоевропейская символика», где акцент сделан на смысловые пласты слов, образов;
2)этнографическое направление (культурологическое): Топоров «Русский народ» (энциклопедия);
3) мифопоэтическое направление (акцент на миф как художественный прием; его эстетические возможности): Милетинский «Поэтика мифа» (Хотя Милетинский не
воспринимает миф как форму универсального сознания);
4)классическая герменевтика (связана с истолкованием мифа как типа лексического сознания): в западном литературоведении – эзотерик Рене Генон «Символы священная наука» (раскрывает разные изотерические традиции, которые повлияли на европейскую, восточную (исламскую) цивилизацию; исходит из того, что существует единое тайное знание, которое сохраняется секретными духовными обществами, хотя он доказывает, что традиция прервана: современные тайные общества являются самозванными).
В современной филологии активно развивается способ мифореставрации (родоначальник С.Телегин): сводится к обнаружениям мифологических символов, истоков, которые прочитываются за внешним сюжетом).
Интерес к мифологии и ее отношению к литературе неразрывно вплетен в историю гуманитарных наук начиная по крайней мере с представителей мифологическо й школы
и т.д.................
