Кто научил индейцев снимать скальпы. Зачем индейцам скальп? Скальпель индейца

Ритуал скальпирования поверженного врага, издавна считают занятием, присущим коренным жителям Америки. Об индейском происхождении этого обычая писали многие и, в частности, знаменитый Фенимор Купер. В одной из своих книг он утверждает: «Белый человек цивилизован, а краснокожий приспособлен к тому, чтобы жить в пустыне. Так, например, белый считает преступлением снимать скальп с мертвеца, а для индейца - это подвиг».

Утверждение автора «Зверобоя» и «Последнего из могикан» является довольно спорным. До появления европейцев в Северной и в Южной Америке снятие скальпа осуществлялось лишь в исключительных случаях и только из религиозных соображений. К тому же этот ритуал практиковался далеко не всеми племенами.
В то же время белому человеку обычай снимать кожу с головы врага в качестве трофея был присущ с незапамятных времен. О том, что скифы срезали кожу с голов убиенных, сообщал еще Геродот. К подобной процедуре частенько прибегали и древние персы и народы Западной Сибири.

Что же касается «краснокожих», то их к этому занятию приобщили именно бледнолицые. Начали процесс голландские колонисты в 16-м веке, а в 18-м его продолжили англичане, подстрекавшие своих союзников из числа индейцев к нападению на французских колонистов, а также к ведению межплеменных войн. Кстати, у американских аборигенов в этом вопросе был широчайший выбор. Например, испанец, убивший врага, брал себе на память его левое ухо, француз - кисть правой руки, а англичанин и голландец - скальп. Индейцы предпочли снятие скальпа. Не в последнюю очередь потому, что скальп и места занимал мало и, при соблюдении определенных правил, довольно долго не портился…
Первое время, скальпирование было известно индейцам только на востоке Северной Америки и в Гран-Чако в Южной Америке, и уже оттуда это явление распространилось на Центральную и Северо-Западную Америку.

За каждый скальп белые союзники платили индейцам твердо установленную цену. Чаще всего рассчитывались «огненной водой», что кроме всего прочего способствовало и развитию среди индейцев хронического алкоголизма.

Давно известно, что в организме ряда народов, к которым относятся и североамериканские индейцы, отсутствуют ферменты, расщепляющих алкоголь, что и приводит к их слабости перед «зеленым змием». Спаивание индейцев - это геноцид, проводимый белыми покорителями Америки.

Вопреки искусственно сформированному мнению, самыми жестокими и алчными собирателями скальпов были не «дикие» индейцы, а, считавшиеся цивилизованными, белые поселенцы. Особенно в этом отношении прославились мародерские банды майора Квантрилла времен войны Севера и Юга, которые убивали не только мужчин, но и женщин и детей. В литературе упоминается один из главарей бандитов, Кровавый Билл, хваставшийся тем, что за один день смог заполучить шестьдесят скальпов, причем принадлежавших не индейцам, а белым.

Отметим и то, что даже в 2000-м году нашей эры, в канадской провинции Новая Шотландия еще можно было получить награду за скальп индейца. Согласно одному из указов властей от 1756 года, белым поселенцам полагалась награда за каждого убиенного краснокожего. О том, сколько денег было выплачено за 244 года, статистика умалчивает.

В двадцатом столетии вследствие технического прогресса в промышленных отраслях все чаще стали использовать алмазы. До этого периода алмаз ассоциировался с дорогостоящим украшением. По сути, оно так и было. Но в процессе проведения различных исследований, ученые и специалисты пришли к выводу, что этот драгоценный камень незаменим и в других сферах человеческой деятельности.

Ракетно-космическое отраслевое направление не стало исключением. При помощи алмазов разрабатывались и создавались лазерные промышленные системы и установки. Камень был необходим и для работы с металлом. К сожалению, у Советского Союза Социалистических Республик с этим важным, значимым элементом дела обстояли не самым лучшим образом.

Урал не годится

Наиболее богатые залежи драгоценного камня (открытые) тогда были на Урале. Но количества их не хватало для удовлетворения потребностей огромного государства. Нехватка алмазов в СССР была еще связана и с особенностями социалистического строя страны. Она не входила в рыночную мировую систему, что и стало еще одной причиной дефицита сырья. Несмотря ни на что, ученые и геологи проводили свои исследования и считали, что поиски минерала необходимо расширить – организовать их в Якутии. Именно этот регион по всем показателям подходил под местность, где должны быть богатые залежи камня.

Первые научно-геологические экспедиции в этот край организовали в сорок девятом году прошлого столетия. Они приносили положительный результат, так как были найдены отдельные месторождения камня. Но успех являлся локальным. Обнаруженные залежи имели сравнительно небольшой размер. Количество минералов не могло полностью обеспечить государство сырьем.

К середине пятидесятых годов ситуация в корне изменилась. Постепенно, друг за другом, в относительно короткие сроки обнаружили несколько внушительных источников добычи драгоценного камня.

«Зарница». Замечательно, но недостаточно

В пятьдесят четвертом году, летом, очередная организованная экспедиция, задачей которой являлся поиск алмазных залежей, стала более удачной, чем предыдущие, хотя и не на много.

Ее участники, Л. Попугаева и Ф. Беликов (геологи) нашли первую кимберлитовую трубу, зафиксированную на территории Советского Союза. Кимберлитовой трубкой называют место, где есть много алмазных залежей. Образуются такие трубы в результате газовых взрывов в подземных резервуарах (находятся на огромной глубине). В большинстве случаев они имеют форму большой воронки. В основе трубки находятся породы, геологические особенности которых способствуют образованию алмазов.

Находка была названа «Зарницей». Ее обнаружение для Ларисы Попугаевой стало значимым. За это достижение она получила одну из самых почетных в СССР наград – орден Ленина. Но и здесь, к сожалению, камня было не так много, как требовалось государству. Но есть и положительная сторона открытия. «Зарница» стала доказательством наличия в Якутии драгоценного камня, а значит его поиски имело смысл продолжить. Со временем стало ясно, что предположение ученых-геологов было правильным.

Трубка «Мира»

Где-то через год после открытия уже знакомой нам «Зарницы», наконец-то, геологам удалось совершить еще одну находку, именно такую, которую столько времени ждало правительство Советского Союза. Летом пятьдесят пятого года три геолога, Авдеенко, Елагина и Хабардин нашли вторую кимберлитовую трубку.

Событие важное, и с ним связана довольно занимательная история. Алмаз на тот момент являлся продуктом со статусом государственной важности. Соответственно, все его поиски проходили под грифом «совершенно секретно». Нельзя было открыто сообщать о том, какие результаты дали поиски. Радиограмма в правительство пошла зашифрованная. Геологи оказались с юмором. Они отправили текст: «Закурили трубку мира, табак отличный».

По истечении двух лет с момента открытия месторождение стали активно разрабатывать. Название ему дали простое и звучное – «Мир». Скорее всего, свою роль здесь сыграло и содержание радиограммы. Именно этот источник дал возможность Советскому Союзу заявить о себе на алмазном рынке международного класса.

Выигрышная «Удачная»

В то же время и в том же году вблизи «Зарницы» геологом Щукиным была обнаружена еще одна трубка. Между обнаружениями этого богатого месторождения и «Мира» прошло всего несколько коротких дней. И это была действительно огромнейшая удача.

В связи со счастливым совпадением вновь открытый карьер получил имя «Удачный». Более того, это месторождение и утвердило позиции СССР на мировом алмазном рынке.

Заключение

Эти важные находки приносили государству ежегодную прибыль в 1 000 000 000 долларов. Конечно же, промышленность страны резко шагнула вперед. Можно предположить, что такие события, как полет в космос первого человека и доминирующие позиции в области космонавтики в шестидесятых, просто не состоялись бы без описанных находок и тех людей, которые посвятили себя поискам залежей алмаза, тем самым сыграв огромную роль в развитии могучего государства.

Практически каждый фильм, в котором появляются воинственные индейцы, отображает такой ритуал, как скальпирование - срезание волос с головы поверженного врага вместе с кожей. Правда, мало кто задумывается, зачем индейцы снимали скальпы и откуда пошел этот обычай. А ведь эта тема действительно интересна любому историку.

Когда был снят первый скальп

Конечно, однозначно ответить на вопрос о том, когда люди начали снимать скальпы с врагов, невозможно. Но точно известно, что индейцы не были первыми. По свидетельствам историков, у скифов был такой обычай еще в пятом веке до нашей эры. Наверняка схожие традиции существовали и в более древние времена.

Не исключено, что индейцы сохранили эту привычку после переселения из Азии в Северную Америку около 23 тысяч лет назад. Впрочем, можно предположить и то, что подобная традиция возродилась уже на месте, во время многочисленных и крайне жестоких войн между племенами.

Индейцы и с индейцев?

Сегодня многих людей интересует не столько то, зачем индейцы снимали скальпы, сколько то, кто их научил этому. Некоторые историки настойчиво доказывают, что эту жестокую традицию принесли именно первые европейские поселенцы, убивавшие местных жителей, чтобы освободить землю под пастбища и посевы.

Однако вопрос это довольно спорный. С одной стороны, свидетельства того, что европейцы действительно снимали скальпы, имеются. Начать следует с того, что в документах сохранились записи о том, что за убитых индейцев хорошо платили, а лучшим доказательством этого был скальп. Стоит отметить - сдавать их бросились не только белые люди, но и многие местные жители, которые все равно воевали друг с другом.

Но сомнительно, что традицию, забытую в Европе десятки тысяч лет назад, внезапно возродили сразу после переезда в Америку. А вот в преданиях самих индейцев, как и записях очевидцев, фигурирует, что аборигены активно снимали скальпы с убитых врагов.

Скальп врага как показатель мужества

Теперь вплотную подбираемся к вопросу о том, зачем индейцы снимали скальп с головы убитого (а порой и просто раненого или схваченного) врага.

В первую очередь это была статусная вещь. Сам факт наличия большого количества скальпов как бы говорил, что владелец - сильный воин, победивший в бою многих врагов. Но такой трофей обычно не был безымянным. Имя поверженных противников запоминали, и продемонстрировать вечером у костра кусок кожи с головы, сказав, кому раньше он принадлежал, считалось показателем великой доблести. Если уж герой сумел победить такого опасного врага, значит, он действительно заслуживает уважения.

Иногда скальп просто использовался как доказательство того, что определенный человек убит. Например, отомстив за убитых родственников, индеец обязательно срезал с головы поверженного противника кожу. Впрочем, это был не единственный трофей - также победитель мог отрубить у убитого руку, ногу или голову целиком. Однако они не были долговечными и просто портились. А вот тщательно выделанная кожа с волосами могла храниться на протяжении нескольких десятилетий, украшая костюм индейца или же гордо рея над его вигвамом.

Ритуальное значение

Впрочем, однозначно ответить, почему индейцы снимали скальпы, довольно сложно. Ведь некоторые эксперты также говорят о ритуальном смысле. Такая версия вполне имеет право на существование.

С волосами связано множество примет и суеверий не только у индейцев, но и у европейских народов. Например:

• Их нельзя просто выбрасывать после стрижки - нужно сжечь, закопать или бросить в текучую воду.
• Нельзя стричься беременным и людям перед серьезным испытанием.
• Детей нужно постригать не раньше, чем им исполнится год.

Многие народы считали, что в волосах хранится сила человека (вспомнить Самсона, которого обманом постригли, лишив сил). Поэтому, срезая с убитого врага волосы, воин становился сильнее, захватывая и его силу.

Имея на руках скальп, шаман мог провести сложнейший танцевальный ритуал, в результате которого душа бывшего владельца волос становилась навечно слугой победителя. Вот и еще одна причина для того, чтобы срезать кожу с головы убитого врага.

В целом же однозначно сказать, зачем индейцы снимали скальпы, очень сложно. Логичнее предположить, что свою роль играли все перечисленные выше причины. Или же, что в каждом племени существовали свои суеверия.

Глупо полагать, что все индейцы, населявшие Северную Америку, были единым народом. Это все равно, что объединить всех жителей Европы в единый народ "европейцы" - у каждой страны своя история, язык, традиции и культура. Точно так же обстояло дело у североамериканских индейцев, каких было немало: сиу, ирокезы, гуроны, пауни, майами, оттава, чероки, могикане, делаверы и десятки других. Некоторые были братскими, другие враждовали, а третьи вообще не знали ничего друг о друге, хотя и могли иметь схожие традиции.

Заключение

На этом заканчиваем статью. В ней мы постарались максимально развернуто ответить на вопрос о том, зачем индейцы снимали скальпы. А заодно совершили небольшой экскурс в историю этих племен.

В литературе и, особенно, в североамериканской, по поводу скальпирования существует довольно много мнений.
Основную массу можно разделить на три части:
- снимали ли скальпы в доколумбовой Америке или этому научили индейцев переселенцы из Европы;
- на сколько древний этот ритуал;
- на сколько широко скальпирование было распространено в Северной Америке.

Карточка для стереоскопа с изображением скальпа индейца. Примечательно, что в разных источниках указываются разные имена индейца, которому принадлежал скальп.

Первые колонисты из Англии, Франции и Испании даже не имели точных слов в своих языках, чтобы описать этот ритуал, встреченный ими в Америке. Словосочетание “the hair-scalp” появилось лишь в 1667 г. До этого использовались различные варианты типа “skin of head” (кожа с головы), “cut off hair round about” (срезанная вкруговую кожа с волосами) и др. Самостоятельно термин “scalp” вошел в употребление не ранее начала XVIII в. и закрепился во французском, немецком и датском языках.

В Северной Америке ко времени первых контактов с европейцами скальпирование практиковалось от Карибских островов до Мексики, и от Флориды до Канады. Это подтверждается не только свидетельствами очевидцев, но и остеологическими данными по многочисленным индейским кладбищам XVI-XIX вв., согласно которым, на черепных коробках были найдены следы предшествующие снятию скальпа, и характерные следы от заживления. Риску быть оскальпированными примерно в равной степени подвергались и мужчины, и женщины.

Каков же возраст для самых ранних свидетельств скальпирования? Согласно исследованиям американских ученых наиболее вероятные даты - 190 - 580 г.н.э. Однако есть предположение, что скальпировать в Северной Америке начали гораздо раньше - 4500 -2500 лет назад.

Существование обычая скальпирования на протяжении последних 3 000 лет прослеживается по целому ряду источников: исторических, фольклорных, этнографических и археологических.

Первые письменные сведения о скальпировании на американском континенте содержатся в описаниях путешественников и миссионеров первой половины XVI века - Francisco de Garay (1520), Jacques Cartier (1535) и Alonso de Carmona (1540). В 1565 г. была опубликована гравюра, выполненная французом Jacques de Moyne, участником экспедиции во Флориду, на которой подробно изображены все этапы обряда. Скальп, согласно гравюре, наряду с отрезанными руками и ногами, являлся одним из трофеев, которые уносили с поля боя победители.

К моменту начала колонизации Нового Света практика скальпирования была распространена далеко не повсеместно и имела множество региональных особенностей. К ней редко прибегали эскимосы и атапаски, и наоборот активно использовали племена ирокезской Лиги, индейцы Флориды, группы племен по берегам Миссиссипи.

Сохранились многочисленные описания об использовании индейцами скальпов. Их водружали одиночно и сериями на специальных шестах, подвешивали к поясу, к томагавку, на нос каноэ, скальпы вплетались в шнуры и веревки, которыми связывали пленников, скальпы в числе других предметов погребального култа укладывались с воином при похоронах.

Исследователи сводят смысл скальпирования к нескольким вариантам - разновидность специфического военного трофея; видоизмененный (упрощенный) ритуал расчленения тела врага; особый символизм головы и волос и представления о переходе силы от побежденного к победителю (кстати, источником таких сил служили не только человеческие скальпы, но и скальпы птиц, животных); вера в то, что душа оскальпированного становится слугой победителя. Последние две точки зрения достаточно близки и находят подтверждения в ритуально-мифологических пластах культуры североамериканских индейцев.

До периода европейской колонизации обряд скальпирования в Северной Америке имел исключительно ритуальный характер. С приходом же европейцев он быстро трансформировался в одну из наиболее эффектных форм проявления насилия и жестокости. При этом ритуальный смысл обряда был практически вытеснен и этот пробел был заполнен литературой приключенческого жанра и кинематографом, которые окончательно исказили смысл и назначение ритуала скальпирования у американских индейцев.

Появление набожных христиан в Америке вовсе не стало причиной угасания древнего ритуала - наоборот, они превратили его в инструмент межнациональной политики и наживы и активно использовали в ходе серии войн за господство над восточными районами Северной Америки. Так появились отряды “охотников за скальпами”, так практикой скальпирования стали пользоваться племена, ранее ее не применявшие.

Изображение индейцев как жестоких охотников за скальпами стало гвоздем пропаганды против них. Однако благочестивые пилигримы сами с превеликим удовольствием и усердием скальпировали индейцев. Пуритане Новой Англии, эти виртуозы трезвого протестантизма, с 1703 года начали назначать, а в дальнейшем неоднократно повышали денежные премии за индейские скальпы. Этот момент был утвержден Законодательным Собранием. Британский Парламент объявил, что жестокие преследования и скальпирование людей - это средства, дарованные Богом и природой. В 1703 г. в Пенсильвании скальп индейца-мужчины стоил 124 доллара, а женщины - 50 долларов. Пуритане Новой Англии в 1703 году постановили на своем Законодательном собрании выдавать премию в 40 фунтов стерлингов за каждый индейский скальп и за каждого краснокожего пленника; в 1720 г. премия за каждый скальп была повышена до 100 ф. ст.. В 1744 г., после того как Массачусеттс-Бэй объявил одно племя бунтовщическим, были назначены следующие цены: за скальп мужчины 12 лет и выше - 100 ф. ст. в новой валюте, за пленника мужского пола - 105 ф. ст., за пленную женщину или ребенка - 55 ф. ст., за скальп женщины или ребенка - 50 ф. ст.. В 1754 г. массачусетский губернатор ввел премии за скальпы пенобскотов: 50 фунтов за живого мужчину, 25 - за женщину/ребенка, 40 - за скальп мужчины, 20 - женщины/ребенка. В Калифорнии в конце XIX века скотоводческие союзы платили премии за добытые скальпы яхи наравне с волчьими и медвежьими шкурами. К 1907 году все эти «вредители сельского хозяйства» были успешно истреблены. Следом за узакониванием скальпирования индейцев, французские колонисты стали выплачивать премии и за скальпы европейцев, воевавших против них.

Итак, правда заключается в том, что как и в подавляющем большинстве подобных случаев европейские колонисты перевернули все с ног на голову с целью получения выгоды. А в таком деле все средства хороши.

Гравюры XVIII века с изображением индейцев со скальпами

Картина французкого художника XVIII века, изображающая снятие скальпа.

Иллюстраия из американского журнала XIX века.

Постановочная фотография XIX века, изображающая жестоких дикарей.

Скальп снятый ирокезами.

Скальпы снятые сиу.

Скальп снятый шайеннами.

Головной убор из скальпа. Тлинкиты.

После открытия Американских континентов и освоения новых земель, которое зачастую сопровождалось порабощением и истреблением коренного населения, европейцы были поражены методами борьбы индейцев. Племена индейцев старались запугать чужеземцев, и потому в ход шли самые жестокие способы расправы над людьми. Более подробно об изощренных методах умерщвления захватчиков расскажет этот пост.

"Боевой клич индейцев представляют нам как нечто настолько ужасное, что его невозможно выдержать. Его называют звуком, который заставит даже самого отважного ветерана опустить свое оружие и покинуть шеренгу.
Он оглушит его слух, от него застынет душа. Этот боевой клич не позволит ему услышать приказ и почувствовать стыд, да и вообще сохранить какие-либо ощущения, кроме ужаса смерти".
Но пугал не столько сам боевой клич, от которого стыла кровь в жилах, сколько то, что он предвещал. Европейцы, сражавшиеся в Северной Америке, искренне чувствовали: попасть живыми в руки чудовищных раскрашенных дикарей означает судьбу пострашнее смерти.
Это вело к пыткам, человеческим жертвоприношениям, каннибализму и снятию скальпов (и все имело ритуальное значение в культуре индейцев). Это особенно способствовало возбуждению их воображения.

Самым ужасным было, вероятно, зажаривание заживо. Одного из британцев, выживших в Мононгахела в 1755 г., привязали к дереву и сжигали заживо между двумя кострами. Индейцы в это время танцевали вокруг.
Когда стоны агонизирующего человека стали слишком настойчивыми, один из воинов пробежал между двумя кострами и отсек несчастному гениталии, оставляя его истекать кровью до смерти. Тогда завывания индейцев прекратились.

Руфус Путмен, рядовой из провинциальных войск Массачусетса, 4 июля 1757 г. записал в своем дневнике следующее. Солдата, схваченного индейцами, "нашли зажаренным самым печальным образом: ногти на пальцах были вырваны, губы отрезаны до самого подбородка снизу и до самого носа сверху, его челюсть обнажилась.
С него сняли скальп, грудь рассекли, сердце вырвали, вместо него положили его патронную сумку. Левая рука оказалась прижатой к ране, томагавк оставили у него в кишках, дротик пронзил его насквозь и остался на месте, был отрезан мизинец на левой руке и маленький палец на левой ноге".

В том же году иезуит отец Рубо встретил группу индейцев племени оттава, которые вели через лес несколько пленных англичан с веревками вокруг шеи. Вскоре после этого Рубо догнал боевой отряд и поставил свою палатку рядом с их палатками.
Он увидел большую группу индейцев, которые сидели вокруг костра и ели жареное мясо на палочках, словно это был барашек на небольшом вертеле. Когда он спросил, что это за мясо, индейцы оттава ответили: это зажаренный англичанин. Они указали на котел, в котором варились остальные части разрубленного тела.
Рядом сидели восемь военнопленных, перепуганных до смерти, которых заставили наблюдать за этим медвежьим пиром. Люди были охвачены неописуемым ужасом, подобным тому, который испытывал Одиссей в поэме Гомера, когда чудовище Сцилла уволокло с борта корабля его товарищей и бросило их перед своей пещерой, чтобы сожрать на досуге.
Рубо, пришедший в ужас, пытался протестовать. Но индейцы оттава не захотели его даже выслушать. Один молодой воин грубо сказал ему:
- У тебя французский вкус, у меня - индейский. Для меня это хорошее мясо.
Затем он пригласил Рубо присоединиться к их трапезе. Похоже, индеец обиделся, когда священник отказался.

Особую жестокость индейцы проявляли к тем, кто сражался с ними их же методами или почти усвоил их охотничье искусство. Поэтому нерегулярные лесные караульные патрули подвергались особому риску.
В январе 1757 г. рядовой Томас Браун из подразделения капитана Томаса Спайкмена рейнджеров Роджерса, одетых в зеленую военную форму, получил ранение в бою на заснеженном поле с индейцами племени абенаков.
Он ползком выбрался с поля боя и встретился с двумя другими ранеными солдатами, одного из них звали Бейкер, вторым был сам капитан Спайкмен.
Мучаясь от боли и ужаса из-за всего происходящего, они подумали (и это была большая глупость), что могут безопасно развести костер.
Почти мгновенно появились индейцы-абенаки. Брауну удалось уползти от костра подальше и спрятаться в кустарнике, из которого он наблюдал за развернувшейся трагедией. Абенаки начали с того, что раздели Спайкмена и сняли с него скальп, пока тот был еще жив. Затем они ушли, прихватив с собой Бейкера.

Браун говорил следующее: "Видя эту ужасную трагедию, я решил уползти по возможности дальше в лес и умереть там от полученных ран. Но так как я был близко к капитану Спайкмену, он меня увидел и умолял, ради всего святого, дать ему томагавк, чтобы он мог покончить с собой!
Я отказал ему и уговаривал его молиться о милосердии, так как он мог прожить всего еще несколько минут в этом ужасающем состоянии на замерзшей земле, покрытой снегом. Он просил меня передать его жене, если я доживу до того времени, когда вернусь домой, о его страшной гибели".
Вскоре после этого Брауна схватили индейцы-абенаки, вернувшиеся на место, где они сняли скальп. Они намеревались насадить голову Спайкмена на шест. Брауну удалось выжить в плену, Бейкеру - нет.
"Индейские женщины раскололи сосну на мелкие щепки, подобные небольшим вертелам, и вонзили их в его плоть. Затем сложили костер. После этого приступили к совершению своего ритуального обряда с заклинаниями и танцами вокруг него, мне приказали делать то же самое.
По закону сохранения жизни пришлось согласиться... С тяжелым сердцем я изображал веселье. Они перерезали на нем путы и заставили бегать вперед и назад. Я слышал, как несчастный молил о милосердии. Из-за непереносимой боли и мучений он бросился в огонь и исчез".

Но из всех индейских практик самое большое внимание ужасающихся европейцев привлекало снятие скальпов, которое продолжалось еще и в девятнадцатом столетии.
Несмотря на ряд нелепых попыток некоторых благодушных ревизионистов утверждать, будто снятие скальпов зародилось в Европе (возможно, среди вестготов, франков или скифов), совершенно понятно: оно практиковалось в Северной Америке задолго до того, как там появились европейцы.
Скальпы играли серьезную роль в североамериканской культуре, так как они использовались в трех различных целях (а возможно, служили всем трем): для "замещения" мертвых людей племени (вспомним, как индейцы всегда беспокоились о тяжелых потерях, понесенных на войне, следовательно, об уменьшении численности народа), чтобы умилостивить духов погибших, а также для смягчения скорби вдов и других родичей.

Французские ветераны Семилетней войны в Северной Америке оставили много письменных воспоминаний об этой страшной форме увечья. Приведем отрывок из записей Пушо:
"Сразу после того, как солдат падал, они подбегали к нему, коленями вставали ему на плечи, в одной руке зажав прядь волос, а в другой - нож. Они начинали отделять кожу от головы и отрывать ее одним куском. Это они делали очень быстро, а затем, демонстрируя скальп, издавали крик, который называли "кличем смерти".
Приведем и ценный рассказ очевидца-француза, который известен только по своим инициалам - Ж.К.Б.: "Дикарь немедленно схватил свой нож и быстро сделал надрезы вокруг волос, начиная с верхней части лба и заканчивая затылком на уровне шеи. Затем он встал ногой на плечо своей жертвы, лежащей лицом вниз, и двумя руками стащил скальп за волосы, начиная с затылка и перемещаясь вперед...
После того как дикарь снимал скальп, если он не боялся, что его начнут преследовать, он вставал и начинал соскребать с него кровь и плоть, оставшиеся там.
Затем он делал обруч из зеленых ветвей, натягивал на него скальп, словно на тамбурин, и какое-то время ждал, чтобы он подсох на солнце. Кожу красили в красный цвет, волосы собирали в узел.
Затем скальп прикрепляли к длинному шесту и триумфально несли на плече в деревню или в то место, которое выбиралось для него. Но при приближении к каждому месту на своем пути он издавал столько криков, сколько у него было скальпов, извещая о своем прибытии и демонстрируя свою отвагу.
Иногда на одном шесте могло оказаться до пятнадцати скальпов. Если их было слишком много для одного шеста, то индейцы украшали скальпами несколько шестов".

Невозможно ничем приуменьшить значение жестокости и варварства североамериканских индейцев. Но их действия следует рассматривать и в рамках контекста их воинственных культур и анимистических религий, и в рамках более крупной картины общей жестокости жизни в восемнадцатом столетии.
Жители городов и интеллектуалы, которые испытывали благоговейный ужас от каннибализма, пыток, человеческих жертвоприношений и снятия скальпов, с удовольствием посещали публичные казни. А при них (до введения гильотины) приговоренные к казни мужчины и женщины умирали мучительной смертью в течение получаса.
Европейцы не возражали, когда "предателей" подвергали варварскому ритуалу казней через повешение, утопление или четвертование, как в 1745 г. казнили повстанцев-якобитов после восстания.
Они особенно не протестовали, когда головы казненных насаживали на колы перед городами в качестве зловещего предупреждения.
Они терпимо переносили повешение на цепях, протаскивание матросов под килем (обычно это наказание завершалось фатальным исходом), а также телесные наказания в армии - настолько жестокие и суровые, что многие солдаты умирали под плетью.

Европейских солдат в восемнадцатом столетии заставляли повиноваться военной дисциплине плетью. Американские туземные воины вели борьбу за престиж, славу или за общее благо клана или племени.
Более того, массовые грабежи, мародерство и общее насилие, следовавшие за большинством успешных осад в европейских войнах, превосходили все, на что оказывались способны ирокезы или абенаки.
Перед холокостами террора, подобного разграблению Магдебурга в Тридцатилетней войне, бледнеют зверства в форте Уильям-Генри. В том же 1759 г. в Квебеке Вульф был полностью удовлетворен обстрелом города зажигательными ядрами, не беспокоясь о том, какие страдания пришлось переносить невинным мирным жителям города.
Он же оставлял после себя опустошенные районы, применяя тактику выжженной земли. Война в Северной Америке была кровавым, жестоким и ужасающим делом. И наивно рассматривать ее как борьбу цивилизации с варварством.

Помимо сказанного, специфический вопрос снятия скальпов содержит в себе и ответ. Прежде всего, европейцы (особенно - группы нерегулярных войск, подобные рейнджерам Роджерса) отвечали на снятие скальпов и причинение увечий по-своему.
Тому, что они смогли опуститься до варварства, содействовало щедрое вознаграждение - 5 фунтов стерлингов за один скальп. Это была ощутимая добавка к денежному жалованию рейнджера.
Спираль зверств и встречных зверств головокружительно вознеслась ввысь после 1757 г. С момента падения Луисбурга солдаты победоносного Хайлендерского полка отрубали головы всем индейцам, попавшемся им на пути.
Один из очевидцев сообщает: "Мы убили огромное количество индейцев. Рейнджеры и солдаты Хайлендерского полка никому не давали пощады. Мы снимали скальпы повсюду. Но нельзя отличить скальп, снятый французами, от скальпа, снятого индейцами".

Эпидемия снятия скальпов европейцами стала настолько безудержной, что в июне 1759 г. генералу Амхёрсту пришлось выпустить чрезвычайный приказ.
"Всем разведывательным подразделениям, а также всем остальным подразделениям армии под моим командованием, несмотря на все представившиеся возможности, запрещается снимать скальпы у женщин или детей, принадлежащих противнику.
По возможности их следует забирать с собой. Если такой возможности нет, то их следует оставлять на месте, не причиняя им никакого вреда".
Но какая польза могла быть от такой военной директивы, если все знали, что гражданские власти предлагают премию за скальпы?
В мае 1755 г. губернатор Массачусетса Уильям Шерл и назначил 40 фунтов стерлингов за скальп индейца-мужчины и 20 фунтов - за скальп женщины. Это, казалось, находилось в согласии с "кодексом" дегенеративных воинов.
Но губернатор Пенсильвании Роберт Хантер Моррис проявил свою склонность к геноциду, нацелившись на детородный пол. В 1756 г. он назначил вознаграждение, равное 30 фунтам стерлингов, за мужчину, но 50 фунтов - за женщину.

В любом случае, презренная практика назначения вознаграждения за скальпы аукнулась самым отвратительным образом: индейцы пошли на мошенничество.
Все началось с очевидного обмана, когда американские туземцы приступили к изготовлению "скальпов" из лошадиных шкур. Затем была введена практика убийства так называемых друзей и союзников только для того, чтобы делать деньги.
В достоверно документированном случае, произошедшем в 1757 г., группа индейцев чероки убила людей из дружественного племени чикасави только ради получения вознаграждения.
И, наконец, как отмечал почти каждый военный историк, индейцы стали экспертами в "размножении" скальпов. Например, те же чероки, по общему мнению, сделались таким мастерами, что могли изготовить четыре скальпа с каждого убитого ими солдата.